3. Когда-нибудь, но не сегодня (1/2)
«День другой — дерьмо все то же»
Ловец снов</p>
Освальд любил Готэм. Действительно любил. Любил его контраст, непостоянность, сумасшествие. Темные грязные улицы, полные скрючивающихся от голода бездомных. Богатые, кажущиеся бесконечными, небоскребы, похожие на огромные муравейники, освещающие по ночам реку, играясь желтыми бликами на воде. А еще он любил маму. И готов был поставить этот город на колени ради нее. Ради ее счастливой беззаботной улыбки.
И если для этого ему придется унижаться перед такими людьми, как Фиш, то, что ж. Так тому и быть. Пусть он терпеть ненавидел всех и каждого в этом клубе. Пусть проклинал ненавистное «Пингвин», летящее вслед за его неуклюжей походкой. Пусть с трудом выдерживал издевательства Бутча и его глупой шайки головорезов над собой. Пусть руку невыносимо сводила судорога из-за долгого держания чертового зонта над прелестной головкой Муни. Пусть. Он терпеливый. Когда-нибудь и на его улице будет праздник.
Но чего уж Освальд точно не ожидал в этой жизни, так это то, что ему когда-нибудь придется бродить по женским бутикам в поисках платья для какой-то богатенькой малолетки. Когда юная мисс Монро, хромая на одну ногу, прошла вглубь клуба, он не без усилия сумел узнать в этом несуразном аляпистом и грязном нечто дочку представителей Готэмской аристократии. Еще сильнее он удивился, услышав грубые ругательства, сорвавшиеся с губ девчонки, и увидев осушенный залпом бокал, что недалекий Бутч принес подростку.
«Какое бескультурье!» — мысленно фыркнув, подумал Освальд.
Видит бог, как он не хотел стелиться перед ней. Если бы не Фальконе и Фиш, он бы с удовольствием вышвырнул незваную гостью, оскверняющую своим видом вполне приличное заведение. Но старик странно заботился о ней, часто приставляя к девчонке Зсасза, на минуточку, своего лучшего наемника. Иногда и без ее ведома. Очевидно, попытайся Освальд сделать хоть что-то, что могло не понравиться юной особе, и Кобблпоту придется собирать собственные зубы, рассыпавшиеся по земле. Поэтому он лишь подобострастно растягивал губы в приторной улыбочке и терпел ее чересчур пристальный взгляд, мечтая скрыться обратно в тень. И отвечал на наглые вопросы, произнесенные до скрежета зубов насмешливо-уважительным тоном.
Ах, и еще искал женское нижнее белье. Фиш строго наказала, чтобы девчонка выглядела под стать своему статусу. Освальд сомневался, что ее статус подразумевал отсутствие трусов. А, судя по внешнему виду, одежда, что сейчас была нацеплена на нее, вряд ли подлежит реабилитации. Красный, словно рак, он покинул торговый центр наперевес с несколькими бумажными пакетами.
«Мамочка, все ради тебя!» — сжав зубы, мрачно думал он.
***</p>
Ник, вздрогнув и что-то тихо простонав, резко открыла глаза, поддавшись вперед и тяжело дыша. Руки вновь трясло. Она нервно перехватила ладони, пытаясь успокоить дрожь.
Кошмар. Это просто кошмар.
Облизнув пересохшие губы, Ник огляделась. Она была одна. Перед диваном расположился туалетный столик с зеркалом, по бокам которого ярко светили лампы. Само помещение было погружено в полутьму. Видимо, Фиш погорячилась, назвав это «комнатой для гостей». Монро находилась в самой обыкновенной гримерке.
Опустив ноги с дивана, Ник устало прошлась ладонями по лицу, массируя виски. Она ощущала себя выжатой, словно лимон. Хотелось выть от изнеможения, что все не желало ее покидать. А еще ужасно хотелось в душ, под горячие струи воды, смыть с себя, наконец, свою и чужую кровь. Смыть с себя этот проклятый нескончаемый кошмар.
Входная дверь резко отворилась. На пороге показался чуть взъерошенный Освальд, внося несколько пакетов в комнату. На губах его уже привычно скользила улыбочка.
