Глава четвертая. Да здравствует новый король. (1/2)

Айрис в спешке отстегивала латы, при этом стараясь максимально беззвучно опустить их на покрытый сыростью пол. Вокруг была кромешная тьма, только свеча в блюдце стояла на полу, освещая лишь маленький уголок пространства. Все остальное было охвачено мраком. В каменном помещении было слышно, как ударяются капли воды об пол, и казалось, слышно было лишь это. Однако стоило сосредоточиться на этой звонкой тишине, как становилось можно различить вдали гулкое эхо голосов.

Теперь Айрис могла передвигаться тихо, словно кошка. Доспехи не издавали звуков при движении, они лежали на полу, смиренно ожидая, пока хозяйка вернется за ними. Подняв блюдце со свечой, девушка тихим шагом направилась вперед, принявшись медленно и почти беззвучно подниматься по скользким каменным ступеням.

Голоса становились громче. Теперь они вырисовывались в слова, которые можно было разобрать. Еще пару шагов и путь закончился тупиком – каменной стеной, которая, как наверняка знала Блэксмит, была тайным ходом в покои принцессы Рейниры. Приложив ухо к тонкой щели, девушка закрыла глаза.

– Провозгласив меня наследником, отец вверг государство в гражданскую войну… Она еще не началась, но она близко. Неужели все это стоит того? Если мы сохраним мир…

– Это – твой долг, Рейнира!

– Хочешь, чтобы наши дети оказались в центре кровавой бойни?

– Вся наша жизнь – кровавая бойня, и если мы не готовы в ней участвовать, мы не достойны своего дома.

Айрис узнала голоса принцессы и ее супруга. Их спор становился все напряженнее, а голоса все четче и яснее пробивались к ее ушам сквозь толстую потайную дверь. Но суть этого диалога оказалась предельно ясна. Принцесса не хочет войны.

***

– А это – благоприятное стечение обстоятельств в копилку нашей команды, – Блэксмит закончила пересказ услышанного, скрестив руки на груди.

– Хорошая работа, – сдержанно похвалил Эймонд, погрузившись в задумчивость.

– Деймон в силах склонить ее к своему мнению, учитывай это. Пока он – самый опасный игрок.

Продолжая хмуриться, принц кивнул.

Они сидели под тем же деревом, за стеной замка, под которым всего неделю назад Эймонд застал ее за чтением любовной книжонки. Теперь они предпочитали открыто не пересекаться, дабы утаить свои разговоры от всех нежелательных ушей. Они встречались по утрам, в первый час рассвета, когда служба Айрис была окончена. Теперь в их разговорах не было ничего постороннего. Все мысли были только об одном. О партии, в которой они все были замешаны. Принц мечтал обеспечить шах и мат будущему королю, Блэксмит параллельно думала о том, как вывести свою пешку в конец игральной доски и не лишиться головы.

– Войне – быть, я чувствую это, – прошептал Таргариен, но не с напряжением, а скорее, с воодушевлением, будто он именно этого и ждал.

Он взглянул на спокойную гладь воды вдалеке и задумчиво улыбнулся.

– Тогда пора собирать союзников.

Эймонд посмотрел на собеседницу, чувствуя как искра, что зародилась в его груди превратилась в поток адского пламени. Он был вдохновлен. Он чувствовал себя неуязвимым.

– Но нам придется играть за команду Эйгона, – проговорила Айрис.

На пламя словно обрушился поток ледяной воды, взметая в воздух горячий пар. Пар этот давил на грудную клетку, заставляя кровь вскипать. Таргариен стиснул зубы, но внутри признал, что она права.

– У тебя недостаточно влияния, чтобы быть третьим игроком в этой игре, – сердце девушки заколотилось, она понимала, насколько ее слова принцу неприятны, насколько они жгут его самолюбие.

Но это была правда, разбивающая иллюзии.

– Я не стремлюсь тебя обидеть, мой принц, – продолжала девушка, намеренно опустив тон своего голоса, будто она пела колыбельную, ведь ей нужно было успокоить дракона. – Но пока это так. Нужно выждать время, укрепить свое имя, убедиться, что большая часть сил преклонит колено именно пред тобой.

– Тогда одной столицы мало. Я не могу оставаться здесь, словно рыба в луже, – Эймонд словно бы выплюнул эти слова.

– Отправишься искать поддержки северных Лордов?

