Глава 29 (2/2)

Рядом с ней распластался Кассиус. Он был мёртв.

Мистер Уорингтон, казалось, совершил что-то очень обыденное. Ни один мускул его лица не дрогнул, и он скользил взглядом таким же холодным, как и раньше, по мертвому телу своего собственного сына.

Софии казалось, она целую вечность всматривается в лицо Кассиуса, в его широко распахнутые карие глаза, пустые, как окна нежилого дома, в полуоткрытые губы, лицо, на котором застыла смесь непонимания и обиды на собственного отца. На самом деле прошло лишь мгновение, и не успела она осознать произошедшее, его леденящую невозможность, как почувствовала, что её ставят на ноги.

Мужчина положил свёрток на землю, достал волшебную палочку и потащил её к мраморному надгробью. Затем развернул её и прислонил к камню спиной. Но она всё-таки успела заметить при слабом мерцании палочки высеченное на камне имя «Том Реддл».

Из палочки мистера Уорингтона потянулись верёвки, и он начал привязывать Софию к надгробью. Под капюшоном слышалось прерывистое, лихорадочное дыхание. Она попыталась сопротивляться, но мужчина грубо ухватил её за шею, сдавливая так сильно, что невольно она застонала от боли.

Он кончил колдовать с верёвками и теперь трясущимися руками ощупывал каждый узел, проверяя, крепко ли она привязана. Убедившись, что София не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, мистер Уорингтон вытащил из-под своей чёрной атласной мантии чёрную тряпку и грубо запихал её в рот Софии. Затем, так же молча, обошёл Софию и скрылся у неё за спиной. Она не могла повернуть головы и видела лишь то, что происходило перед глазами.

Шагах в десяти тело Кассиуса, глядящее теперь куда-то вдаль. Сразу за ним в свете звёзд блестит Кубок. Палочка у самых её ног. Свёрток, замотанный в мантию, — она уже подумала, что это младенец, — рядом с надгробьем. Кажется, и правда в нём кто-то есть: свёрток неуклюже зашевелился. Она смотрела на него и не испытывала ничего, кроме леденящего кровь ужаса.

Под ногами раздался шорох. София глянула вниз: по траве вокруг надгробья скользила огромная змея. Снова послышалось тяжелое дыхание мистера Уорингтона. Похоже, он тащил что-то тяжёлое. Вот он опять в поле зрения, волочил каменный котёл, в котором слышался плеск воды. Котёл огромный, в нём бы уместился крупный мужчина.

Свёрток, лежащий на земле, зашевелился сильнее. Находящееся там существо, казалось, рвалось наружу. Мистер Уорингтон сунул под котёл волшебную палочку, и оттуда выстрелили языки пламени. Змея поспешно уползла в темноту.

Жидкость в котле нагрелась быстро. Не прошло и пяти минут, как она уже кипела вовсю, бросая вверх пунцовые искры, словно тоже воспламенилась. Пар становился всё гуще, и скоро фигура у костра превратилась в расплывчатое пятно. Кто-то в свёртке теперь уже лихорадочно метался. И София снова услышала пронзительный, ледяной голос:

— Скорее!

Кипящая поверхность жидкости вся превратилась в искры и сверкала, точно усыпанная бриллиантами.

— Всё готово, хозяин.

— Пора… — изрёк ледяной голос.

Мистер Уорингтон развернул свёрток, не поднимая с земли; увиденное исторгло бы из груди Софии пронзительный вопль, не будь у неё во рту чёрной тряпки.

Мистер Уорингтон развернул существо, и под ним оказалось что-то вроде скользкого слепого червя, нет, в миллион раз хуже.

Принесённое им на кладбище существо напоминало скорчившегося младенца. Но только очертаниями, во всём остальном оно ни капли не походило на человеческого детёныша. Чешуйчатое безволосое тело цвета сырого мяса, слабые, тонкие ручки и ножки, а лицо — такого ни у одного ребёнка отродясь не было — приплюснутое, как у змеи, с блестящими красноватыми глазами-щёлками.

Существо казалось почти беспомощным. Оно протянуло ручки к мистеру Уорингтону, обняло за шею, и тот его поднял.

