Глава 15 (2/2)

— Профессор Грюм превратил Драко в хорька в качестве наказания! — крикнула она и опасливо взглянула на стоявшего рядом Грюма, который то и дело саркастично улыбался.

— Вышел из себя слегка, с кем не бывает, да, Снейп? Кому как не тебе знать, какого это? — язвительно сказал тот, подходя ближе к профессору зелий.

— Мисс Снейп и мистер Малфой, вы можете быть свободны, я поговорю с профессором Грюмом и все решу.

Двое детей вышли из кабинета профессора, и как бы ни хотелось поддержать своего друга Софии, она знала, как Малфой не любит, чтобы его кто-то жалел.

— Ты должен написать своему отцу! Если этого не сделаешь ты, это сделаю я, — сказала она уже в гостиной факультета, где по-прежнему никого не было.

— Да, конечно, я напишу, — сказал он и как можно скорее спустился вниз по лестницам в спальни мальчиков, пытаясь скрыться от позора.

***</p>

В четверг рано утром, примерно

в семь, София вышла из гостиной Слизерина и отправилась в библиотеку. Она собиралась стать любимицей нового профессора ЗОТИ и готовилась к этому основательно, зазубрив учебник ещё летом. В замке было тихо. По коридорам Хогвартса лишь глухо раздавалось цоканье каблуков четверокурсницы. Она открыла дверь в библиотеку, и послышался скрип, а затем отовсюду залетала пыль. Там было тихо, пусто и, что главное, не было ещё и Мадам Пинс, которая не позволит в такую рань забирать книги. Дойдя до стеллажей с учебниками по ЗОТИ, она услышала звук падающих книг. Из-за стеллажа с историей показалась копна каштановых волос с эмблемой Гриффиндора на груди.

— Грейнджер, что тебя притащило в библиотеку в такую рань?! — возмущённо сказала она, сморщила лоб и отправилась на помощь к Грейнджер, которая несла не меньше пяти книг к столу. Из всех, которые несла Грейнджер, она отметила две очень занимательные. Две книжки, к которым никто до неё, видимо, не притрагивался, да и не притронулся бы. Это были книги о рабстве эльфов-домовиков, о строении волшебного мира.

— К чему тебе книги о домовиках, а? Освободить хочешь? Так они и не в рабстве вовсе. Сами хотят служить древним и чистокровным домам. Но тебе, как и твоим друзьям, этого не понять, — бросив книги Грейнджер на стол, она прошла несколько шагов и встала у стеллажа, к которому собиралась изначально.

— А ты-то что здесь забыла?

— Я? Ты не подумай, я просто хочу и в этом году быть любимицей учителей, особенно у профессора Грюма, но место зубрилы твоё, как и было раньше, — она язвительно улыбнулась, смотря на немного покрасневшую то ли от злости, то ли от смущения Грейнджер, и принялась рыться в поисках нужной книги. Наконец найдя «Как превзойти Темные искусства», она пошла прочь из библиотеки, попутно спрятав в рюкзак книгу. А в коридорах Хогвартса уже было более или менее оживлённо. Парочка пуффендуйцев удивленно посмотрела на выходившую из библиотеки слизеринку, которая, гордо шагая, направлялась в Большой зал. За столом Слизерина в Большом зале уже сидели Драко и Блейз, и между ними что-то летало, а Крэбб с Гойлом негодующе смотрели на двух парней. И как только София подошла к столу и намерилась сесть, ей в лицо прилетела ложка шоколадного пудинга.

— Вас уже нельзя оставить на тридцать минут?! Я всего лишь сходила в библиотеку, а вы уже начали кидаться едой! Малфой, тебя кто вообще воспитывал?! — разъяренно сказала она, краснея от злости, и, достав книгу из рюкзака, ударила ей Малфоя.

— Простите нас, о, великая София Снейп! — сказал Блейз и сам засмеялся от своей шутки, но вот вышеупомянутой было не до веселья. Убирая пудинг с лица, она продолжала зло смотреть на двух своих друзей.

