Глава седьмая. Алмазы за сапфир. (1/2)

– Я мечтала об этом… с того момента, как себя помню. Я видела эти клинки с детства, я держала в руках нож, как только смогла держать в руках что-либо. И ничто… ничто не могло остановить меня, в попытках коснуться моей мечты. Я просто грезила о том, чтобы в один момент оказаться на поле боя. Вскинуть клинок вверх, закричать, как дикое животное, почувствовать, как кровь внутри взрывается огнем, и прорваться сквозь дождь из стрел и мечей! Рубить головы одну за другой! А потом выйти из битвы героем! Чтобы короли, принцы, лорды… падали к ногам этой воительницы, усыпали ее золотом, приглашали обучать юных благородных детишек. Понимаешь, о чем говорю? – повествовала девушка, особенно эмоционально и размашисто жестикулируя в перерывах между поглощением эля, язык ее не заплетался, она говорила довольно четко, однако ясно было, что лучница перестала быть трезвой еще две кружки назад.

Молодой человек, с черными по плечи волосами, легкой порослью на лице и удивительно умиротворенными серыми глазами, сложив перед собой руки, тихо слушал вещающую свою историю Айрис Блэксмит. Ее слушателем был Роберт Талли, самый младший из сыновей лорда Талли. Они сидели в одном из кабаков близ Сумеречного Дола неделей после взятия крепости.

– И вот я… не на поле, правда, как представлялось, а на осаде… И вроде сначала, все как и грезилось. Все те эмоции… Но потом, – она вдруг осеклась, смотря в пустоту, будто видя в ней какие-то картинки. – Я убивала людей прежде. У меня была не самая простая жизнь, мне через многое пришлось пройти, чтобы доказать, что я достойна гвардейского места… Но я никогда не убивала столько, сколько пришлось мне убить за эти две осады. И жизнь будто становится уже и не ценна… А меня сколько раз могли убить, – она снова выдержала долгую паузу, будто медленно собирая слова в цепочки. – Столько раз, что и моя голова, уже как будто бы, ничего не стоит. Миллион… миллион раз моя собственная жизнь… как книга, пролистывалась у меня перед носом. Я вспомнила то, о чем не вспоминала годами! Будто пересмотрела все воспоминания, что у меня были! И в то же время, будто кроме этой битвы и не существовало ничего. Странное ощущение… пугающее… А действительно ли мое это теперь… быть воином? То ли это, чего я хотела?

– Говорят, тех, кто идет в бой ради славы ждет великое разочарование, – проговорил Роберт.

Разочарование… это слово замечательно справлялось с описанием состояния ее души и довольно правильно чувствовалось на языке.

– Слава – это цель для детей, не так ли? – с грустью в глазах Айрис посмеялась сама над собой. – Другое дело защищать свой народ или воевать за благую идею.

– Или просто ради жажды убийства, – предложил вариант Талли.

– Да… или ради этого… – задумчиво согласилась Блэксмит.

Она воюет под знаменем короля, который был бы не прочь от нее избавиться. За что она борется? Она хочет кому-то что-то доказать или лишь набирает резервные очки в том случае, если на троне вдруг окажется Эймонд?

Айрис едва ли отдавала себе отчет в том, что только что настолько открылась в своей жизни впервые. Она никогда не была так откровенна ни с кем: ни с отцом, а уж тем более, ни с Эймондом. Роберта Талли она знает две недели. И она рассказывает этому приятному молчаливому юноше все, что накопилось у нее на душе.

– А я не в ладах с семьей, потому что всегда знал, что это… не мое. Мне не нужны эти игры, эти интриги. И тем не менее, я здесь – в самом центре начинающегося танца смерти, – медлено пробормотал Роберт, опуская пустую кружку на стол.

– Видимо, мы оба – не знаем, чего хотим, – подытожила Айрис с пониманием. – Плохая новость для лидеров.

– Вероятно, для тебя – да, – кивнул Талли, улыбнувшись. – Ты, с завидным успехом склеила команду из ничего, я же – всего лишь назначен собственным отцом, – он говорил об этом весьма спокойно, с долей самоиронии, впрочем, и без всякого желания вызвать к себе жалость.

