На лоне природы (1/2)
Первая мысль, традиционно, была: «пора бросать пить». Потом я представил, как прекрасно было бы опохмелиться пивасиком и решил, что был несколько поспешен в выводах. Голова была тяжёлой, будто вылакал я минимум ящик саке, но перед мысленным взором тут же встала одна единственная бутылочка с синеватой жижей и незамысловатым названием «вино из голубых махаонов». Дьявольская бурда у Шимы получилась.
Тело слушалось плохо, воспоминания ускользали, но потихоньку получилось сесть и восстановить события утренне-дневной попойки. Стало невыносимо стыдно. Мало того что разоткровенничался, так потом ещё и обниматься полез. Мрак.
— Ты, наконец, проснулся. Я уж думал всё, нет у меня больше крестника.
Глаза разлепить я ещё не успел, всё больше на слух ориентировался, и на появление Джирайи отреагировал молниеносно:
— Ты чего так орёшь, старик?
— Так я же шёпотом… — начал тихим басом оправдываться он.
— Тшшш.
Руки легли на уши. Башка трещала даже от звука собственного дыхания. Что уж говорить о громогласном шёпоте Джирайи. Вот есть же люди, которые даже кричат тихо. Хината, например. А есть вот такие. Они вроде и потише стараются, а всё равно слышно даже из другой комнаты.
Я уже успел увериться, что любые звуки причиняют страдания, как услышал Его. Чпок-пшшшш…
Глаза распахнулись и тут же нашли в полутьме гостевого домика источник блаженства и вечной жизни. Забыв о боли и тошнотиках, я уверенно потянулся за баночкой, а она поплыла ко мне в руки. Пальцы и ладони обожгло холодом, во рту скопилась густая слюна. Умирая от счастья я присосался к железяке и с неприличной скоростью начал поглощать пенистую амброзию.
Спустя две трети баночки во мне проснулся человек и я поднял благодарный взгляд на Джирайю.
— Хо-хо. Как мало нужно ребёнку для счастья. — смущённо отреагировал он, — И ты сильно можешь не растягивать удовольствие. Я с запасом купил. Спрятал в погребе у Шимы среди наливочек. Туда Гамабунта лезть постесняется, а старейшинам пиво не нравится. Самое надёжное место для опохмела на всём Мьёбокузане.
После фразы «с запасом купил», я стал предпринимать жалкие попытки встать с татами. Всего их было две и после второй меня неотвратимо потянуло в окончательно горизонтальное положение, но Джирайя подхватил падающее тело под руку и без особых усилий поставил на ноги. Стоял я достаточно крепко, но вот идти пока был не готов. Поэтому, когда мужчина меня отпустил, я сам вцепился в рукав его помятого зелёного кимоно.
— Спасибо. — прохрипел я.
— О, так оно ещё и разговаривает.
Чтобы одному великану жизнь мёдом не казалось, я мстительно ущипнул его за руку и повелительно приказал:
— Веди меня, старикан, к своей заначке.
Мужчина послушно направился на выход из маленькой хижины, ведя, заодно, и меня на буксире. Я приготовился к удару солнца по глазам, но на улице оказалось темно. Вообще на Мьёбокузане ночь всегда была очень короткой, около полутора часов. Так что я порядком удивился, что выбрал настолько подходящее для пробуждения время.
— Никакого уважения: ни к возрасту, ни к статусу… — бубнил Джирайя.
— А за что тебя уважать?
Конечно, было, за что. Но ему нравилось строить из себя жуткого недотёпу, а мне доставляло невероятное удовольствие подыгрывать этому образу. Великий саннин Джирайя был широко известен в кругах шиноби. Он — одна из причин, по которой враги Конохи сидят тихо по своим норкам и бояться лишний раз нос показать. Даже несмотря на показательно распутный образ жизни оного.
И вот этот удивительный человек — имеющий бесконечное множество обязанностей, и, постоянно находящийся на острие ножа, видавший вещи, которые мне даже представить сложно, прошедший и огонь, и воду, и медные трубы — заботится обо мне, как никто и никогда. Это, по меньшей мере, лестно.
— Есть за что. — с хитрой улыбкой протянул отшельник.
— И что же это? — скептично спросил я и навострил уши.
Он огляделся, убедившись, что никто не подслушивает и не подглядывает, потом принял сложную позу: встал на одну ногу, вторую согнул, развёл руки, растопырил пальцы, согнулся и изобразил гримасу вроде как злости, но уж больно довольный вид у него был.
