Глава 2. Предвыборный штаб (1/2)

Леви был уверен, что собрать жалкие двести подписей — дело плёвое, и трудностей с этим не возникнет. Бланки ему распечатали ещё в мэрии, по настоятельному требованию. Секретарша, привыкшая целый день делать абсолютное ничего, очень обиделась на приказ поработать и не хотела отрываться от соцсетей. Даже несмотря на то, что Леви пригрозил её уволить, когда станет здесь начальником. Только выползший на шум Закклай решил вопрос в пользу дворника-самовыдвиженца, попросив секретаршу не выделываться, нажать на кнопку и распечатать жалкие десять страничек пустого бланка.

Но настоящие проблемы начались на улице.

«Распишитесь, что вам стоит?» — как можно более вежливым тоном предлагал Леви, тщетно пытаясь выдавить приветливую улыбку на траурно-мрачной физиономии.

— А зачем? — нудел пастор Ник, разглядывая женские колготки на витринном манекене.

— А что мне за это дадут? — интересовался студентик Оруо, ушло потирая палец о палец.

— А помнишь, как ты меня догнал и в канаву скинул, когда я в неё бросил банку от энергетика? — ехидно спрашивал тракторист Несс. — Ты меня слушать не желал, пока я эту банку из лужи не выловил. Вот и я тебя слушать не стану.

«Нет», «нет», «нет». Отказ за отказом. Трагедия! К шести вечера Леви имел лишь одну подпись, и ту ненастоящую. Фарлан наврал миссис Кирштайн, что её пухлощёкого сынка будут снимать в шоу талантов, вот она и подписалась, не читая, на чём подписывается. Леви отвесил Фарлану подзатыльник и отобрал все листочки. Враньё он ненавидел так же сильно, как и грязь. Ложь, лицемерие и ханжество были для него той же грязью, только незримой, но оттого не менее отвратительной. Поэтому лгать горожанам о своих целях он не собирался. А когда честно начинал рассказывать, что наведёт в городе чистоту и порядок — встречал лишь скучающие взгляды. Словно людям было нормально ходить по грязным улицам. Словно их вовсе не интересовало, чем именно и как часто моются их подъезды.

На обратном пути Леви чувствовал разочарование и раздражение. Горожане что же, хотят, чтобы над ними встало то столичное чучело?! Чтобы ими правил человек, способный нагло курить в здании, не удосужившись выйти на улицу?!

Фарлан и Изабель шли чуть позади и в мысли своего руководителя не лезли. Только шумно перешёптывались, прикидывая, сколько подписей они наберут до понедельника. По логике выходило, что едва ли больше десяти.

— Сами нарисуем! — решила, наконец, Изабель. — Не станет же Закклай проверять!

— Вот ещё! — мгновенно взвился Леви. — Я не стану уподобляться этому столичному выскочке, который лезет в наш зажопинск без мыла! Его на ручках сюда принесли! Ему партия пост мэра дала за красивые глазки! А я не хочу на халяву, как он! Я хочу честно и законно! Ещё не хватало юлить и жульничать, подражая такому хмырю!

Фарлан и Изабель притихли. Троица вышла на мост. Солнце не спеша клонилось к горизонту, бликуя на неторопливых волнах. На протоптанной тропинке, заменявшей набережную, гулял народ, совершая вечерний променад. Чета Браусов выдала детям батон, и малыши с визгом скармливали его уткам.

— Я думал, ты по приколу собирался мэром стать, — произнёс, наконец, Фарлан.

Тонкие брови Леви сошлись на переносице, глаза мрачно сверкнули.

— Я похож на приколиста?

Фарлан покачал головой, словно говоря «нет, и это проблема».

— Что-нибудь придумаю, — холодно прокомментировал Леви и остаток пути прошёл молча, пытался сочинить способ легко и безболезненно получить двести подписей. Однако в мыслях вертелась только злоба на столичного выскочку и сильное желание навешать ему пиздюлей.

На Розовой улице желание навешать пиздюлей реализовалось, правда, не в адрес столичного выскочки.

