Часть 13 (1/2)
После известия о том, что новость о ранении повелителя была ложной, в семье правящей династии Османов всё более менее устаканилось и женщины, как и прежде, молились за своих мужчин, надеясь на их скорое возвращение. Однако Хюррем-султан так и не давал покоя тот факт, что она не знала откуда и от кого пошли такие ужасные слухи. Но рыжеволосая госпожа, как всегда, придумала как извлечь из этого выгоду для себя — она написала письмо султану Сулейману о том, что до столицы дошли вести, будто шехзаде Мустафа, собираясь воспользоваться отсутствием отца, направился с войском на Стамбул. Конечно, сторонники шехзаде тут же провели расследование и доложили падишаху, что никакого восстания не было и не может быть, но Хюррем знала, что эта ситуация в совокупности с другими вполне способна посадить семя сомнения в сердце султана.
Шах-султан, узнав об этом, была крайне недовольна таким положением дел, однако предпринимать ничего не торопилась, что очень злило Хатидже-султан, приехавшую из Манисы практически сразу после того, как падишах покинул столицу.
— Ты ведь обещала мне! Сказала, что избавишься от неё. А что я вместо этого вижу? Ты отказалась от своего плана, чем очень подставила Мустафу!
— Я не знала, что Хюррем всё доложит повелителю! Ей же сказали, что это лишь грязная ложь.
Хатидже засмеялась, нервно всплеснув руками,
— Я тебя предупреждала, это Хюррем! Ты могла выбрать любой другой вариант, да хоть сразу уничтожить её! Но нет же, ты выбрала более изощрённый способ, который, в итоге, ничего не дал, а лишь усугубил положение.
Шах-султан уже жалела, что когда-то дала обещание безутешной сестре избавиться от ненавистной для неё рыжеволосой хасеки. Только вот сестра султана не привыкла отказываться от своих слов, ведь слово, сказанное представителем династии — закон. Но хладнокровная султанша разрывалась между двумя огнями: с одной стороны несчастная сестра, страдающая от смерти любимого мужа и желающая отомстить за него любой ценой, с другой — дочь, которая печется о счастье тоже любимого мужа. Госпожа на знала что делать. Она хотела быть для сестры опорой, но и не потерять при этом доверия дочери. Шах-султан не знала как донести до Эсмахан, что она вовсе не против Мехмеда, а наоборот, госпожа никогда не пойдёт против представителя династии, тем более если он является мужем её дочери. Однако девушка не хотела в это верить, убеждённая тем, что если её мать против матери её супруга, то, соответственно, она против него тоже. Но в какой-то степени Шах понимала дочь. Скорее всего Эсмахан считала, что именно хасеки-султан обеспечивает защиту своих детей и покуда с ней всё хорошо — её муж будет в безопасности. Может девушка переживала из-за того, что Хюррем-султан может подумать, что она заодно со своей матерью. А возможно из-за того, и из-за другого или ещё из-за чего-нибудь. Однако Шах считала, что все эти волнения совершенно не нужны. И даже если случится такое, что от рыжеволосой султанши получится избавиться — Шах-султан ни за что не даст своих племянников в обиду. Да и Хатидже вряд-ли будет действовать против них, ведь единственное, что ей в них не нравится — это их мать, потому и боится, что кто-то из её сыновей взойдёт на трон, так как потом вся власть окажется в руках Хюррем. Придя к такому выводу, госпожа немного успокоилась. Да, Эсмахан злится, но рано или поздно она поймёт, что Шах-султан ни за что не пойдёт против неё. Должна понять.
— Хатидже, — госпожа подошла ближе к сестре. — Успокойся. Нужно действовать осторожно, иначе только навлечем на себя бед. Я попыталась быстро избавиться от неё, рискнула Мустафой и Баязедом. И ты видишь к чему это привело. Наберись терпения.
— Что-ж, я поняла, — утончённая госпожа горько усмехнулась, направляя разочарованный взгляд на сестру. — Может, ты всё это устроила, что бы Мустафу подставить?!
