Глава восьмая. Что ты пытаешься доказать? (1/2)

Эймонд держал в руках свиток пергамента, уже второе письмо, написанное рукой Айрис за последние несколько месяцев. Принц-регент готов был признать – он ее недооценивал. В свете играющего языками пламени камина за его спиной он разглядывал кривые буквы, складывающиеся в уверенные и громкие заявления. Он перечитывал предложения снова и снова, замечая, как складно они превращались в требования, по мере того как его собственный внутренний голос сменялся интонацией рыжей лучницы. Тем не менее, у Эймонда не было повода ей не верить.

– Затопление прибрежных поселений будет серьезным ударом по урожаю, Ваше Высочество, – заговорил сидящий по левую руку от регента мастер над монетой. – Это повлечет серьезные убытки…

– Серьезные убытки для вашего дома, лорд Ланнистер, – холодно ответил ему Эймонд, медленно повернув голову в его сторону. – Я знаю, к чему вы клоните. Не волнуйтесь, для вас доля предусмотрена.

– Зима приближается, Ваше Высочество, – в разговор включился Великий мейстер Орвил. – Мы не можем рисковать урожаем ради камней…

– Насколько мне известно, – Эймонд прервал его. – Эти земли прилегают к пустошам, почвы там небогатые. Не вы ли мне это сами говорили, Орвил? Если мы пустим воду по старым руслам снова, у нас есть шанс восстановить утерянные земли и их плодородие. Тем самым мы получим сразу два ресурса: урожай, за который вы так переживаете, и драгоценные камни, которые дадут нам не только примущество в войне, но и пополнят истощающуюся казну. Война – дело дорогое, не так ли, лорд Ланнистер? – Эймонд снова посмотрел на мастера над монетой, явно ожидая его ответа.

Тайленд Ланнистер вжался в стул, на котором сидел, явно ощущая себя некомфортно под взглядом холодного, словно лед, глаза принца-регента. Эймонд сидел во главе Малого Совета, по правую его руку восседала королева Алисента, до сей поры не проронившая и слова. Он взглянул на мать, будто безмолвно ожидая ее одобрения.

Очевидно, последние несколько месяцев в особенности, окончательно выковали из него человека, которому не нужно было дожидаться никаких одобрений. Эймонду, наконец, представилась возможность коснуться того, о чем он мечтал с самого детства. Сила его решения поначалу испугала его. Но уже минутой позже она оправдала свою привлекательность сполна.

– Переселяйте свой народ и обрушайте плотину. Это приказ. У вас есть месяц на это, Тайленд, – со стальной решимостью в голосе сказал Эймонд.

Мастер над монетой сглотнул, но подумав с секунду, все таки кивнул, устремив взгляд в узор деревяной столешницы.

– Лорд Стронг, – теперь принц-регент обращался к мастеру над шептунами. – Найдите лучших горняков и отправьте их в пустоши. Проследите, чтобы у них было все, что нужно.

Комната заседаний Малого Совета со временем опустела. В ее стенах остались лишь Эймонд и королева-мать. Женщина с нежностью коснулась запястья сына, напускное напряжение и холодность сползли с лица регента и уступили место расслабленности и мягкой улыбке.

– Я горжусь тобой, Эймонд, – тихо проговорила Алисента.

– Я еще ничего не сделал, матушка, – покачав головой, сказал Таргариен. – У Семи Королевств еще многое впереди, а наш главный враг до сих пор не побежден…

Королева-мать крепко сжала руку сына, перебирая ледяные тонкие пальцы. В ее глазах отражалось явное беспокойство. Эта война началась с чудовищных лишений. Она приносила только смерть и разруху, и каждое утро Алисента просыпалась с мыслью, что в определенный момент времени череда неправильных решений привела ее к этой точке – когда взаимная ненависть отбирала у них абсолютно все.

К сегодняшнему моменту ее внук был мертв, ее старший сын проводил в постели все время, окутанный туманом макового молока, не способный жить полной жизнью, ее дочь погрязла в безумии…

– Я так боюсь потерять тебя, – думая обо всем этом, прошептала Алисента и смахнула с глаз пелену набежавших слез.

– Не переживай, матушка, – губы Эймонда дрогнули в краткой улыбке, он накрыл ее ладонь своей на секунду, а затем поднялся из-за стола и заложив руки за спину, устремил свой взгляд к языкам пламени камина. – Эта война не продлится долго, я тебе это обещаю.

Королева не отрывала обеспокоенного взгляда от сына. Он был поглощен этой войной и утопал в ней целиком, лишившись доступа к воздуху. Воздух ему был не нужен. Эймонд чувствовал себя, словно рыба в воде, руководя отрядами, выстраивая оборону и продумывая тактику атаки. И чем сильнее Алисента осознавала это, тем страшнее ей становилось.

– Я верну нам Харренхолл, – все еще загипнотизированный игрой пламени, говорил Таргариен.

