Часть 3 (1/2)

Из прохладной тёмной пещеры послышались тяжёлые шаги и вскоре первым в солнечном свете показался ещё совсем крохотный спящий дракон, холка которого бережно сжата пастью взрослой особи. Осторожно опустившей кроху на землю недалеко от обрыва скалы и мягко толкнувшей его носом, чтобы тот быстрее проснулся. Малыш зевнул, продемонстрировав тонкие острые зубы, и лениво расправил крылья, вытянув лапы и хвост. Его чешуя словно неровный скалистый камень, чёрно-серой расцветки, а сонные тёмно-карие глаза устремили взор на родителя, ласково заурчавшего ему.

«Зачем мы так рано вышли сюда, вернулся папа?» – с любопытством смотрит кроха на мать.

«Ещё нет», – она легко качнула головой. – «Мне нужно тебе кое-кого показать, пока они не ушли».

Она с осторожностью мягко толкает его носом, заставляя ближе приблизиться к обрыву, внизу него на поляне собирают вещи несколько людей, чтобы продолжить путь.

«Дени, смотри внимательно и постарайся запомнить их», – она, в отличие от сына, держится дальше от края, чтобы люди её не заметили, малыша они рассмотреть не смогут с такой высоты. – «Эти создания именуются людьми, и наша вторая ипостась – людская».

Детёныш внимательно следит за передвижениями двуногих существ, немного наклонив голову в любопытной манере. Его острое зрение позволяет хорошо рассмотреть их даже с такого немалого расстояния.

«Когда придёт время, ты научишься принимать их облик», – поясняет она ему, поймав взгляд любимых драгоценных глазок. – «А если снова захочешь принять родной облик, я покажу и научу, как это сделать. Ну, а до тех пор, мой крылатый камушек, у тебя есть возможность бороздить небеса, а не только землю, как это делают люди».

Дракон хмурится, запустив бледные пальцы в свои кучерявые волосы, сжав между ними пряди и согнув пальцы, едва сдержав стон грусти и отозвавшейся резанувшей болью раны на левой руке от этих движений. Это воспоминание словно давно забытая запылённая книга на полке, неожиданно всплыло в его памяти, заставив сердце сжаться от нестерпимой тоски, кою он давно не чувствовал, а синие глаза сильнее заблестели, переполнившись влагой. Мальчик зажмурился, как можно ниже опустив голову и сгорбив спину, позади которой нет крыльев, способных унести его как можно дальше от этого места и особенно от этого человеческого отребья, собирающего хворост для небольшого костра, собираясь приготовить им что-нибудь на завтрак перед долгой дорогой.

«И как же мне снова стать драконом, мама?» – жалобно стонет про себя он, опуская правую ладонь на ткань накидки, скрывающей перевязанную рану на плече, устремив взгляд на Натана. – «Я хочу взмыть в небо, с которого меня так безжалостно исподтишка сбил этот мерзкий охотник».

Он зло и с презрением прищуривается, плотно сжав зубы вместе с пухлыми губами, удерживая глубоко в груди рвущийся наружу рык. За оставшийся вчера день, он так и не сумел вернуть своему облику родную внешность, как и сбежать в ночи. А всё из-за этого парня.

После того как они выдвинулись в путь, всё дальше оставляя реку позади себя, у них был лишь один короткий привал перед сумерками, после которого они продолжали идти в темноте до глубокой ночи. Натаниэль хотел как можно больше сократить то расстояние, которое отдаляло его от раненого дракона, получившего фору за то время, что он потратил на оказание помощи маленькому незнакомцу. Он не обращал внимания на усталость, давно привыкнув преодолевать большие расстояния, и даже плохо видя и ориентируясь в той темноте густого леса, он не желал сбавлять темпа и останавливаться. Настолько сильно уходя в себя и свою цель, что бывало он забывал о своём спутнике, всё время держащимся позади него. Стоило ему услышать более громкий шелест листьев под стопами паренька или хруст тонкой веточки, как он оглядывался и сталкивался с синими глазами, казалось светящимися в темноте.

