Глава 37 (1/2)

Юго-западное побережье Англии встретило Софию сильным ветром, непроглядным туманом и мелким дождем, что неприятно моросил. Поплотнее закутавшись в зелёное пальто, София подошла вплотную к коваными воротам. Ни звонка, ни даже колокольчика нигде не было. Зато из-за забора просматривался сад и крыша дома Блейза с виднеющейся верхушкой каминной трубы. Дом «Терри» стоял в нескольких милях от деревушки Кесл-Милл, дом от ближайшей дороги огораживали посаженные деревья, полностью скрывая от ненужных глаз. В переноске нервно дёргалась Вева, жалобно мяукая.

— Мисс Снейп! — только что появившийся домовик поклонился и взял чемодан, — для меня, для Норта, это огромная честь, мисс! — София вскинула брови, удивляясь обуви на ногах домовика Норта, но тактично молча.

— Иди, София, видеть мистера Забини до школы у меня нет никакого желания, — он последний раз провел рукой по её плечу, и это прикосновение ощущалось сверх меры родным и значимым. Но София успела только открыть рот — Снейпа и след простыл.

Домовик, ровно держащий спину и хмуро оглядывающий столпившихся в саду перед домом людей, шёл впереди Софии медленно, давая ей время с интересом оглядеться по сторонам.

Дом Блейза был выполнен в старо-английском стиле. Каменный, трёхэтажный, с дополнительными пристройками в виде башен и окнами в пол на первом этаже. Сквозь них было отлично видно убранство гостиной — золотая люстра, свисающая с потолка, кожаный коричневый диван и широкие дубовые двери, открытые сейчас на распашку.

Сад был по всему периметру дома: главный вход обрамляли красные листья клена, собранные в одну большую живую стену. Двор перед домом украшала голубая ель; непроизвольно на траве росли ромашки и одуванчики, а на заднем дворе был виден небольшой кусочек живой изгороди. Пахло мокрым камнем и травой, но несмотря на все это в воздухе отчётливо витал запах роз. Должно быть, София была слишком банальна в этом плане, но она слишком любила выращенные лично Нарциссой розы в саду у Малфоев, чтобы равнодушно относиться к этим цветам.

Прежде, чем домовик успел открыть дверь, она распахнулась сама, представляя взору Софии Блейза Забини.

— Забини! — она кинулась ему на шею, утыкаясь носом в широкое плечо, ощущая у себя под рёбрами тепло его рук.

— Снейп! — засмеялся Блейз и выпустил её из объятий. На губах появилась гаденькая усмешка, — или, быть может, Поттер? — она захохотала и дала ему пинка под зад, стараясь при этом всем держаться как можно более холодно и отстранённо, придерживаясь всех правилам этикета. Блейз смеялся, приказывает домовику отнести вещи в спальню, которую выделили специально для Софии и, срываясь с одной темы на другую, рассказывал об Италии, активно жестикулируя руками. — Это кошка у тебя? Держи её у себя в комнате, а то у мамы аллергия, следовало тебе сообщить.

Главный холл дома Блейза украшала фреска «Триумф Веры» Пауля Трогеро. Блейз наследил на мраморном полу, и София лишь ойкнула, когда поняла, что и она тоже оставила следы грязи на белом мраморе. Обои — светло голубые, не забывающие напоминать, какая кровь текла у бывших хозяин дома.

— Блейз, если ты мне скажешь, что это оригинал, я умру прямо здесь, — она указала пальцем на картину, в обрамлённой золотой рамке, накрытую толстым слоем защитного стекла. Картина Рафаэля, с изображённым на ней молодым человеком с длинными вьющимися волосами. Картина во многих местах уже потеряла цвет, и краски заметно опали, но это не помешало быть ей одной из самых дорогих и самых известных утерянных произведений искусства.

— Нет, ты что, это копия, которую мой четвёртый отчим принимал за оригинал. Драко, к слову, тоже чуть не помер, увидев её. — Такого количества магловского искусства София не видела нигде прежде. Даже Малфой-мэнор, картин в котором не сосчитать, даже если жить там пятнадцать лет (по большей части из-за того, что Люциус запрещал ходить в восточную башню), был просто выставкой, перед Эрмитажем Блейза.