— Я нашёл труппу, что по осени путешествует по деревням и показывает кабуки. Старого образца. Как ты любишь.
— Старик, ты же не шутишь? — хрипло спросил я.
Его гримаса окончательно трансформировалась в улыбку.
— Неа. Не шучу.
Я отзеркалил его позу, но строить сложные мины на лице даже не пытался — слишком сильны были радость и потрясение.
— И что они показывают?
Джирайя блаженно закатил глаза и ответил:
— Наруками<span class="footnote" id="fn_31805419_0"></span>.
Он встал на две ноги и жестом позвал продолжить путь. Его явно распирало от гордости, но я всем сердцем поддерживал его азарт. Помню, к нам в деревню приехал театр кабуки, когда мне было восемь. Труппа походила на сборище алкашей оборванцев и многого от их выступления я не ожидал. Да, я тогда вообще понятия не имел, что такое кабуки эти. Но посмотреть пошёл — делать-то всё равно было нечего. Пробрался в тихую верхними путями, чтобы за билет не платить. Да и нечем было. Цена оказалась немалая, особенно учитывая, что выступали они на площади под открытым небом и сцену с декорациями мастерили сами.
Если коротко, у меня в ту ночь мир перевернулся. После того представления я начал рисовать, частенько пробирался в коноховскую библиотеку в секцию «для взрослых» и основал традицию рисовать грим на лицах хокаге в ночь перед днём Основания.
Но то был первый и последний раз, когда я видел настоящий кабуки. Проблема в том, что такие представления, если сделаны качественно, обязательно заканчиваются пьяным дебошем. А теперь представьте пьяный дебош в селении ниндзя.
С тех пор приглашали только труппы, показывающие кабуки нового образца. Более сдержанные, изысканные, почти без пошлостей. Скука. Весь шарм оказался утрачен. Я уже было совсем утратил надежду ещё раз увидеть подобный шедевр в живую, а не на картинках.
И потом у нас с Джирайей случайно зашёл разговор об упадке традиционного искусства страны Огня и понеслось. Тогда то он и поведал, что слышал об одной труппе, но отловить их сложно. Их гастроли начинаются с окончанием периода сбора урожая и длятся всего три недели. Маршрут всегда разный.
— Как ты на них вышел?
— Там и сям поспрашивал. Вышел на одного человека, потом на другого. И так нашёл одну леди не слишком тяжёлого поведения, что несколько лет выступала в той труппе, но потом нашла патрона и решила насладиться сытной жизнью. Патрон оказался непостоянным, леди попала в бордель. Я её историю выслушал и предложил сопроводить даму домой. Она согласилась и привела меня в свою деревню, где на полях трудились актёры искомой труппы.
Мы добрались до неприметного сарайчика с прогнившей дверью. Джирайя, согнувшись пополам вошёл внутрь, играючи поднял огромную плиту с пола и, придерживая её одной рукой, занырнул по пояс в яму. Тихонько звякнули бутылки, раздалось заветное:
— Нашёл.
Мужчина вынырнул, удерживая в одной руке сразу четыре банки пива. Я выхватил у него две, по одной в каждую руку. Он опустил на место камень и вышел, аккуратно прикрыв дверь.
— А дальше что? С теми актёрами. — напомнил я.
— Ах, да. В общем, сделал вид, что ничего не знаю. Это у меня та разговорчивая леди попросила. Актёры стараются не распространяться о своей деятельности, чтобы их налоги платить не заставили. Да и, как ты знаешь, старый кабуки не вполне легален.
Я кивнул.
— Под благовидным предлогом задержался у них там ненадолго. Меня там гадюка эта, хабу, кажется, цапнула. При свидетелях. Они там за мной поухаживали и я в благодарность приволок несколько коробок отличного небодяженного эрготоу.
— Небось в любви признавались. — улыбнулся я.
Довелось мне однажды попробовать этот божественный крышесносящий напиток. На следующее утро блевал дальше, чем видел. Потому что закусывать надо.
— Разумеется. Особенно долго и витиевато это делал староста. Он же, как я понял, у них и сценарии пишет. Он умудрялся в семиэтажный портовый мат вплетать высокий слог, да так органично, что я чуть головы от удовольствия не лишился. Я тебя с ним обязательно познакомлю и притащу в качестве презента что-нибудь, что ему язык хорошенько развяжет, потому что ты обязан это услышать.