Малыш не сводил с него глаз, пристально смотря на него сзади, это его пристальное внимание слишком остро ощущалось. Если быть честным, охотнику было немного не по себе в те моменты. Тогда этот кроха на мгновения вёл себя слишком странно, как для человеческого ребёнка. Конечно, эти странности можно было объяснить тем, что тому довелось пережить до их встречи. Но Натану и после этой мысли всё ещё было некомфортно. Он пару раз пытался сделать так, чтобы малец шёл если не перед ним, то хотя бы сбоку, но тот не позволял прикоснуться к себе, отскакивая от него и демонстрируя былую настороженность и дикость, как в первые минуты их знакомства. Натаниэлю пришлось смириться с тем, что парень упрямо шёл лишь позади него, продолжая не сводить с него глаз. В дневном свете милый паренёк не казался ему настолько жутким, особенно его взгляд, от которого не только было некомфортно, а ещё и холодок проходился по позвоночнику. В голову охотника закрадывались мысли, что будь у парня оружие, он вмиг бы перерезал ему горло, напав сзади.

Отгоняя от себя эти мысли, он пытался сосредоточиться на плохо заметной дороге, обходя деревья, с особой периодичностью оглядываясь на мальца. Благодаря этой своей манере оглядываться на него Натану удалось увидеть, как поменялся его взгляд и походка. Паренёк почти спал на ходу, шаг был медленный и ещё более неуклюжий. В ту минуту и Натан наконец в полной мере ощутил свою усталость, вздохнув и решив остановиться и отдохнуть, найдя более-менее свободный участок земли, где не так плотно разрослись деревья. Мальчик провалился в сон как только принял горизонтальное положение. У него не было сил сопротивляться слишком сильной сонливости, чтобы дождаться, пока охотник заснёт и успеть сбежать как можно дальше. Проснулся он от шороха человека и какое-то время делал вид, что продолжает спать, при этом украдкой бросая на него взгляды. Спустя десять минут наблюдений за охотником и борьбы со своими чувствами, одолевающими из-за не свершившегося плана, его память явила ему то воспоминание, от которого он сел и сжал волосы.

Дени до сих пор не сводит глаз с охотника, скользя недовольным раздражённым взглядом по смуглому телу. Рассматривает ладони и пальцы, облачённые в перчатки, держащие собранный хворост, плавно поднимается к его запястьям и крепким бицепсам. На пару секунд останавливается на широких плечах, скрытых обтягивающей кожаной жилеткой, не прикрывающей торс по центру. Его рельефы показываются через тончайшую ткань майки при определённых поворотах и наклонах. Низ майки заправлен в пояс простых чёрных штанов, широкие плоские шнурки которых крепко завязаны. Штанины обтянули стройные длинные ноги, скрытые внизу по щиколотки ботинками с тонкой шнуровкой.

Взгляд синих глаз понемногу снова поднимается вверх, осматривая шею молодого мужчины. Это зрение хоть и слабее драконьего, но ему всё равно удаётся заметить, как слева шеи пульсирует ярёмная вена в такт ударов сердца. Он осматривает гладкий, чуть длинный подбородок, тонкие розовые губы и ямку над верхней, чётко выраженные тонкие скулы и чёрные брови. Смуглые веки и чёрные ресницы приопущены, частично скрывая небесно-голубые большие глаза, слишком сильно выделяющиеся на его лице. Угольно-чёрные густые волосы аккуратно коротко подстрижены и лишь чёлка длиннее остальных локонов скрывает левую сторону лица, её кончики достигают брови, а некоторые волоски даже ниже неё. Взор дракона приковали перья, раскачивающиеся на цепочке серёжки, такие же кроваво-алые, как и у стрел в колчане охотника.

«И где он только взял эти кровавые перья?» – задумчиво наклоняет он голову, глянув на красный круглый пусет в левой мочке парня. – «Или он держит их в крови своих жертв, пока те не приобретут этот оттенок?»

