Говорю о тебе, не говоря о тебе (1/1)

Мама утром ерошит сильно отросшие волосы. После возвращения из Леноры ее прикосновения стали привычкой, сначала неудобной, потом необходимой для обоих. Майк не тянется за прикосновениями, больше того — делает вид, что терпит их. Эта игра не обманывает Карен. Вот и сейчас, вздохнув из-за скорченной сыном мины, она садится напротив и спрашивает, как дела.

— Ты слишком задумчивый в последнее время. Что-то случилось?

Майку впервые, наверное, хочется рассказать обо всём, что случилось с шестого ноября 1983 года, как на духу, не упуская ни малейшей подробности. Необычное желание он отгоняет прочь. На пороге конец света, а мама, узнав хотя бы часть правды, увезет его и Холли куда-нибудь в Новую Зеландию, наплевав на мнение отца, не переживающего из-за происходящих вне экрана телевизора странностей.

Поэтому для ответа Майк выбирает правду, которую может произнести вслух. Которая не причиняет ощутимой боли. Хотя и должна причинять.

— Эл… Джейн со мной рассталась.

— Мне очень жаль, Майк, — она гладит рукой сына по плечу, от прикосновения становится теплее. — Она объяснила, почему?

— Даже больше, чем хотелось бы. Но мы, кажется, остались друзьями. Это вообще возможно — остаться друзьями после… ну… отношений?

Только задав вопрос, Майк понимает, что это — единственный вопрос, который мучает его по-настоящему. Он готов отпустить Эл, но не из своей жизни. Он не представляет жизнь без Эл. Без мира, в который она невольно его втянула — мира страшного, но особенного, пугающего и притягивающего одновременно.

— Мне кажется, вы всегда можете попробовать. У вас общие друзья и общие интересы. У вас может получиться дружить, если вы оба этого хотите.

— А если дружить хочет только… один из нас?

— Почему ты так решил?

— Ну, если один из нас избегает другого, находит постоянно другие дела и другие компании, вечно занят и… это ведь не похоже на дружбу, так?

— Много чего не похоже на дружбу, Майк. Это ведь человеческие отношения, они меняются. Нельзя общаться одинаково, нужно давать другу время. Это нормально, Майк. И ссоры — это нормально, если после ссор вы выясняете что-то важное для себя и становитесь ближе. Главное, делать все, что в твоих силах, но не давить, понимаешь?

— Я вовсе не давил. Просто Уилл, он… он как будто исчез из моей жизни.

Карен не удивляется повороту. Уткнувшись в тарелку с остывшей кашей, сын мучительно краснеет пятнами, а она продолжает гладить его по плечу.

— Спроси у него, что происходит, но, если он не ответит, дай ему немного времени.

Времени? Где-то за пределами этого мира Векна медленно приходит в себя. Есть ли у них время?

Макс думала, что у нее много времени, но ошибалась. Макс была уверена в своих силах, отвергала любую помощь, отдалялась от друзей — и они позволяли ей это делать, уверенные, что все образуется. Уилл окружен людьми, Уилл отдаляется только от него, от Майка. Это больно, это невыносимо, но в этом есть пугающий смысл, от которого Майк по привычке отмахивается. Уиллу нужно время. Хорошо, у него будет время. Майк даст ему время; возможно, Майк и сам успеет разобраться… во всем происходящем.

Он быстро проглатывает кашу, не чувствуя вкуса, и собирается к Лукасу в больницу.