Рукопись IX, -- марта 20-- (2/2)
Долго, очень долго я собираюсь с силами и наконец шевелюсь, все болит, и я так сильно устал, но знаю, что не могу сейчас уснуть. Несмотря на мое состояние, мне нужно помнить о звере, отдыхающем вплотную ко мне. Я не могу двигаться слишком резко и быстро, чтобы не всполошить его, поэтому медленно становлюсь на колени, беру остроконечную палку и длинную вилку и медленно поворачиваю мясо, отчаянно мечтая, чтобы шкура в этот момент плотно облегала меня. Зверь не двигается, только навостряет уши, чтобы убедиться, что все в порядке. Он наблюдает за тем, что я делаю, и за огнём.
Мне нужно подвинуть поленья в камине, так что я тянусь за кочергой, лежащей возле его передних лап и, соответственно, головы. Как только я беру кочергу в руку, зверь дёргается, я пугаюсь, и мы оба смотрим друг на друга в боевой готовности. Я не понимаю, что точно произошло, что именно так всполошило его, я смотрю ему в глаза и взглядом пытаюсь передать, что у меня нет плохих намерений, я просто остаюсь бдительным, а он в этот момент выглядит… боязливым. Мы продолжаем изучать друг друга, я осторожно осматриваю его глаза и морду и замечаю шрам на лбу.
Над его левым глазом след серьёзной, глубокой раны, которая, похоже, была нанесена чем-то очень острым. Шрам начинается на лбу и продолжается под глазом, он старый, скорее всего, с большего расстояния я бы даже не заметил его. Былая рана не похожа на ту, что мог бы нанести ему такой же зверь или любое другое животное, она не от когтей, скорее… шрам выглядит так, будто рана по краям была прижжена, словно… я смотрю на кочергу в руке, на огонь, а потом снова на шрам.
Это с тобой сделал человек. Вероятно, чем-то вроде кочерги.
Да, точно, именно поэтому ты и напуган, Чудище.
— Нет, не волнуйся, я не… не обижу тебя. Это не… я бы не… это не для тебя, это для дров. Видишь? Огонь неровный, мне нужно все поправить, чтобы мясо хорошо прожарилось. Не волнуйся, я не… Можешь… ты можешь подвинуть голову? Я не хочу, чтобы на тебя случайно попала искра…
Да, я знаю, что он не понимает меня, в курсе. Но я действительно переживаю, поэтому кладу руку на его лапу, пока двигаю поленья.
Лапа больше моей руки, даже если считать от запястья до кончиков пальцев. Я задерживаю на мгновение взгляд на его лапе и своей руке, и зверь тоже смотрит туда. Когда я поднимаю глаза, он смотрит прямо на меня. Я вдруг становлюсь уверенным, что он понимает каждое мое слово и даже больше. У него красные глаза. Ярко-красные. У меня перехватывает дыхание, сердце пропускает удар, но я выдерживаю его взгляд.
В голове проносятся мысли о темной фигуре, которую я видел в тот день, когда мой спаситель принес меня сюда, и о низких звуках, которые я слышал в ту ночь, когда нечто большое улеглось спать на деревянном полу за мной. На секунду я думаю о том, что этот зверь может быть не зверем вовсе, но Чудище опускает взгляд, и ко мне возвращается рациональное мышление; я подкидываю полено в огонь. Такое просто невозможно. Ну, серьезно? Оборотни и метаморфы? А дальше что, эльфы?
Я убираю кочергу на другую сторону камина, подальше от зверя, чтобы не тревожить его, и откидываюсь назад. Зверь смотрит на кочергу, моргает, смотрит на меня и снова кладет свою большую голову на лапы, но ближе ко мне, чем раньше.
Сердце у меня все еще стремительно колотится, и от этого кровь по венам течет быстрее, я согрелся и перестал дрожать. Ветер за окном бушует и воет все громче, но в хижине стоит тишина, только дерево в камине трещит. Мясо наконец готово, и медвежья шкура снова пригождается — ей очень удобно снимать горячую сковородку с огня. Пахнет потрясающе, а я голодный как волк, что, кстати, напоминает мне о…
— Пахнет здорово. Надеюсь, мы хорошо справились.
Я продолжаю вести себя так, будто он понимает меня. Дрожь прошла, я наконец-то согрелся. Да, я ещё чуть-чуть нервничаю из-за моего компаньона, особенно когда на ужин мясо, но от страха больше не трясусь. Когда я поднимаюсь, чтобы снять сковороду с огня и поставить на пол, Чудище двигается, чтобы не мешать мне, и тут я узнаю, что это мальчик. Зверь смотрит на мясо и на меня, когда я пробую кусочек — мясо восхитительно. Может, немного суховато и следовало добавить чуть больше соли, но прожарилось отлично и на вкус замечательно. Я беру себе кусочки поменьше и разрезаю их, чтобы остыли быстрее, а большие куски предлагаю своему компаньону.
Зверь наблюдает какое-то время за моей рукой и за мясом, а потом подаётся вперёд и обнюхивает и руку, и мясо. Я затаиваю дыхание — что, если он решит, что лучше откусить мне руку? Но он только облизывается, ещё раз принюхивается и отстраняется, заглядывает мне в глаза, словно пытаясь коммуницировать, сказать мне что-то.
Может, попросить чего-то… к примеру, моего разрешения.