Глава 11. На защите Отрады, часть 2 (1/2)
«Где умирает надежда, там возникает пустота»</p>
Свист воздуха, удар. Еще один. И еще. Легкие жжет так, будто их доверху залили раскаленным железом, из-за чего даже попытка вздохнуть полной грудью обрывается судорожным кашлем.
— Уже устала? — возвышаясь над дочерью, насмешливо спрашивает Флинт. Всегда злые зеленые глаза с отвращением сужаются. — Не этому я учил тебя. Еще раз.
— Отец… — хрипит Далия, упершись ладонями в колени и пытаясь прийти в себя. — Дай мне… две минуты…
— Ты глухая?! — угрожающе повышает тон глава семьи. — Я сказал: еще раз!
Далия сплевывает на землю, разгибается и, стараясь игнорировать боль в ноге, принимает атакующую стойку. Цель тренировки сегодня — отработка ударов ногами, и желательно, чтобы деревянный манекен, обитый тонким, едва спасающим от синяков слоем ткани, лишился головы.
Команда. Выдох. Удар. Еще один. И еще. Голень уже давно просит о пощаде, кажется, кость вот-вот треснет, но Далия упорно поднимает правую ногу на уровень плеча манекена. Слишком высоко, она не достает даже до шеи.
— Даю тебе два дня на растяжку, — пренебрежительно выплевывает Флинт. — Завтра будем отрабатывать левую ногу.
Снова отец оставляет ее одну на заднем дворе, предварительно указав на все недочеты и добавив, что он крайне разочарован в ней. Уставший взгляд поднимается на второй этаж, к комнате Ника. Пусть он и пытался прятаться за шторами, Далия все равно каждый раз ловила на себе его восхищенные взгляды во время тренировок. Вот и сегодня он осторожно выглядывает из окна, встречается с ней глазами и тут же опускает голову, не желая быть замеченным.
Потирая болящую голень, на которой появилась уже новая россыпь синяков, Далия входит в дом, сразу направляясь на второй этаж. В коридоре она встречается с Ником, который предлагает ей сходить вместе на рынок, но та как обычно отказывается и захлопывает дверь своей комнаты прямо у лепечущего брата перед носом.
Кровать — единственное место, где она может позволить себе передохнуть. Утром тренировка, днем помощь матери по дому, вечером снова тренировка. Все одно и то же. Каждый день.
Она не знает, сколько проспала на этот раз, вырубившись прямо в мокрой от пота одежде, как только голова коснулась подушки. Будит ее крик матери:
— Где деньги?!
Слишком резко поднятая голова на секунду идет кругом, когда Далия спрашивает, что она имеет ввиду. Вильгельмина кричит что-то про деньги в кошельке, размахивая этим самым кошельком буквально у дочери перед лицом. Подавив зевок, Далия перехватывает ее руку и сжимает запястье с такой силой, что Гельма сразу же умолкает.
— Пожалуйста, повтори еще раз, только спокойнее, — ровно, но с нотками угрозы просит Далия.
Мать выхватывает руку, смотрит на нее так, словно перед ней сидит сущий дьявол, а не родная плоть и кровь.
— В моем кошельке не хватает нескольких монет, — потирая запястье, злобно поясняет Гельма. — Зачем ты их взяла?
— Я ничего не брала, — спокойно отвечает Далия, принимаясь переодеваться в чистую одежду.
— Как это не брала? Куда они тогда делись?!
— Спроси у Ника, может, он взял, — пожимает плечами Далия и подходит к небольшому зеркалу.
— Когда он вернется, я обязательно спрошу, можешь не сомневаться! А когда придет отец, так еще и мокрой тряпкой тебе всыпать скажу за вранье!
Волосы от пота слиплись, из-за чего гребень натурально дерет их, а не расчесывает. Вот только Далии, кажется, до этого нет никакого дела. На веснушчатом лице не проскакивает ни единой эмоции.
— Вечно ты все спихиваешь на Ника! Зачем ему красть деньги? Он еще маленький!
— Я сказала: я ничего брала, — цедит Далия, обернувшись к матери.
Та несколько секунд смотрит дочери в глаза, а после сцепляет зубы и, приговаривая: «Поскорее бы ты уже ушла служить!», захлопывает дверь. Далия тяжко вздыхает и переводит взгляд на зеркало. Снова ей попало из-за Ника. Когда же это кончится?
Гребень летит в сторону, когда Далия, словно вихрь, вылетает в коридор, оттуда — на первый этаж. Она пробегает мимо кухни, где все еще негодует Гельма, и выходит из дома, намереваясь отыскать Ника самостоятельно.
