Глава 41 (2/2)

— Мисс Снейп, — тихо проговорил профессор, и все тут же замолкли.

Прокашлявшись, София, немного помедлив, изрекла желание стать главой отдела международного магического сотрудничества, которую ранее занимал недавно погибший Барти Крауч. Снейп, сверившись с её годовыми оценками за четыре года обучения, оповестил её, что нужно сделать углубление в историю магии, поскольку того, что рассказывает Бинс, недостаточно для сдачи вступительных экзаменов в министерство.

Последней была Милли, изъявившая желание отучиться на журналиста, и Блейз все-таки не удержался да пошутил про любовь Миллисенты к статейкам Скитер, из-за чего получил подзатыльник от Снейпа. Как бы Блейз ни издевался, Миллисента всегда сочувствующие оглядывала Софию, когда о той вновь выпускали статейки, и в редких разговорах с Трейси, с огненной страстью в глазах мечтала о том, что рано или поздно кто-нибудь (намекая, разумеется, на себя) сместит Скитер с места и настанет эра честной журналистики. Звучало очень пафосно и громко, учитывая, что со знанием английского у Миллисенты все не очень хорошо. Временами, сидя с ней за одной партой, София искренне удивлялась наличию столь непонятных в записях слов.

Наконец, спустя сорок минут, Снейп отпускает их, поджимая и без того свои тонкие губы в ещё более тонкую струнку, когда выходя в коридор и без того шумные дети заводят ещё более шумный разговор о предстоящем сегодня уроке ЗОТИ.

Дубовая дверь с шумом закрывается, и Северус, почти уверенный, что остался в кабинете один, недовольно фыркает о тупости нынешних студентов. Замирает, как только развернувшись, замечает сидящую рыжеволосую девушку. Она поворачивается в его сторону — её лицо не дёргают никакие эмоции, холодная точность, в точности как у Люциуса, когда тот хотел поговорить о чем то важном.

—Малфои уничтожили все, что досталось ей от Джеймса и Лили…

Она хмурится и быстро отводит взгляд, сосредоточенно разглядывая доску с написанным на ней рецептом Болтливого зелья, приготовленным для шестикурсников, который вот-вот приступят к занятиям.

Северус садится за свой учительский стол, убирая пальцы в замок, вопросительно приподнимая брови. София не выглядит так, словно бы пришла побеседовать с ним как дочь с отцом о чем-то личном и сокровенном, но влезать к ней в голову — Северус не привык нарушать её личного пространства. А ещё его пугала перспектива узнать, что же она правда думала о нем: все ещё ненавидела и презирала каждой частицей своего тела или простила сразу же, как только заехала домой к Уизли?

— Я бы, София, не метил так мелко, — начинает разговор он, ведя совершенно непринуждённую беседу. О её планах на будущее. —Из Малфоя выйдет отвратительный министр магии.

Она издаёт подобие смешка, опуская взгляд к полу. Рукой теребит брелок на сумке в виде далматинца из странного маггловского мультфильма который она обожала в детстве. Кажется, и он когда-то видел его. Сидя дома у Лили, тогда ещё Эванс, она рассказывала про коллекцию DVD дисков у себя дома и особенно воздыхала Лили на мультфильмы Дисней.

— Я не стала говорить о должности министра чтобы не задеть и без того шаткое самолюбие Драко, — теперь уже посмеивается он, а она все разглядывает нелепый детский брелок на своей сумке. Напоминание о тех безмятежных деньках, когда смеясь, она вбегала на задний двор Малфой-менора, задирая голову к верху: небо тогда было светло-голубым и ни одного облачка; тогда и она была другой — вечно смеющейся, открытой, извечно прятавшаяся за отцовской мантией и любящая иной раз довести Люциуса. К слову, последнее до сих пор является её любимым занятием. Драко тогда тоже был другим — не плюющийся желчью, не задирающий подбородок к верху, он часто и искренне улыбался и любил материнскую ласку в постели перед сном.

Сейчас все было другим.

— Но нужно признать, что я не испытываю откровенного желания занимать столь высокую должность: Люциус начнёт вертеться где-нибудь поблизости и свои условия диктовать, — теперь она смотрит на отца, и глубоко дышит, будто бы чего-то боится. И вновь Северус подавляет желание вломиться в её мысли, лишь спокойно ждёт, пока она сама скажет причину этой встречи.

— Что говорят в ближнем круге Тёмного Лорда обо мне? — минуту спустя резко говорит она, не моргая заглядывая в отцовские глаза, пытаясь найти хоть каплю ответов на все волнующие её вопросы. Северус почти вздрагивает, но она сидит спокойно, для неё это словно обычная светская беседа о погоде, которые, вероятнее всего, ведутся дома у её друзей.

— К чему эти вопросы, София? — прокаливается он и, наконец отвечает ей. Софию это явно не устраивает, но она молчит и претензий пока не выражает.

— К тому, что Он не тронул меня тогда, на кладбище. В лицо даже не плюнул, хотя я, кажется, и кровь и плоть его главного врага, — ухмыляется она, со странной надеждой заглядывая в отцовские глаза. Он вновь отодвигает идею залезть к ней в голову в долгосрочный ящик.

Прикрывая от усталости глаза, Северус думает. Думает быстро и много, но понимает, что не знает что ответить. У него просто нет мыслей насчёт этого. А ведь раньше он, почему то, и не задумался: почему Тёмный Лорд её не тронул? Потому что Малфой наплёл ему о невинности девочки, а он так просто взял, да поверил слуге-почти предателю. Тёмный Лорд знал то, чего не знает Северус, и это ставило Снейпа в некий тупик, который будто бы что-то подрывает во всей затеи двойного агенства. Надеясь на лучшее, он ей все же отвечает:

— Знаешь, София, я впервые в жизни не могу ответить на твой вопрос, — често ответил он. Взгляд её заметно потупился, она явно хотела получить ответ хотя бы на один из её вопрос, но Северусу пришлось её огорчить. Абсолютное неведение не нравилось Северусу очень и очень сильно, но пойти к Дамблдору с такими вопросами он не мог. Старикан не до конца доверял ему, своему двойному агенту, хотя, по личному мнению Снейпа, иногда стоило.

— Он предложил мне стать его союзницей. И я боюсь, это предложение без права на отказ, — в глазах пелена отчаяния — разумеется она права. Когда перед тобой ставит такой вопрос Тёмный Лорд у тебя только один вариант, и это если не принятие метки, то поддержка его и его идей, верность, подчинение.

Северус тушит чувство гнева и ненависти. Ненавидит Барти Крауча младшего, ненавидит Дамблдора, Поттера, Тёмного Лорда, себя самого. Ведь именно из-за них София находится в безвыходном положении. Софию, кажется, такая идея не тревожит. Она стучит крашеными в красный ногтями по парте, взгляд переводя по разным книжкам на книжной полке, то на отца, массировавшего свои уставшие веки.

Звенит колокол.

— Мне нужны идти. Хочу попросить что-то дополнительное у Флитвика на дом, чтобы повысить балл, — удаляется она, не дожидаясь ответов на свою реплику. Северус все молчит, и думает, думает, думает.

Он просто обязан сохранить её жизнь. Не допустить того, чего он допустил с Лили Эванс.