Круговая деревянная лестница, сейчас покрытая чёрным ворсистым ковром. На втором этаже все зеркала были завешаны плотной чёрной тканью и туда-сюда сновали дамы в преклонном возрасте, не обращающие никакого внимания на только что прибывшую Софию, подтирая растекшуюся тушь тканевыми платочками, крепко сжимая в руках снятые с одной руки перчатки. На уложенных волосах каждой красовались маленькия шляпки-таблетки.

— Они ведь не британки, — тихо прошептала на ухо Блейзу София, когда они прошли мимо поседевшей старухи с грозным видом и внушительными размерами. Она проводила их хмурым взгляд вплоть до поворота налево, пока они не скрылись за стеной.

— Ни на йоту, — фыркнул он, хватая с подноса домовика, что шёл из этой части замка в сторону гостиной, два канапе и протягивая одно Софии, — все русские старухи, до единой, — он заметно поморщился. —Мерлину молюсь, чтобы они и правда не понимали английский, иначе проклянут меня перед отъездом, — сипло засмеялся он, проталкивая массивную приоткрытую дверцу, заходя вперёд. — Попросил маму присмотреть тебе что-то без красного. А то не дай бог сольешься с обоями, — София лишь громко цокнула и наконец выпустила Веву из сумки-переноски, позволяя ей спрятаться от страха под кровать. — Ладно, Драко в комнате по соседству, зайди к нему, иначе взорвется от негодования, — она улыбнулась ему, а затем Блейз с шумом закрыл дверь. В помещении гулял ветер, доносящийся из щели в окне. Комната и вправду без единого красного оттенка. Только сине-чёрный, да в серебряную раму обрамлённое зеркало туалетного стола, полностью заставленного различными духами и шкатулками. Ровно над деревянным массивным изголовьем кровати висел портрет Марии Первой, именуемой кровавой. Портрет не шевелился — оно и не удивительно. Тюдоры, по крайней мере центральные ветви рода, были маглами. Не беря в расчёт Елизавету первую, которая чуть не вышла замуж за предка Драко, но в итоге увильнула из скользких ручонок Люциуса Малфоя Первого.

***</p>

I don’t need nobody. But you…</p>

Все лето Драко чувствовал, как пучина безысходности затягивала его к себе все больше и больше с каждым днём, который он проводил, проводя пальцем по контуру её лица на колдографиях. Безысходность и безвыходность положения — он был бесповоротно влюблён. Её лицо на фотографиях всегда с нежной улыбкой, она держит в руках бутон красной розы и невесомо улыбается, глядя в камеру. Лишь на секунду в кадре видно — он смотрит на неё. София Снейп была ему не парой. Хотя, если он говорит о Софии Снейп, то, может быть, что-то и выйдет, но она была чертовой Поттер.

Фамилия Поттер чуть ли не с самого первого дня в школе портила Драко жизнь, и он искренне, до скрежета в зубах и мурашках по спине, ненавидел каждого, кто носит или носил эту фамилию.

София не Поттер. Не похожи.

София знает цену чистоте крови и приближенности к Малфоям, знает, что если ты идёшь против свящённых двадцати семи (Драко никогда не причислял к списку Уизли), то, по сути, ты идёшь против министерства. А вот Гарри Поттер, в отличие от Софии, был до невозможности тупым.

В её крови кровь этого болвана — Драко был почти готов пустить свою кровь ей по венам, лишь бы избавить её от этого пятна, как только он узнал, что все те бредни — правда. Он был готов собственноручно придушить Поттера, когда она сказала, что поедет к нему на каникулы, и он не мог с этим ничего поделать.

Он слишком любит, чтобы не уважать.

Его любовь к ней граничит с эгоизмом. Он готов воткнуть Забини в глаз волшебную палочку, когда его наглая ручонка лезет её обнимать, а она лишь заливисто смеётся, откидывая голову назад и нисколько не сопротивляясь. Когда она идёт с ним по коридорам его дома, слушая его голос, разливающийся, словно мёд, в рассказах об этих чертовых картинах.

Он слышал, что они зашли к ней в комнату — ударил кулаком один раз по зелёным обоям и вслушался в голоса с улицы — волшебники и волшебницы, приехавшие сюда, чтобы почтить память своего друга или родственника. До чего же каждый из них был противен Драко.