— Хатидже! — Шах-султан вспыхнула, посылая в ответ гневный взор. — Приди в себя! Ты не слышишь меня? Я тебе объясняю, что действовать нужно осторожно! Если делать как тебе заблагорассудится, то это будет настоящая катастрофа и я даже боюсь представить последствия.
Султанша тяжело вздохнула, оперевшись лбом о правую руку,
— Надеюсь, что ты и в самом деле что-то придумываешь, а не говоришь это для того, что бы отвязаться от меня и продвинуть мужа твоей дочери.
Шах-султан вскочила, зло глядя на сестру,
— Сколько я могу повторять?! Всё наследники для меня равны, и для тебя они тоже должны быть все равны!
— Как же ты не понимаешь? — Хатидже-султан вспыхнула вновь. Со временем ей всё тяжелее и тяжелее давалось держать себя в руках и не срываться по поводу и без. — Если на трон взойдёт сын Хюррем, тогда всему придёт конец! Власть окажется в руках этой рабыни!
— Именно, Хатидже! — госпожа схватила сестру за плечи, осторожно заглядывая в её глаза. — Хюррем наша цель! Не шехзаде, запомни это. Они тут не причём. В них течёт наша кровь, не её. Ты поняла меня?
Старшая дочь султана Селима тяжело смотрела на сестру, недовольно сложив руки и обняв себя за локти, всё же кивнула. Шах-султан примирительно улыбнулась и, приподняв ткань платья над полом, вышла из гостиного зала.
***</p>
— Вот, готово! — Михримах-султан видом победоносца подняла со стола два письма. — Это для брата, — девушка осторожно засунула письмо в красивый тубус золотистого цвета. — А это для Бали-бея! — второе письмо она перевязала белой лентой и спрятала в длинный рукав. Всё же негоже было юной и незамужней девушке отправлять открыто письма мужчине.
Эсмахан улыбнулась кузине и встала с тахты,
— Пойдём отнесём их гонцу? Я хочу прогуляться.
— Хорошо, — Михримах встала вслед за девушкой, держа в руке тубус и поправляя рукав, дабы личное письмо случайно не выпало из шелковой ткани. — Идём.
Девушки довольно быстро добрались до дворцового сада, где уже был гонец, принимающий письма от служанок султанш, жён государственных служащих и от других обитателей дворца. Гонец привык к тому, что все послания приносили служанки или евнухи, потому очень удивился, когда к нему лично подошли две султанши, потому он спешно поклонился, едва не уронив свою большую кожаную сумку.
— Это письмо передай шехзаде Мехмеду, — Михримах протянула мужчине тубус, а после огляделась. — А вот это, — она осторожно вытащила из рукава маленький свёрток. — Малкочаглу Бали-бею. И смотри, лично ему в руки!
— Как прикажете, госпожа, — гонец вновь склонился и поспешил удалиться, посчитав, что все письма уже собраны и можно выдвигаться в путь.
Пройдя вглубь сада, Эсмахан обернулась к кузине, что сейчас явно витала где-то в своих фантазиях,
— Михримах, ты уверена, что этому человеку можно доверять?
— Не беспокойся, — султанша улыбнулась. — Зюмлют-ага всегда передавал именно этому гонцу мои письма, он не подведёт.
Стоило только упомянуть имя евнуха, как он тут же показался, выскочив из-за поворота. Завидев девушек, он скорее подбежал к ним, на ходу кланяясь,
— Госпожа моя, Хюррем-султан вас срочно ищет.
— А что случилось? — Михримах недоуменно смотрела на мужчину.
— Не знаю, Сюмбюль-ага сказал, что госпожа в спешке ищет вас.
Обменявшись с Эсмахан настороженными взглядами, султанша поспешила к матери, желая поскорее узнать, что же такое произошло и почему она так срочно понадобились хасеки-султан. Сама Эсмахан решила не идти за кузиной. Она не хотела сейчас выяснять в чём же дело и почему Хюррем-султан так срочно ищет свою дочь. Девушке и без того хватало переживаний, а если случилось что-то важное, то Михримах позже обязательно расскажет.
