Часть 4 (2/2)

Натаниэль настигает его, вытягивает руку и хватается за ткань его накидки, сжав воротник в кулак и резко остановившись, от чего Даниэль отлетел назад, врезавшись в его торс, а талию мгновенно обвила вторая рука охотника. Два шумных тяжёлых дыхания разносятся по округе, а две пары ног почти одинаково дрожат, но это не мешает дракону задёргаться в сильных руках, неразборчиво, отчаянно, испуганно пища и шипя. Натан выгибает бровь, с трудом удерживая его и прислушиваясь к издаваемым звукам. Он крепче стискивает его в объятиях и хмурится, услышав знакомый звук. Вжав царапающегося паренька в себя ещё теснее, он непонимающе смотрит на его лохматую кучерявую макушку. Этот рёв ему знаком, он намного тише и приглушённее, но всё равно по звучанию совпадает с тем, что Натаниэль слышал от подстреленного дракона – такой же испуганный и болезненный. Вслушиваясь в этот рёв, в его голову закрадываются те сомнения и размышления, что столько дней не давали ему покоя, а в памяти всплывают воспоминания всех странностей мальчишки и слова старейшины. В голове мгновенно сложилось полное понимание того, как его столько дней водил занос этот монстр.

Зло прищурившись, он резко отшвыривает мальчика на землю и тянется к оружию. Дан стонет от боли, сильно ушибившись, и слабо отползает вперёд, а развернувшись, инстинктивно быстро закрывает голову руками. Одновременно две стрелы устремились в него, но попали не в тело, а в накидку, проткнув ткань и крепко вонзившись в землю, пришпилив его к ней словно иголки пришпилившие крылья бабочки к полотну. Даниэль часто испуганно дышит, борясь с болью в теле, становящейся слабее, и сковывающим цепями страхом. Он собирается опустить руки, чтобы взглянуть на охотника, но тот приседает над его бёдрами и крепко прижимает его запястья над головой, потянувшись к кинжалу.

– Вы и правда коварные существа, столько дней дурачил меня, – зло шипит Натан, склоняясь над ним с оружием. – Совсем за глупца меня держишь, чудовище?

– Чудовище… здесь… ты, – с трудом, хрипяще и сипло, с разной тональностью выговаривает Даниэль, слегка удивив этим парня.

– Заговорил-таки, – ухмыляется он, осматривая его хмурое мрачное лицо, а синие глаза отражают ненависть. – Кто бы мог подумать, что казалось бы чистокровные драконы тоже способны становиться людьми, сколько же столетий вы дурачили простой люд.

Натаниэль всё больше поражается, снова прокручивая в памяти поведение и странности мальчика, теперь всё лучше понимая их причину. Дан дёргает руками, но охотник слишком крепко сжимает его скрещённые кисти, из его груди раздаётся рычащий рёв, а светлые пушистые брови сводятся вместе. Это человеческое отребье всё-таки раскусило его, но при этом почему-то не торопится добить. Дени это настораживает сильнее всего того поведения, что столько дней демонстрировал охотник.

– Где твоя семья, вторая половина? – задаёт вопрос Натан, помня слова старейшины и желая выведать место положение второго дракона, прежде чем убить этого.

– У меня нет семьи и пары, – честно отвечает Дан, раздражённо хмурясь, вновь дёрнув руками и поёрзав. – Я единственный дракон в этой части страны, глупый ты человек.

Натаниэль хмурится и крепче прижимает лезвие кинжала к его шее, наклонившись ближе.

– Глупец здесь ты, раз продолжаешь врать даже в таком положении, – неторопливо проговаривает он, ни на секунду не отводя взгляда от глаз напротив. – Я всё равно убью тебя, скажешь ты, где твоя пара или нет. Ты месяц разорял пастухов моего поселения, ещё и убил одного из охотников…

– Тот охотник направил на меня своё оружие, желая убить, и я не позволил ему пустить стрелу, напав первым, – зло шипит дракон и ухмыляется, проскользив взглядом по смуглому лицу, говоря. – Но в отличие от тебя, он хотя бы не был трусом.

– Ты меня не знаешь, что бы так с ходу судить, – холодно смотрит Натан, крепче вжав его запястья в землю.

– Ты трус, исподтишка напавший и сбивший меня в полёте, – с презрением смотрит Дан, осматривая его и указав взглядом вниз на кинжал. – Сейчас ты храбришься, имея превосходство, но куда денется твоя храбрость, стань я драконом?

– Так становись, чего медлишь? – вскидывает брови, подстёгивая его к действиям.

Даниэль кривится от раздражения, ощутив ещё и жжение на шее. На лезвии кинжала появилась алая, словно бусина, капля крови, медленно поползшая по острию, резанувшему нежную светлую кожу. Он продолжает смотреть в глаза охотника, ненавидя их голубой оттенок, напоминающий о желанном небе и полёте. Морщит губы и почти что выплёвывает слова, глядя с ненавистью:

– Если бы я мог, то ещё когда ты вышел на меня у реки, принял бы свой истинный облик и спалил тебя, а после растоптал бы твой обугленный труп, – прищуривает глаза и слегка приподнимается, от этого лезвие сильнее вонзилось в шею, а дракон прокричал в лицо Натаниэля. – Но по твоей вине я застрял в этом уродливом слабом теле!