Чего этот мужик сделал для мира? Толком ничего, если не считать приличного наследства, которое Блейз лет через пять с удовольствием потратить на виллу в Ницце и укатит туда с Дафной Гринграсс, подальше с глаз чопорной семейки Гринграссов. Драко всегда искренне завидовал Блейзу. Его нескончаемой харизме, той гаденькой широкой улыбке, которую многие принимали за жест добродетеля; его умению завлекать девчонок не только своей семьей — кто отдаст дочь за сына «чёрной вдовы»? Он всегда привлекал девчонок своей наигранной простотой и нахождению с ними примерно на одном уровне, если это того требовало. Драко все всегда силился быть лучше всех, а значит, и невеста у него должна быть лучшая по всем параметрам. София уже не попадает — полукровка. Но разве есть до этого дело Драко, который пристально вглядывался в их совместную колдографию перед сном каждый вечер, подолгу просиживая в ванной? Его совсем не беспокоило, что скажет отец или Снейп — как они смогут остановить эти чувства? Никак, и именно в этом было превосходство Малфоя в этой ситуации: никто не станет заставлять его запирать чувства на замок.

Минут через пятнадцать, когда Малфой делал пятый круг по комнате, а Крэбб и Гойл умотали в столовую на ланч, он услышал тихие шаги по направлению к его комнате. Конечно, София даже ходила по-особенному. Легкие постукивания каблуков по полу и настойчивое стучание по двери: это несомненно была она.

— Войдите, — сказал Драко и успел прокашляться прежде, чем она ступила на порог комнаты. Она держала в руке маленькую чёрную шляпку, заправила распущенные темно-рыжие волосы за ухо и громко цокнула, когда споткнулась о разбросанные Драко вещи. Он усмехнулся и получил от неё легкий удар меж лопаток: София, сколько ни пыталась, не могла быть настоящей леди. Рано или поздно прожигала платье, марала блузку в шоколаде и совсем не по-девичьи ударяла Драко.

— Смотрю, не сильно ты и собираешься на похороны, — она хмыкнула и выгнула бровь, садясь на край кровати, оглядывая Драко, чья белая рубашка нисколько не вязалась с образцами всех остальных в доме.

— Ещё час до церемонии, успею, — отмахнулся он и потянулся к кубку вина, стоящего на комоде. Он не смотрел на неё, выглядывая в окно, присматриваясь к девчонке, играющей с собакой. — Как отдохнула у Поттера?

— Издеваешься, да? — она фыркнула и разлеглась на кровати, — сомнительное удовольствие. Уизли сущий ад: шумные и их всегда много, — она сморщилась и усмехнувшись в кубок, Драко лишь про себя произнёс: «Я был прав». Следил взглядом за движением её рук, вертящих в руках безделушку Крэбба, которую он здесь оставил. Она шумно дышала. — Я не должна тебе говорить, но… Блэк считает, что Тёмный лорд что-то ищет, и это что-то как-то связано с нами. Он думает, что Темный лорд убьёт меня, чтобы заполучить это, — она засмеялась, но вот Драко не до смеха. Он отставил стакан с вином обратно на комод и засунул руки в карманы брюк, опираясь на массивный дубовый комод, спиной упираясь в золотую ручку.

— Снейпи, ты совсем, я смотрю, спятила? Я не привык доверять гриффидорцам, но, наверно, у них есть основания такое предполагать? — она поднялась с кровати и странно на него покосилась, а в глазах читалось: «И ты туда же». Она прикоснулась к бокалу и совсем чуть-чуть из него отпила.

— Малфой, это ты спятил. Ещё скажи, пойдёшь под крыло Дамблдора, чтобы защитить меня, — она усмехнулась, смотрясь в зеркало, поправляя локоны волос и надевая шляпку чуть набок, не подозревая, что ответом на её реплику будет «Да».

Громко цокнув, Драко отошел от темы, от комода, делая неспешные шаги в сторону двери.

— Я тут нашёл одну вещь… — исподлобья смотрел, как она выгнула бровь и продолжала пытаться надеть шляпку так, чтобы она не спадала с головы, закусывая губу и нервно ругаясь магловскими словечками себе под нос. — Точнее, Блейз рассказывал про неё… проще будет тебе показать, и ты просто с ума сойдёшь.