— А, мисс Монро, проснулись, наконец? — едко спросил он, ставя вещи на столик.
Парень повернулся, проходясь по Ник изучающим взглядом. Одна его бровь красноречиво подпрыгнула, оценивая бардак на голове и безобразие на лице. Монро повела плечами, будто пытаясь избавится от его бегающих по ее телу глаз.
— Который час? — болезненно хмурясь, произнесла девушка, чувствуя, как пересохло горло.
Парень дернул рукой, оголяя запястье с дорогими, кажется, часами.
— Половина седьмого вечера. Советую поторопиться, представление начинается в девять, — ответил он, уже направляясь к выходу, когда его вдруг остановил голос Ник:
— Освальд, — парень замер, опасливо прислушиваясь и не оборачиваясь, — спасибо, за… За то, что возился с этой херней, наверное, — Монро кивнула в сторону стола с вещами, неуверенно махнув рукой.
Освальд медленно обернулся, непонимающе хмурясь. Однако уголки его губ на мгновение дернулись вверх. Потом он быстро указал куда-то в сторону, тихо произнося:
— Внизу, в минибаре, есть аптечка и вода.
И, не дождавшись ответа, вышел.
Ник, вздохнув, тяжело поднялась с дивана и направилась в ванную, предварительно сделав глоток из бутылки с прохладительным напитком, что она достала из холодильника, и на ходу скидывая с себя уже никуда не годящуюся одежду. Оказавшись под теплыми струями воды, ушибы и порезы вдруг начало невыносимо щипать. Монро болезненно жмурилась, смывая с тела грязь, видя, как вода стремительно окрашивалась в алый и светло-серый. Устало облокотившись на холодную плитку стены лбом, Ник, медленно и глубоко дыша, старалась отгонять от себя не прошенные тревожные мысли. Не выдержав, она повернула вентиль крана, и итак теплый поток воды стал практически невыносимо горячим. Было почти больно, но это хоть как-то помогало отвлечься.
Покидая ванну, она, зацепив большое белое полотенце на груди, сжимала в руках короткие волосы, оставляя за собой мокрый след. Приземлившись на мягкий стул, стоящий перед столиком, Ник увидела свое отражение, глядящее на нее изнеможенными красными глазами. Под ними пролегли неяркие синяки, гематома на скуле уже успела приобрести темно-лиловый оттенок. Трещина на губе стала заметнее без кровавых разводов, скрывающих ее. Нос был на удивление невредим, хотя и побаливал, если до него дотрагиваться. Ник покачала головой. Потребуется очень много макияжа.
Монро подозрительно покосилась на пакеты с вещами, принесенные Освальдом. Секунду подумав, она вытащила из первого пакета черную шелковую ткань. Когда она расправила одежду и подняла ее за тонкие лямки, перед девушкой оказалось красивое коктейльное платье с глубоким вырезом на ноге и искусственно сделанными там же складками. А рядом на стол упали перчатки, длиной почти до локтя. Удивленно охнув, Ник аккуратно разложила его на диване. В следующем пакете была небольшая коробка. Открыв, девушка вытащила из нее пару босоножек в тон платья на тонких ремешках с золотыми вставками. Оценив высоту каблука, Монро недовольно фыркнула. Освальд, видно, решил поиздеваться над ней. С нынешней хромотой такая обувь для нее была сродни ходулям. В очередном пакете она отыскала базовый набор косметики и парфюм. Оставался еще один. Самый маленький и неприметный. Осторожно пододвинув его, Ник вытащила оттуда нечто приятное и нежное наощупь. Осознав, что именно это было, брови девушки удивленно поползи вверх, а щеки неожиданно покрыл румянец. Аккуратные женские черные трусики. Этот тихий и неуклюжий паренек купил ей нижнее белье. Вашу ж мать.
Ник вдруг весело рассмеялась, представляя, как же неловко было делать это Освальду. И от того факта, что он будет единственным человеком в клубе, знающий цвет и форму ее белья. Какой же абсурд.
