Часть 12 (1/2)
Сквозь затуманенное сознание, Эсмахан почувствовала пряный аромат, щекочущий ноздри. Ей не хотелось открывать глаза, оставлять такую манящую тишину и спокойствие, однако щекотка сквозь темноту тянула за собой и сопротивляться ей она была попросту не способна. Возмущённо сморщив нос, девушка чихнула.
Первые пару секунд Эсмахан не понимала где она находится и что вообще произошло. Но постепенно, будто хрупкая цепочка, к ней стало возвращаться её сознание и воспоминания о произошедшем. Однако неокрепшее ощущение реальности так и норовило ускользнуть, спрятаться где-нибудь на уровне подсознания, в ожидании когда память девушки окрепнет. Но султанша отчаянно цеплялась за эти моменты, потому сознанию ничего не оставалось делать, сопротивляться своей настырной обладательнице было бессмысленно, потому оно обрушило на неё все воспоминания о прошедших событиях, как снежный ком. Испуганно раскрыв глаза, Эсмахан вскочила, как ошпаренная. Но ей тут же пришлось пожалеть об этом, так как, только-только пришедшему в себя, организму такие действия не понравились и он, будто в отместку, послал резкую головную боль.
Шах-султан, что, оказывается, всё это время сидела рядом с дочерью, счастливо улыбаясь, успокаивающе погладила Эсмахан по спине и попыталась уложить её обратно. Но девушку, уже более-менее пришедшую в себя, такое положение дел не устроило и она вновь приняла сидячее положение, намеренно игнорируя головную боль.
— Милая, тебе нужно отдохнуть, ложись обратно.
— Что с Мехмедом, мама? — Эсмахан сжала мягкое покрывало рукой, боясь услышать самое ужасное.
— Не переживай, дочка, с ним всё хорошо.
Хюррем-султан и Михримах, стоявшие чуть поодаль переглянулись, но заметив, что Эсмахан на них смотрит, улыбнулись той, дабы не давать ей лишнего повода для переживаний.
— Успокойся, дорогая, — хасеки подошла поближе к невестке. — Тебе нельзя волноваться.
— Да что происходит? — девушка переводила тревожный взгляд с одной женщины на другую. — Вы от меня что-то скрываете? С Мехмедом что-то случилось? С отцом? Почему вы молчите?
Шах взяла руку дочери в свою, будто ободряя её этим жестом,
— Эсмахан, тебе нужно взять себя в руки. Ты, — женщина запнулась и трепетно погладила щеку девушки. — Ты носишь под сердцем ребёнка. Я тебя поздравляю, дорогая.
Эсмахан ошарашенно посмотрела на мать, пытаясь найти в её чертах хоть что-то указывающее на то, что та просто пошутила. Но Шах была крайне довольна, потому девушка перевела неверящий взгляд на свекровь. Однако, она тоже счастливо улыбалась, хоть в её глазах и читалась некая грусть, но султанша умело её скрывала, не желая волновать невестку.
— Я… Беременна? — всё ещё не веря, она прикоснулась рукой к животу, будто желая что-то почувствовать. Но, конечно, кроме теплоты, исходящей от тела, она ничего не смогла ощутить.
— Да, — Шах улыбнулась, сжав руку Эсмахан. — Хюррем, Михримах, оставьте меня наедине с дочерью.
Хасеки недоуменно посмотрела на госпожу, но увидев её твёрдый и требующий взгляд, поклонившись, вышла. Улыбнувшись кузине, Михримах тоже вышла вслед за матерью.
***</p>
Хюррем, выйдя из лечебницы, кивнула Сюмбюлю-аге многозначительный взгляд. Евнух, прекрасно поняв намёк госпожи, поклонился и подошёл ближе к двери и, провожая хасеки и её дочь глазами, прислонился ухом к двери. Но стоило ему только дотронуться до холодного дерева, как из-за поворота показался Мерджан-ага. Заметив действия Сюмбюля, он усмехнулся и поспешил подойти, дабы не дать евнуху исполнить задуманное.
— Что такое, ага? Что-то ищешь?
— Пёс плешивый, — слуга хасеки ворчал себе под нос. — Тебе то какое дело?
— Если ты не забыл, я Шах-султан служу, — Мерджан кивнул головой в сторону лечебницы. — А вот Хюррем-султан уже ушла, а ты всё тут ошиваешься. Или вынюхиваешь что-то?
— Да как ты смеешь! — мужчина предупреждающе поднял палец. — Придержи язык, глупый ты индюк!
Слуга Шах угрожающе двинулся в сторону другого аги. Сюмбюль испуганно попятился назад, но по-прежнему злобно глядел исподлобья.
— Ага, шёл бы ты отсюда. Если не хочешь проблем.