— Ха-ха-ха, высокое искусство, оно такое.
Джирайя посмотрел на меня с довольной улыбкой и продолжил рассказ:
— Разошлись мы в итоге лучшими друзьями, и я оказался счастливым обладателем двух билетов на их премьеру грядущей осенью. Он сказал, если понравиться, он может меня в качестве актёра на один сезон взять.
— Даже так?
— Да. Они обычно массовку на месте набирают, потому что основная труппа маленькая. Да и дешевле им так выходит. Заодно рекламу дают. Если пара местных детишек у них там на заднем плане будет изображать деревья, на выступление гарантированно припрётся пол деревни.
— Умно.
— Да у них этот староста вообще головастый. Даром, что неграмотный.
Я увидел под деревом два шезлонга и с удивлением уставился на Джирайю.
— У меня в глазах двоится?
— Нет. Шима разрешила ещё один притащить. Пришлось старушку подкупить, но ты же знаешь, я могу найти подход к любой даме. — самодовольно оповестил мужчина.
Спорить с абсурдностью утверждения я не стал и поспешил опробовать обновку. Новый шезлонг, как и его более взрослый собрат, оказался очень удобным. Деревянная поверхность идеально вторила изгибам тела, позволяя удобно устроиться даже без подушек.
— Круто, даттебайо. — прошептал я и вскрыл вторую за сегодня банку пива.
Я определённо в раю.
Джирайя устроился по соседству, раздался характерный звук «пш-ааа» и наступила полная нирвана. Мы в тишине встретили рассвет, который в плодородных землях Таинственной лесной горы на несколько минут окрашивал небо в зелёный цвет. Примерно через час стали слышны первые копошения просыпающихся местных жителей. Скромное стрекотание в высокой траве теперь дополняли пение птиц и грохот на тренировочном поле. Эх, а когда-то и я тренировался каждое утро. А теперь совсем размяк. Надо бы форму набирать.
— Никогда не видел тебя на тренировке. — заметил я.
Джирайя лениво ответил сквозь дрёму:
— После завершения тренировок с сен-чакрой тело не меняется.
Я чуть на землю не свалился.
— Что, прости?
— Тело окаменевает. При плохом контроле, буквально. А если всё делать правильно, то в переносном смысле. Скелет и скелетные мышцы консервируются и все процессы внутри замедляются до тех пор, пока ты их не повредишь. Остальное тело, в том числе внутренние органы, невольно поддаются влиянию сен-чакры. Этот процесс усиливается во время сна. Цунаде как-то заумно рассказывала и я запомнил обрывками слова: миосателлиты, миосимпласты, ферментные системы и что-то про смерть. Короче, в итоге тело постоянно в тонусе.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что я больше не вырасту?
— Это не самое страшное. — обрадовал старикашка.
И мне реально стало боязно. Какова же настоящая цена этой силы?
— Говори.
— Ты же знаешь, что очень дорог мне?
Я промолчал.
— И мои вчерашние слова про степень адекватности хороших шиноби тоже не забыл?
— Просто скажи уже. — устало взмолился я.
— Это не точно, но тебе стоит сдать на анализ сперму.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Из-за необратимых изменений в теле я потерял способность к зачатию после тренировок здесь.
Неприятно. Вряд ли сейчас я способен в полной мере оценить этот ущерб, так как о собственных детях ещё даже не задумывался. Но всё равно неприятно.
— Почему не предупредил заранее? — вопрос прозвучал холодно.
Но Джирайя не стушевался. Он, наконец, повернул голову и, посмотрев мне в глаза, сказал твёрдо и веско:
— Потому что ты мог отказаться. Прости, Наруто, но я потерял слишком много близких. Любая возможность сделать тебя достаточно сильным для этого мира подходит.
Очень эгоистично. Но винить его не получалось. Мне хватило одной серьёзной миссии, чтобы оценить уровень ставок в мире шиноби и, если честно, меня самого очень заботил вопрос собственного выживания.
Может, однажды я буду оплакивать своих не родившихся детей. Хотя звучит это на данный момент нереалистично.
— Джирайя, а как ты меня воспринимаешь? Что-то вроде внука?
— Не сказал бы. Минато не был мне как сын. Талантливый ученик, которым можно гордиться — да. Но не более. Времена были тяжёлые и мы мало общались. К тому же у него была Кушина.
— Я думал, вы были близки.