Султанша прикрыла глаза, подставляя лицо лучам солнца. Улыбнувшись, она огляделась. И тут же пожалела об этом, потому что по дороге прямиком к ней шла Нурбахар в сопровождении своей подруги Эсен, что держала на руках маленького Хасана. Эсмахан глубоко вздохнула и постаравшись придать выражению максимально доброжелательный вид, обернулась.
Усмехнувшись, Нурбахар подошла к госпоже и, сначала пристально посмотрев той в глаза, слегка поклонилась.
— Добрый день, госпожа, как вы себя чувствуете? — на лице фаворитки шехзаде сияла улыбка, но этой улыбкой и её тоном было в пору давить ядовитых змей, а не интересоваться состоянием другого человека.
— Всё хорошо, Нурбахар, даже очень, — Эсмахан в ответ одарила девушку слащавой улыбкой, которая тоже была далека от доброжелательной. — Не стоит беспокоиться.
Голубоглазая кивнула, а в следующую секунду состроила максимально понимающее выражение,
— Конечно, в вашем положении иначе быть и не может. Я смотрю, вы гуляете? Это хорошо, вашему будущему ребенку это пойдет на пользу.
Эсмахан ухмыльнулась. Ей стоило догадаться, что Нурбахар уже обо всём известно. И она прекрасно понимала, что если бы была воля фаворитки, то она бы собственными руками придушила госпожу, а не стала бы размениваться с ней любезностями. Хотя и таковым их разговор сложно было назвать, это были скорее мысленные проклятия, тщательно скрытые за слащавыми улыбками.
— Ты очень добра, Нурбахар, — султанша подошла к девушке поближе. — Надеюсь, Аллаху будет угодно рождение здорового ребёнка, чтобы он всегда радовал всех нас.
С лица Нурбахар в миг спала натянутая улыбка, она наклонилась к лицу султанши, недовольно глядя ей в глаза,
— Дай Аллах… — кивнула девушка и сразу же продолжила свою фразу: — Что ты родишь девочку, — Эсмахан немного отшатнулась и выпрямилась, удивлённая тоном фаворитки. Она, в свою очередь, вновь подошла ближе к госпоже, снова сокращая расстояние: — Думаешь, я не понимаю, что ты так желаешь подарить Мехмеду сына? Только этого не будет! Только мой сын главный наследник моего шехзаде!
Эсмахан смерила девушку насмешливым взглядом, покачав головой,
— Нурбахар-хатун, — процедила султанша, намерено выделяя последнее слово. — Не стоит путать меня с собой. Это тебе так необходимо было родить сына, чтобы обрести то, что ты сейчас имеешь. Мне же это не нужно. Я госпожа по крови, потому мне не важно кто у меня родится. Запомни это раз и навсегда.
Ещё раз недовольно посмотрев на фаворитку, госпожа поспешила покинуть общество неприятной особы.
***</p>
Михримах стремглав примчалась к покоям матери, спешно стуча в дверь. Служанки распахнули их перед ней, после чего девушка влетела в спальню. Однако там её встретил только обеспокоенный Сюмбюль-ага. Вскинув руки, будто в испуге, евнух склонился,
— Госпожа, а где же ваша матушка?
Султанша удивлённо посмотрела на агу, а после оглядела покои быстрым взглядом, убеждаясь, что хасеки-султан здесь действительно нет,
— Но она же сама меня звала? Разве нет? Я в саду Зюмлюта-агу встретила, он сказал, что матушка срочно разыскивает меня.
— Верно, госпожа, она сказала срочно найти вас, но в покоях вас не было, был только Зюмлют-ага, потому я сказал ему, что бы он немедленно искал вас.
— Это понятно, — Михримах взмахнула рукой, прекращая словесный поток. — А матушка то где?