Ворча под нос проклятья, Сюмбюль семенящей походкой поспешил к Хюррем-султан, дабы доложить ей о назойливости Мерджана-аги, что, собственно, помешало подслушать разговор Шах-султан с дочерью.
***</p>
— Зачем вы попросили их уйти? — Эсмахан осторожно высвободила руку из ладоней женщины и попыталась сесть рядом с Шах.
Госпожа глубоко вздохнула, будто пытаясь подобрать слова для правильного изложения своих мыслей,
— Эсмахан, мне нужно тебе кое-что рассказать, — султанша прикрыла глаза и вновь из открыла, переведя взгляд на дочь. — Только выслушай меня и постарайся понять.
— Что случилось, мама? — девушка не выдержала и вскочила с постели, прерывая всякие попытки усадить её обратно. — Скажите прямо, не тяните.
— Хорошо, — женщина медленно встала в след за дочерью. — Ты должна знать, что с повелителем, с шехзаде и с твоим отцом всё хорошо. Более того, они ни в какую засаду не попадали и Мустафа из Манисы никуда не выезжал.
Эсмахан обернулась к матери, восторженно глядя на неё и беря её руки в свои ладони,
— Матушка, что же вы сразу не сказали?
— Милая, послушай, — Шах перехватила её ладони и сама сжала руки дочери. — Об этом пока никто не должен знать.
— Но почему? — она вопросительно изогнула бровь. — Хюррем-султан тоже не знает?
— Нет. Она не должна знать об этом в первую очередь.
— Что за игры, мама… — с лица Эсмахан медленно сползла улыбка, а после отразилась догадка. — Или… Неужели и вы ввязались в интриги?
Шах-султан прикрыла глаза, покачав головой,
— Послушай…
Однако девушка, не желавшая ничего слышать, спешно направилась к двери, не собираясь более находиться в обществе матери. Но женщина быстро преодолела расстояние между собой и дочерью и захлопнула открывшуюся дверь ровно перед лицом Эсмахан.
— Нет, ты меня выслушаешь.
Юная госпожа обернулась, всем своим видом выражая недовольство, однако кивнула головой, пусть и раздражённо, тем самым показывая, что готова выслушать мать.
— Дочка, ты же уже не маленькая и должна понимать, что между людьми не всегда складываются хорошие отношения. — Шах на пару секунд замолчала, внимательно следя за реакцией Эсмахан, а затем продолжила: — Между мной и Хюррем такая же ситуация. Ты знаешь, что вся наша династия относится к ней, мягко говоря, не очень. Наша покойная Валиде-султан, Хатидже, Мустафа, Махидевран… Она всем доставила не мало проблем.
— Потому вы решили так жестоко поиздеваться над ней? — Эсмахан разочарованно смотрела на мать. — Вы хоть представляете что сейчас творится в её душе? Да вы всех нас очень сильно напугали. Откуда такая жестокость, мама?
— А Хюррем, по-твоему, не жестока?
— Может быть у Махидевран и Мустафы достаточно причин не любить госпожу, — девушка недовольно сложила руки на груди. — Но а у вас какая причина? Когда мы только приехали, всё было хорошо. Вы с Хюррем-султан были как подруги. Да вы даже меня, свою единственную дочь, за сына её выдали. А сейчас что не так? Что случилось?
Шах-султан тяжело вздохнула. Она не знала как объясниться перед дочерью, что бы в последствии между ними не возникло недопонимания. Но госпожа чувствовала, что это неизбежно, так как в данной ситуации их мнения абсолютно противоположны,
— Эсмахан, вот именно. Ты единственный ребёнок в семье, если бы у тебя была сестра, тогда бы ты меня поняла.
— Так значит, дело в Хатидже-султан, — девушка усмехнулась, догадавшись в чем причина перемен матери.
— Да, я не хочу предавать сестру, — Шах твёрдо посмотрела в глаза дочери, надеясь тем самым остановить всякое сопротивление с её стороны. Женщина часто так делала, когда Эсмахан в более юном возрасте пыталась противиться матери. Тогда это помогало и юная госпожа подчинялась воле султанши. Но каково было удивление Шах-султан, когда Эсмахан не стала отводить своего взгляда, что означало бы мысленное соглашение со всеми доводами матери, а, напротив, так же твёрдо смотрела на женщину в ответ. Сестре султана ничего не оставалось, как продолжить своё оправдание: — Она считает, что Хюррем виновата в смерти Ибрагим-паши. Пойми, Хатидже потеряла человека, которого любила больше жизни, она хочет отомстить за него.