Он кивнул. Он давно об этом думал.

– Одних обещаний им будет мало… титулы у них уже есть, в столицу они не поедут… Им гоже там быть королями, чем здесь – прислугой, – размышляла дочь кузнеца.

– Ты поразительно оказываешься в курсе всех дел, Блэксмит, – усмехнулся Таргариен.

– Слушаю то там, то здесь, – Айрис горделиво улыбнулась. – Принц, тоже, знаете ли, очень хороший источник информации. Довольно достоверный.

Эймонд не сдержал улыбки, опустив голову. Он подобрал мелкий камешек с земли и запустил его вперед, падать вниз по пологому склону.

– И действительно, обещаний им будет мало… – вернулся к вопросу принц.

– Есть еще один вариант, – выдержав внушительную паузу, проговорила Айрис.

Она знала, он понимает, что она предложит. Возможно, он сам думал об этом варианте. Возможно, обсуждал это с матерью или десницей. Может быть даже, уже давно все решил…

– Какой? – спросил Эймонд очень открыто, без тайной мысли, без манипулятивного тона.

Он не смотрел на нее, и девушка была благодарна Семерым, что его взор был поглощен расцветающим пейзажем послерассветного часа.

– Брак, – решив не проглотить это слово, Блэксмит даже перестаралась, выговорив его громче, чем планировала.

Когда пытаешься скрыть личную заинтересованность, порой получается только хуже. И почему ей не все равно? Могла бы порадоваться за друга: он убивает двух зайцев одним ударом – получает армию новоиспеченного союзника и жену. Почему нельзя оставаться спокойной, представляя себе этот исход?

– У кого самая большая армия на севере? – поспешила задать вопрос она, чувствуя, что не может справиться с повисшей тишиной.

– Дом Баратеонов держит внушительную армию, но они, вероятно, выступят в поддержку старой шлюхи.

– Значит, и надо ехать к ним, – предложила Айрис. – Потенциальным союзникам ты всегда успеешь мед в уши налить. Стоит быть на два шага впереди. И вербовать сторонников противника.

– Значит, про военные стратегии ты все-таки читаешь, Блэксмит, – медленно проговорил Эймонд, очевидно, глубоко задумавшись над ее идеей.

Девушка, быть может и польстилась бы его похвалой, если бы не застряла в петле пожирающих ее заживо мыслей. Вот так вот… одно слово и, вероятно, через пару месяцев они не смогут уже так видеться. Никогда.

Айрис поверить не могла, что сама подала эту идею. Но в то же время, она старалась быть реалистом. На что она надеется? Что принц Эймонд предпочтет политическому союзу и красотку благородных кровей ее, безродную девицу? Чтобы слыть безумцем и вообще лишиться всякой надежды на трон? Смешно.

Такого даже в ее любимых романах не писали. Никто не стал читать бы этот вздор. Крестьянки грамоты не знают, а благородным леди такие сюжеты неинтересны.

Блэксмит крепко, до скрипа стиснула зубы. Она не привыкла говорить себе, что ей чего-либо не дозволено, что для нее что-либо невозможно. Она готова была колотить себя за такие мысли. Она готова убивать на турнирах, убивать в боях, выцарапывать глаза врагам, отрубать их головы, чтобы побеждать, чтобы получить уважение, чтобы овладеть положением, в котором жизнь не будет шаткой. Больше всего на свете она ненавидела место, откуда она пришла. Она не хотела жить в грязи и вони. Она знала, что была достойна всего на свете.

Почти всего.

Она хотела бы перевести тему, но мозг ее будто замерз, перестав формировать ясные мысли. Айрис едва ли контролировала то, что в упор смотрела на Эймонда, не сводя с него взгляда.

Он же на нее не смотрел. Глядел вдаль, продолжая хмуриться. И о чем он думает? Блэксмит, наверное, в ту секунду все бы отдала, чтобы хоть на мгновение заглянуть к нему в голову.

– Мне пора, – не в силах больше себя мучать, сказала девушка, поднимаясь на ноги.

– Останься, – отчего-то принц встрепенулся, оглядываясь на нее.

Айрис замерла на месте. Ее сердце нарастило темп. Она уловила в его взгляде обеспокоенность.

– Все хорошо, Эймонд? – спросила она тихо и тут же осеклась.