— О, Аллах! — Сюмбюль, будто что-то осознав, приложил ладонь ко рту. — Пока бегал по дворцу, госпожа, должно быть, уехала! Она что-то про мраморный павильон говорила, но что именно, я не понял, Хюррем-султан отправила меня искать вас по дворцу.
Султанша ошарашенно посмотрела на евнуха,
— Что-то здесь не так, Сюмбюль… Думаю, стоит съездить в мраморный павильон, возможно, матушка сейчас там.
— Госпожа, думаю вам лучше остаться здесь, — евнух преградил Михримах дорогу. — Боюсь, это может быть опасно. Вы же знаете, ваша матушка не хотела бы, что бы вы рисковали собой.
Султанша тяжело прикрыла глаза и приложила ладонь к шее, но всё же медленно кивнула,
Сюмбюль поклонился и поскорее поспешил к выходу, возводя руки к потолку.
***</p>
Эсмахан решила отправиться во дворец Хатидже-султан, дабы увидеться с матерью, но перед этим ей нужно было предупредить Афифе-калфу, потому, первым делом, она направилась в гарем.
Минув поворот, её чуть не сбил с ног явно торопящийся Сюмбюль-ага,
— Сюмбюль, куда ты так летишь?
Евнух в спешка принялся кланяться, хватаясь за сердце,
— Прошу, простите, госпожа, но я очень тороплюсь.
И снова поклонившись, мужчина помчался дальше, оставляя озадаченную девушку по среди коридора. Тряхнув головой, Эсмахан решила первым делом сходить к Михримах, дабы выяснить в чём же дело, ведь очевидно, что эти два события как-то связаны между собой.
Быстро дойдя до покоев девушки, султанша узнала, что дочери султана там нет, потому быстро придя к выводу, что она в покоях матери, госпожа направилась туда.
И в самом деле, Михримах, нервно расхаживающая по покоям, оказалась там. Эсмахан подошла к девушке и потормошила её за плечо,
— Михримах, что с тобой?
— Эсмахан, я не знаю, что происходит… Матушка звала меня сама, а сейчас я узнаю, что она уехала, скорее всего, в мраморный павильон. Сюмбюль сейчас туда поехал.
Темноволосая султанша нахмурилась,
— А что госпоже там понадобилось? И для чего она тогда тебя так срочно вызывала?
Михримах отчаянно покачала головой,
— Я не знаю, Эсмахан, не знаю! О, Аллах, молю, не допусти беды.
В голове дочери Шах-султан начала закладываться мысль, что к этому как-то могла быть причастна её мать, но Эсмахан постаралась эти рассуждения отогнать, однако они всё равно лезли к ней в голову, поскольку это в самом деле выглядело подозрительно. Вздохнув, она взяла кузину за локоть и усадила на тахту,
— Не переживай раньше времени, лучше дождемся новостей от Сюмбюля.
Михримах быстро закивала, не позволяя слезам вырваться наружу,
— Да ты права, только побудь со мной, пожалуйста. Я так боюсь, что произошло самое страшное, и если я останусь одна, то эти мысли поглотят меня полностью…
— Конечно, я останусь с тобой.
Михримах, всё-таки, не смогла совладать с эмоциями и первые предательские слёзы полились из её глаз, ведя за собой и остальную солёную влагу. Девушка беззвучно зарыдала. Эсмахан приобняла кузину, укладывая её голову к себе на плечо и осторожно поглаживая за спину,
— Ну тише-тише. Успокойся, я уверена, всё обойдётся. Твоя мама сильная женщина, её не так-то просто завести в ловушку.
— Да, не просто, — дочь султана всхлипнула. — Но у врагов есть особый рычаг давления на маму — мы! Ради своих детей она на всё готова и если Сюмбюль говорил, что матушка приказала ему срочно меня искать, а потом, вероятнее всего, направилась в мраморный павильон, то я боюсь, что ей могли что-то наговорить, будто я в опасности или что-то ещё в этом роде! Тогда понятно, почему она так сорвалась, если дело касается нас, то она не станет это обдумывать, а сразу помчится к нам на выручку.