Натан хмурится от тональности этого приятного злого голоса и всматривается в его глаза, не упуская ни одной эмоции, отражающейся в этих притягательных омутах. Как монстр, спаливший до неузнаваемости Джексона, может быть настолько невинным с виду и красивым? Неудивительно, что Натаниэль сразу не сумел раскрыть его настоящей сути, пусть и испытывал столько дней сомнения с подозрением. Даже сейчас ему до конца не верится, что этот малыш является тем самым раненым сбитым им драконом. И только эта чистейшая злоба и неприязнь, заполнившие синие глаза, а также отражающиеся и на милом лице, убеждают и напоминают охотнику, что мальчонка под ним его цель и способ прославиться. Но вместе с этим образовалась проблема – убить его сейчас он не может. Так помимо этого Натан не уверен, что тот говорит чистую правду, дракон может опять дурачить его, специально не желая менять обличие. Но в данную минуту это не так важно, поистине важно лишь то, что он нашёл монстра, который столько дней был у него под носом ещё и увёл дальше от поселения. Что ж, отчасти Натану же проще, справиться с этой тварью в этой его ипостаси намного легче, а значит и хлопот будет меньше на пути обратно домой. В его голове выстраивается новый план.

– Если я убью тебя в этой твоей ипостаси и принесу твою голову в поселение, то люди подумают, что я убил мальчика и заклеймят меня детоубийцей, а не героем, – спокойно говорит он, убирая кинжал от шеи Дени и снимая рюкзак. – Так что я приведу тебя в поселение в таком виде и заставлю сменить облик, чтобы люди увидели, как драконы их дурачат столько времени, и лишь потом убью.

Натан достаёт верёвку и крепко связывает его руки, после чего вытаскивает из земли стрелы и возвращает в колчан. Он встаёт и тянет на себя мальца, силой пытаясь заставить того подняться. Дан упирается, крутя запястьями, слишком хорошо ощущая жёсткость верёвки, холодно смотря на охотника исподлобья. Натаниэль равнодушно реагирует на этот взгляд, осматривая порез на шее, слишком сильно выделяющийся на молочной коже. Рана не смертельная, а с учётом его регенерации затянется до завтра.

– Из-за твоей хитрости теперь до поселения идти чуть больше недели, – он всё-таки поднимает Дана на ноги, вставшего к нему почти вплотную, Натан ухмыляется, глядя на него сверху вниз. – Так что возвращаемся прямо сейчас, готовься к долгому пути.

– Нет, пусти, – бормочет под нос, дёрнувшись в сторону гор, чьё подножие уже виднеется сквозь деревья. – Мы уже у гор, отпусти немедленно.

– Так твоя пара в горах, поэтому ты туда так рвёшься? – с любопытством смотрит на него Натан, резко притянув обратно к себе за верёвку.

– Я тебе уже сказал, что единственный здесь дракон, – чётко произносит ему, задрав голову, голос больше не сипит и не ломается.

– Я тебе не верю, но если это и правда так, тогда выходит, что там твой дом, – склоняется над ним, Дени же хмурится, вслушиваясь в его вкрадчивый голос. – Если сбежишь, я буду знать, где тебя искать. А сейчас шагай, наш путь долгий.

Натаниэль разворачивается и сматывает часть верёвки, оставив ровно столько длины, чтобы юноша шёл сбоку от него и не имел возможности привычно шагать позади. Даниэль со всех сил упирается ногами, несмотря на свою усталость, но проигрывает в этом охотнику, на голову выше и в раз сильнее его. Он оглядывается, видя сквозь густоту деревьев тёмный камень гор, испытывая отчаяние и огорчение. Дом был так близко. С этими чувствами в его груди будто бы разгорается пламя, побуждая продолжать бороться.

Дракон дёргает руками и вгрызается зубами в верёвку, что не ускользает от недовольно нахмурившегося Натана. Он останавливается и пытается схватить его за щёки, допустив этим ошибку. Дени быстро цапнул его за руку, прокусив кожу и ощутив мерзкий привкус человеческой крови, услышав над головой вскрик. Натаниэлю с трудом удалось вырвать руку из захвата его зубов, эта выходка маленького пленника разозлила его, и удар его кулака пришёлся по его левой щеке. Пошатнувшись в сторону, Дан утянул за собой и охотника, завалившись с ним на землю, успев при падении схватить его кинжал. Натаниэль пытается вырвать оружие из его рук, катаясь вместе с ним по земле, поражаясь этой жажде борьбы за свободу и жизнь со стороны паренька. Этот кроха ещё тот боец. Но любой, кто хочет жить, будет бороться до последнего.