Вспоминая предложение брата, Далия несется к рынку, куда ее обычно отправляют за продуктами. Первый квартал, второй, наконец, в толпе виднеется рыжая голова с глупой детской челкой. Беззубо улыбаясь своим мыслям, Ник осторожно вышагивает по каменной кладке, стараясь наступать лишь на определенные булыжники. Сжав кулаки от его непринужденного, радостного вида, Далия подходит ближе и встает прямо перед ним, из-за чего Ник врезается в нее и поднимает голову.
— Привет, — улыбается он двумя передними зубами, — а я тут как раз…
— Это ты спер деньги у мамы? — перебивает его Далия злобным тоном.
Ник тут же меняется в лице и спешит объясниться слегка дрожащим голосом:
— Я… я все объясню.
Но Далия не слушает, хватает его за шкирку и как провинившегося щенка тащит в сторону дома. Ник рыпается, кричит, что ему больно, но она лишь сильнее сжимает пальцы на его шее, чтобы сделать еще больнее.
У нее свои методы: каждый его промах, за который от матери всегда получала только Далия, она просто выбивала из него, ведь так учил отец. Этот раз не стал исключением. Прежде чем отвести брата домой, Далия сворачивает в узкую подворотню и толкает брата в стену.
— Из-за тебя снова влетело мне! — негодует она, ударяя его по затылку.
Ник хнычет, пытается укрыться руками и кричит, что все объяснит. Далия дышит рвано, гневно, из-за чего ее ноздри раздуваются, но она продолжает со злостью избивать брата. С гневным рыком она хватает его за грудки и швыряет на землю, Ник съеживается, притягивает колени к груди и прикрывает руками голову.
— Хватит, п-пожалуйста, — сипит он еле слышно и всхлипывает. — Мне больно…
Далия несколько секунд прожигает его ненавидящим взглядом, а после застывает в недоумении. На земле, рядом с подрагивающим тельцем, валяются конфеты. Далия сводит брови у переносицы, присаживается и берет одну штуку.
— Что это?..
Ник смотрит на нее исподлобья, еле как принимает сидячее положение и под суровым взглядом сестры размашисто вытирает слезы, которые смешиваются с грязью и размазываются по всему лицу.
— Ты так устаешь после тренировок. Я хотел обрадовать тебя, — начинает Ник, не решаясь поднять на сестру красные от слез и земли глаза. Он путается в мыслях, пытается держаться, но голос его все равно дрожит. — Мне бы не дали денег… Ты ведь любишь карамельки, я хотел просто…
Ник снова тонет в рыданиях, прячет лицо в грязных ладонях и кричит в отчаянии:
— Почему ты меня ненавидишь?! Что я тебе сделал?!
Далия смотрит на него с отвращением, сжимает конфету в кулаке, да так, что та трескается, и цедит:
— Потому что ты жалкий слабак.
— Может я и слаб, но я стану сильнее! — возражает Николас, поднимая на сестру обиженный взгляд. — И вообще, разве сильные не должны защищать слабых?
Далия распахивает глаза в удивлении, вздрагивает, словно от оплеухи, и сцепляет зубы. Раздробленная конфета летит в стену, и в следующую секунду Далия уже несется прочь. Несколько секунд Ник смотрит ей вслед, а после переводит взгляд на конфеты, одиноко валяющиеся на земле. Лицо его искажает гримаса боли, и мальчишка вновь опускает голову, на этот раз плача тихо, почти беззвучно.
В тот день Далия так и не извинилась перед Ником. Она никогда не извинялась перед ним.
***</p>
Капля за каплей, дождь за считанные секунды окутал весь город, заглушая рыдания. Кажется, Жан сказал что-то… «Ника сожрали». Он ведь сказал именно это?
Бред. Что за бред этот идиот несет? Ее брат, ее глупый братец Николас не мог умереть. Он ведь пообещал, что выживет, Ник мечтал вместе с друзьями вступить в Разведотряд и одолеть титанов. Он не мог вот так просто умереть. Бред. Это все бред.
— Прости меня, — послышалось на задворках разума. — Он спас меня… Я… Я ничего не смог сделать!
Первая трещина.
Далия медленно открыла глаза и молча поднялась на ноги. Тихое: «Вставай» заставило Жана поднять испуганный, дикий взгляд и заметить протянутую ему руку. Взгляд зеленых глаз был пустым, словно жизненная жилка, и без того бившаяся слабо, теперь окончательно и безвозвратно остановилась.
— Вставай, — повторила она. Приглушаемый дождем голос звучал по-новому мрачно. — Давай руку.
Жан зажмурился и снова опустил голову.
— Прости меня, — снова просипел он.
— Ты не виноват. Поднимайся.
