6. Ясность (1/2)
Очнувшись, как выяснилось, ранним утром, ещё до начала пар, Гарри просто провалялся в больничном крыле весь день. Он и так не любил больницы, а с учётом оставшегося времени — тратить несколько дней на какое-то «восстановление» было откровенно глупо. Тем более — в такую солнечную погоду.
Но мадам Помфри была непреклонна: все его мольбы выписать его поскорее были проигнорированы, а попытки слинять втихаря она каким-то чудом чуяла за версту и пресекала их на корню. Пришлось повиноваться.
Завтрашний день — суббота — обещал быть точно таким же скучным, как этот. Но ещё до того, как побитый жизнью гриффиндорец успел окончательно расстроиться в грядущем, во время обеда...
— Псст! Гарри! — послышался шёпот от двери.
Гарри повернулся на звук. У входа в больничное крыло, прячась за дверным косяком, стоял Фред. Или Джордж.
— Она ушла? — «выкрикнул» шёпотом близнец.
Гарри осмотрелся по сторонам и кивнул.
— Тогда пошли, по-быстрому... — уже не шёпотом, но всё ещё тихо сказал кому-то рыжий старшекурсник.
Быстрым шагом он направился к Гарри, за ним — точно так же — его брат, за которым вприпрыжку спешил кто-то третий, какой-то невысокий гриффиндорец, путаясь в подолах мантии...
Колин Криви.
Гарри невольно закатил глаза. То щенячье благоговение, с которым этот второкурсник относился к своему кумиру, конечно, льстило. И было в чём-то, наверное, даже милым. Но прямо сейчас Гарри совсем не хотелось, чтоб опять глазели на его шрам и смотрели на него как на того самого мальчика-который-выжил.
— Что вы тут делаете? — полушёпотом спросил Гарри, имея в виду не столько «вы», сколько «он». От компании кого-то из товарищей, он напротив, сейчас бы не отказался, изнывая весь день от скуки.
— Мы пообещали Колину...
— Что дадим с тобой сфотографироваться...
— Когда очнёшься...
— В обмен на камеру.
— То фото этого стоило, — сказали они хором, с ехидной ухмылкой повернувшись друг к другу. — Только давай по-быстрому.
— Привет, Колин. А у тебя новая камера?
— Ты заметил? Нравится? — парнишка, и без того пребывающий в поросячем восторге — и вовсе, улетел на седьмое небо от счастья.
«Не то чтобы нравится или не нравится, просто твоя прошлая — сломалась же...»
— Да.
— Давай быстрее, — поторопил его кто-то из близнецов.
Колин опомнился, снял с шеи лямку и неуверенно, отрывая от сердца, протянул им фотоаппарат. После чего сам встал рядом с кроватью на фоне Гарри и с каким-то заразительно счастливым лицом поднял два больших пальца вверх.
Гарри попытался изобразить то же самое, но едва успел натянуть улыбку, когда сверкнула вспышка.
— Давай ещё разок, для надёжности! — подпрыгивая на месте, попросил младшекурсник.
— Эй, мы так не договаривались.
— Фред, тебе жалко, что ли? — встрял Гарри.
— Я Джордж.
— Прости. Ну сделай ещё пару снимков. Раз уж пришёл — пусть порадуется.
На этих словах Колин уставился на Джорджа умоляющим взглядом.
— Ладно, повезло тебе, мелкий.
— Будешь должен.
— Нормально вообще вы мной торгуете! — возмутился пациент в койке.
— Ничего личного, Гарри.
— Просто бизнес.
— И я пошутил.
— Он таки Фред. Я — Джордж.
Фред сделал ещё несколько снимков, к которым Гарри уже более-менее успел состроить убедительно-счастливую физиономию.
Когда Колин поспешил забрать своё сокровище обратно, Гарри сообразил:
«Будет странно, если последним моим снимком, который сохранится у друзей, окажется то изуродованное тело, которое близнецы щёлкнули по приколу.»
И ещё более странно, если самое последнее фото Гарри — останется у Колина, с которым он не настолько близко знаком. А не у его друзей.
— Колин, — сказал он второгодке, — а щёлкни и нас втроём тоже? Парни, идите сюда.
Близнецы переглянулись.
— А чо бы и нет, — они синхронно пожали плечами.
Братья сели на краю кровати, Гарри приподнялся с подушки и вполоборота уселся между ними, закинув им руки на плечи. На сей раз улыбку даже не пришлось изображать. Она возникла сама собой — неподдельная, когда он вспомнил приятные моменты в компании друзей в хижине Уизли. Ему хотелось, чтоб они запомнили его таким — всё-таки, они и правда подарили ему лучшие моменты в его жизни. Это меньшее, что он мог для них сделать.