Королева-мать вздрогнула. Едва ли она хотела слышать о новых военных планах. Но она знала, что в ближайшее время ей придется слышать о них еще много-много раз.

– Я исправлю ошибки Эйгона, – твердо заявил Эймонд. – И мы все будем в безопасности. Я даю тебе свое слово, – обернувшись, он посмотрел на мать, кратко кивнув ей.

***

Нестерпимый жар окутывал ее тело. Дышать было тяжело, в ушах стоял шум, слитых в единую симфонию криков, стонов, ржания коней и лязга клинков. Боль в груди была тупой, но жгучей. Ее крепкие тиски словно разливающимся ядом сжимали все крепче и крепче, разливаясь по коже и захватывая все новые и новые территории.

В руках почти не было силы. Запястья ныли от боли и изнеможения. Айрис делает очередной замах с трудом, с губ срывается протяжный стон отчаяния и ярости. Острие оружия просвистывает в дюйме мимо ее носа. Девушка с трудом уклоняется, однако ее резко хватают за длинную косу, а массивный топор звонко ударяется о нагрудные латы, пробивая в них брешь. Этот звук оглушает ее. В тот же момент ее противник падает, сраженный стрелой. Айрис в панике оглядывается, спеша пошевелить ногами и как-то ретироваться с места, однако тут же падает, сбитая с ног бегущими в ее сторону людьми. Она чувствует, как сапоги без разбора ступают прямо на поверхность ее доспех, придавливая ее еще сильнее к земле. Ее лицо вжато в грязь. Дышать становится нечем. Земля дрожит под топотом копыт.

Последние силы она тратит на истошный вопль.

– Тише-тише… Айрис, проснись! Айрис!

Кто-то с осторожностью тряс ее за плечо. Боль тело не покидала, но в голове вдруг начало проясняться. Пелена беспамятства спала, жар начал отступать. С минуту Блэксмит приходила в себя, жадно хватая ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег и пялилась в темноту. Лишь чуть погодя зрение ее обрело четкость и она могла спокойно разглядеть лицо Роберта. Рядом с ним тут же возник и Томас, протягивая ей флягу с водой. Едва справляясь с еще не отступившей паникой, девушка хлебнула воды и постаралась отдышаться.

Несколько ночей подряд ей снилась последняя битва под Каменной Септой. Битва, которую они выиграли очень большой ценой. Битва, которая едва не стала для нее последней.

– Ложись, тебе нужен отдых, – Талли попытался уложить ее обратно, но Айрис упрямо приподнялась на локтях с неким отвращением оглядывая свое перебинтованное тело.

– Не переживай, скоро восстановишься. Мейстер Голдвин сказал, у тебя нет серьезных ранений, их просто много… но они все заживут, – Томас завинтил флягу.

В их шатре было жарко, душно и достаточно темно, чтобы лица мужчин были едва для девушки различимы. Да, быть может, она чудом сумела избежать серьезных ранений, но отчего-то, самое сильное из них угодило прямо по ее рассудку.

– Колдвелл… принеси мне чего-нибудь поесть, – тихо простонала она. – Пожалуйста.

Томас, кивнув, удалился. Айрис едва ли была голодна, она скорее не хотела, чтобы человек, находящийся в ее подчинении видел ее… такой. Едва живой, напуганной, уязвленной. Отчего-то на то, что таковой ее видит Талли ей было плевать. Девушка свыклась с вечным присутствием молодого лорда по ее правую руку.

– Отец был прав, – тихо пробормотала она. – Это все… не для меня. Я слабая.

– Айрис Блэксмит, неужели я слышу из твоих уст жалость к самой себе? – Роберт беззлобно усмехнулся, помогая ей снова улечься на подушку.

Девушка фыркнула в ответ.

– Уж если кто здесь слабый, то это точно не ты, – заверил ее юноша.

– Меня топтали, словно бездушную куклу, – ее голос был пропитан ненавистью к себе.

– Ты жива, и ты легко отделалась. Это дорогого стоит.

Рыжая разорвала зрительный контакт, уставившись на своды шатра. Она явно была не согласна с юным лордом:

– Лучше бы я осталась в пустошах, – буркнула она.

– Кстати о пустошах, – оживился вдруг Талли. – Мы получили ворона из Королевской Гавани.

Блэксмит вдруг встрепенулась, приняв попытку снова подняться, но Роберт мягко удержал ее, натягивая покрывало до ее подбородка.

– Корона дает Ланнистерам месяц на обрушение плотины, – сказал он, улыбнувшись.

Айрис облегченно вздохнула, наконец, расслабившись за последние несколько дней.

– Я должна отправиться туда, – сказала она.

Ее голос вдруг стал приправлен тоном мечтательности и некой светлой надежды. Взгляд девушки снова затерялся в темноте палатки, но на сей раз в нем не было страха и отчаяния. Талли был поражен, как быстро меняются ее настроения.