Дракон кривится от этой мысли, потеряв относительный покой, пришедший к нему с рассматриванием человека. Ему противны все охотники, да в принципе и большинство людей в целом. За те годы, что ему пришлось выживать в одиночку, у него сложилось не лучшее мнение и впечатление об этих существах. Он настолько недоверчиво к ним относился и продолжает это делать, что даже не сразу доверился горному народу. Эти люди с самого начала показывали ему свою доброту, уважение и гостеприимство. Ни один из них ни разу не пытался напасть на него или повысить голос. Они не смотрят на него со страхом и настороженностью, наоборот, всегда рады ему. Стоит кому-то из них увидеть его в небе или на утёсах и обрывах гор, они улыбаются и легко кланяются, сложив руки в особом жесте, используемом только их племенем. Со временем, больше наблюдая за ними, он понял, что эти люди хорошо относятся ко всем магическим созданиям, уважая каждого из них, по-особому почитая и живя с ними в мире. Они не похожи ни на одно людское племя, что за эти годы встречались ему на пути. Дракон доверяет им и не сомневается, что те окажут ему помощь и защиту, когда он доберётся до их поселения. Нужно только избавиться от постоянного присутствия этого человека.

Дени отводит от него глаза, опустив их на левую руку, кончики пальцев выглядывают из-под накидки. Он толкает её край тыльной стороной ладони, сильнее отводя его в сторону и осторожно поднимая руку, дабы вновь не причинить себе боль. Она стала ощущаться слабее по сравнению со вчерашним днём, но от быстрых движений в плече и ладони появляются режущие жгучие ощущения, а после раны будто бы что-то дёргает, они неприятно пульсируют ещё какое-то время. Чтобы избавить себя от всего этого, Даниэль старается как можно осторожнее двигать левой рукой. Он пристально осматривает внутреннюю часть ладони, от её верхних подушечек, что под началом пальцев и почти до середины предплечья рука скрыта повязкой. В местах ран на белой ткани едва заметно проступили алые и тёмно-зелёные пятна. Дракон с предельной осторожностью сгибает пальцы, приведя в движение и мышцы со связками на ладони, совсем слегка отозвавшейся болью.

– После завтрака осмотрю твои раны и сменю повязки, – неожиданно для него раздался совсем рядом голос охотника, из-за которого он подпрыгнул на месте и недовольно нахмурился. – И извини, если напугал.

«Ты меня не пугаешь, а раздражаешь, гадкий человечишка», – бурчит он про себя, выпячивая губы и по-прежнему сводя вместе светлые брови. – «Почему он вечно застаёт меня врасплох?»

Дракон закутался в накидку, глядя на Натана из-под кучерявой чёлки, он скрестил ноги и руки, полностью скрытые плотной тканью. Смотря как тот разжигает костёр и думая о том, что находиться в этой ипостаси для него сродни самому жестокому наказанию. Это тело слабое во всех смыслах, какую его часть не возьми, так что не удивительно, что охотник застаёт его врасплох с таким-то слабым слухом и зрением.

«Чёртово хрупкое немощное тело, я хочу назад свои клыки, когти и крылья с пламенем», – он надувает свои и без того круглые щёки, сгорбливаясь. – «Что мне делать, чтобы вновь принять свою родную сильную ипостась? И почему я вообще оказался в этом теле? Как так получилось, что я принял эту странную форму?»

У него со вчерашнего дня слишком много вопросов на эту тему, а ответы получить, увы, не от кого. Родителей нет рядом уже многие годы, а других драконов с момента разлуки с родными он не встречал, хоть и скитался по многим землям, пока не выбрал эти горы в качестве постоянного места обитания. Он давно живёт в этих краях, обустроившись почти на самой высокой точке пика Брайстока, спокойно перенося те условия и климат, что встречают его на высоте. Будь здесь ещё хотя б один дракон, то Дан попросил бы у него помощи, но к его превеликому сожалению помощь ему оказать некому, придётся своими силами и умом разбираться с этой проблемой.