Айрис даже подкупала его ответная откровенность. Этот юный лорд не стремился командовать, в нем не проглядывалась эта жадность до власти, достижений и влияния. Он с пеленок вырос в роскоши, наблюдал за тем, как его старшие братья соперничают за первенство. Ему все эти игры казались смешными и абсолютно бессмысленными. Однако девушка напротив его восхищала.

— У кого ты обучалась? — с интересом спросил юноша.

— У Кристона Коля, — не без гордости ответила Блэксмит.

— Как так вышло? — Роберт усмехнулся, но без скепсиса, наоборот, скорее добродушно, ему было искренне интересно.

— Вовремя нашла полезного друга, — задумчиво пробормотала Айрис, невольно вспоминая об Эймонде.

Надо же, за эти дни военных походов ее жизнь так мало стала похожа на то, что было до, что, казалось, она будто заново родилась. Будто бы в этой, новой жизни, она вовсе и не была знакома с принцем. Странно, но за все это время, она впервые подумала о нем так глубоко и серьезно. Образ Эймонда всплывал в ее памяти, и не раз, но как-то обрывочно. К ее собственному удивлению, даже в те моменты, когда острие меча проходило в дюйме от ее лица, воспроминание об их поцелуе не посещало ее голову, как она надеялась. Вероятно, если бы посещало, она была бы уже мертва…

Дверь в трактир вдруг отворилась, впуская в помещение немного свежего воздуха. Айрис с удовольствием сделала глубокий вдох, а после заметила, что новым посетителем был Томас. Найдя глазами лучницу, мужчина направился к их столу, на лице его было четко очерченное напряжение. Блэксмит сразу же выпрямилась, отставив кружку в сторону. Колдвелл явно нес дурные вести.

– Что случилось? – двигаясь чуть в сторону и освобождая для лучника место на скамье, спросила рыжая.

– Мы потеряли Харренхолл, – лишенным энтузиазма голосом проговорил Томас.

Талли и Колдвелл синхронно встрепенулись, стоило Айрис громко ударить кулаком по деревянной поверхности стола. Кулак ее был невелик, и острая боль тут же отрезвляюще ударила ей по мозгам, но крепко закусив губу, она сдержала любое проявление дискомфорта на своем лице.

– Твою же… – выругалась Блэксмит. – И на какой, спрашивается… кгхм, – она прокашлялась, сталкиваясь взглядом с Робертом; материться вдруг перехотелось. – Какого черта мы рушили этот мост? Какого черта мы оттеснили армию Рейниры обратно на восток? Чтобы что? Чтобы этот идиот на троне опять все про…

Ее гневная тирада оборвалась, когда широкая ладонь Томаса опустилась на ее плечо. Мужчина огляделся по сторонам, очевидно, молясь, чтобы их вокруг никто не услышал. Не говоря ни слова он зыркнул на девушку довольно красноречиво, вынуждая ее заткнуться и перевести дыхание.

– Приказы поступали вместе с известием? – до сих пор не избавившись от нот гнева в голосе, спросила Айрис.

Томас лишь помотал головой.

– Идеи? – спросил он, не надеясь, в целом, услышать каких-либо предложений.

– Что конкретно мы можем сделать против дракона? – Блэксмит пожала плечами, вновь дотрагиваясь до кружки с элем, однако осушать ее она не спешила. – Потеря Харренхолла – ответственность нашего короля. Вот пусть он и предлагает свои идеи. Я же иду спать.

Девушка залпом допила остатки выпивки и выбралась из-за скамьи, покинув трактир явно не в самом лучшем расположении духа. Она никогда не размышляла над этим, но именно в этот момент в голове у нее поселился вопрос: а что если Рейнира-таки победит? Что тогда?