Сверкнула вспышка. Затем звук прокрученной плёнки. Ещё одна. И третья — для верности.
«Ну всё. Теперь у семейства Уизли хотя бы останется фото на память.»
— Гарри, а ты потом подпишешь снимок? — оторвал его от размышлений Колин.
— Да не вопрос.
«Если успеешь проявить.»
— Ты нам точно будешь должен, — пригрозил парнишке Фред, вставая с кровати.
— А ты, — Джордж повернулся к Гарри, — выздоравливай побыстрее.
— У нас для тебя есть что-то...
— ГРАНДИОЗНОЕ! — опять хором закончили они.
— Так, вы что тут забыли! — раздался от двери недовольный голос мадам Помфри. — Часы посещения ещё не наступили!
— Нам пора, — шепнул Фред.
— Бывай.
— До встречи в гостиной, Гарри, — с нетерпением бросил Колин, пятясь и едва не запнувшись о собственную мантию, затем побежал вслед за ними — подальше от немилости суровой целительницы.
***</p>
Валяться на больничной койке и ничего не делать — это было пыткой. При чём, стоило Гарри просто вылезти из постели, чтоб банально размять ноги — как мадам Помфри тут же возникала у него за спиной, с её вечным: «Марш в кровать!»
Приближался вечер, а назавтра — уже были выходные. Если она промаринует его до понедельника — казалось, Гарри уже просто сойдёт с ума. Надо хоть книжку тогда у Гермионы попросить, что ли.
«Сперва бестелесный патронус, потом — Малфой, а за то, что всё это пережил — теперь ещё лезь на стену от безделья. Пока все остальные пойдут в Хогсмид. Ну просто заебись!»
Вселенная недвусмысленно давала понять, какое «счастье» ему полагается, а в назидание за то, что посмел желать большего — вот тебе, на ещё! Сверху, на сдачу.
Мадам Помфри в третий раз за день подошла его осмотреть — как будто у него за это время могла вырасти третья нога.
«Теперь ещё надо будет минут 20 тупо сидеть — и ни поспать, ни просто улечься поудобнее... Вообще супер!»
Показать синяки с этого бока... Показать с другого... Попытаться дотянуться до носков... А теперь, конечно же, снова пристальный взгляд в глаза... После этого — сидеть и ждать, пока целительница что-то записывает, потом она опять...
— Собирайте вещи, мистер Поттер. Выписываю. Выписала бы раньше — если бы вы все предписания выполняли.
«Серьёзно? Ну хоть какие-то хорошие новости.»
— Если поспешите — может, ещё на ужин успеете.
Лучше не испытывать судьбу: Гарри не стал задавать лишних вопросов и, от греха подальше — вообще хоть что-то говорить. А то ещё заметит, что у него голос какой-то не такой — и опять отправит в кровать.
Лишь на выходе он поблагодарил мадам Помфри «за заботу» и пулей умчался в коридор с наспех собранными вещами.
***</p>
Когда Гарри зашёл в Большой зал, он, пригнувшись и прикрывая лицо, поспешил к своему привычному месту.
«Хоть бы не заметили, хоть бы не заметили...»
Стол Гриффиндора взорвался радостным ликованием.
«Заметили.»
Со всех сторон послышались поздравления с выздоровлением, прятаться уже было бессмысленно. Он выпрямился, натянул улыбку и вежливо кивая очередному радостному возгласу, что-то там отвечал на автопилоте, продвигаясь в сторону Рона и Гермионы. Каждый второй страстно желал пожать ему руку, похлопать по плечу, перекинуться парой бессмысленных фраз вроде: «Ну как оно?» или ещё как-то потискать.
Нет, всё понятно, его не было несколько дней, и они соскучились. Да и волновались, наверное. Но прямо сейчас — Гарри не особо хотелось тратить время на дежурные неловкие приветствия.
Наконец, череда препятствий была пройдена, он молча помахал друзьям и водрузил своё драгоценное геройское тело на привычное место.
— Тебя уже выписали? — удивилась Гермиона.
— Или ты всё-таки слинял? — подхватил Рон. — Если что — прячься под стол. Мы прикинемся, что тебя не видели.
«Рон, ты, конечно, балбес, но балбес добродушный. Отличный план. Просто гениальный!» — Гарри улыбнулся:
— Выписали.
— Хм... — Гермиона призадумалась. — Что-то ты как-то быстро... при твоём состоянии...
— А у вас как дела? — меньше всего ему хотелось в сотый раз выслушивать, какое у него тяжёлое состояние и строить при этом беспечный вид.
— Да всё так же, — ответил Рон. — Как будто что-то могло за день измениться. Завтра, вот, в Хогсмид идём...
Уже знакомый пинок под столом, от которого подскочили тарелки.
