Глава 9. Будущее, очерненное прошлым (2/2)

— Да ничем. Спала да тренировалась немного.

— Ни минуты покоя, да? — с легкой улыбкой спросила Далия.

Энни отрешенно кивнула. Уайли нахмурилась, заметив ее странное поведение, хотела спросить, что случилось, но промолчала, решив не докучать подруге своими расспросами.

Достав из сумки походную жестяную кружку, Далия набрала в нее воды, аккуратно отломала у цветов стебли и поставила их в воду. Устало массируя корни волос, Далия отвлеклась на голос Энни. Та протянула ей половину пончика, но Уайли улыбнулась и отказалась, сказав, что она объелась их в городе.

— Кстати, я сегодня к гадалке попала случайно, — поделилась Далия, сидя вместе с Энни на своей койке.

— И что она тебе нагадала?

— Да чушь всякую, я сбежала от нее, как только появилась возможность, — пренебрежительно отмахнулась Уайли. — Говорит, что из армии уйду. Да черта с два! Вот увидишь, через несколько лет мы с тобой в страже всех под себя подомнем.

Пару секунд Леонхарт прожигала Далию удивленным взглядом, а после понуро опустила голову и грустно улыбнулась.

— Надеюсь.

***</p>

Райнер не мог оторвать от нее взгляда. Неважно, что она делала — разговаривала с Энни в столовой или заметно раздражалась при очередном выстреле мимо, незаинтересованно записывала лекцию о титанах или валила соперников на тренировке рукопашного боя. Даже когда Далия опережала его при полете на трос-маневрах, Райнер завороженно наблюдал за ее резкими, но уверенными движениями, сам рискуя при этом влететь в дерево или проглотить налету какую-нибудь букашку.

«Женюсь», — постоянно твердил себе он, представляя, как приведет любимую в родной дом, познакомит с матерью и наверняка повзрослевшей сестричкой. И пусть ему осталось меньше десяти лет, он мечтал провести их рядом с той, что завладела не только его мыслями, но и сердцем, тоскующим по дому.

— Далия?

Уайли опустила книгу на колени и вперила в него вопросительный взгляд. Райнер принял сидячее положение и прочистил горло, настраивая себя на дальнейший разговор.

— Знаешь, возможно, после выпуска мы с Бертольдом вернемся домой, — немного хрипло поведал Райнер. — Ты бы не хотела пойти с нами?

Далия опешила и медленно свела брови у переносицы, прожигая Брауна непонимающим взглядом.

— Какой дом, Райнер? Стена Мария пала, если ты забыл.

— Я говорю не про этот дом, — уверенно парировал он. — Точнее, про этот, но не совсем.

Далия отложила книгу на плед и повернулась к Райнеру всем корпусом.

— Тебе плохо? — озадаченно спросила она и потянулась рукой к его лбу. — Ты бредишь, по-моему.

Бережно перехватив ее руку, Браун отрицательно покачал головой, сказав, что он абсолютно серьезен. Далия нахмурилась пуще прежнего. Аккуратно выдернув руку, она опустила взгляд, кажется, размышляя над чем-то.

— Я думала, ты шутишь про семью и детей, — холодно сказала она. — Райнер, ты ведь понимаешь, что я никуда не пойду?

— Но почему? Обещаю, я покажу тебе…

— Хватит, прекрати! — вспылив, перебила его Далия. — Я не хочу даже слышать об этом. Для меня всегда на первом месте будет только служба, ты ведь знаешь. Я не готова променять свою мечту на семейную жизнь. Хочешь детей? Найди себе домохозяйку, готовую всю жизнь стоять у печки и подтирать всем сопли. Ты знал, на что идешь, Райнер, и если ты думал, что сможешь уговорить меня, то спешу тебя огорчить — я никуда не пойду. И ты либо со мной, либо без меня.

Райнер застыл с распахнутым в недоумении ртом. Он и представить не мог, что Далия воспримет его предложение в штыки. Прочистив горло, он заторможенно кивнул и понуро опустил голову. От его потерянного вида Далию кольнуло чувство вины, и она, поджав губы, подсела ближе к Райнеру.

— Прости, что так грубо, но ты сам должен понимать, что я не могу пойти с тобой, — аккуратно гладя его по волосам, просипела Далия. — К тому же, мы ведь только на днях обсуждали, как все вчетвером вступим в Военную полицию. С чего ты вдруг завел разговор о доме?

— Просто я подумал, что… было бы неплохо создать семью, — обреченно прохрипел Райнер, упершись локтями в колени. — Семью, где дети будут чувствовать, что их любят.

Далия тяжело вздохнула и устало прислонилась лбом к его напряженному плечу, на секунду представив их совместный быт. Она понимала, что в Райнере сейчас говорит маленький мальчик, обделенный отцовской, а возможно и материнской, любовью.

— Мои родители не любили друг друга, постоянно ругались, да еще и разделяли нас с Ником. Я все детство смотрела на это и еще тогда решила, что не хочу семью. Я боюсь, что… не смогу стать достойной матерью, которая будет готова пойти на все ради своих детей. То, что семья полная, не значит, что в ней все счастливы, Райнер.