В последующие несколько недель новость о сдаче Харренхолла принцу Деймону не была последней шокирующей. Вскоре отбитый Грачиный Приют попытались снова взять. Айрис и ее отряд могли бы оказаться там, в самом центре событий, если бы они не были отправлены на запад. Им пришлось покинуть Сумеречный Дол чтобы присоединиться к войску Хайтауэров. От первоначальных пятиста солдат в составе отряда смертников теперь оставалось всего около двухсот. Не умевшие обращаться с оружием, бывшие ворюги и изменники либо простились с жизнью, либо сбежали, кому-то Блэксмит разрешила уйти добровольно, ссылаясь на то, что каждый изначально был помещен в этот отряд без какого-либо права выбора.

Так или иначе Роберт Талли выказал готовность отправиться с ней, взяв в подмогу и часть армии своего отца. На четвертый день стоянки близ гор у пустошей, они перехватили ворона с новостью, которая всех чуть не сбила с ног.

Король серьезно ранен. Регентом при нем назначен Эймонд.

О чем Айрис точно жалела, так это о том, что она бессовестно пропускает тот момент, когда корона касается темени одноглазого принца. Она все бы отдала, чтобы видеть его в это мгновение. Она читала это послание с улыбкой на лице. Теперь, как ей казалось, все должно пойти по плану. На троне Эймонд, брошь десницы носит Коль. Стоило предположить, что скоро полоса военных неудач зеленых подойдет к концу.

– Надо же, я никогда не покидала пределов Королевской Гавани, даже и не представляла, что просторы Семи Королевств такие необъятные… а мы всего лишь, вертимся в одном углу карты, – размышляла вслух Айрис, оглядываясь по сторонам.

Отряд их передвигался по пустынным территориям, обозначенных на карте красивым словом Просторы. В народе их именовали пустошами. Абсолютно плоский кусок земли, обрамленный по сторонам горами, в котором не росло практически ничего. Земли здесь были сухие и неприветливые, города и деревни отсутствовали, лишь старый заброшенный замок стоял у обмелевшего озера. Поговаривали так же, что в пустошах водятся племена дикарей, не брезговавших грабежом путников.

– Военный поход – не лучший повод для путешествий, – поддержал разговор Роберт, переводя взгляд на девушку.

Несмотря на то, что формально Блэксмит и ее люди были под командованием Талли, рыжая все же скакала чуть впереди всех остальных. Она прекрасно знала, Роберт не предпримет ничего без совета с ней. Момент, когда их отношения стали настолько доверительными, Айрис пропустила, однако в полной мере она довольствовалась тем, что выходило по итогу.

– Изящный меч, – очевидно, стараясь подбрасывать дров в затухающий костер беседы, продолжал молодой лорд, бросив взгляд на оружие девушки.

Ему хотелось знать о ней как можно больше. Отчего-то эта обладательница длинной рыжей косы, завидной выправки и богатого ругательного словаря пробуждала в его сердце неподдельный интерес.

– Отец выковал, – пояснила Блэксмит кратко, молясь, чтобы Талли не спросил о сапфире.

И он-таки спросил:

– И камень красивый… – однозначно, с его уст мысль эта сорвалась не в виде вопроса, а в виде вежливой затравки к разговору.

– Очень, – интонацией девушка дала понять, что развивать эту тему она не намерена.

Роберт хотел было сказать что-то еще, но вместо этого потянул поводья на себя, поднимая согнутую в локте левую руку, тем самым подавая колонне за собой знак к остановке. Юноша прищурился, напряженно смотря вдаль. Блэксмит затормозила своего коня, в растерянности поглядывая то на лорда, то на горизонт. К своему собственному удивлению, она не видела ничего.

– Что такое? – напряженно спросила она.

– Там люди.

Айрис уставилась в точку, в которую указывал палец юноши.

— Кажется, это тебе пора вооружиться луком и стрелами, — наконец, разглядев вдалеке мелкие передвигающиеся крупинки, что, очевидно, были людьми, сказала девушка. — Это местные?

— Здесь на тысячу лиг ни одного селения, — очевидно, не решаясь двигаться дальше и оценивая обстановку, проговорил Роберт.