— Ау! Герми, завязывай, — он раздражённо повернулся к ней...
Где встретил испепеляющий взгляд. Подруга одними глазами указала на Гарри, с выражением лица: «мозг включи!»
— Что ты... А, да... — он разом приуныл и грустно вернулся к своей тарелке. — То есть, не идём... Посидим с тобой в гостиной, книжки почитаем...
«Вообще замечательно! Теперь у меня ещё и вместо друзей — два манекена, которые будут на цыпочках вокруг меня ходить и строить фальшивые улыбки, боясь лишнее слово не так сказать... Жаловался, что у тебя друг невнимательный — получай! За что боролся — на то и напоролся.»
— Если вы из-за меня — то идите. Это лишнее.
— Ты точно будешь в порядке?
— Да меня после случившегося — МакГонагал уже, поди-ка, обвесила сотней-другой защитных заклятий. Ничего со мной не будет!
«Как минимум, ещё 6 дней.»
Ему, конечно, было обидно, что он так и не попадёт в Хогсмид. Но это же не значит, что теперь всем туда нельзя! Он же не собака на сене, в конце концов. Он сам хотел пойти с ними. А не приковать их к себе тут...
Он почувствовал, как его вежливо похлопали по плечу со спины:
— Гарри, ты как? — Раздался мягкий голос Люпина.
Он обернулся, не вставая:
— Здравствуйте, профессор. Да нормально.
«Интересно, хоть кто-нибудь, хоть когда-нибудь — отвечал на этот вопрос хоть что-нибудь другое, едва вернувшись с больничного?»
— Ну вот и прекрасно. После ужина — загляни ко мне, пожалуйста. Разговор есть.
— Да я могу и сейчас... — Гарри принялся вылазить из-за стола.
— Нет-нет, — Люпин снова положил ему руку на плечо и опустил того обратно на скамью — мягко, но настойчиво. — Ты поешь сперва. Я подожду. После больничной еды — хочется чего-нибудь нормального. Поверь, уж я-то знаю. Тем более, мне есть чем заняться. Только сильно не задерживайся — а то уже поздно.
«То, чем пичкают в больничном крыле — и правда, та ещё дрянь.»
— Хорошо. После ужина — я сразу к вам.
— Приятного вечера, — он кивнул Рону с Гермионой и направился к выходу.
Остаток ужина прошёл, по большому счёту, в тишине. Такого давно не было — чтоб эти двое не грызлись. Было не похоже, что они ведут себя так только лишь ради Гарри. Скорее, они и сами соскучились по таким вот моментам, когда всё трио вместе, и всем троим — просто приятно в обществе друг друга.
***</p>
Аппетита что-то совсем не было. Кусок не лез в горло... Ну, не считая тех двух тарелок, что он уже навернул.
«А что если они правы?» — промелькнула в голове предательская мысль.
Что, если он — и правда, бессовестная свинья, быть которой другом — то ещё «счастье». Не говоря уже о том, чтобы... Ох...
Ведь это из-за него, а не из-за кого-то другого — его са́мого близкого друга чуть не... правильно она сказала. «Подумать страшно».
Малфой — всегда был подонком. Но оставил его в таком состоянии — ты. И ведь даже не заметил! Зациклился на своих похабных желаниях и на том, чтоб они не узнали. А ведь чтоб оно сбылось — она уж точно должна об этом узнать. Вот такой вот... как она тогда сказала? «Парадокс»?
Да и как она узнает, если она в твою сторону даже не смотрит... Ну, не смотрит — ТАК. У неё же там есть уже кто-то. Красавчик какой-то, небось. С её-то мозгами и грацией — уж точно первый парень школы. Может, всё-таки, этот Мак-как-его-там? Может, это она для тебя спектакль устроила? Наверняка же давно обо всём догадалась. И, В ОТЛИЧИЕ ОТ ТЕБЯ, не хотела ранить чувства друга. Да как с таким смазливым «мистером идеальным» вообще соперничать-то!
Да если б она на тебя и смотрела в таком плане... Как ты вообще себе представляешь сценарий, в котором твои влажные мечты — хотя бы в теории — могут сбыться? «Эй, Гермиона, пошли — этсамое?» И, такой, показываешь ей патронуса. Да она после того, что там увидит — вообще на тебя смотреть без отвращения не сможет. И в очередной раз напомнит, какое ты примитивное животное. Таким уж уродился! Вот ведь засада...