Наблюдая за водной гладью, от которой тоскливо отражался лунный свет, Браун обдумывал все сказанное и недосказанное. Так они и сидели некоторое время: в молчании, Далия — умостив голову на его плече и аккуратно поглаживая костяшки мозолистых рук, а Райнер — обреченно вглядываясь вдаль и осознавая всю безысходность ситуации. Теперь он был уверен, что когда Далия узнает всю правду, она убьет его без замедления, без единой заминки и без малейшего сожаления.

— Далия…

— М?

Райнер устремил горящий надеждой взгляд в ночное небо.

— Луна сегодня очень красивая, правда?

Далия отшатнулась, как от огня, вперив в Райнера неверящий взгляд. Ей ведь не послышалось? Он правда сказал это? Правда признался ей в любви? И что ей ответить?

Голова моментально опустела, мысли перепутались и теперь метались с бешеной скоростью, отказываясь собираться в единую картину. Далия уже давно поняла, что Райнер занял особое место в ее жизни, вот только не была уверена, что это можно было назвать любовью. Иногда она сравнивала чувства к Райнеру с тем, что она испытывает, например, к Нику или Энни. Она определенно любила Николаса, как члена семьи, Энни — как друга. А вот ее чувства к Райнеру нельзя было приписать ни к семейным, ни к дружеским.

Они были особенными, ощущались совершенно иначе. До встречи с ним она и представить не могла, что в жизни может быть как-то по-другому, не так, как учил отец. Голова приятно кружилась, по телу разливалось непонятное тепло каждый раз, когда они пересекались взглядами или незаметно для остальных касались друг друга. Рядом с Райнером Далия чувствовала себя маленькой девочкой, познающей и открывающей мир заново.

Она менялась, испытывала то, что раньше для нее было непонятным, чужим и даже противным. Райнер стал одним из немногих, кого она хоть и не сразу, но таки решилась впустить в свой суровый, не богатый разнообразием красок, родной маленький мирок. Он задевал самые отдаленные струнки ее души, мастерски играл на них, заставляя Далию чувствовать себя странно и непривычно, но в то же время до безумия отрадно.

И пусть она не была уверена, та ли это любовь, о которой рассказывают в книжках, ей хотелось ответить ему тем же, поделиться с ним своим слабым огоньком тепла, даже если в будущем их пути разойдутся. Останется он с ней, или чаша весов все же упадет на семью — неважно. Главное, что он оставил неизгладимый след в ее сердце, привыкшем лишь к жестокости. Главное, что он пролил свет на кишащий в ней мрак. Ведь, как говорил сам Райнер, каждый человек заслуживает счастья. Даже в таком жестоком мире.

Улыбнувшись уголками губ, Далия взяла руку Райнера в свою и закинула ее себе на плечо, утопая в его объятиях. Она посмотрела на луну, посильнее сжала его ладонь и выдохнула с нежностью:

— Настолько красивая, что умереть можно.

Райнер облегченно улыбнулся. Сжав ладонь на ее плече, он прижался губами к рыжим волосам, как бы говоря: «Спасибо, что сказала это».

— У тебя волосы вкусно пахнут, — заглянув в ее глаза, с теплой улыбкой отметил Райнер.

— Я иногда завариваю ромашку и мою ею волосы, чтобы они были мягче, — невесомо гладя его бедро, спокойно пояснила Уайли.

Повисло молчание, изредка нарушаемое лишь легкими поцелуями в макушку или плечо. Прижимаясь к широкой груди, Далия думала лишь о том, что они научатся быть вместе.

***</p>

По обычаю проводив Далию до женских казарм, Райнер, словно окрыленный, но в то же время озадаченный всем произошедшим у озера, не спеша двинулся к себе.

— Ты чего тут так поздно? — заметив на крыльце Ника, удивился Браун.

— Да так… воздухом подышать вышел, — рассеянно ответил Уайли, уперевшись локтями в деревянную перекладину. — Есть минутка? Надо поговорить.

Опешив от его серьезного тона, Райнер твердо кивнул и, бросив рюкзак рядом с собой, встал подле Ника. Несколько секунд тот молчал, будто набираясь смелости, а после тяжело вздохнул и негромко сказал:

— Пожалуйста, не оставляй Далию одну.

Райнер свел брови у переносицы, ответив, что он и не думал делать этого.

— Я рад, что она нашла себе друзей, и не представляю, что с ней будет, если вы вдруг уйдете.

Ник перевел на внимательно слушающего его Райнера просящий взгляд.

— Присматривай за ней, пока я буду в Разведке, хорошо?

Браун уверенно кивнул, не смея перебивать мальца. Ник грустно улыбнулся и вновь отвернул голову.

— Сколько себя помню, я всегда пытался равняться на Далию, мечтал поскорее начать тренироваться с отцом, чтобы стать таким же сильным, как она. После смерти родителей она заботилась о нас. Эрене, Микасе, Армине… обо мне. В приюте нас задирали старшие, крали еду, избивали Армина, а она…

Неожиданно Ник всхлипнул и прикрыл покрасневшие глаза. Голос его виновато задрожал.