— Привет, София. Может, сходим вместе прогуляться после уроков? Я думаю, ты могла бы помочь мне с зельями, — говорил подошедший Теодор Нотт.

— Тео, знаешь, я думаю, это было бы неплохо. Давай встретимся сразу после уроков возле озера, ладно?

— Да, конечно, супер, — сказал он и ушёл к выходу из зала, улыбаясь настолько по-детски, что это стало причиной смешка у Малфоя.

Сердито посмотрев на своего друга, она принялась завтракать, ожидая почты. Не успела она доесть сэндвич, как ей на голову упал конверт с письмом от Люциуса Малфоя, а затем письмо упало в её кружку с чаем.

— Да тебе сегодня везёт по-крупному. — Усмехнулась Астория Гринграсс и восхищённо посмотрела на Малфоя, который, ругаясь, доставал конверт.

— Помолчи, Тори, — отмахнулась София и хотела было прочитать письмо, но Драко засунул его в сумку и собрался уйти с Крэббом и Гойлом на занятия.

— Малфой! Я иду с тобой.

***</p>

За обедом четверокурсники Гриффиндора и Слизерина торопливо закидали себе в рот еду и поспешили к двери, которая вела в кабинет ЗОТИ. По всем факультетам и по всем курсам уже прошёл слух о том, какой же этот Грюм чокнутый. Все в эти слухи верили, но хотелось бы увидеть все своими глазами. За пятнадцать минут до урока многие уже толпились возле двери, ожидая занятия у самого ненормального профессора Хогвартса. Все ждали с нетерпением, но не Драко. Тот вовсе не хотел приходить туда, ссылаясь на боль в животе, и почти сбежал от урока, но его остановил грозный взгляд Софии, как бы намекающий на то, что, если он не явится, она обидится. Именно Малфой стоял среди возбужденных однокурсников самый угрюмый и тихий. Никто не забыл тот случай в понедельник, и Уизли пытался подавить смешок, когда проходил мимо.

Они торопливо расселись прямо перед преподава­тельским столом, достали свои экземпляры учебников «Темные Искусства. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Вскоре из коридора до­неслись клацающие шаги Грюма, и он вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Им даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшая­ся из-под мантии. — Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проко­вылял к своему столу и сел.

— Эти книги. Они вам не понадобятся.

Друзья спрятали учебники обратно в сумки. Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеянного шрамами лица, и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как магический вращался по сторонам, устремляясь на студента, когда он или она отзывались.

— Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии. — Профессор Люпин написал мне о вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействиями Темным Созданиям — про­шли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу, ползучих водяных и оборотней — я пра­вильно понял? — Класс согласно зашумел. — Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разби­раться с Темными…

— А вы не останетесь? — вырвалось у рыжеволосого гриффиндорца, сидевшего прямо возле учительского стола. Магический глаз Грюма повернулся и уставился на Уизли. Тому стало здорово не по себе, но почти в тот же момент Грюм улыбнулся — в первый раз за все время, что они его видели. От этого его изуродованное лицо исказилось еще больше, но тем не менее было приятно убедиться, что Грюм способен на что-то дружественное, например, на улыбку.

— Ты будешь сын Артура Уизли, да? — сказал Грюм. — Твой отец пару дней назад выручил меня из очень плотного капкана… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… Один год, и назад, в мою тихую обитель. — Он засмеялся горьким смехом, с силой сомкнув свои шишковатые руки. — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизакляти­ям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещенные Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточно взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с такими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так — чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, который собирается применить к вам запрещенное заклятие, не станет делиться своими планами, он не будет действовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бдительны и наблюдательны. Вы должны убрать это, мисс Браун, когда я говорю.

Браун подпрыгнула и залилась краской — она как раз показывала Парвати Патил под партой свой законченный гороскоп. Несомненно, магический глаз Грюма обладал способностью видеть сквозь дерево точно так же, как он видел через затылок.

— Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наи­более тяжело караются волшебным законодательством?

Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе Уизли и Грейнджер. Грюм кивнул Уизли, хотя его магичес­кий глаз был по-прежнему устремлен на Лаванду.

— Ну, — робко начал тот. — Отец говорил мне об од­ном… оно называется Империус… или как-то так?

— О да, — с чувством произнес Грюм. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус доставило Ми­нистерству неприятностей в свое время. — Грюм с усилием поднялся на ноги — живую и дере­вянную, выдвинул ящик стола и достал стеклянную бан­ку. Внутри бегали три здоровенных черных паука. Гарри почувствовал, как Рон отодвинулся подальше — он ненавидел пауков. Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшеб­ную палочку и негромко сказал:

— Империо!

Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед, словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку. Все засмеялись — все, кроме Грюма.

— Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — А по­нравится вам, если я то же самое проделаю с вами? — Смех мгновенно умолк. — Полная управляемость, — тихо заметил Грюм, ког­да паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, зап­рыгнуть в горло кому-нибудь из вас… — Рон невольно сглотнул. — Были времена, когда множество колдуний и вол­шебников были управляемы при помощи заклятия Им­периус. Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬ­НОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили. Грюм подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку. — Кто еще знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия?

В воздух взвилась рука Грейнджер и еще, к удивлению всех, Долгопупса. До сих пор он не стеснялся показывать свои знания лишь на травологии — его, бесспорно, лю­бимом предмете. Долгопупс, похоже, и сам был потрясен своей смелостью.

— Да? — сказал Грюм, и его магический глаз, провер­нувшись, уставился на Долгопупса.

— Есть такое… заклятие Круциатус, — произнес он тихо, но отчетливо. Грюм чрезвычайно пристально смотрел на Невилла, на сей раз уже обоими глазами.

— Тебя зовут Долгопупс? — спросил он, и его маги­ческий глаз вновь скользнул вниз, пробегая список в жур­нале. Тот боязливо кивнул, но Грюм воздержался от дальнейших расспросов.

Повернувшись к классу, он вы­нул из банки следующего паука и посадил его на кафед­ру, где тот оцепенело замер, слишком напуганный, что­бы двигаться.

— Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть. — Он нацелил палочку на паука и скомандовал:

— Энгоргио! — Паук вырос — теперь он был больше тарантула. Грюм снова поднял палочку и шепнул:

— Круцио! — В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука. Грюм не уби­рал палочки, и паук затрясся и задергался еще неис­товей.

— Прекратите! — воскликнула Грейнджер, весь класс оглянулся на нее. Она смотрела вовсе не на па­ука, а на Долгопупса — руки у того были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться.

— Редуцио, — приказал Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров. Грюм посадил его обратно в банку. — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже ког­да-то было очень популярно. Так. Кто знает еще что-ни­будь? Судя по лицам, все были поглощены мыслями о том, что должно было случиться с последним пауком. Даже рука Грейнджер слегка дрожала, когда она подняла ее в третий раз.

— Ну? — посмотрел Грюм не на неё, а на Софию Снейп, сидящую за первой партой крайнего левого ряда, смотрящую на все происходящее с ужасом, но все же она с некоторой опаской подняла руку.

— Авада…  — начала было она, как вдруг Грюм её остановил:

— Ага, — еще одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие Смерти. И, мисс Снейп, я хочу, чтобы вы взяли мою палочку и сказали два этих слова.

Он опять запустил руку в банку, и, словно догадыва­ясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заме­тался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных паль­цев. Грюм его все-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутек по деревянной крышке.

— Авада Кедавра — заклятие, требующее для выпол­нения серьезной магической мощи. Так что я сомневаюсь, чтобы паука от заклятья мисс Снейп хотя бы насморк прохватил.