Мужчина расслабленно откинулся на шезлонг и начал разглядывать облака сквозь пушистую крону дерева.
— Я ему доверял. А потом почувствовал гнильцу, но так и не понял, что дело в Корне. Он сам начал отдаляться и в итоге отношения стали нейтральными. Я до сих пор не понимаю, почему в качестве твоего опекуна он в итоге выбрал меня. Но ты стал для меня семьёй. Не внук. И даже не сын. Я чувствую ответственность за тебя, но, как видишь, большую часть времени мы с тобой всякой ерундой занимаемся. — он помолчал и спросил, — Ты злишься?
— Хм. А сам как думаешь? — беззлобно спросил я.
Он задумался. Но потом дал правильный ответ:
— Теперь, когда я лучше тебя знаю, думаю, что даже предупреди я тебя о возможных последствиях, ты бы всё равно выбрал этот путь. Поэтому ты скорее просто удивлён и сейчас проходишь стадии принятия. Но в итоге согласен, что я поступил разумно. Единственное… — он замолчал и я заметил, что он насмешливо улыбнулся, — Скорее всего, даже после моей смерти, приходя на могилку, ты никогда не будешь забывать упрекнуть меня в том, что из-за меня ты остался недоросликом. Метр семьдесят — явно не предел юношеских мечтаний.
Это было настолько в точку, что я даже рассмеялся. На самом деле у меня уже, наверно, случился некий эмоциональный перегруз, потому что всё казалось таким незначительным. Или это дело в Джирайе. Мы никогда ещё так откровенно не говорили и этим можно ознаменовать переход наших отношений на качественно более высокий уровень. А с таким человеком рядом никакие жизненные трудности не страшны.
— Я рад, что ты есть. — мои слова были просты, но их содержание очень точно передавало всю ту кучу эмоций, что скопилась в сердце.
Вновь под дубом воцарилась тишина. И я вдруг задумался, неужели это именно то, что чувствуют люди, выросшие в семье. С родителями. Или дело в том, что я очень долго был один? Если бы Джирайя был данностью и воспитывал меня с рождения, я бы ценил его так же сильно?
— Ты там вчера же что-то про Кьюби говорил. — вдруг вспомнил отшельник.
— Ну да. У меня в голове засел Кьюби.
— А с этого места попрошу подробнее.
— Ночью он пришёл в сон и показывал обрывки собственных воспоминаний. Так, по крайней мере, он сам сказал. Там мало что понятно. Да и верить Лису, как я понял, себя не уважать. Потом мы ещё немного поговорили. Он представился и сказал, что никому доверять нельзя. После этого я проснулся. Меня накрыло. Думал, умираю. И потом на животе появилась печать.
— Покажи.
Джирайя внимательно слушал и теперь поднялся и опустился на корточки около меня. Я задрал футболку, оголяя живот, и с удивлением понял, что ничего нет.
— Сконцентрируй немного чакры в месте, где видел печать. — подсказал он.
И это сработало. От пупка стала завиваться спираль составленная из мелких закорючек, а потом от неё разошлись письменные символы в восьми направлениях. Я и сам её в первый раз плохо разглядел, но сейчас ясно видел, что символы очень знакомые. Это был будто рисунок стандартной запечатывающей четырёхгранки, но только из восьми частей.
— Ты только не пугайся, но это печать Шинигами.
Да, что ты, уважаемый, чего тут бояться-то. Подумаешь, Бог Смерти пометил. Тоже мне проблема. Нет, серьёзно.
— Твоё отец использовал перед смертью призыв Шинигами, чтобы снять печати. И на его теле была такая же загогулина. — он невесомо коснулся рисунка спирали и мышцы на животе дрогнули.
— Я боюсь щекотки, так что убери свою клешню или получишь пяткой в нос.
Джирайя усмехнулся и продолжил осмотр в визуальном формате.
— Не будь ты Узумаки, был бы повод для волнения. Но у красноволосых демонов очень особые отношения с этим созданием, так что можно заключить, что это какой-то механизм защиты. Раз Кьюби жив, значит твои предки должны были это знать. Подозреваю, что он теперь запечатан полностью и ты можешь без опаски использовать сен-чакру.
— Все бы проблемы так легко решались призраками прошлого. — облегчённо отозвался я.
Выводы Джирайи показались мне здравыми и очень похожими на правду. И от того становилось забавно, что самая большая головная боль решилась столь малой кровью. Да и вопрос касательно первого убийства тоже больше не тревожил и я вернулся к первому пункту своих бесконечных переживаний — меня трахнул парень и мне это понравилось. Жизнь определённо налаживается.