— Дикари? — предположила лучница. — И что с того? Увидев нас, попрячутся в свои норы. С войском в две тысячи солдат, вооруженных по последнему слову моды, так сказать… нас мало что должно волновать, если это, конечно, не дракон. А это точно не дракон, уж поверь мне, — Айрис добродушно улыбнулась, легко пришпорив коня. — Пошли спросим хотя бы, кто такие.

Усмехнувшись и помотав головой, Роберт двинулся за ней. Он довольно долго пялился ей в спину, пока их кони, наконец, не поравнялись. Тогда, юному лорду пришлось-таки отвести взгляд.

Часть мелких точек на горизонте исчезла, очевидно, люди разбежались в разные стороны, однако часть осталась. Слонявшиеся сквозь высокую траву они не просто не стремились прятаться, наоборот, подошли ближе к дороге, будто чтобы поприветствовать проходящее мимо войско.

Как только точки наконец приобрели очертания людей, Айрис рассмотрела в них и мужчин и женщин, одеяния их были светлыми, почти в тон траве. Льняные свободные рубахи покрывали их тела, отлично маскируя их обладателей в этой легко просматриваемой местности. Несколько человек вышли прямо на тропу. Первый, ступивший на дорогу человек, держал в руке высокий деревянный посох, украшенный кожаными ленточками разных цветов, бусинами, камушками. Но что просто приковало внимание Айрис, так это диковинное ожерелье, украшавшее шею вожака.

Украшение было сделано из крупных камней, блестящих на солнце так, что глаза щипало, стоило засмотреться надолго. Однако огранены камни были неумело, все были разной формы и величины, часть граней были замутнены, будто шлифовать их было проблемой.

Блэксмит не являлась экспертом в драгоценностях, но как любую другую женщину, камни ее несомненно привлекали. Она постоянно засматривалась на массивные колье придворных дам, стараясь угадать вид минерала, из которого они были сделаны, она любила рассматривать камни на перстнях знати, с которой ей доводилось встречаться, однозначно воображая себя обладательницей этих самых украшений. Сейчас, видя это, очевидно, не самой искусной рукой сотворенное ожерелье на шее человека с посохом, сомнений у Айрис не было — это алмазы. Этот интересный факт подводил к не менее интересным вопросам: кто эти люди и откуда у них алмазы?

— День добрый, — Блэксмит, кратко переглянувшись с Талли, поприветствовала встретившихся им людей вежливо, но при этом излучая самоуверенность. — Говорят, пустоши на то и пустоши, что здесь никого нет.

— Правду ли говорят? — загадочным тоном проговорил мужчина с посохом, без стеснения разглядывая и Айрис, и Роберта, и их войско.

Однако во взгляде его не было ничего, что Блэксмит распознала бы как угрозу. Мужчина был спокоен, не выражал ни страха, ни агрессии. Он даже немного улыбался.

— Раз вы местные, так может и подскажите, как дорога? — продолжая беседу на светский манер, спрашивала рыжая.

— За тем холмом дорога размыта, там низина. Не просохло еще с прежних дождей. Повозки ваши увязнут.

— Есть ли какой объезд?

— И не один, — кивнул мужчина.

Ему не нужно было быть особо наблюдательным, чтобы проследить, что взгляд рыжеволосой девицы на коне не задерживается на его лице, он постоянно опускается к украшению на его шее. Мужчина с посохом беззлобно улыбнулся, обнажив желтоватые зубы.

— Интересное украшение, — поняв, что лидер этих людей поймал направление ее взгляда, заговорила Блэксмит. — Очевидно ручной работы… быть может, у нас есть шанс познакомиться с вашими мастерами?

Роберт посмотрел на девушку в недоумении. Мало того, он не разделял ее энтузиазма болтать с дикарями посреди пустоши и тратить драгоценное время, так теперь она почему-то выказывает неподдельный интерес к побрякушкам. Для него, конечно, Блэксмит однозначно была исключением из правил, однако сейчас в мозгу юного лорда поселилось сомнение в адекватности ее суждений.

Осмотрев каждого, кто был доступен ее взору, Айрис подметила, что алмазами усыпаны были почти все: камни были в серьгах у женщин, повязаны единичным камушком на шее у мужчин. Очевидно, эти камни очень вряд ли были ворованными, они были добыты. И они были добыты этими людьми.