Мистер Уорингтон заметно сморщился. Поднял свою ношу над котлом, и искры, танцующие на поверхности жидкости, осветили на мгновение плоское злобное лицо. Мистер Уорингтон опустил существо в котёл, и оно с шипением исчезло. София услышала, как тельце мягко стукнулось о каменное дно котла.

И тут мистер Уорингтон заговорил. Голос его был ровный и холодный, с хрипотцой и очень низкий. Он поднял палочку, закрыл глаза и с точным знанием того, что делает, произнёс:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!

К ужасу Софии, земля у неё под ногами разверзлась, оттуда выпорхнула тонкая струйка праха и, повинуясь мановению палочки, нырнула в кипящую жидкость. Сверкающая поверхность, зашипев, лопнула, искры разметало по сторонам, и жидкость в котле стала ядовито-голубой.

Мистер Уорингтон вытащил из-под плаща длинный тонкий серебряный кинжал и снова заговорил, на сей раз каждое слово давалось с трудом, с короткими паузами, будто бы в моменты, когда он не говорил, он обдумывал, что делает:

— Плоть… слуги… отданная добровольно… оживи… своего… хозяина!

Вытянул перед собой правую руку, крепко сжал кинжал в левой и замахнулся.

Она мгновенно поняла, что сейчас будет, и успела зажмуриться. Но уши она не могла зажать и невольно услышала безумный вопль, пронзивший её сердце, как будто это её ударили кинжалом.

Что-то со стуком упало на землю, мистер Уорингтон тяжело задышал, и тут же раздался всплеск зелья, вызвавший у Софии приступ тошноты. Она не смогла открыть глаза… но даже сквозь веки увидела — зелье стало кроваво-красным…

Неровными и медленными шагами мистер Уорингтон подошёл к ней вплотную.

— Кровь недруга… взятая насильно… воскреси… своего врага!

София не могла ему воспротивиться — слишком крепко была связана. Скосив глаза, тщетно пытаясь выпутаться из верёвок, увидела, как трясётся серебряный кинжал в оставшейся руке у мужчины. Острый конец проколол кожу на сгибе локтя, и по разорванной мантии потекла тёплая кровь. Всё ещё хрипло дыша от боли, мистер Уорингтон вынул из кармана стеклянный пузырёк и поднёс к ране, пузырёк быстро наполнился.

Пошатываясь, он вернулся к котлу и плеснул в него кровь. Жидкость мгновенно стала ослепительно белой. Покончив с приготовлением зелья, мистер Уорингтон без сил упал на колени и тут же кулём повалился на землю. Он лежал скорчившись, баюкая кровавый обрубок, и тихо постанывал.

Котёл кипел, сверкающие искры летели во все стороны, от их слепящего блеска всё вокруг погрузилось в непроглядную черноту. Ничего не происходило…

Пусть утонет, пусть произойдёт ошибка, молила София. Она не знала точно, что именно происходит, но осознание того, что это что-то — ужасное, не вписывающееся в рамки её жизни, и не она должна быть здесь. Убийство Кассиуса собственным отцом, отрубленная им же своя собственная рука — все это заставляло её в панике оглядываться по сторонам, без желания глядеть в котёл. Она предполагала, что может оттуда восстать.

Но искры погасли, из котла взметнулся столп белого пара, он становился всё гуще, и София больше не видела ни мистера Уорингтона, ни Кассиуса — пар затопил всё.

Вот уже в облаке пара, идущего из котла, начали возникать очертания высокого, худого, как скелет, человека, и Софию окатила леденящая волна ужаса.

— Одень меня, — произнёс он пронзившим сердце голосом.

Всхлипывая и прижимая к груди изуродованную руку, мистер Уоррингтон с трудом встал на ноги, поднял левой рукой с земли чёрный плащ с капюшоном и одной рукой накинул его на голову и плечи хозяина.

Живой скелет ступил из котла на землю, не сводя глаз с Софии. А она не могла отвести взгляд от бледного, как смерть, лица. Красные глаза, тонкая кожа, худые руки и ноги, приплюснутое лицо. Мистер Уорингтон каким-то чудом оголил левую руку. Там красовалась чёрная метка, яркая, не такая, какую она видела её у Люциуса.

Лорд Волан-де-Морт возродился.