Наконец, Кирштайн принял помощь. Все еще пряча красные глаза, он встал на ноги и посильнее сжал ее руку, без слов извиняясь в очередной раз. Далия кинула взгляд на Райнера. Лицо его было глубоко опечаленным, в глазах было лишь сочувствие. Не сумев выдержать его взгляда, Далия прикрыла глаза и отошла в другую сторону, к сидевшему на крыше Армину.
— Ник… тоже мертв? — сипло спросил Арлерт, когда Уайли, скрестив руки на груди, встала подле него.
Она молчала, прожигая невидящим, размытым взглядом старую черепицу. Она не верит, отказывается верить в то, что Николас мог погибнуть. Он наверняка сейчас где-то прячется и ждет помощи. И он получит ее: Далия достанет газ любым путем и обязательно найдет его, пусть Ник только подождет. Жан соврал, точно соврал, чтобы причинить ей как можно больше боли.
Марко было ринулся в сторону Далии, но вовремя одернул себя. Поджав губы, он поднял опечаленные глаза к небу, размышляя над тем, ради чего ему нужно умирать сегодня.
Неожиданно на крышу приземлилась Микаса. Спросив у Энни про Эрена, она заметила Армина и Далию и ринулась к ним.
— Армин, ты в порядке?
Арлерт как-то странно сжался, руки его вцепились в мокрую черепицу.
— А где Эрен? — оглядевшись, уточнила Микаса.
Далия посмотрела на нее, перед глазами пролетели те несколько минут, за которые весь их отряд погиб.
— Прости меня… — прохрипел Армин.
Дежавю. Буквально пару минут вместо Микасы и Армина были Далия и Жан. Как назло в ушах зазвенел голос Райнера, в очередной раз напоминающий ей о жестокости этого мира.
«Думаю, если ты потеряешь кого-то по-настоящему близкого, ты не сможешь жить так, как раньше. Любая смерть приносит горе, но смерть дорогого человека… способна менять людей до неузнаваемости»
Сцепив трясущиеся отчего-то зубы, Уайли пропустила мимо ушей их диалог, вернувшись в реальность лишь с криком Армина:
— …Мина Каролина… Эрен Йегер! Все они пали смертью храбрых, сражаясь с титанами!
Оторвавшись от стены одним резким движением, Далия подошла к Микасе и Армину и, не говоря ни слова, обняла сначала одну, потом другого. Фраза: «Простите, что не смогла уберечь его» повисла в пропитанном дождем и скорбью воздухе, однако так и не была озвучена. Еле стоявший на ногах Армин зажмурился и уткнулся в ее плечо, изо всех сил стараясь не зарыдать с новой силой.
— Марко, — позвала Микаса, отстранившись от ребят и зашагав к краю крыши, — если мы очистим хранилище от титанов, то сможем пополнить запасы газа, так?
Марко опешил, но все же подтвердил ее слова. Гневная тирада Микасы о том, что она сможет справиться с титанами в хранилище в одиночку, выбила всех солдат из колеи.
«Она точно свихнулась», — отметила про себя Уайли.
Стоило Микасе сорваться с места, Далия тяжело выдохнула и, вынув лезвия, зашагала к краю крыши.
— Микаса права! — крикнула она, обращаясь к сокурсникам. — Сидя здесь, мы все равно умрем! Разве нас учили бросать товарища в трудную минуту?! А ну все вытерли сопли и полетели!
— Далия… — ошарашенно выдохнул Райнер, но та проигнорировала его. Сцепив зубы от собственной ничтожности и неспособности поддержать ее после потери брата, он закричал: — Ну же, быстрее за ними!
Позади слышались бодрые крики, звуки выпущенных тросов и спешные шаги, что означало лишь одно: Далии с Микасой удалось убедить товарищей бороться и идти до конца. Однако Далии было будто все равно. Бежала она по скользким крышам или парила в воздухе — мысли ее были заняты лишь одним. Нужно как можно скорее отыскать Ника.
— Микаса! — послышался позади отчаянный вопль Армина, приведший Уайли в чувства.
Аккерман, бездумно растратив последний газ, камнем полетела вниз. Армин и Конни ринулись за ней.
— Далия, бери командование на себя!
Быстро смекнув, что к чему, Далия твердо решила довести товарищей до хранилища, откинув тревожные мысли о судьбе брата в дальний ящик подсознания. Вскоре отряду пришлось остановиться, чтобы временная командирша смогла прикинуть дальнейший путь к хранилищу.
«Не получится, — наблюдая за блуждающими внизу тварями, поняла Уайли. — Нам не добраться до хранилища, если мы не готовы идти на жертвы»
Будто подтверждая ее слова, внизу закричал Дон, у которого кончился газ. На помощь ему бросилось несколько человек, однако за считанные секунды все они оказались в том же положении — молящими о помощи.
Минутный дождь уже давно прошел, и теперь выглянувшее солнце освещало полный трупов Трост. Под палящими лучами свежая кровь выглядела по-новому ярко и нагнетающе. Несколько секунд Далия в ужасе наблюдала за тем, как ее товарищей пожирают, а после, сжав рукояти клинков как можно сильнее, приняла решение.
— Давайте! Пока они все отвлеклись, бежим!
Придя в себя, отряд побежал вслед за Далией прямиком мимо титанов, увлеченных их обреченными сокурсниками. До штаба оставалось совсем немного, когда нескольких солдат поймали прямо на лету. Обреченно зарычав, Уайли прикрыла лицо руками и влетела в окно штаба. Прокатившись по полу и мельком подумав о дежавю, она тут же подняла голову, наблюдая, как ее товарищи один за другим влетают вслед за ней.
Осознав, что в итоге до хранилища добралось чуть больше половины отряда, Далия обреченно схватилась за голову.
«Я пошла по трупам товарищей… Сколько же людей погибло по моему приказу?..»
Из глубин самобичевания ее вывел разъяренный голос Жана, который, заметив спрятавшихся членов отряда снабжения, тут же бросился на них с кулаками.
— На базу снабжения ворвались титаны! Мы ничего не могли сделать!
— Вашим долгом было сделать хоть что-нибудь!
Наблюдая за развернувшейся картиной, Уайли вмиг помрачнела.
— Кажется, нам всем ясно дали понять… — двинувшись в их сторону, Уайли медленно вынула клинок. — …что за дезертирство солдат казнят без суда и следствия.
Испуганно сжавшись, одна из членов отряда снабжения поползла назад. Игнорируя призывы к благоразумию, Далия занесла клинок и почти опустила его, дабы воздать виновным по заслугам, однако ее руку вовремя перехватили.
— Я понимаю, что ты потеряла брата и от горя у тебя помутился рассудок, но ты не имеешь права устраивать самосуд.
Уайли перевела ледяной взгляд на Энни и тут же вырвала руку.
— Эти трусливые суки заслуживают смерти! — воспротивилась она. — Жан прав, по их вине погибло столько людей!
— А скольких погубила ты, командуя только что?
Далия дернулась, словно от оплеухи. Дыхание ее участилось, и Райнеру сразу стало ясно: она в бешенстве.
— Никто бы из них не погиб, если бы отряд снабжения не попрятался по углам! Даже Микасу без газа наверняка уже давно сожрали! А без меня даже вы не добрались бы сюда! Потому что вы все бесхребетные трусы, неспособные принимать жесткие решения!
— Далия, успокойся!
Решив вмешаться, Райнер встал между девушками, опасаясь, что Уайли, окончательно потеряв контроль, бросится на подругу с кулаками. Энни как всегда сохраняла хладнокровие, в то время как Далия, бывшая для всех эталоном спокойствия и рассудительности, будто и вправду лишилась последней крупицы самообладания.
— Далия, дыши, слышишь? — схватив ее за плечи, взмолился Райнер. — Не время ссориться, нужно решать, что нам делать.
Неожиданно послышался странный свист, заставивший всех напрячься. В следующую секунду стену пробила огромная голова, из-за чего солдат отбросило в сторону ударной волной. Началась паника, все пытались укрыться как можно глубже в штаб, в то время как Далия обреченно смотрела на уродливую рожу в дыре.
Ну конечно… И как она могла даже подумать о том, что им удастся победить? Она считала, что понимает все лучше всех, и действительно оказалась права. Человечеству никогда не одолеть титанов. Искать Николаса нет смысла — он стал очередным доказательством ничтожности людей перед титанами.
«Сколько же смертей я увидела за сегодня?»
Спасение пришло, откуда его никто не ждал. Им оказался внезапно появившийся огромный кулак, а затем и влетевшие в окно Микаса, Армин и Конни. Как рассказали прибывшие ребята, титан-дезертир, нападающий на своих же особей, спас их задницы и помог добраться до штаба целыми и невредимыми.
Внезапная новость помогла ребятам взбодриться и, наконец, придумать, как очистить хранилище от мелких титанов. Приняв план Армина, все рассеялись по своим местам. Спускаясь вместе с остальными на первый этаж, чтобы оттуда засесть под потолком, Далия притормозила Энни за рукав.
— Прости меня, — смотря прямо в голубые глаза, виновато просипела она. — Меня будто бес попутал, я… я не хотела говорить те гадости и уж тем более не хотела обидеть тебя.