***</p>
Освальд нервно стучал пальцем по столешнице, изредка поглядывая на время. Половина девятого. Музыканты уже давно расставляли инструменты на сцене, настраивая звучание и громкость, из-за чего начинала побаливать голова. Резкие искаженные шумы микрофонов нещадно били по барабанным перепонкам. Бармен, стоя за стойкой, расслаблено протирал бокалы, цепляя их за подвесной держатель и тихо переговариваясь о чем-то с Бутчем, медленно потягивающим виски. Шестерка Фиш вдруг кинул в сторону Кобблпота недовольный взгляд, и парень быстро отвернулся, возвращаясь к лицезрению сцены. Краем глаза он заметил, как Гилзин поднялся с барного стула, поправляя полы пиджака, сидящего на его мощном теле до смешного нелепо, и двинулся к Освальду. Тот напрягся, не ожидая от громилы ничего хорошего.
Соседний к Кобблпоту стул со скрипом отодвинулся, и Бутч без спроса приземлился на него, чуть развалившись. Смерил Освальда насмешливым с щепоткой презрения взглядом и одним глотком осушил бокал, со звоном ставя его на стол. После чего, едва скривившись от крепкого алкоголя, произнес, мрачно смотря на дверь в гримерку:
— Как там мелкая?
Освальд удивленно приподнял брови. С трудом сумел подавить саркастичную усмешку, так и просящуюся пересечь рот. «Мелкая». Экая фамильярность. Хотя она прекрасно описывала эту помесь Готэмской аристократии и уличной нищеты. Прищурившись, парень ответил, поджав губы:
— Понятия не имею, Бутч. Пытается, скорее всего, превратить себя в нормального человека.
Гилзин зыркнул в сторону Кобблпота, недовольно нахмурившись. В руках он до сих пор вертел опустошенный бокал. Тут на его совсем несимпатичном, по скромному мнению Освальда, лице показалась недобрая ухмылка. Парень испуганно замер, нервно сжав ладони под столом в кулаки. Бутч не спеша потянулся к галстуку на шее Кобблпота, аккуратно поправляя узел. Освальд сглотнул. Вцепился пальцами в собственное колено.
— Тебе ли говорить что-то про нормальность, Пингвин, — насмешливо выплюнул Гилзин, похлопав напоследок огромной ладонью по груди Освальда. Желваки на щеках Кобблпота угрожающе заходили. Парень, прикрыв глаза, медленно выдохнул, стараясь привести внезапно вспыхнувшие гневом мысли в порядок. Терпи, Освальд. Просто терпи.
— Налить тебе, пернатый? — спросил Бутч и, не дожидаясь ответа Кобблпота, снова оказался у барной стойки, возвращаясь к прерванной беседе, подливая себе виски в бокал.
Освальд проводил его напряженным взглядом, сощурившись. Мысленно он уже расправился с ненавистным громилой самым изощренным способом, который только можно придумать. К сожалению, пока всего лишь мысленно.
Вдруг дверь в гримерку отворилась, привлекая на себя внимание Освальда. Парень быстро мазнул глазами по женскому силуэту, показавшемуся в зале, отводя взгляд в сторону. И удивленно завис. Медленно повернул голову обратно, недоверчиво рассматривая вошедшую девчонку. И с трудом узнавал в ней ту уличную крыску, что прибежала несколько часов назад в клуб.
Воронье гнездо неожиданно (на самом деле вполне ожидаемо) превратилось в аккуратное вьющееся каре, каштановые локоны которого хаотично обрамляли лицо, оказавшееся на удивление привлекательным. Тонкие черты, острые углы челюсти, пухлые губы, пылающие алым цветом, скрывая уродливую трещину. Большие, возможно даже слишком большие, чайные глаза подведены острыми стрелками, что придавали взгляду несколько хищный вид. Тело было почти болезненно худым, что особенно заметно подчеркнуло платье. Черный шелк, складками спадая по уже чуть округлившимся бедрам, держался на угловатых плечах, отчаянно цепляясь тонкими лямками. Длинную шею, которую, казалось, можно было легко обхватить ладонью, обвивала аккуратная золотая цепочка с еле заметным кулоном. Монро статно держалась на каблуках, но Кобблпот прекрасно помнил, как девчонка прихрамывала на одну ногу, и тихо хмыкнул, усмехнувшись. Видимо, не зря она занимала место в списке золотой молодежи Готэма, хотя ее всегда и затмевала старшая сестрица, до рвотного позыва раздражающая своей идеальностью. Поправка, когда-то раздражавшая. Сейчас же ее тело остывало в городском морге.