— Потренируешь меня? А то на тай без слёз не взглянешь. — попросил я, когда грохот на полигоне прекратился.
— Фукасаку сказал, что ты безнадёжен.
— Мне кажется, что мне не подходит стандартная техника рукопашного боя. Я даже с сен-чакрой по силе проиграю любому порядочному джонину, таким преимуществом не обладающим. Зато, мне кажется, скорость у меня неплохая. И ещё я достаточно вынослив, чтобы выезжать на чистом уклонении.
— Звучит разумно. Пойдём, покажешь, что умеешь.
Мы добрались до полигона и Джирайя почему-то снял свои любимые гэта.
— Я буду бить сильно, так что приготовься. Сначала блок. — распорядился мужчина.
Сен-чакро играючи наполнила тело и подарила чувство лёгкости. Даже голова прошла, хотя гудела не переставая с самого момента пробуждения. Я встал в стандартную стойку и сосредоточился на Джирайе. Он не стал использовать режим отшельника. Разогнался и вмазал на чистом энтузиазме так, что я, вместе со своим блоком улетел в кусты.
— Для таких случаев чакру ещё в стопы направляют. — насмешливо оповестил он.
— Я так и сделал. А потом понял, что ты мне руки сломаешь. — проворчал я, выкарабкиваясь на полигон, и, пытаясь вытащить из волосни листья и сучки.
— Мда. Плохи дела твои. — мужчина явно веселился.
Интересно, куда делось его искреннее волнение за мою судьбу?
— Прекращай языком чесать, пенсионер недоделанный, и нападай. Сейчас я тебе покажу Силу Юности. — разгорячился я.
Адреналин ударил по вискам и время замедлилось. Джирайя усмехнулся, рванул вперёд, сконцентрировал немного чакры в руке и толчковой ноге. Его кулак медленно полетел мне прямо в нос. Я поднырнул вниз, развернулся лицом к небу, перехватил его за запястье, отставил ногу назад, прогибаясь под неестественным углом и заодно делая подсечку. Приём удался — отшельник потерял равновесие и полетел. Я уже мысленно праздновал победу, как заметил другое движение. Свободной рукой он потянулся к моему плечу и я даже не смог с ней хоть что-то сделать, хотя видел чётко, несмотря на скорость. Его хватка показалась железной. Я направил больше чакры в ноги, оттолкнулся от земли и от души вмазал по открытому животу, но Джирайе было это как укус комарика. Он, кажется, даже не заметил и руки не разжал. В итоге после окончания броска я полетел за ним и дальше он отточенными движениями прижал меня к земле. Я попытался пошевелиться и с удивлением и расстройством осознал, что не могу пошевелить даже пальцем.
Мужчина надо мной замер, но я не мог рассмотреть его лица, так как прямо за его головой сияло солнце. Ничего не происходило пару секунд, но потом хватка ослабла и он меня отпустил. Что интересно, пошевелиться я всё ещё не мог.
— Ты меня почти подловил. Прости, я тебе на чистых рефлексах вогнал лошадиную порцию транквилизатора. Если ещё немного усилишь ток природной чакры, сможешь вывести токсин за пару минут.
Я сделал, как он сказал, и сразу почувствовал облегчение. Даже получилось сесть.
— Какого хрена, старик? — невнятно спросил я.
Язык с трудом ворочался, да и дышать пока было трудновато.
— Я же говорю, это рефлексы. Тело само двигалось. Я без сен-чакры на такой скорости думать не успеваю.
Джирайя подошёл и приложил два пальца к моей шее. Послушал немного пульс и удовлетворённо кивнул. Оно и понятно — я уже был готов продолжать.
— Ты был прав, блоки тебе не нужны. С такой скоростью можно выезжать на уклонах и контратаках. Выносливость у тебя тоже отличная, так что должно сработать. Но придётся отрабатывать и долго.
— А папа был быстрый?
— Быстрее всех. Он даже сумел как-то Райкаге подловить. Но у него и сила была. И кунаи он метко бросал.
— Ой, вот только на больной мозоли не надо топтаться. — взмолился я.