Зик — нытик лет девятнадцати — подобрал за аптекой целую коробку списанных по сроку годности презервативов. Надул их, как воздушные шары, и развесил гирляндами над подъездами. А на шарах написал маркером громкие лозунги «НЕТ ДЕТЕЙ — НЕТ ПРОБЛЕМ».

Как объяснил дворникам гуляющий с подружкой однокурсник Зика, «ему никто не даёт, вот он и бесится».

Леви такое оправдание не устроило, он отловил Зика в беседке за игрой в порно-шашки и накостылял по полной. И потом долго успокаивался за умиротворяющим, как медитация, подметанием улицы, а Изабель, балансируя на плечах Фарлана, отвязывала с козырьков подъездов гирлянды надутых презервативов.

* * *

Вернувшись в свою тесную однушку, Леви разогрел котлетку с макаронами, заварил душистый чай и включил телевизор. Он собирался поднять себе настроение каким-то идиотским, но залипательным шоу или отвлечься передачей о таинственной жизни косаток. Но его антенна ловила лишь два канала, а местное телевидение в данный момент показывало только документальный сериал про мировой геноцид вековой давности, да ещё новости Троста. Главной новостью Троста, судя по всему, был столичный выскочка Эрвин Смит, поскольку именно он сейчас улыбался репортёрше во все тридцать два зуба, похлеще любой косатки.

-… новый опыт, и для меня большая честь стать мэром вашего городка… — распинался он.

Леви цыкнул и выключил телевизор.

— Честь, как же, — буркнул он. — Небось, воротит тебя с нашего захолустья. Нет, припёрся, нос свой суёт.

Поворчав, он с силой вонзил вилку в котлету, представляя, что втыкает её в глаз Смита. Правда, вспомнить, как выглядит глаз Смита, не получилось, и для полноты картины Леви включил телевизор обратно. Глаз был большой, красивый, льдисто-голубой. Смотря на него в экране, Леви разрезал котлету и кровожадно её сожрал, воображая, что поглощает вот такое же глазное яблоко.

Смит разглагольствовал о своей политике, о какой-то там программе, вещал, как улучшится жизнь города с его приходом на пост, обещал урегулировать все проблемы и вообще представлялся каким-то космическим спасителем, с появлением которого Трост расцветёт, словно бутон в засуху, на улицах появятся какие-то автобусы, и даже старухи станут юны и прекрасны.

Леви потягивал чай и с недовольством комментировал его речь, критикуя чуть ли не каждое слово, будто они стояли сейчас один на один, и он унижал столичного нахала, а тот не находил слов оправдания. Аккерман не часто самоутверждался подобным образом, но сегодня грех было не самоутвердиться, опуская этого наглеца.

«Нужны нам твои автобусы, когда от одного конца города до другого двадцать минут пешком?»

«Нахера нам твоя реформа здравоохранения? Бабка Спрингеров и роды принимает, и зубы дерёт! Никто не жалуется!»

«Какое ещё развитие сельского хозяйства? У кого есть огороды — те и продают кабачки!»

Это были лишь одни из множества комментариев, отпущенных им за время интервью. Потом сюжет сменился на опоросившуюся свинью Браусов, и Леви задумался. Почему-то ему казалось, что он уже видел этого Эрвина Смита. Днём он этого не понял, но сейчас, вдоволь насмотревшись на небольшом экране, явственно осознал, что абсолютно точно видел уже и эти голубые глаза, опушённые густыми ресницами, и занятные надбровные дуги, по которым хвостики мохнатых бровей словно взлетали ввысь. Лицо Смита было красивым — тут Леви поспорить не мог — а ещё выглядело несколько смазливым из-за своей излишней ухоженности. И отчего-то казалось невообразимо знакомым.

Но поскольку у них не было ни единого шанса повстречаться до сегодняшнего дня, Леви решил, что это всего лишь нервное. Стресс из-за внезапно всплывшего конкурента. Да и вообще он был сильно взбудоражен из-за того, что сам себя вырвал из зоны комфорта, решив выдвинуть свою кандидатуру на высокий пост.