Рычание вместе со вскриками срывается с губ Дана, а его тонкие бледные пальцы до боли сжимают рукоять кинжала. В этой борьбе его лезвие задело их обоих, оставив тонкие неглубокие порезы на коже. Натаниэль резко с силой придавливает его к земле и всё-таки вырывает своё оружие из его рук, отлетевшее немного в сторону от них. Он схватил его тонкие связанные запястья и прижал к земле, злым тяжёлым взглядом смотря в синие глаза и слушая частое свистящее дыхание, раздувающее ноздри парнишки. Дан смотрит так, будто пытается сжечь его взглядом, раздражённый очередным проигрышем. Но он ведь знал, что этот человек без труда уложит его на лопатки, с этим телом ему с ним не тягаться. И он раньше охотника замечает, в каком неприличном положении они оба оказались.

– Слезь с меня, я тебе не девица! – возмущённо вскрикивает он, ударив коленями бока Натана, сведя бёдра.

– Да ты прелестнее любой девицы, что мне доводилось встречать, – тихо бурчит охотник, стараясь не обращать внимания на тепло его бёдер и положение в целом, говоря громче. – Мне даже чуточку жаль, что такой красивый юноша оказался монстром, разорявшим моё поселение. Но могу пообещать тебе быструю не мучительную смерть, как план свершится.

– Ты мерзкое людское чудовище, – словно змеёныш шипит дракон, плюнув в его лицо. – Это тебе стоит бояться смерти, потому что как только я стану драконом, тебе не жить.

Натаниэль кривится, вытирая предплечьем лицо, шумно выдохнув и испытав раздражение из-за своей доброты и порядочности. Если б ни всё это, он бы прямо сейчас силой заставил мальца сменить ипостась, после чего бы убил его. Но его мягкий характер не позволяет ему даже причинить больше боли юнцу, чем он уже причинил. Но, может быть, виновата не только его доброта, а и внешность дракона. Насколько бы сдержанным и скромным Натан не был когда дело касается любых отношений, не обращать внимание на людскую красоту и очарование он не в силах. Этот малыш само очарование и красота, чего только стоят его светлые кудри и глубокие синие глаза. Даже зная, какой монстр скрывается за этой внешностью, охотнику трудно поднять на него руку. И, по правде говоря, Натаниэль не уверен, что вообще смог бы причинить ему серьёзный вред, не говоря уже об убийстве. Но, возможно, что свершить его будет проще, когда мальчишка предстанет перед ним в своей великой могучей ипостаси. А до того момента нужно притащить его в Стромхол и постараться не сжалиться к нему, окончательно поддавшись его очарованию.

Натан выпрямляется, одновременно с собой поднимая на ноги юношу, и проверяет целостность веревки, удерживающей вместе его запястья. Поднимает кинжал, надёжно убрав его за пояс так, чтобы Даниэль не сумел второй раз вытащить его, и устремляется вперёд. Дракону пришлось шагать следом, бросая взгляды за плечо, ощущая прохладный воздух, дующий с гор. Ему не удалось справиться с охотником и тихо дойти до дома и горного народа, но при этом Дени полностью не отчаялся, продолжая активно думать над побегом. Да, за прошедшие дни в компании этого человека ему не удалось улизнуть от него, но теперь стимула сделать это стало ещё больше.

«Нужно было задушить или перерезать ему горло, пока он спал», – бухтит про себя Дан, вспоминая, как этим утром сидел над охотником. – «Нужно понять, как стать драконом до того, как мы достигнем поселения, потом сжечь этого наглеца и труса, а после вернуться домой и забыть об этом всём».

За этими размышлениями он прожигал полным неприязни взглядом Натаниэля, покорно шагая справа от него. Предельно внимательно осматривался и старался ослабить верёвку, пока тот не видел, занятый их поздним обедом. Прислушивался к стуку своих сердец и состоянию как физическому, так и духовному, пытаясь понять, при нём ли его драконья сила духа и магия. Сила духа явно не покидает его с того момента, как он оказался запертым в этом теле, а вот с магией оказалось чуть сложнее. Даниэль практически не ощущает её, даже не глядя на то, что магию по его венам разгоняет его драконье сердце. Вот только оказавшись в этом теле у него активнее заработало человеческое сердце, заставив драконье слегка замедлиться и видимо поэтому магия немного ослабла. Вполне возможно, что из-за этого он пока и не может сменить облик. Нужно попытаться усилить магию, и если Боги будут на его стороне, и он сейчас прав в своих подозрениях, это поможет ему стать драконом.

Дан тянет правый уголок губ в улыбке, на щеке мгновенно появилась ямочка, пропавшая вместе с улыбкой так же быстро, как и появилась. Его ноги устают быстрее охотничьих из-за импровизированной обуви, чувствуя стопами каждый крохотный камушек, ветку или неровность земли. Глаза понемногу начинают всё хуже видеть с усиливающимися сумерками, а привалы довольно короткие. Они вновь идут почти до глубокой ночи, пока у Дени не кончается терпение и силы, а живот не начинает сводить голод. Он возмущается на своего надзирателя, заставив наконец остановиться и заняться ужином, в ожидании которого Дан почти заснул. Он какое-то время наблюдает за танцами пламени костра и охотником, привязавшим его к дереву. Продолжая смотреть на костёр и думая, как усилить магию, он сытый и уставший провалился в сон.