С эро-саннином оказалось очень интересно тренироваться. Можно было вообще не сдерживаться и творить любую ерунду. Он даже поощрял эксперименты. Мужчина так и не вошёл в сеннин мод, но больше транквилизаторами не разбрасывался. Если же я путался в собственных конечностей в порыве вдохновения, ему хватало реакции, чтобы остановить или ослабить собственные удары. В итоге к закату мы оба были замучены, но очень довольны друг другом.
На ужин были самые вкусные букашки в мире, а татами в гостевой хижине внезапно оказались настолько удобными, что уснул я почти мгновенно. Утром же я с удовольствием отметил, что никакие хвостатые на огонёк не заглядывали, а, значит, назначение печати Джирайя определил скорее всего верно.
И ещё один день оказался полностью потрачен на отработку тайдзюцу. Но закончить пришлось ранним вечером — Джирайе пора было возвращаться в мир людей. А мне не мешало отоспаться.
— Как только узнаю, когда будет свободный день, сообщу Фукасаку. Если тоже будешь свободен, сможем потренироваться. — сказал мужчина на прощание.
Я кивнул, махнул рукой и он исчез.
Когда я вернулся в Коноху время близилось к десяти. Перед отбытием с Мьёбокузана я успел хорошенько отоспаться и задерживаться в своей родной квартирке не стал. Быстро собрал подсумок, переоделся и отправился к хокаге, получать миссию.
Дверь в кабинет была закрыта, но открыл я её нормально — рукой, а не с ноги, как в прошлый раз.
— Доброе утро, Наруто-кун. Делаешь успехи. Но можно было ещё постучать. — с доброжелательной улыбкой встретил меня Итачи.
Он в кабинете снова был не один — сбоку на диванчике сидел Шикамару, склонившись над очередной кучей бумажек.
— Это кабинет хокаге, а не твоя спальня. Придумал ещё, стучаться. — пробурчал я и, оперевшись руками в стол, приказал, — Миссию давай. Хочу что-нибудь на лоне природы. И чтобы речка рядом была или вообще озеро. Купаться хочу. И чтобы клиент был не доставучий.
— Ммм. Наглость — второе счастье. — проворковал глазастик и стал перебирать бумаги. — Шидахама есть. Требуется разнорабочий для проведения соревнования среди жителей района озера Инавасиро. Ранг С.
— Беру. — решил я.
— Узумаки, ты не в магазине рис выбираешь. Сложно проявить хоть немного уважения?
Я не стал обращать внимания на вялый бубнёшь Нара младшего. Хокаге тоже.
— Тогда распишись здесь. Вот допуск в архив. Там есть положение о правилась проведения спортивных соревнований.
Закорючка появилась в нужном месте и я уже собирался покинуть сию скучную обитель, но меня остановили.
— Подожди. Ты всё ещё жилет не получил. — напомнил Итачи.
— Мне и без него хорошо. Да и тащиться на склад не хочется.
Бывал я там пару раз в бытность генином. Гиблое местечко.
— Я уже забрал.
Хокаге встал со своего места и, на ходу разминая длинные изящные руки, подошёл к шкафу в углу кабинета и извлёк оттуда новенький зелёный жилет размера М. Он раскрыл его так, чтобы помочь одеть, но я замер на месте и не мог оторвать глаз от его босых стоп.
— Нравится? — спросил он и подвигал пальцами на ногах.
— Ага. — ошарашенно ответил я и, не подумав, добавил. — Хороший цвет. Отлично сочетается с тоном кожи. Можно ещё на пару тонов темнее попробовать.
— Брутально получится. — заметил он.
— Красота в контрасте. — сказал я спокойно, так как уже успел смириться с мыслью, что у нашего скучного тихого хокаге отличный педикюр.
Он помог мне надеть жилет и я только сейчас понял, что он довольно высокий. Вроде выглядит таким маленьким и изнеженным, а вблизи ощущения совсем другие. Словно заряженный арбалет. Движения такие небрежные, но чуйка подсказывает, в тай он меня как котёнка слепого уделает и даже не запыхается. Определённо стоит пересмотреть свои взгляды относительного этого человека. Может всё-таки люди не дураки и не просто так его уважают.
Только теперь я заметил внимательный взгляд Шикамару, который ясно выражал одну мысль: «какого хрена тут только что произошло».
Мне тоже было интересно, но внимание занимал зелёный жилет. Он сел идеально по фигуре и ощущался на плечах приятной тяжестью. Я застегнул застёжки и его вес более грамотно распределился по туловищу, но в то же время появилось ощущение скованности и застёжки я расстегнул.