Она вышла из-за парты, еле держась на ватных ногах, стараясь выглядеть невозмутимо, будто бы ей все равно. Но каждый в классе понимал, что ей не все равно. Каждый в классе понимал, что София Снейп боится, вдруг у неё выйдет это заклятье.

— Авада Кедавра! — Тихо прошептала она, закрывая глаза от ужаса и страха. Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раз­дался свистящий звук, будто что-то невидимое и громад­ное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинул­ся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый. Когда она открыла глаза, то увидела, что весь класс смотрит на неё то ли с ужасом, то ли с восхищением, а может, и вовсе со страхом. Она расслабила кисть руки, палочка упала на пол, а её взгляд переметнулся на мертвое тело паука, лежащее на парте у Поттера и Уизли, но его тут же смахнул Грюм.

— Что ж, это впечатляюще, мисс Снейп. Очень впечатляюще. Вы смогли убить паука заклятием, которое не под силу некоторым взрослым магам. Пятьдесят баллов Слизерину, садитесь. — Спокойно сказал он. — Ни порядочности, ни любезности. И никакого противодействия. Невозмож­но отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший выдержать это, и он сидит прямо передо мной.

— Но ничего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать. Возникает вопрос — если все равно нет противодействующего заклятия, то зачем я вам это показываю? Затем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил. — Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Импе­риус и Круциатус — известны как непростительные заклятия. Использования любого из них по отношению к челове­ческому существу достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны проти­востоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запишите это…

Остаток урока они провели, записывая примечания к каждому из Преступных заклятий. До самого удара колокола никто не проронил ни слова, но как только Грюм отпустил их и они вышли из класса, всех буквально прорвало. Большинство обсуждало заклятия со смесью ужаса и восторга: «Видел, как его трясло? А как она убила его — прямо вот так!»

София выбежала из класса раньше всех, не обращая внимание на зовущих её одноклассников. Совершенно забыв, что есть ещё и следующий урок, она поспешила в спальни для девочек, дабы спрятаться там в своём одеяле и ни с кем не говорить, потому что желающих было миллион. За её спиной послышался стук каблуков, затем к ним присоединилось ещё 4 таких же. Но она шла не оборачиваясь, погружённая в свои мысли, до сих пор пребывая в ужасе от произошедшего.

— Грейнджер, не лезь к ней, тебя она хочет видеть меньше всего…— повествовал голос Панси, которая подходила все ближе, а скорость Софии все увеличивалась. Из глаз невольно потекли слезы.

— Пожалуйста, идите на урок. Со мной все в порядке… — сказала она, обернувшись к своим однокурсникам. Помимо Панси и Грейнджер, там стояли Поттер, Малфой и Нотт, смотревший на Софию сочувственным взглядом, и он будто хотел бросить все и защитить её, словно она фарфоровая кукла, которая вот-вот разобьётся. Она оглядела всех присутствующих красными от слез глазами и как только собралась уходить, к группе четверокурсников прибавились Блейз и Уизли, которые только взглядом давали понять, что время уходить.

— Сюда идёт Грюм! — прошептали они в два голоса, и София рванула в сторону лестницы, ведущей в подземелья. Грюма хотелось видеть меньше всего, и молясь, чтобы лестница не перестроилась, она, переходя на быстрый шаг, начала спускаться.

***</p>

Хлопнув дверью в спальне девочек, она мигом нырнула под балдахин своей кровати и, наложив парочку заклинаний и укутавшись с головой в одеяло, зарыдала. В голове прокручивалась эта сцена снова и снова, не давая забыть тот ужасный поступок, что она совершила. Безжизненное тело паука на парте у Рональда Уизли, спокойный голос Грюма, сообщающий о своём впечатлении по этому поводу. Она молилась, чтобы об этом не узнал отец и тем более Министерство Магии, которому не нужны будут объяснения для того, чтобы забрать её в Азкабан.

Так она и уснула, укутанная в одеяло, в школьной форме, с опухшим от слез лицом, с беспокойством в душе.