Глава 34 (2/2)
— Ну все, все в сборе? — голос Сириуса Блэка заставил всех повернуться к нему. Он прошествовал к столу и занял свободный стул рядом с Поттером, забирая со стола кусок хлеба. Миссис Уизли лишь улыбнулась ему и побежала за приготовленной запеченной картошкой.
— Министерство вновь рубит дрова, — протянул Билл Уизли, старший из всех детей Уизли.
— Что они вновь затеяли?
— Вы газет, что ли, не читаете? Они считают, что Дамблдор рехнулся и намерен с помощью вранья о том, что Волан-де-Морт возродился, захватить министерство, — со стороны Рона Уизли послышались смешки. — Масла в огонь добавляет тот факт, что статьи Риты Скитер о Софии были изъяты из продаж, — Билл на неё странно покосился.
— Люциус вряд ли бы стал снимать с продаж эти статьи, если бы его имя на двух несчастных страницах не упоминалось ровно двадцать раз, — София отпила тыквенный сок из бокала и улыбнулась Биллу.
— Так-то это так, только Фадж совсем рехнулся. Не может верить в то, что происходит буквально у него под носом…
Конечно, Билл Уизли был прав. О некомпетентности Фаджа Люциус пускал дивные разговоры за ужином, и София смогла в полную меру оценить её этим летом. Из-за политики, в которую играл министр, погибнет больше невинных людей, чем один. Воспоминания о Кассиусе вновь отбили её от реальности, и она уже не слышала ни одного взрослого, что яростно спорили.
— Я пойду… пройдусь, — прошептала София, но все прекрасно её услышали. Она вырвалась из хватки Фреда, что взял её за руки, и ушла прочь.
Позади не слышались шаги. Она поднялась по лестнице, вслушиваясь в яростное бормотание портрета. Она бежала по длинному коридору второго этажа, чувствуя, что слёзы подступают к глазам. В области груди вновь возникло чувство, словно на тебя повесили тяжёлый камень, который так и хочет упасть в глубокую темную пропасть и утащить Софию за собой.
Она прислонилась к холодной каменной стене, закрытой слоем обоев, и попыталась втянуть воздух, но попытка тщетна. Она всхлипнула, в ту же секунду прикладывая руку к алым, растянувшимся и подрагивающим губам. Она сузила чёрные, поблёскивающие от слез глаза и снова попыталась втянуть в себя воздух, но наружу вырвался громкий и протяжный выкрик. Она отошла от стены и, проглатывая слёзы, ходила по кругу. Её острые, подрагивающие плечи; её трясущиеся руки, которые она запускала в рыжие волосы. Она ходила туда-сюда, с каждым шагом чувствуя, что становится легче. Слёзы продолжали густой пеленой закрывать глаза, и некстати появившийся насморк заставляли её чувствовать себя куда хуже.
Когда на лестнице послышались шаги, София, проведя рукой по покрасневшему лицу, открыла первую попавшуюся дверь.
Она оказалась в комнате без окон, единственной во всем доме, где не были ободраны обои. Она подошла ближе и поняла, что никакие это не обои. Семейное древо Блэков растянулось на четыре стены, и многие из полей по-прежнему были пусты. Оно было явно старым, слегка выцветшим и с небольшими дырками в самых незаметных местах. На самом верху, со всех четырёх сторон значилось: Благороднейшее и древнейшее семейство Блэк. А снизу, такими же большими буквами, как и первая надпись: Чистота крови навек.
Большой гобелен, с портретами всех членов семьи, некоторые из которых не были видны. Она знала, что так поступают лишь с теми, кого семья считала позором для самих себя, и выжечь память о них было наилучшим решением для всех. Финеас Блэк, один из директоров Хогвартса, тоже был выжжен из семьи; Сириус Блэк, отучившийся на Гриффиндоре и вступивший в Орден феникса, был из той же категории. Но остальных имён она не знала. Пройдясь возле одной из стен, она с заинтересованностью осмотрела имена, высеченные на ней. Нарцисса Блэк и только в скобочке приписка Малфой была одной из ветвей Друэллы и Сигнуса Блэков. Рядом вырисовывался портер Беллатрисы Лестрейндж, которую София знала лишь по неоднозначным фото из ежедневного пророка прошлых годов, где она фигурировала как «наиболее опасная сторонница Волан-де-Морта». Рядом значилось Андромеда. Просто Андромеда. Она провела рукой по ветке, соединяющей троих женщин. Троих сестёр, которых сейчас, кажется, ничего не связывало, кроме кровных связей, которые все трое вряд ли во что-то ставили.
— Андромеда Блэк, сестра Нарциссы и Беллатрисы, выжжена с семейного гобелена за то, что вышла замуж за маглорожденного. — Раздался сзади тихий голос. В дверном проеме стоял Римус Люпин.
— Профессор! Я думала, вы умерли!
Он лишь тихо посмеялся, подходя ближе. Профессор Люпин, кажется, стал выглядеть ещё хуже, чем тогда, когда София видела его в последний раз. На его бледном исхудалом лице были шрамы, некоторые явно недавние. Она вновь провела рукой по лицу, натянуто улыбаясь.
— Ты видела дочь Андромеды сегодня. узнала в ней метаморфа, — он вглядывался в выжженный портрет Андромеды Блэк, не сводя взгляда с погоревшей ткани.
— Ах, она… — образ той девушки, что представилась Тонкс, никак не вязался с образом дочери «благороднейшего и древнейшего семейства Блэк». Тонкс, которая пролила на неё чай, оставила малоприятное пятно на белоснежной рубашке, но все равно вела себя так, словно этого и не было. — А откуда вы… — спрашивает она, но Люпин, словно понимает её без особых усилий.
— Сириус рассказал, что вы слегка повздорили с ней, — он указал пальцем на коричневое пятно, оставленное на рубашке, и вновь мягко улыбнулся.
— Вы ведь знали, сэр, — спустя минуту долгого молчания решилась заговорить София. Люпин лишь выгнул бровь. — Знали, что никакая я не Снейп…
— Ах, ты про это! — он слегка засмеялся и положил руку ей на плечо, — понимаешь, есть тайны, которые скрывают для того, чтобы защитить. Если бы кто-то из приспешников Сама-Знаешь-Кого узнал, что дочь Поттеров живет в волшебном мире, её бы обязательно попытались устранить.
— Но откуда вы взяли, что это именно я? Откуда это взял Блэк? Он же в тюрьме сидел! — возмутилась она. Люпин лишь глубоко вздохнул, отводя взгляд в сторону.
— Твой отец, быть может, не одобрит то, что я тебе сейчас скажу…
— Мой отец много всякого не одобряет, но это никогда никого не останавливает, — она облокотилась на стену и смотрела на Люпина с холодным ожиданием правды, лишь в душе испытывая бурю эмоций, что вновь назвала Северуса Снейпа отцом.
— Видишь ли, Дамблдор заподозрил в Ордене человека, который работает на обе стороны и явно не в нашу пользу. Знаешь ли, Сама-Знаешь-Кому было кое-что нужно от твоих родителей…
— Орден? Вы имеете в виду Орден Феникса? — вместо ответа Люпин лишь кивнул, продолжая осматривать членов семьи Блэк. — Что Тёмному Лорду могло понадобиться от гриффиндорца и маглорожденной? — Люпин вновь вздохнул.
— Это большая тайна, София, и если я скажу её тебе, мне несдобровать. Считай, что это было оружие, которое было очень нужно ему, — София кивнула, — Дамблдор рассказал об этом Поттерам, и те лично приняли решение, что если с ними что-то случится, близнецов нужно будет отдать её сестре, твоей тете — Петунье. Она магла, и никто бы не стал искать вас там. Но планы Дамблдора после падения Сама-Знаешь-Кого разительно поменялись, и эта причина мне по-прежнему неизвестна.
— Вы мне даже ответа на вопрос не дали, — фыркнув, сказала она. Люпин молча улыбнулся.
— Как только тебя увидел, понял, что это ты. Очень мило поговорили с твоим отцом, и, уж не знаю почему, он подтвердил мою теорию. Ты очень на неё похожа, и это видно сразу. Я был даже поражён, что ты на Слизерине.
— А Блэк?
— Думаешь, все его приятели отвернулись от него после случившегося? Его школьная подруга, Мэри Макдональд, твоя крёстная, заходила к нему в тюрьму раз в два года. В один из приемов она поведала ему рассказ о тебе… А она узнала от Дамблдора лично. После всей той шумихи она отчаянно пыталась узнать, куда делись её крестники.
Он замолчал, и София отвела взгляд. Она не понимала, что именно она чувствуют ко всей этой истории. С одной стороны, обида по-прежнему оседала на дне души, иногда по ночам всё же вырываясь наружу; с другой — ей до Поттера дела никакого не было, впрочем, как и ему до неё. Они были друг другу никем, и никогда не станут ближе, чем это «ничто». Между ними была огромная тёмная пропасть, как между Нарциссой и двумя её сёстрами, о которых та никогда даже не говорила.
Появление брата-близнеца в её жизни никак не повлияло ни на неё, ни уж тем более на её чувства к Гарри Поттеру.
— Иди отдыхай и разбирай вещи, София. Завтра нас ждёт увлекательное времяпровождение, — ухмыльнулся Люпин и пошёл прочь из комнаты. София так и осталась смотреть на выжженный портрет Андромеды Блэк.
***</p>
Ночью ей не спалось. Дом нагонял странное чувство незащищенности и страха, и даже включённый ночник, который она одолжила у Джинни Уизли, освещающий комнату бордовым цветом не прибавлял ничего, кроме как ассоциаций с кровью, застывшей на стенах и потолке спальни.
Выйдя из спальни в коридор, она застыла в глухой тишине, что сейчас окутывала дом. Не слышно было даже портретов и бурчания старого Кикимера. Сделав шаг, она поморщилась. Половицы неприятно скрипели.
Дом Блэков ночью, без каких либо ламп, был мрачным, а еле слышимый храп портретов, раздающийся даже здесь, вгонял в чувство, что за тобой постоянно следят. Спускаясь в кромешной тьме по лестнице в носках и пижаме, пытаясь найти гостиную, в которой, как она запомнила, были большие стеллажи с книгами, она не думала встретить на своём пути кого-то. Тем более его.
Фигура парня ясно выделялась даже в ночной темноте, и контур чётко вырисовывался, когда она вышла из темноты на лунный свет. Половица под ногами Софии скрипнула, и он резко обернулся, уже держа наготове палочку.
— Поттер, засунь её себе куда подальше, — прошипела она и постаралась пройти мимо, зная, что ровно за этим поворотом вход в заветную гостиную.
— Нам нужно поговорить, София… — он ухватил её за локоть и попытался хоть что-то увидеть в её глазах, но там лишь пустота.
— Нам не о чем разговаривать.
— Если ты и вправду так считаешь, то просто закрываешь глаза на проблему.
— Есть какая-то проблема?
— Просто признай, София, что ты сама хотела поговорить со мной об этой дурацкой истории с тем, что ты моя сестра. Нам обоим это нужно, — он склонился над ней, тихо шепча, глядя ей прямо в глаза, и София нервно кивнула. В чем-то он был прав. Ей некому было выговориться насчёт этого всего все лето, и кто, как не Гарри Поттер, тот, который находится в центре этой истории, сможет её понять.
Он затащил её в гостиную. Здесь было прохладней, чем в коридоре, и по ногам неприятно дул ветер. София присела на софу, прижимаясь телом к своим ногам. Поттер зажег небольшой настенный светильник, и теперь ей хотя бы было видно его лицо: бледное, с зелёными глазами и дурацкими круглыми очками. Он был нескладен: худощавые, выпирающие плечи из-под тонкой ночной водолазки; худые ноги и острые коленки; чёрные лакированные ботинки, надетые на босу ногу. Он присел на диван рядом, опуская взгляд в пол и складывая пальцы в замок; его очки, и так криво держащиеся, упали на пол. Он выругался и все-таки легким движением одного пальца, поднял очки, надевая их обратно себе на нос. София вновь посмотрела на его плечи: у неё были точно такие же. Такие же худые, такие же бледные, точно так же покрытые родинками. София только сейчас поняла, что сильно похудела, даже несмотря на чуть ли не насильные приёмы пищи у Уизли.
— Мы должны признать, что никогда не станем друг другу братом и сестрой. Теми, кто всегда придёт на помощь и дальше по списку, — неожиданно начал Поттер, по-прежнему опустив взгляд в деревянный пол. София кивнула, не особо заботясь о том, что он её не видит.
— Пообещай, что в Хогвартсе все будет так же, как раньше. Я не перенесу, если слухи будут подпитываться ежедневно.
— Конечно… Кстати, как так вышло что ты с Фредом?.. — София даже засмеялась. Она глянула на Поттера, который тоже позволил себе легкую улыбку, откидываясь на спинку дивана.
Они молчали, и в этом молчании были ответы на многие вопросы, которые в данную минуту мучали головы обоих ребят. Главный вопрос касался Тёмного Лорда, и оба боялись его задавать. Потому что знали, что ответ им не понравится.
— Я чувствую себя виноватой в том, что Кассиус погиб. Если бы я тогда не сбежала, не оставила тебя… — она не продолжила свою мысль. Голос становился с каждым словом все тише, и она вновь была на волоске от очередной истерики. Она не продолжила свою мысль, потому что продолжением было: он бы получил тебя, Поттер. Такое простое умозаключение, которое, кажется, дошло и до Поттера.
— Ты не виновата, София… никто не виноват, кроме отца Кассиуса и сама-знаешь-кого, — сказал он, и комната окунулась в молчание. София вглядывалась в небольшое окно, прикрытое легкой, почти прозрачной шторкой. Круглая луна освещала темный небосклон, на котором, если приглядеться, была видна блеклая красная точка, которая точно была Марсом. Лёгкий ветер из приоткрытой форточки потрепал кончики её рыжих волос.