— При желании можешь ещё получить синюю форму. Так удобней будет. — посоветовал Итачи.
— Да, нет. И так хорошо. Спасибо.
Я поспешил уйти поскорее из кабинета и, пока разбирался с документами в архиве, мучительно пытался понять, зачем этот бес добросердечный так красив.
Лоб впечатался в деревянный стеллаж хранилища.
Учитывая, что Микото Учиха очаровала меня ещё при первой встрече, для комплекта мне осталось только на Фугаку-сана залипнуть.
Следующий удар получился достаточно сильным, чтобы избавиться от всяких странных мыслишек.
Все необходимые документы я распихал по карманам нового жилета и отправился в путь. До местечка Шидахама было чуть более ста километров и я решил устроить себе тренировку. В обычном состоянии средний чунин способен двигаться в течение нескольких часов со скоростью 20 км/ч. Касательно джонинов ситуация сложнее. Эти монстры мира шиноби обладают очень разными силами и кто-то так и продолжает плестись с чунинской скоростью даже переходя в ранг A, а кто-то может и все 40 км/ч выдавать.
С короткими дистанциями разброс ещё интересней, но я говорю про долгий монотонный бег.
Так вот мне очень интересно, как быстро я смогу добраться до Шидахама, если на протяжении всей дороги буду подпитываться природной энергией. Вообще-то бег на выносливость всегда был одной из моих сильных сторон. И к 14 годам я даже сумел достичь заветной двадцатки. Но потом обратился книжным червём и на нормальные тренировки совершенно забил.
Предыдущее задание прошло, как в тумане. Так что хоть в этот раз смогу проверить себя.
Верхними путями я быстро добрался до ворот и сначала бежал не быстро, разогреваясь и уточняя на ходу маршрут. Минут через десять начал набирать скорость до тех пор, пока не почувствовал, что вошёл в максимальный комфортный темп. Чакра циркулировала по телу и напитывала мышцы силой. Сердцебиение и дыхание немного участились, но в пределах разумного.
Ощущения были классные. Особенно когда я решил вспомнить о возможности передвигаться верхними путями по кромке леса вдоль дороги. На это уходило больше сил, но и ощущения были совсем другие. Это словно полёт.
В какой-то момент мне приспичило немного ускорить ток чакры, но это оказалось очень забавной ошибкой. Ближайшая ветка под ногой треснула и я полетел рыбкой вниз. В итоге решил не экспериментировать больше необходимого.
К озеру Инавасиро я выбежал через три часа. Выглядело оно волшебно. Вода немного рябила от ветра и в ней играли солнечные зайчики, при этом было хорошо видно каменистое дно у берега. Вдалеке виднелись невысокие горы, полностью покрытые зеленью. Вокруг водоёма была замощена узкая дорога. На такой две телеги не разъедутся, но по бокам земля была ровной, без сильного уклона и, при необходимости, можно было съехать на неё.
Эта же дорога вела в Шидахама, которая располагалась с другой стороны озера. Но мне очень давно не доводилось бывать у большой воды, а настолько крупных озёр так и вовсе никогда не видел. Поэтому без лишних размышлений стянул с себя сандалии и по травянистому берегу спустился к воде. Всего в полуметре от кромки начиналась галька, прогретая жарким июльским солнцем. Её ласково гладили кроткие волны, высотой не больше сантиметра.
Я наступил в прогретую воду, натруженными за два часа непрерывного бега, ногами. Дно оказалось крутым и, когда я сделал один небольшой шаг, оказался в воде почти по колено.
Хорошо.
Я устроился на берегу и вытащил из кармана положения о подготовке и проведении спортивных соревнований. Это был приличный по размерам документ, но в нём были пункты касательно всех известных мне видов спорта и их различных комбинаций. Посмотрев на озеро влюблённым взглядом, я понял, что скорее всего в программу точно должно входить плавание и решил для начала ознакомиться с этой темой.
Ограничений для водных видов спорта оказалось очень много и не все из них были мне до конца понятны. Например, меня очень заинтересовало существование такой должности, как «судья по технике плавания». Или ещё пункт о том, что судья в штрафной зоне не обязан указывать причину временного отстранения спортсмена. Но это уже из общих правил для комбинированных видов спорта. В итоге я немного увлекся, и не сразу заметил, что время уже обеденное. Желудок напомнил громким урчанием и пришлось покинуть уютное местечко.