— Далия отдавала нам свой хлеб и уходила искать тех придурков. Она голодала, чтобы мне досталась лишняя крошка. А я… я поступил с ней… как кусок дерьма.

Юношеские плечи задрожали, Ник зажмурился, будучи не в силах больше сдерживать рыдания. Райнер тяжело вздохнул и молча приобнял мальчишку.

— Еще не поздно все исправить, — ободряюще сказал Райнер.

Ник вытер слезы и предположил, что она уже не простит его. Когда Браун отстранился, он коротко выдохнул, чтобы перевести дух, и продолжил:

— Далия никогда не тянулась к нам, не играла и даже не пыталась подружиться. Однако, когда мы все потеряли свои дома, она молча оберегала всех нас, взвалила на себя ответственность за четырех, как она любит говорить, сопляков.

Снова молчание. Райнер замер в ожидании дальнейших слов, не имея понятия, как бы он сам поступил в такой ситуации. Ник же задумчиво крутил кольцо на указательном пальце, пытаясь собрать все мысли воедино. Выговориться Райнеру оказалось даже легче, чем лучшим друзьям.

— Я напишу ей письмо, — внезапно выдал он. — И пусть она даже не прочтет его, так я хотя бы избавлюсь от вины, которая уже все кости мне жрет.

— Уверен, она простит тебя. Не может же она дуться вечно, — подбодрил его Райнер.

Ник горестно усмехнулся.

— Пожалуйста, пообещай мне, что сделаешь ее счастливой. Она заслуживает этого больше, чем кто-либо.

Пересекшись с мальчишкой глазами, Райнер шумно сглотнул и кивнул.

— Обещаю.

***</p>

Лес окутывал своим мраком каждого, кто смел переступить его порог в ночное время. Идеальное место, чтобы воины могли обсудить дальнейший план действий. Близился день, когда привычный мир островитян, только-только оправившихся от трагедии пятилетней давности, снова разрушится.

— Пока вы мирно дрыхли и как ни в чем не бывало гуляли по городу, мне пришлось ползать по столичной канализации, чтобы выведать хоть какую-то информацию о Прародителе, — осуждающим тоном выплюнула Энни.

— Значит, дальше никак? — озадаченно спросил Райнер, ни к кому не обращаясь.

— Давай узнаем еще хоть что-нибудь и вернемся в Марлию, — предложила Леонхарт таким тоном, будто ее не волновал ни этот разговор, ни парни в целом. — Они будут рады любым мелочам.

— Ты правда так считаешь? Марлию разочарует такой результат после пяти лет на острове, — парировал Браун ей в тон.

— И что ты предлагаешь делать? — робко спросил молчавший до сего момента Бертольд.

Райнер поднялся на ноги и смерил товарищей безапелляционным взглядом.

— Мы разрушим Стену Роза. Никаким другим способом Прародителя нам не выманить.

Энни сцепила зубы и процедила:

— Многие ваши друзья погибнут.

Тяжело вздохнув, Браун подошел ближе к ней и присел на одно колено.

— Сколько раз мне еще нужно повторить, чтобы до тебя, наконец, дошло? Они нам не друзья, всего лишь выродки, дьявольские отродья, — спокойно отозвался Райнер, стойко выдерживая уничтожающий взгляд Энни. — Но их доверие нам пригодится. А вот сторониться их, как ты, не стоит. Это же очевидно.

— Меня от тебя тошнит, — с отвращением выдохнула Леонхарт. — Убери от меня свою тупую рожу.

Райнер усмехнулся. Помнится, Далия в самом начале говорила ему то же самое.

— Ты устала, я понимаю. Мне жаль, что нам приходится вечно гонять тебя, — встав во весь рост, сказал Браун и развернулся, чтобы уйти. — Закончим на сегодня.

— А что, если умрет она? — бросила Энни ему вслед. — Что, если из-за нас умрет Далия?

Райнер застыл на месте, распахнув глаза в удивлении. Вопрос застал его врасплох. Шумно сглотнув, он сжал кулаки и мрачно выдохнул сквозь плотно сжатые челюсти, чтобы взять себя в руки.

— Далия сильная. Она не погибнет, — не оборачиваясь, серьезно проговорил Райнер и двинулся дальше.

Прикрыв болящие глаза, Энни встала вслед за ним. Его псевдолидерство уже изрядно поднадоело ей, с каждым днем она все сильнее хотела просто избить Райнера, прямо как в день прибытия на Парадиз, чтобы поставить недоумка на место.

Пройдя по наиболее безопасному маршруту обратно в казарму, Энни бесшумно прокралась до их с Далией койки и разделась. Присев на кровати, Энни грустно улыбнулась и с нежностью огладила ту самую кофту, которую она вместе с Далией купила еще на первом году обучения.

Верхняя койка неожиданно заскрипела, и через пару секунд сверху показалась оголенная ступня. Энни беззвучно усмехнулась. Далия как всегда спит неспокойно.

«Пожалуйста, только не умирай»