Как бы то ни было, уступать ему Леви не собирался. Не будучи особым патриотом, тем не менее, он и мысли не мог допустить, чтобы отдать городок в руки столичного засранца. Тем более, что больше никто не планировал бросать Эрвину Смиту вызов.

— Это что же, он тут главным будет? — ворчал Леви, намывая посуду до скрипа и блеска. — Это всеми нами командовать начнёт?

Ночью ему приснился совершенно ужасный кошмар. Сон начался вроде бы славно: Леви подметал свою уютную улицу, и была она безупречно чиста, ни единой пылинки. В солнечном свете тротуарная плитка казалась белоснежной, сияла, словно мраморная, почти светилась, и Леви казалось, что так и выглядит Рай. А потом на его чистейшей райской улочке появился он — этот городской мерзавец, этот дьявол из преисподней, гад, выползший с самых глубоких кругов Ада. Он пришёл с высокомерной физиономией, потягивая свою вульгарно-ароматную сигарету, и пепел, к ужасу Леви, летел прямо на чистейшую, только что подметённую мостовую, марая её, пачкая, оскверняя сей греховной грязью.

Леви хотел скрутить ему руку и заставить сожрать собственный окурок — он ещё в школе провернул такое с одноклассником, после чего весь город ходил тихий и чистоплотный. Но вовремя сообразил, что не может. Тронь городского главу — и он упечёт в тюрьму до конца дней. Это в школе за подобное только вызвали дядю к директору, но дядя в таких делах всегда был на стороне Леви. Дядя и сам курил над пепельницей, правда, не столько ради чистоты, сколько ради самой пепельницы в виде девичьего причинного места.

А этот Смит… Судя по паскудной роже, он бы упёк за решётку на веки вечные, а тогда некому стало бы убираться на Розовой улице. Назначили бы нового дворника, а он бы убирался, спустя рукава — ведь за ним никто бы не следил. И улица заросла бы грязью, а за ней и весь городок, а там и вся страна, весь мир… Всё покрылось бы слоем пепла со Смитовой сигареты… Это был бы крах, тлен, конец света, даже хуже. Трагедия!

Леви проснулся в ужасе и панике, бесконтрольно побежал мыть руки по локоть, и пока стоял над раковиной, ещё раз решил, что ни в коем случае не позволит этому мерзкому Эрвину Смиту занять пост мэра. Победит его честно, чисто и без единой помарки, и даже если для этого придётся временно пренебречь убеждениями или гордостью — пойдёт на что угодно, лишь бы не отдавать власть наглому чужаку.

* * *

Было три часа ночи, но заснуть больше не получилось. Выхлебав чашку успокаивающего чая из страстоцвета и провозившись в кровати целый час, Леви поднялся, посмотрел на теплеющее небо и направился в дворницкую подсобку, где в тишине занялся спортом: приседал, отжимался, тягал мешки с песком для посыпания зимой дорожек от гололёда, и возбуждённый разум потихоньку успокаивался, переставал бесноваться в неопределённости и начинал выстраивать дальнейший план. Планы у него всегда лучше строились за работой, поэтому после лёгкого завтрака Леви взялся за метлу активнее обычного, и к моменту, когда Фарлан и Изабель выползли подметать, уже заканчивал свою часть работы. Распределив оставшиеся обязанности, он забросил инвентарь в подсобку и направился в библиотеку. Как выяснилось, та не работала в выходные. Леви поворчал и зашагал к дому Моблита.

Тот жил с бабушкой и дедом в старой избе, помогая им по хозяйству. Родители давно уже перебрались в большой город и даже организовали там какой-то микробизнес, а ответственный сын остался со стариками, заботясь о них и регулярно латая ветхий домишко. Он даже предлагал потихоньку отстроить новый, но деды наотрез отказывались покидать стены, в которых провели молодые годы.

Когда Леви подошёл к избе, Моблит в одних брюках, с молотком в зубах ползал по крыше, меняя потрескавшуюся черепицу. Пёстрый зад бабули торчал в районе грядок. Дед-халявщик возлежал в шезлонге, притворившись, что у него страшно болит палец на ноге.