Бежать по дороге не хотелось и на другую сторону озера я отправился прямо по воде. С непривычки, ноги сначала проваливались в воду слишком глубоко, но всего через сотню метров тело вспомнило старый навык. Единственное, что я не учёл, это немаленькое расстояние. Передвигаться по воде всё же сложнее, чем по земле. Здесь нужно постоянно быть внимательным и к концу пути у меня уже голова кружилась от перенапряжения.
Добравшись до пирса я рухнул на его подгнившие доски и пришёл к выводу, что мозга у меня всё же нет. Грустно, конечно, но не критично.
Сен-чакра ласкала перетруженные мышцы самостоятельно, уже на правах хозяйки, и меня потянуло в дрёму. Недалеко от берега росли высокие деревья и ветер трепал листву, создавая приятный шум. Внезапно вода стала громче бить о стойки пирса и я приоткрыл один глаз, чтобы встретить взгляд любопытных тёмных глаз.
— Мы гостям всегда рады, особенно таким симпатичным, но не затруднит ли вас представиться? — с напускной серьёзностью спросила девушка.
Она была красива. Но такой красотой, которой, пусть я и даю «десятку», тот же Джирайя и «семёрку» бы пожалел. У неё были беспорядочно вьющиеся чёрные волосы примерно до лопаток, сейчас убранные в сильно истрепавшуюся косичку. Кожа очень светлая и прозрачная, поэтому можно было в подробностях рассмотреть все покраснения, старые болячки, венки и, как вишенка на торте, насыщенно-серые мешки под восхитительными большими глазами, обрамлёнными длинными чёрными ресницами. Она стояла в странно скрюченной позе, припадая на одну ногу и опираясь на весло, словно на костыль.
— Для вас я буду кем угодно.
Её тонкие брови удивлённо изогнулись а на пухлых обескровленных губах появилась смущённая улыбка.
— Тогда побудь матросом и помоги лодку вытащить на берег. А то дед опять опаздывает.
Да, предприимчивая особа.
Я только теперь обратил внимание на то, что вокруг её руки был намотан канат, другой конец которого оказался закреплён на плавательном средстве сомнительной надёжности.
Силы уже успели восстановиться и поднялся я довольно легко. Первое, что меня несказанно обрадовало, что новый предмет моих юношеских воздыханий отличается очень небольшим ростом. Она была ниже меня почти на голову. И с такого ракурса выглядела ещё милее. Особенно носик. Ох, этот нос. Сначала резкое углубление переносицы, потом горбинка и дальше прямой, как шпала. Да, возможно, я не так хорош в красочных описаниях, как хотелось бы думать.
— Я тебя раньше не видела. Ты не из этих мест? — поинтересовалась она и поковыляла по пирсу в сторону берега.
И она на самом деле опиралась на весло, сильно прихрамывая на левую ногу. Я аккуратно перехватил у неё канат и ответил:
— Да. Я здесь по работе.
— И какая работа в таких местах? — поинтересовалась она.
Голос её звучал хрипло и насмешливо. Это было похоже больше на привычку, чем на способ принизить собеседника, поэтому я сразу записал это в, и так уже бесконечный, список её плюсов.
— Самому интересно. Заказчик попался таинственный.
Я подал девушке руку, когда мы подошли к ступеньке, но она меня проигнорировала и поднялась сама. И, при том, довольно ловко.
— И кто твой заказчик?
— Некий господин Юдико-сан.
— Пф. — она вдруг рассмеялась.
— Знаете его?
— Ага. Это и есть мой дед, который опаздывает. Предупреждаю, человек он очень необычный, так что ничему не удивляйся. И никогда с ним не спорь, если не хочешь спать на улице.
Она выглядела весёлой, но мне послышался привкус горечи. Интересно, что это за целый господин Юдико-сан такой?
Вытащить лодку на берег оказалось просто. Она была тяжеловата, но дно её поросло скользкими зелёными соплями, поэтому по камешкам как сыр в масле проехалась. Внутри оказалось ведро со свежепойманной форелью. Там же лежала и простенькая удочка.
— Вы планируете ждать деда или может пойдём вместе в сторону селения? — поинтересовался я.
— Лучше подождать. Его иногда кругами носит, можем и не пересечься. А мне ему эту рыбину отдать нужно. — она кивнула в сторону лодки.
Я подошёл к ней на расстояние вытянутой руки, ещё раз полюбовался на интересное симпатичное личико и спросил: