Глава 4. Личные и деловые вопросы (2/2)
— Я тоже рад тебя видеть. Но знаешь, куришь ты настоящую дрянь.
Они улыбнулись друг другу, и Кэйа присел рядом. Молчали. Розария прикрыла глаза, втягивая побольше дыма в лёгкие.
— У меня кое-что есть для тебя, — сказала она вдруг.
Кэйа глянул на неё вопросительно, не скрывая проснувшегося любопытства. На миг перед Розарией воскрес образ одиннадцатилетнего мальчишки, несмотря ни на что тянущегося к новому. Быть может, именно эта черта привела его туда, где он был теперь.
— Бутылка вина. Купила по хорошей цене. В «Доле ангелов» была скидка – справляли наследниковый день рождения.
— Мондштадтская аристократия удивительно щедра, — Кэйа ухмыльнулся. — Кстати об этом. Местные богатеи не ладят меж собой?
— Быть может. Мне все тонкости знать не дано.
— А как угрожала мне при прошлой встрече, а сама не знаешь на кого работаешь. Стыдно, сестра, стыдно. И так на Вас не похоже.
— На церковь, — отрезала она. — Подожди меня тут. Я принесу вино.
Розария затушила сигарету и кинула окурок, вполне ещё, между прочим, достойного размера, Кэйе под ноги – от врождённой вредности, как ему думалось. Она ушла в сторону собора, оставив друга мучиться ожиданием. В этой одинокой муке и родилась мысль об ещё одном дельце. Невзначай упомянутый наследник показался вдруг ключом к пониманию расстановки сил в Мондштадте – такой воспитанный юноша не откажется от простой светской беседы. Шуберт Лоуренс видел в Кэйе Альберихе разбойника, беспринципного и необразованного. В чём-то он определённо был прав, но оттого лишь больше заблуждался. Для самого Кэйи из этого складывалась отличная возможность получить больше денег – не разбоем одним сыт будет.
***</p>
В «Долю ангелов» Кэйа явился не питая больших надежд. Он понимал, что Рагнвиндра может там не оказаться, но разыскивать его где-то ещё – вот ведь бесполезная глупость. Да и, как известно, чем меньше ожидаешь чего-то, тем вернее оно случается.
Этот обычно неприятный закон судьбы сработал как нельзя лучше. Рыжий парнишка, наследник старой мондштадтской семьи и доблестный рыцарь, устроился за столом в дальнем уголке зала и – ох, какая неожиданность! – читал. Его спокойствие среди окружающего шума вновь поразило Кэйю, способного как следует сконцентрироваться на стройных рядах букв только оказываясь в какой-никакой тишине. Но то, впрочем, могло быть потому, что сам он не был выходцем из богатой семьи, в которой принято сызмальства держать книгу в руках. Среди аристократии нынче чтение считалось модным.
— Разрешите составить компанию, господин? — Кэйа поклонился с приторно-учтивой улыбкой на лице.
— Не имею возражений, — ответил Рагнвиндр, всего на мгновение оторвав взгляд от страниц.
Кэйа присел напротив. Но книга, казалось, была слишком интересной, потому как именно она владела всецело вниманием молодого господина. Он перевернул очередную страницу, и Кэйа кашлянул, напоминая о своём присутствии.
— Вы хотели о чём-то поговорить со мной, господин?
— Лишь напомнить, что Вы должны мне небольшую прогулку. — Кэйа ухмыльнулся легонько. И вместе с тем старательно воскрешал в памяти имя человека перед ним. — Но я не откажусь обменять её на приятную беседу, господин Дилюк.
— А если беседа покажется Вам не столь приятной? Вновь потребуете прогулку? — вразрез колким словам на губах играла дружелюбная улыбка, удивительно искренняя.
— Признаться, я и не думал об этом, пока Вы не сказали сами.
И так разговор их начался с того, чем начинается почти любая светская болтовня – с жаркой сегодняшней погоды, не подходящей для долгих прогулок. А потом Дилюк предложил угостить Кэйю вином, тот согласился, как иначе. Знаменитое на весь мир одуванчиковое вино с винокурни «Рассвет» действительно было удивительно приятно на вкус. Кэйа не удержался и отвесил пару комплиментов. И так они стали говорить об алкоголе: видах, вкусах и немного о производстве, не раскрывая винодельческих тайн рода Рагнвиндр. Беседа их в самом деле походила на приятную всё больше и больше.
Время шло, слова лились, а Кэйа всё не получил того, за чем в действительности пришёл. Он, правда, вовсе едва не забыл об этом. Где-то в другом конце зала бард заиграл очередную песню, и она разносилась по всей таверне, не только благодаря его сильному голосу и умелым пальцам, перебирающим струны, но и десяткам пьяных ртов, ставшим подпевать ему:
Встретив раз в порту девицу,</p>
Совладать с собой не смог</p>
И без памяти влюбился:</p>
Хоть не пьян – а валюсь с ног!</p>
Кэйа и сам невольно начал напевать её себе под нос. Ему подумалось, что окажись с ним Розария – сделала бы то же самое. Да и команда его тоже – песня-то была известна каждому моряку. В сердце Кэйином будто проснулась необъяснимая тоска то ли по грязным пиратским кабакам, то ли по былым временам, когда он и пиратом-то ещё не был.
— Мондштадт прекрасный город, — выдал он где-то между строками песни, внимательно глядя на Дилюка.
— Поэтому Вы решили снова посетить его?
— Именно так, господин Дилюк. Решил посмотреть каково тут в непраздничные дни.
И с этого начался разговор будто бы о чём-то личном, сокровенном. О Мондштадте Дилюк говорил с такой искренней любовью, какой Кэйа никогда не видел. Этой искренностью он и воспользовался, когда спросил Дилюка о его семье, осторожно поинтересовался о других старых семействах, и невзначай затронул службу того в Ордо Фавониус. В ответ поделившись полуправдой о собственной насыщенной жизни – так уж вышло, что Кэйа успел побывать во всех семи королевствах, и историй накопилось у него немало.
— Быть может, пришлёте весточку из своего бесконечного путешествия? — пошутил Дилюк.
— Непременно, господин Дилюк, — пьяному языку Кэйи отчего-то ужасно понравилось произносить это имя, ещё недавно бесконечно ускользавшее с него. — И при следующем визите в Мондштадт получу обещанную Вами, господин Дилюк, прогулку.