Натаниэль поглядывает на недовольного задумчивого мальчишку прямо напротив себя, неторопливо крутя над костром импровизированные вертела с их завтраком. Понемногу паренёк становится всё спокойнее и вместе с тем всё задумчивее. Натан тихо наблюдает за ним, ловя себя на мысли, что сейчас этот кроха не кажется таким уж пугающим и опасным, как посреди прошедшей ночи. Он выглядит обычным милым беззащитным ребёнком, но при этом уже достаточно привлекательным для своих лет. Натаниэль не может сказать с полной уверенностью, сколько лет его спутнику. Лицом тот выглядит на четырнадцатилетнего, ну может с натяжкой на шестнадцатилетнего паренька. Он никогда не умел с точностью определять возраст людей, а вот их привлекательность всегда видел невооруженным глазом. Ещё вчера он успел заметить, что его юный незнакомец не только мил, но и красив. Особенно Натана привлекли его глаза и забавно топорщащиеся волосы.

Он тянет уголок губ в улыбке, смотря на пшеничного цвета кучерявые волосы парня. На его голове будто бы улёгся барашек. Самых разных видов и длины завитки торчат во всех возможных направлениях. Самые длинные локоны достигают его скул, они разделяются на разной ширины прядки, цепляясь друг за друга и топорщась в противоположном направлении. Даже скрывающие виски волоски и те каждые по-своему завиваются, касаясь скул и щёк. Крупных прядей почти невидно среди этой спутанной волнистой копны. В глаза бросается та прядь, что находится посреди лба, согнувшись на конце крючком и достигая центра переносицы. Глядя на все эти кучеряшки, Натан сравнивает их с изогнутой спутанный проволокой, да и на вид они выглядят такими же жёсткими.

Он опускает взгляд ниже, рассматривая пушистые линии бровей и светлые еле заметные ресницы. Второй день привлекающие его взгляд поразительно синие глаза, всё также задумчиво смотрят на язычки пламени небольшого костра. Над небольшим носом-бусинкой чётко видна россыпь веснушек, выделяющихся на до того светлой, будто бы с рождения не видавшей солнца, молочного оттенка коже. Мальчик круглолицый, подбородок короткий, а скулы выделяются не слишком сильно. На светлом лице прекрасно выделяются не только большие глаза с веснушками, но и румянец, не покидающий его щёк, а также пухленькие розовые губы, кажущиеся довольно мягкими. Шея короткая, плечи хрупкие и узкие, как и спина, на первый взгляд он весь слишком хрупкий и тощий, к тому же ниже Натана на полторы головы, что делает его ещё более мелким рядом с ним. Натаниэль встречал немало людей, но ни разу до этого не сталкивался с такими кучерявыми и синеглазыми особями. Он даже представить не мог, что у людей может быть такой оттенок радужки. Его глаза как два озера, чья вода синяя и тёмная на глубине, куда почти не дотягиваются солнечные лучи. Прекрасные, завораживающие, но и пугающие. Он милый и хрупкий, но не когда его взгляд приобретает некий звериный отблеск и вид. Это взгляд хищника и ни один человек не сумеет с точностью повторить его. Люди так смотреть не способны.

«Я ровным счётом ничего не знаю об этом парне, лишь приблизительно то, как он оказался возле реки», – Натан опускает взгляд на вертела и отводит их от огня, нанизанная на них пища парует и едва слышно коротко шипит. – «Я до сих пор не знаю ни имени, ни возраста, не говоря уже о том, чистокровный ли он человек. Может, в его венах течёт кровь кого-то из нелюдей, отсюда и этот странный взгляд».

Он дует на пищу, послав её аромат с паром по ветру к парню, задвигавшего носом и вынырнувшего из своих мыслей. Охотник протягивает ему одну из палочек, Дени прыгает между ними взглядом и быстро забирает её, на секунду соприкоснувшись с чужими пальцами. Он сильнее принюхивается и срывает гриб, сразу дёргано запрыгав, двигая приоткрытым ртом и пища. В итоге гриб выпал из его рта, приземлившись на накидку, скрывающую его скрещённые ноги, а сам парень шустро машет правой ладонью перед приоткрытым ртом, болезненно недовольно кривясь. Даниэль становится ещё более недовольным, услышав тихий смех охотника.

«Чудовище», – рычит он про себя, зло прищурившись. – «Мне больно, а он веселится!»

– Ты такой голодный или несмышлёный? – уже спокойнее спрашивает его Натан. – Нельзя же так хватать то, что совсем недавно было над костром. Осторожнее будь, иначе мне придётся лечить не только твою руку.