Когда она вообще в последний раз звала его по имени? Она старалась избегать этого покуда контролировала собственное намерение. Чаще всего за именем младшего сына короля следовал такой взгляд вышеупомянутого, что девушка немедленно переходила на привычное ”Мой принц”.

Но на сей раз он не отреагировал, он лишь провел ладонью по траве рядом с собой, очень ненавязчиво приглашая ее присесть подле и сцепил пальцы в замок, вертя массивные перстни. Это движение красноречивее всего говорило о его беспокойстве.

Айрис осторожно опустилась рядом, все же сохраняя некоторую дистанцию. Внутри нее заполыхал огонь противоречий. Больше всего на свете сейчас ей хотелось положить ладонь на его сцепленные напряженные руки, погладить их, успокоить… она даже совершила мимолетный порыв, но вовремя себя остановила, задержав руку навесу.

– Мой отец медленно умирает, а мне… все равно, – наконец заговорил Эймонд. – Наверное, потому что ему ровно так же плевать на меня…

– Если тебя это тревожит, значит не все равно? – Айрис задумывала эту фразу, как ободряющий элемент, но вышло слабо.

– Меня, скорее, забавляет, – на губах принца заиграла недобрая улыбка. – Ты можешь быть для государства благодетелем, самой добротой и справедливостью, но в сердце… быть настолько ко всему безразличным, что это безразличие, оно словно яд, отравляет всю твою семью. Одно мгновение, и все грызут друг другу глотки без чести и жалости, чтобы занять желанное место, – Эймонд расцепил руки и крепко сжал кулаки.

– Король посеял раздор? – продолжая поддерживать диалог, спросила девушка тихо.

– А кто еще? – процедил принц.

Он опустил голову, пряча взгляд.

Признаться, Айрис никогда его таким не видела. Он словно сбросил пред ней все маски, что постоянно носил. Вся его надменность, хладнокровность, некая резкость, что была ему порой присуща, спала, обнажая того, кто просто нуждался в любви и признании.

Блэксмит это поразило. Она будто сама почувствовала то же самое. В ее груди словно открылась воронка, которая начала поглощать частицу за частицей ее души. Даже принцам, оказывается, бывает больно…

На сей раз самоконтроль ее отключился, она перестала следить за движениями, полностью поглощенная теми ощущениями, что вызвала в ней откровенность ее друга. Ее рука будто сама собой накрыла напряженный кулак, слегка сжимая его.

Они оба почти одновременно вздрогнули. Айрис осознала, что наделала. А Эймонд почувствовал ее прикосновение. И как ни странно, оно не было неприятным. Он ожидал всего чего угодно, только не расслабляющего тепла. Касания посторонних всегда были подобны иглам. Сейчас же… его будто укрыли теплым одеялом.

Его кулак расслабился, большой палец скользнул вверх, слегка поглаживая руку Айрис. Сердце ее до сих пор колотилось в бешеном темпе, особенно сейчас. Его пальцы были холодны, как лед. Но для нее сейчас не было ничего приятнее.

Солнце поднялось высоко. Начинался новый день.

***

Рейнира и ее семья отплыли в сторону Драконьего Камня. Ощутимый спад напряжения волной прокатился по всем обитателям замка: от прислуги и гвардейцев до белых плащей и самой королевской семьи. Каждый был подсознательно готов обнажить кинжал в любой момент. А сейчас пришло время, наконец, расслабиться и вернуться в привычный темп жизни.

Казалось бы, королю стало легче. Но каждый, скрывая свои мысли от остальных, догадывался – заметные улучшения наступают только перед самым концом.

Нагрузка на ночную стражу снизилась, Айрис выдался шанс провести несколько часов в родительском доме. Город продолжал жить своей жизнью, будто бы во дворце и не происходило совсем ничего. Люди сновали по улицам, проститутки зазывали клиентов, ослы везли скрипящие повозки.

Уильям Блэксмит и его сын Ричард трудились в кузнице, призвав на помощь около дюжины юных подмастерий. Девушка появилась в знакомых ей с детства стенах и обомлела от уровня суеты. В кузнице не было и места для падающего яблока, казалось, там стало еще жарче. Груды новых мечей лежали неорганизованно, некому было их укомплектовать.

Айрис исподлобья взглянула на брата и ее взгляд тут же смягчился, стоило ей вспомнить их разговор с Эймондом. Нет, в отличие от принца, Блэксмит не могла сказать, что она ненавидела своего брата. Он был идиотом. Но он все равно был ей братом. А отец… вероятно, это был самый лучший отец на земле.

Рыжая с горечью улыбнулась. Чем-то ее семья все же превосходит королевскую. В ней хотя бы есть капля любви и сочувствия.

Уильям заприметил дочь, стоящую на пороге. Улыбка пробилась сквозь изнеможденное усталостью и морщинами лицо.

– Король еще не умер, а мы уже готовимся к войне, – хрипло сказал он, бросая взгляд на свежевыкованное оружие.

Айрис услышала в его голосе укор и сожаление одновременно. Видели Семеро, он не хотел видеть свою дочь посреди всей этой кровавой мясорубки. Он знал, что она не пожелает и слышать его упреков. Пойдет защищать честь своего принца, гордо подняв голову, даже зная, что смерть неминуема. Она связана клятвой. Как любой другой гвардеец.

Девушка не нашлась, что ответить. Зеленые уже готовили трон для своего нового короля, это было очевидно.

Ее подавленность не осталась незамеченной любящим отцом. Уильям передал работу помощнику и, стянув перчатки, подошел к дочери, слегка коснувшись ее плеча. Айрис глядела в глаза родителя, понимая, что едва ли найдет слова объяснить свое состояние. Она не привыкла откровенничать. Да и поймет ли он ее? Быть может, скажет, что-то вроде “я же тебе говорил”...

– Что тревожит тебя, дитя мое? – он провел ее в дом, закрывая проход в кузницу и усаживая ее за стол.

Марва подскочила, поспешив налить им обоим эля, но Уильям остановил ее движением руки. Кухарка, смиренно кивнув, вышла из комнаты, оставив их наедине.

Айрис всеми силами сдерживала себя, чувствуя, что слезы подступают. Здесь, дома, она могла бы чувствовать себя в безопасности и знала, что может скинуть маски. Однако это было не так легко. Они будто вросли в ее лицо, вовремя останавливая дрожащий подбородок, сглаживая ползущие вниз уголки губ и осушая мокрые глаза.

– Что случилось, родная? – отец сам налил ей эля, подталкивая в ее сторону огромную деревянную кружку.

Девушка резко осушила ее, тяжело дыша.

– Что-то случилось в замке? – продолжал строить догадки отец.

Айрис помотала головой:

– У меня… сердце болит, – прохрипела она, уставившись на мокрое дно кружки. – Тяжело так. Горько. Безнадежно.

Уильям грустно улыбнулся, сжав тонкое запястье девушки.

– Предположу, что твое заболевание – очень распространенная вещь, – он заглянул ей в глаза, в его взгляде не было ожидаемого девушкой осуждения – только понимание и сочувствие. – И оно зовется любовью.

Горький смешок сорвался с губ Айрис, как очередная попытка скрыть состояние своей души. Любовь? Как смешно.

– Что в этом запретного? – поспешил продолжить диалог отец.

– Что в этом запретного? – передразнила девушка, до боли закусив губу. – Может, потому что я – гвардеец, клянувшийся не иметь брака и детей, клянувшийся защищать ценой собственной жизни того, кто теперь… разрывает мое сердце на куски? – едва подобрав слова, она вздохнула, этот вдох был урывистым, едва пробивающимся через комок в горле.

Уильям не отстранил своей руки, лишь крепче сжал запястье дочери, разделяя ее боль.

– Я не знала, что это так больно, – ее голос дрогнул, а рука сжалась в кулак. – Не иметь возможности… даже прикоснуться.

Она вспомнила тот момент, под деревом. Сейчас она отдала бы все, чтобы продлить его хоть на секунду.

– Это пройдет, любовь моя, – отец подлил ей еще эля. – Время лечит любые раны. Вспомни, зачем ты вообще пришла на эту службу, – говорил он ей спокойно, давая ее, уже льющимся словно ручей слезам, капать на шершавую поверхность стола. – Ты не пришла туда ради любви. Ты не пришла туда ради принца, Айрис. О чем ты всегда мечтала, дочь моя? Что ты всегда мне пыталась доказать?

– Я мечтала командовать… а потом получить титул Леди… – сквозь слезы, девушка усмехнулась, теперь смотря со стороны на свои наивные мечты.

– Есть путь это сделать? – мягко спросил отец.

Айрис неуверенно кивнула, полагая, что дослужиться до командующего – не такая уж и невыполнимая задача.