– Ты так говоришь, как будто это твои люди, – покачал головой Роберт.

Слова Талли имели смысл, но тем не менее, Айрис чувствовала ответственность за этих обитателей пустошей. Они не были ее людьми. Но они могли ими стать. Она не знала, как объяснить свои радужные надежды, поэтому предпочла просто промолчать.

– Не говори мне, что ты собралась оставить мой отряд, – голос юноши звучал несколько потерянно. – Все наши победы… без тебя их бы не было.

– Не пойми меня неправильно, Роберт. Но мне кажется, что я принесу намного больше пользы Семи Королевствам если отправлюсь на алмазные рудники.

– И что ты будешь там делать? – недоумевал Талли.

– Кто-то обязан защитить этих людей, Роберт! Ланнистеры обрушат плотину, однозначно они захотят своей доли от общей добычи. Вероятно, они предъявят свои права на эти земли. Я обещала этим людям безопасность, – она ткнула себя в грудь пальцем, совершенно забыв про длинный рваный порез, что тянулся вдоль ее ключицы, книзу, к грудине.

Айрис поморщилась от боли, но не проронила и звука.

– И что ты собираешься делать? Отправишься туда со своим отрядом в двести человек и укажешь Ланнистерам их место? Я уверен, Корона удовлетворит твою просьбу, и эти люди будут в безопасности, – однако внезапно Роберта вдруг осенило. – Ты хочешь сама взять контроль над этими землями, не так ли?

Блэксмит промолчала. Талли угадал ее тайное желание, но отчего-то услышав его из уст юного лорда, девушке вдруг стало совестно за собственную алчность. Она действительно хотела помочь дикарям, но, вероятно, вовсе не для общего блага, а ради того, чтобы эти люди признали ее спасительницей. Ее эго просило серьезной подкормки.

Роберт поднялся с места, начав прохаживаться вдоль шатра. Он потер подбородок в нервном движении, пряча свой взгляд.

– Ты пишешь письмо регенту Эймонду, проще простого добиваешься от него действий на не самую элементарную просьбу, теперь ты думаешь предъявить свои права на земли, о коих тебе мечтать ни по статусу, ни по положению никак не следует, – Талли очень искусно сдерживал темные эмоции, однако слова колким клинком вырывались сквозь стиснутые зубы. – Я до последнего старался игнорировать все слухи, что долетали до моих ушей, но…

– Какие еще, к черту, слухи? – Айрис очень сильно не понравился тон юного лорда, она распахнула покрывало, намереваясь выскочить из постели, но резкая боль остановила ее.

– Давай ты не будешь притворяться, что не понимаешь, о чем я.

– Давай ты не будешь говорить загадками, – прошипела Блэксмит, отзеркаливая его интонацию.

– Ты – любовница Эймонда, вот что, – Талли ткнул в ее сторону пальцем.

Айрис сбилась со счету, сколько раз в своей жизни она слышала это. Почему все вокруг так уверены, что быть фавориткой одноглазого принца так просто? Будто это задача, расщитанная на один день.

Блэксмит раздирала ярость. Но в какой-то момент она вдруг поняла, что она устала всем доказывать, что все это не правда. К тому же… а что это поменяет? Реальность все равно остается реальностью. Да, ее и Эймонда связывает нечто необъяснимо сильное. Но как эту связь описать одним словом? Пусть люди называют это как хотят. Любовница. Подруга. Шлюха. Им все равно никогда не узнать, что это за связь на самом деле. Возможно, даже самой Айрис этого никогда не узнать.

Другое было важно – почему Роберта это волнует?

– А ты что, ревнуешь? – усмехнулась вдруг девушка, приняв решение остаться в лежачем положении.

Талли застыл на месте, очевидно, не ожидая такой реакции.

– Да и что это меняет конкретно для тебя? – продолжала девушка. – Я могу предъявлять свои права на все, на что мне позволяет моя дерзость. Удовлетворит ли мои запросы Корона – не твоих забот дело.

– Ты все еще под моим командованием, Айрис, – процедил Роберт. – Не забывай этого.

– И что теперь? Казнишь меня за неверность? – парировала девушка, уже открыто насмехаясь над гневом юного лорда.

Талли не раздражал ее. Скорее умилял. Юноша хотел показаться грозным, хотел приструнить ее бойкий нрав и показаться сильнее ее. Но они оба знали, что это было не так.

Внезапно в палатке появился Томас, неся в руке плошку с чем-то горячим. Шатер наполнился ароматом еды. Колдвелл на секунду замешкался, явно осознав, что ступил на территорию яростного спора. В недоумении глядя то на Роберта, то на Айрис, он неуверенно подступился к девушке и передал в ее руки поздний ужин.

– Спасибо, Томас, – мягко сказала Блэксмит.

– Эмм… все хорошо? – лучник снова глянул на лорда Талли.

– Да, ты можешь идти, – ответил ему Роберт.