— Мы и есть мастера. Народ пустошей живет на этих землях тысячи лет, каждый из нас умеет охотиться, собирать коренья, находить лечебные травы и красивые камни.

— Толк в красивых камнях вы, однозначно, имеете. Не соизволите ли поделиться, где вы их добываете? Как к вам обращаться? — за завесой праздничного тона Айрис начало пробиваться нетерпение.

— Таррин, — представился человек, кивнув.

— Айрис Блэксмит. А это Роберт Талли, — она представила себя, а затем и юного лорда, который до сих пор не проронил и слова.

Девушку начала понемногу выводить из равновесия вся эта миролюбивая презентация. Она, вероятно, уже привыкла к языку насилия, и ожидала, что раз это дикари, то и действовать они будут по-дикарски. Только вот ожидания ее расходились с реальностью, а дикий народ пустошей любил разойтись на лишние словарные конструкции.

— Вы не ответили на мой вопрос, Таррин, — продолжала девушка, в ее голосе послышался призвук холодного металла.

Таррин обвел руками простор за собственной спиной:

— В тех горах.

Полоска гор, что растянулась прямо по линии горизонта была длинна и практически необъятна. Блэксмит прекрасно помнила по карте, какой объемный горный массив лежит на западе. Лидер дикарей, конечно, ответил на ее вопрос, но уточнять сознательно ничего не спешил, явно бесстрастно задирая свою собеседницу.

Талли распознал издевку и принял ее близко к сердцу:

— Старик, перед тобой армия из двух тысяч человек. Говори с нами открыто и ваши земли никто не потревожит.

— Мы вышли поприветствовать вас. Лицом к лицу, — развел руками Таррин, снова улыбнувшись. — Думаете, мы вас боимся… лорд какой-то там? — мужчина прищурил глаза, явно наслаждаясь тем, как вскипает кровь молодого Талли.

Возможно, юноша нашел бы повод обнажить свой меч, но тут Айрис вдруг спрыгнула с коня, подойдя почти вплотную к лидеру встретившихся им людей.

— Мы — представители воли короля, — девушка говорила спокойно, уверенно, но нос не задирала, демонстрируя Таррину желание разговаривать с ним на равных. — У нас есть сила, у нас есть оружие, у нас есть ресурсы. Но мы здесь, чтобы использовать их с умом. У вас есть рудники, у короля есть все технологии, чтобы эти рудники разрабатывать.

— Мы живем в пустошах не потому, что это последнее оставшееся место для жизни, — очевидно, не проникаясь привлекательностью ее идей, говорил Таррин. — Жить можно много где. Здесь нам хорошо, потому что тут нет вас.

— Но зачем-то вы вышли на дорогу, увидев нас? Почему? Быть может, вам нужна помощь? — Айрис скорее оглядывала спутников Таррина, чем его самого.

Лидер дикарей выглядел непроницаемым, читать его было тяжело. А вот женщины, что скучковались за его спиной казались обеспокоенными, а стоило ей упомянуть о помощи, нервно сглотнули.

Блэксмит почувствовала удовлетворяющее чувство какого-то острого щелчка в груди, которое возникает, когда попадаешь в центр мишени или когда очевидно выигрываешь в споре. Чувство маленькой победы, за которую стоит ухватиться, чтобы выйти на победу побольше.

— Так вам нужна наша помощь, — уголок губ девушки пополз вверх.

Таррину ее улыбка скорее показалась оскалом хищника. Лидер продолжал хранить молчание, очевидно, сомневаясь, стоит ли доверять женщине перед ним.

— Нам нужна вода! Засунь уже свою гордость в задницу, отец! Озеро обмелело! — закричала вдруг за спиной у него молодая девушка, быть может, моложе самой Айрис.

Девушку тут же перехватили несколько мужчин, оттягивая ее назад. Таррин обернулся на собственную дочь, а на лице его отразились боль и твердое желание продолжать сопротивляться случившемуся. Он все-таки заставил себя выйти на дорогу и поприветствовать войско короля Вестероса, так почему же не мог завершить начатое?