— Эй! Эй, библиотекарь! — позвал Леви, задрав голову. Цветущие вишенки рядом с домом радовали глаз.

Моблит удивился, услышав холодный и хрипловатый голос дворника, отложил молоток и свесился с крыши.

— Доброе утро, мистер Аккерман, — поприветствовал он в полном недоумении. — Библиотека сегодня не работает, но если вам очень нужно…

— Нужно, — обрубил Леви. — Заканчивай и пошли срочно.

— Извините, но я не могу бросить крышу среди ремонта, — в мягком голосе Моблита тут же появился стальной стерженёк. — После недавнего града черепицу побило, всё протекает. Я должен поменять, пока дни погожие.

Леви цыкнул и поджал губы. Моблит ему был необходим позарез. Даже больше, чем собственное время, которого тоже оставалось не так много.

— Я тебе помогу, — наконец решил он. — А ты вступишь в мой предвыборный штаб и будешь консультантом. Идёт?

Моблит вытаращил глаза.

— Предвыборный… Так вы всё же решили стать мэром Троста?!

— Да, решил, — Леви недовольно покосился на бредущую мимо кошку с рыбьим хвостом в зубах. Переступить через свою гордость оказалось тяжело, но необходимо. — И мне нужна твоя помощь. Я должен набрать до понедельника двести подписей и собираюсь сделать это честно, но пока что меня только посылают.

Моблит был добрая душа. Он мог бы отказать человеку грубому и хамящему, но человеку в беде, испытывающему трудности, да ещё и намеренному идти честным путём, отказать полагал невозможным.

— Хорошо, — после секундной задержки согласился он. — Я постараюсь помочь. А ремонт крыши отложу на вечер или…

— Чем раньше начнём, тем лучше, — возразил Леви, засучивая рукава. И направился к шаткой лестнице.

* * *

Вдвоём работа шла споро.

Моблит вбивал брусочки и доставал потрескавшуюся черепицу, а Леви таскал ему новую и уносил обломки. Дело было непыльное, да и поломанной градом черепицы оказалось не слишком много, так что к обеду они управились. А восторженная бабуля даже принесла помощничкам банку ежевичного компота из подпола.

— А для чего вы хотите стать мэром? — поинтересовался Моблит, когда они сидели в тени на завалинке и потягивали прохладный компот.

— О? — Леви скинул с плеч лямки рабочего полукомбинезона и оттянул ворот водолазки. Дни становились всё жарче, и он взопрел. Пора было доставать футболки. — Ты дурной? Я хочу стать мэром, чтобы навести в Тросте порядок. Поставить урны на улицах, починить третий мост, через который ходим по кривым брёвнышкам. Вон, старым домам металлочерепицу выписать за счёт муниципалитета, а то обычная так и будет крошиться.

Моблит глядел на него во все глаза, даже капнув изо рта компотом, и Леви смутился.

— Чего? — вопросил он.

Моблит отставил чашку в сторону и обтёр с нагой груди компот, не отрывая от собеседника внимательного взгляда.

— А вы говорили об этом людям? — спросил он. — Ну, когда просили подписаться за вас — вы озвучивали ваш план развития?

— Нет, — Леви нахмурился. — Разве это не очевидно?

— Нет! — Моблит замотал головой. — Для всех вокруг вы — уж извините — просто дворник со скверным характером. Откуда им знать, что вы собираетесь улучшить их жизнь?

— А додуматься слабо?

— Они не обязаны думать об этом, — возразил Моблит. — Вы должны рассказать им, что можете сделать для города и для них лично — и если им это понравится, они вас поддержат. Идите в библиотеку, а я быстренько оденусь и прибегу. Составим предвыборную программу и агитационный план! У вас есть ещё помощники?

— Фарлан и Изабель, — Леви допил компот и поднялся с пустой чашкой. — Но они заняты мытьём подъездов.

— Подъезды денёк подождут! — замахал руками Моблит. — Зовите всех! В этом деле лишние руки не помешают!

Вскочив и выхватив у Леви чашку, он умчался к крыльцу.

— Через пятнадцать минут у библиотеки! — крикнул он уже со ступенек.

Леви хмыкнул и решил, что нашёл нужного человека. Ему показалось, что этот парень загорелся идеей едва ли не сильнее, чем он сам. Это обнадёживало, успокаивало и дарило оптимизм, и на Розовую улицу старший дворник вернулся в самом лучшем расположении духа.

Когда он попросил Фарлана и Изабель отложить на сегодня работу и временно переквалифицироваться в его менеджеров и секретарей, те не поверили своим ушам.

— Но подъезды недомыты, — развёл руками Фарлан.

— Братишка, ты не заболел? — заволновалась Изабель, подскочив и приложив ладошку к его лбу. — Да ты весь горячий!

— Жарко, — Леви поморщился; на крыше под палящим солнцем его спасла только белая, как облако, косынка. — Подъезды, если уж они такие засратые, я лично помою ночью. А сейчас — переодевайтесь и дуйте в библиотеку.

Он и сам переоделся для солидности в джинсы и футболку поло, предварительно заскочив под душ. Даже взял с собой ручку и блокнот, направляясь в свой новый штаб с самыми серьёзными намерениями.

* * *

Моблит оказался отличным организатором, как будто всю жизнь занимался чем-то подобным. Впрочем, он вёл в библиотеке театральный кружок для младшеклассников, а неуёмных детей тоже нужно было организовывать и наставлять.

Первым делом он усадил дворников на стульчики и встал перед ними, как воспитатель. И заявил, что самое главное сейчас — привлечь поддержку избирателей.

— Мы должны составить предвыборную программу, — объявил он. — Расписать всё подробно, упорядочить, представить в наилучшем свете. Так, чтобы люди действительно захотели идти за вами, мистер Аккерман. Это самая сложная часть, но поскольку инициатива участия в выборах принадлежит вам — то и программу я поручаю составить вам лично. Я её потом непременно проверю.

— Проверишь? — хмурясь, переспросил Леви. — Это что, домашнее задание? Ты меня за школоту не держи. Я попросил помочь, а не припахивать.

Моблит даже не обиделся.

— Я думаю, — мягко сказал он, — что контроль иногда является лучшей формой помощи. Вы составите программу, и мы совместно обсудим её.

— Ну-ну, — с сомнением согласился Леви.

— Вторым пунктом, — продолжал библиотекарь, — является завлечение людей.

Предвыборную программу нужно озвучить как можно большей аудитории. Могу предложить устроить выступление завтра вечером у реки. На главной площади всегда много народу, да и по берегу люди любят гулять. Даже те, кто придет случайно — всё равно могут услышать. Но важнее — побудить людей прийти целенаправленно. Для этого предлагаю сделать листовки и раздавать их сегодня на улицах, чтобы жители Троста узнали о новом кандидате. Это я поручил бы господам Чёрчу и Магнолии.

— Листовки?! — Леви фыркнул. — Все будут их раскидывать. Только мусор разведём.

— Это неотъемлемая часть агитации, — возразил Моблит. — Люди должны узнать о вас, должны заинтересоваться и должны прийти на ваше выступление. А те, кто поддержит вашу программу — поставят свои подписи.

— Тц, — Леви поморщился. Баллотирование оказалось куда сложнее, чем он предполагал, но отступать было не в его правилах. — Ладно. А ты чем займёшься? Только не говори, что будешь стоять над душой.

— Нет, — Моблит покачал головой. — Я займусь изучением противника. Мы должны думать не только о том, как выдвинуть кандидатуру, но и о дальнейших процессах. Если удастся набрать двести подписей — придётся идти дальше. Дебаты, а после и выборы. Для того, чтобы идти вперёд, мы должны обладать всей полнотой информации. А для этого нужны исследования. Я собираюсь изучить, кто такой этот столичный кандидат, и узнать о нём как можно больше, чтобы умело противостоять ему.