Так, стоп! Опять ты про себя, эгоист чёртов! У тебя друга чуть не убили, а ты тут плачешься, что потрахаться не светит. Тебе ведь тогда даже в голову не пришло, как ему может быть погано. В тебя-то она у Помфри влила эту горькую дрянь, а в него-то — нет. Горькую — но действенную. И ты отчалил с обеда, как ни в чём не бывало. Ты ж даже не заметил, как ушёл без него, и только на полпути опомнился. Да и когда опомнился — тебя больше волновало то, что вживую увидишь гиппогрифа, а не то, что забыл в Большом Зале друга. Звучит-то как: «забыл друга!»
«Да доберётся как-нибудь, куда он денется, — подумал ты тогда. — Максимум, опоздает, но Хагрид же не будет ругаться...»
Ага. «Опоздал». Немножко. Чуть-чуть.
С таким-то — как она сказала? — «уровнем эмпатии» — чем ты лучше какого-нибудь Малфоя? Он, вон, тоже своих прихвостней воспринимает лишь как инструменты. И тоже не думает ни о ком кроме себя.
Может, ты поэтому решился прикончить этого ублюдка? Знал бы тогда Гарри, насколько буквально ты уже собирался похоронить этого недоноска... в Запретном лесу. Знал бы он, на какой волосок от смерти была эта белобрысая скотина, если б не его небрежно брошенная фраза. Ты ведь, на самом деле, не этого слизеринского обмудка, изувеченного до неузнаваемости, хотел оставить на съедение паукам. А себя.
Ты хотел отомстить — потому что ТЫ был виноват на самом деле. Ты это допустил. И ты всего лишь хотел успокоить совесть, искупив вину. Даже тогда — ты опять думал только о себе...
Взрыв аплодисментов выдернул Рона Уизли из потока безрадостных мыслей. Вдоль стола, неохотно обмениваясь вежливыми кивками и рукопожатиями, шёл смущённый Гарри с его дежурной улыбкой.
У рыжего гриффиндорца гора рухнула с плеч.
«Нет, пора что-то менять», — промелькнуло в голове напоследок перед тем, как Рон, соскучившись, поприветствовал Гарри. Он твёрдо решил стать тому более «правильным» другом, чем был прежде.
Начиная с этого самого момента.
***</p>
Гарри шёл к кабинету Люпина, снедаемый беспокойством. После недавнего урока Защиты — он не был уверен, что готов к ещё одному дополнительному занятию по продвинутой магии. Но и отказывать любимому учителю тоже как-то не хотелось.
Вдруг он почувствовал, что два человека хватают его под локти и начинают утаскивать в какой-то тёмный угол.
Ну нет, второй раз у них это не пройдёт. Теперь-то он во вменяемом состоянии. И настороже. Сейчас он Крэбба с Гойлом по стенке размажет, хоть даже и простым патронусом!
Гарри отточенным движением выхватил палочку, вырвался и принял боевую позицию...
Увидев удивлённые лица близнецов Уизли.
— Ты чего? — изогнул бровь Фред. Или Джордж.
— Ты чо такой дёрганный? — подхватил второй.
— Будто на тебя недавно напал кто.
— А, да! Точно же! Как мы забыли!
Близнецы взглянули друг на друга и заржали.
— Вы чего подкрадываетесь!
— Не кипишуй. Мы с дарами.
— Я вас чуть не жахнул сейчас со всей дури!
— Не жахнул бы, — он по-братски потрепал Гари по голове.
— Мы же классные. Нас все обожают.
— Да я не про то, чтоб специально...
— Идём сюда, от посторонних глаз, — потянули они его за мантию, утаскивая и дальше в тот тёмный угол.
— Зачем вы меня сюда притащили? — возмущённо, но всё же полушёпотом, воскликнул он, оказавшись зажатым в самом углу.
Близнецы молча ему протянули какой-то потрёпанный бумажный свёрток.
— Что за хлам? — с недоумением выпалил Гарри, разворачивая, как оказалось, ветхий бумажный лист, сложенный много раз.
— Никакого почтения! — с ухмылкой обернулся к брату Фред. — Это — очень дорогая и нужная вещь. Джордж, окажешь честь? — он учтиво указал кистью руки на свёрток.
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! — пафосно произнёс второй, уже достав палочку и коснувшись ею бумаги.
На пожелтевшем от времени старинном листе проявилась надпись, которую Гарри от неожиданности машинально прочитал вслух:
— Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост... так, много букв... представляют... Карту Мародёров?
— Мы им благодарны, — ответил за обоих Фред.
Гарри присмотрелся повнимательнее.
— Так, погодите... это же... Хогвартс?
Он заметил появляющиеся на схеме следы и парящие над ними надписи, которые перемещались по всему листу.
— А это — что, ...
— Ага. Люпин.
— Дожидается тебя.
— У себя в кабинете.
Гарри на миг оторопел, увидев собственное имя, рядом с которым красовались ещё две пары ног с общей надписью: «Фред/Джордж Уизли».