Эсмахан задумчиво отвела взгляд в сторону окна, а после, придя к какому-то выводу, вновь посмотрела на мать,
— Насколько я помню, вас изначально звала в столицу Хатидже-султан, я думаю это не просто так? — не став дожидаться ответа Шах-султан, девушка продолжила: — Вы встали на сторону Хатидже-султан только после смерти Ибрагима-паши. Неужели непонятная месть в непонятно каких целях стоит счастья вашей дочери?
— Эсмахан, ты тут совершенно не причём. Это касается только меня, Хатидже и Хюррем.
— Вы так в этом уверены? — девушка раздражённо расцепила руки. — Скажите мне, мама, зачем вы меня замуж за Мехмеда выдали, если сейчас поддерживаете шехзаде Мустафу?!
Шах-султан изумлённо посмотрела на дочь,
— Что ты такое говоришь? Все шехзаде для меня равны, они мои племянники, Эсмахан.
— Тогда какую цель вы преследовали, когда всё это затевали? Какую реакцию ожидали от Хюррем-султан? — заметив, что её мать взволнованно забегала глазами, Эсмахан поспешила добавить: — Только не нужно лгать. Скажите мне правду, раз уж взялись объясняться.
— Хорошо, я скажу. По моей задумке, Хюррем должна была посадить на трон шехзаде Баязеда. Думаю, ты понимаешь какие последствия ожидали бы её после такого предательства?
Эсмахан ошарашенно смотрела на мать, не веря сказанному. Она желала, что бы эти слова были играми её фантазии. Однако, пару раз тяжело прикрыв глаза и глубоко вздохнув, девушка поняла, что это реальность, самая настоящая,
— Я понимаю какие последствия это возымело бы. Но не только для Хюррем-султан. Это был бы конец и для шехзаде Баязеда, вы понимаете это?!
— Я бы объяснила всё падишаху, сказала, что это козни Хюррем, что шехзаде здесь не причём!
— Вы сами то в это верите? Султан никогда не простит того, кто посягнул на его трон! И после этого вы говорите, что поддерживаете всех шехзаде?! — Эсмахан разочаровано покачала головой. — Я просто не могу поверить, что вы пошли на такое только ради мести. Вы этим подставляете всех! Как я смогу спокойно спать, зная, что моя собственная мать способна на такое?!
— Успокойся, прошу тебя. Я тебе сообщила обо всём не для того, что бы ты меня осуждала! Я рассказала для того, что бы ты не переживала, ты ведь беременна.
Девушка нервно рассмеялась, немного пугая Шах-султан своим поведением,
— Вы крайне добры, матушка, — голос Эсмахан сочился не скрываемой иронией. Но вот она замолчала, вновь твёрдо смотря в глаза матери. — Вы должны прекратить всё это. Как угодно, но я не допущу такой ужасной ситуации. Если же вы заходите довести до конца начатое, я посчитаю, что вы признали то, что вы на стороне шехзаде Мустафы.
Окинув на последок мать недовольным взглядом, Эсмахан стремительно покинула пределы лазарета, едва не ударив Мерджана-агу дверью по носу.
Ага, проводив юную госпожу недоуменным взглядом, вошёл в лазарет, где стояла крайне расстроенная Шах-султан,
— Госпожа, что случилось?
— Не спрашивай, Мерджан, — султанша сокрушенно покачала головой. — Эсмахан никогда так со мной не разговаривала. Я обо всём ей рассказала, а она такое устроила!
— А что случилось с госпожой? Почему она была в лазарете? И почему вы решили ей всё рассказать?
— Эсмахан беременна, поэтому я ей всё и рассказала.
— Беременна? — Мерджан удивлённо посмотрел на Шах-султан. — Что тогда нам делать? Отменить наш план?
Госпожа прикрыла глаза, нервно потерев лоб,
— Да, отправь Мустафе-паше анонимное письмо о том, что новость и о повелителе, и о шехзаде Мустафе — ложный слух.
— Как прикажете, моя госпожа, — ага поклонился и поспешил исполнять приказ Шах-султан.
***</p>
Сюмбюль-ага спешно вошёл в покои, склоняясь на ходу,
— Госпожа! — протяжно запричитал евнух. — Простите, мне ничего узнать не удалось. Как вы ушли, пришёл этот змей Мерджан, стоял, как коршун. Я ни звука не смог услышать.
Хюррем-султан раздражённо вздохнула, злясь тому, что разговор Шах и Эсмахан для неё останется неизвестным,
— Ясно, — она подошла ближе. — О Сулеймане нет вестей?
— Нет, госпожа, всё по прежнему.
— О Аллах! — женщина подняла глаза к потолку. — Защити Сулеймана и моих сыновей.
— Мама, позвольте, я пойду и посмотрю как там Эсмахан?
Хюррем-султан повернулась к дочери, стоящей чуть поодаль у тахты, и коротко кивнула,
— Конечно, иди. И постарайся узнать о чём они разговаривали.