Эсмахан лишь сильнее прижала девушку к себе, надеясь этим хоть немного успокоить её. Сама султанша молила Аллаха, чтобы Хюррем-султан в целости и сохранности вернулась во дворец, и просто умоляла, чтобы к этому никак не была причастна её мать. Но что-то девушке подсказывало, что она имеет в этом всём непосредственно прямое участие. Но Эсмахан надеялась, что эти догадки ложны.
Размышления Эсмахан и уже не плачущей Михримах, но теперь смотрящей в одну точку лёжа на плече кузины, прервал резкий стук дверь об стену. В покои семенящей походкой зашёл Сюмбюль, держа на руках Хюррем-султан, которая была без сознания. По-крайней мере обе девушки искренне в это верили. По щекам Михримах вновь заструились слёзы, она прижала руку к губам, чтобы подавить всхлип.
— Сюмбюль, что с госпожой? — Эсмахан первая пришла в себя.
— Я не знаю, когда я нашёл её, она уже была без сознания. Но главное, что она жива, — евнух уложил султаншу на кровать, а после обернулся к служанкам Хюррем-султан. — Ты всё ещё тут?! — мужчина прикрикнул на одну из рабынь, что шокировано смотрела на свою госпожу: — Сейчас же беги за лекарем, живо!
Испуганно закивав и наспех поклонившись, девушка выбежала из покоев. Через какое-то мгновение пришла лекарша и незамедлительно начала осмотр. Михримах и Эсмахан как на иголках ждали вердикта от женщины. Лекарша осторожно закатила рукава платья хасеки-султан. Взору всех присутствующих показались красные пятна. Дочь Хюррем не смогла сдержать удивлённого вздоха. Она хотела подойти ближе к кровати, но женщина попросила остаться юную госпожу на месте, ведь это могло быть заразно. Ещё какое-то время осматривая покраснения Хюррем-султан, лекарша пришла к выводу, что эти красные пятна появились у госпожи на нервной почве и в обморок она упала как раз из-за этого. Напоследок, она провела перед носом хасеки палочкой, из-за чего рыжеволосая женщина поморщилась, а после открыла глаза. Взгляд Хюррем-султан был немного помутненным, из-за чего она растерянно глядела на всех присутствующих. После она осторожно присела на кровати. Все её действия были немного странными, будто скованными. Хасеки встряхнула головой, и снова подняла глаза. На этот раз они более ясными.
— Что произошло? — Хюррем посмотрела на Сюмбюля, а после перевела взгляд на дочь, промежуточно одарив взором и Эсмахан.
— Госпожа, вы для чего-то поехали в мраморный павильон, — осторожно заговорил евнух. — Вас долго не было и я решил поехать за вами, а после обнаружил вас там, вы были без сознания.
— Госпожа, — лекарша, что стояла с краю от кровати султанши, подала голос. — Скорее всего ваш обморок случился от нервного истощения. Я позже принесу вам мазь, ею нужно будет два раза в день мазать ваши покраснения.
— Какие покраснения? — Хюррем-султан удивлённо посмотрела на женщину, а после, увидев её взгляд, который был направлен на её руки, перевела взор туда и увидела красные пятна, что «украшали» её руки. — О, Аллах…
— Не волнуйтесь, — лекарша добродушно улыбнулась. — Совсем скоро это пройдёт.
Поклонившись, она вышла из покоев, дабы как можно скорее приготовить мазь для госпожи. Все остальные присутствующие прекрасно понимали, что здесь явно что-то нечисто. Для чего Хюррем-султан так срочно покинула дворец, а после её привезли уже без сознания? Вопрос оставался открытым, поскольку, как оказалось, госпожа не помнила событий половины сегодняшнего дня. Как минимум, это тоже наводило некоторые сомнения и подозрения. Потому Эсмахан поспешила покинуть покои, оставляя Хюррем-султан наедине с дочерью и верным агой. Сама девушка стремительно покинула дворец, желая как можно скорее встретиться с матерью, дабы прояснить хоть что-нибудь.
***</p>