Рукопись XI, -- марта 20-- (1/2)

Меня будит какое-то движение.

Как только мое дыхание меняется, холодный нос тут же тычется мне в лицо, тяжёлый язык облизывает мой лоб и шею. Я лежу, обнимая зверя, и понимаю, что спал так сладко, что даже не проснулся, чтобы поддержать огонь в камине. Я тут же вскакиваю, поворачиваюсь и вижу… что огонь мерно горит.

Это ведь невозможно, да? Рядом с камином лежит меньше поленьев, чем я вчера приносил, а это значит, что кто-то должен был прийти, переступить через меня и зверя, подложить древесину в камин, почистить его от золы и остатков и уйти, не потревожив зверя и не разбудив меня.

Я чувствую, что высокая температура не отпустила меня, поэтому уверен, что выдумываю и принимаю желаемое за действительное, но что-то в этой ситуации все равно не так.

— Привет, — сонно здороваюсь я с ним.

Мне как будто жарко, но в хорошем смысле. Из-за высокой температуры все мое тело протестует, когда мне приходится двигаться и вставать. Зверь утыкается головой мне в бок и аккуратно подталкивает, чтобы обнюхать.

— Да, я ещё болею, я знаю, — я глажу его и слегка отодвигаю от себя, чтобы пройти в кухню и попить.

На кухне нет новой еды, а вчерашнее мясо лежит на столе на том же месте, где я его оставил, нетронутое. Мой спаситель не приходил вчера ночью..? Я оборачиваюсь, чтобы убедиться — огонь действительно горит.

Так был ли это мой спаситель и покровитель..? Может, он увидел зверя и испугался? Нет, такого не может быть, если бы он испугался и проронил хоть звук, зверь точно бы стал защищать свою территорию и вскочил, и тогда я бы проснулся. Я быстро пью воду из-под крана и смотрю на мясо. Может, мой спаситель пришёл, подкинул поленья в огонь и ушёл? Почему же он не стал есть? Может, торопился? Что-то случилось? А что если с ним случилась беда, и он вообще так и не добрался сюда прошлой ночью?

Я наполняю кастрюлю моего компаньона свежей водой, и он выпивает половину за раз. Выглядываю в окно — метель прекратилась, и встаёт солнце. Я снова смотрю на камин. Возможно ли, что я проснулся, в беспамятстве подбросил древесины и снова уснул..? Нет, я не мог бы такое забыть. Правда?

Тогда кто это сделал? Зверь? То есть, он, конечно, смышленый, да, но не может быть, чтобы он подошёл вплотную к огню, он его, очевидно, пугает, и уж совершенно точно он не смог бы почистить камин, подбросить поленья, это… нет. Это не мог быть он.

Может, я все же действительно встал ночью, а теперь не могу этого вспомнить. Я возвращаюсь, ложусь на шкуру, и Чудище следует моему примеру, обнимает меня, чтобы согреть. Я с удовольствием принимаю его предложение и кладу голову на грудь. Он мурчит, убаюкивает меня, и я засыпаю. Когда я снова просыпаюсь, солнце уже встало, думаю, что сейчас примерно полдень, и мне нужно выйти наружу за древесиной и, возможно, едой. Если что-то действительно случилось с моим спасителем, если он ранен, то он не сможет охотиться для меня.

У меня немного кружится голова, а во всем теле слабость. Кажется, легким стало трудно дышать, но я должен выйти наружу, по крайней мере, за поленьями, так что я одеваюсь, накидываю на себя медвежью шкуру и укутываюсь в неё как следует. Такое ощущение, что она стала больше, мне труднее удержать ее на себе, но куда деваться. Я готов идти, как вдруг передо мной вырастает гигантский меховой шар, преграждая дверь на улицу.

— Что? — негромко спрашиваю я у Чудища, он действительно выглядит пугающе, когда стоит вот так.

Он смотрит на меня пронизывающим взглядом красных глаз, и отчего-то этот взгляд выглядит сейчас, при дневном свете, ещё более устрашающим.

— Мне нужно выйти за древесиной, — объясняю я ему.