Очевидно, все еще сомневаясь, зачем они вообще торчат посреди пустошей и тратят время на пустые разговоры с дикарями, которые даже не знают, чего хотят, Талли спрыгнул с коня и целенаправленно двинулся к Айрис, едва ощутимо касаясь ее плеча:

— Есть минута? — шепнул он ей, кивая головой в сторону, приглашая ее на приватный разговор.

Поджав губы, Блэксмит холодно взглянула на Таррина и, таки поддалась желанию Роберта, следуя за ним. Юный лорд пересек тропу и наклонился к лучнице, почти касаясь ее уха.

— Что происходит, Айрис? — нетерпеливо спрашивал он.

— Происходит нечто очень важное, — не скрывая внутреннего мандража, девушка посмотрела юноше в глаза, стремясь передать ему воодушевление от собственной идеи. — Эти люди контролируют алмазные рудники, — она указала рукой в сторону столпившихся на другой стороне дороги дикарей. — Рудники, о которых ни корона, ни Рейнира, не имеют ни малейшего понятия. Ты хоть представляешь, сколько это все может стоить? — взволнованно шептала Блэксмит, теперь сжимая закованное в доспехи плечо лорда.

— Ты об этом сейчас думаешь? О том, сколько это все стоит? Немного не время, не находишь? — возмутился Талли, слегка отстраняясь от девушки.

— А что ты слышал об алмазах, Роберт?

Немного не понимая, к чему она клонит, молодой лорд лишь пожал плечами.

— Я слышала, что это самый прочный материал на земле! — снова приблизившись к юноше, говорила Айрис. — Ты только подумай! Алмазные наконечники смогут пробить шкуру дракона! Это изменит ход войны!

Во взгляде Талли что-то поменялось. Он впал в глубокое размышление. Юноша обернулся на до сих пор напряженного Таррина, что в ожидании цеплялся за собственный посох особенно крепко, и не покидал своих позиций, очевидно, обдумывая выслушать условия сделки.

— Хайтауэры ждут подмоги, — хотел было возразить Роберт.

— И они ее получат, — понимающе заверила его рыжая. — Прошу, позволь мне хотя бы попытаться, — она сложила руки в молебном жесте.

Роберт, казалось, затерялся в этих зеленых глазах. Разве он мог ей отказать? Разве у него вообще было право на выбор? Глубоко вздохнув, он кивнул.

Краткая улыбка скользнула по губам девушки, она глянула за плечо молодого лорда и шагнула на встречу Таррину, который, казалось, принял решение. Он смотрел Айрис в глаза, а затем опустил взгляд на ее меч, разглядывая красивый синий камень на его рукояти.

***

Рыжеволосая девчонка сидела на траве, скрестив ноги и опираясь на руки. Она задрала голову, щурясь от яркого солнца и смотрела в синее небо, где размахивая гигантскими крыльями, летала Вхагар. Волосы ее были такими же пушистыми, что и в детстве, но теперь были намного длиннее и уже достигали лопаток. Рыжие локоны были заплетены в тугую косу, однако часть медной копны все равно выбивалась, развеваясь на ветру.

Всадник дракона не был в небе, со своим питомцем — он сидел рядом, в аналогичной позе, так же смотря в небо.

— Что-то с тобой не так сегодня… — хрустнув затекшей шеей, Айрис перевела взгляд на принца, а потом потерла ушибленное запястье, на котором начал проявляться фиолетовый синяк.

Деревянный клинок тренировочного меча юного принца сегодня ударил ее особенно сильно. На сей раз у Айрис не было никаких шансов. В какой-то момент она даже решила сознательно не проигрывать, настолько азарт захватил ее, а желание победить таки по-особенному агрессивного сегодня Таргариена вытеснило все остальное. Но Эймонд отделал ее, как ребенка.

— Это ты сегодня дала слабину, — самодовольно хмыкнул принц.

— Неправда, — нахмурилась девчонка.

— Значит, работает, — Эймонд улыбнулся сам себе, и было в этой, больше похожей на оскал улыбке, нечто темное.