Монро, заметив Освальда, сложила губы в едва различимую улыбку, полную неясного ему высокомерия. Кобблпот насмешливо приподнял бровь, щелкнув костяшками пальцев, и обжег холодным взглядом исподлобья. Девчонка на это вздернула подбородок и медленно прошла вглубь зала, держа осанку и явно изо всех сил стараясь не подавать виду, что ей больно ступать на поврежденную ногу. Освальд закатил глаза на столь детское упрямство. Ну и ребячество.
Он все еще с удовольствием выставил бы эту «богатенькую малолетку» за порог, но уже в меньшей мере. Сейчас она хотя бы выглядела прилично.
***</p>
Ногу ощутимо тянуло до сих пор, хотя Ник заняла место за столиком уже минут десять назад. Чертовы каблуки мало того, что причиняли дискомфорт, так еще и натирали ступни в районе ахилла. Желудок начало сжимать от голода — еще бы, она нормально не ела почти сутки. Но Монро терпеливо ждала прихода дона, хотя и чувствовала ужасную слабость в теле. Фиш уже успела выбраться из своего кабинета и устроилась за центральным столиком, накрытым на несколько персон, медленно попивая мартини. Завидев девушку, она приветственно кивнула и элегантно подозвала к себе молодого официанта. Муни что-то прошептала ему, и оба вдруг посмотрели на Ник. Молодой человек двинулся в ее сторону.
— Здравствуйте, меня зовут Гарри, на сегодня я буду вашим официантом, — уважительно поздоровался он, улыбаясь. — Чего-нибудь желаете?
Желудок девушки согласно проурчал, чем заставил Ник неловко зажать живот. Официант тактично проигнорировал неожиданное согласие. Стараясь выглядеть дружелюбно, Монро ответила:
— Да, оставьте, пожалуйста, меню.
— Конечно, — молодой человек положил небольшую книжечку в кожаной обложке перед гостьей и удалился.
Ник придвинула ее к себе, открывая и пробегаясь глазами по ассортименту. Мысли путались, вновь и вновь возвращаясь к убийству Виви, но девушка упорно их гнала. Сначала нужно дождаться Фальконе. Он поможет. Ник надеялась на это. Но стрелка часов перевалила за отметку девяти, музыканты на сцене уже начали играть спокойный блюз, а глава мафии все не желал появляться. Не хватало только, чтобы он передумал приезжать сегодня в клуб. Ник заметила, что Фиш тоже озабочена опозданием босса, но старалась не подавить виду. Лишь ножка в лакированных туфлях нервно отстукивала ритм.
Вдруг Монро ощутила чужой взгляд, смотрящий куда-то в спину. Поежившись, она обернулась, наткнувшись на ледяные глаза Освальда. Он все еще продолжал наблюдать за ней, обдавая холодом, исходящим из-под темных ресниц. «Мальчик на побегушках» Фиш изрядно напрягал Ник. От него словно исходила тьма, хотя внешне он напоминал скорее забитого паренька, каких девушка часто встречала в школе. Но вот внутренняя энергия так и кричала о жуткой социопатии и циничности, бушующей в Освальде. От этого мурашки пробегали вдоль позвонков.
Их зрительный контакт прервал вкрадчивый голос официанта. Ник, моргнув пару раз, будто скидывая морок, растеряно посмотрела на Гарри. Нахмурившись, она виновато переспросила:
— Прошу прощения, что Вы сказали?
Официант натянул на лицо вежливую улыбку, держа руки за спиной. Вся его поза так и говорила о том, что ему не по нраву невнимательность гостьи. Ник, быстро пройдясь по нему глазами, вопросительно выгнула бровь.
— Что-нибудь выбрали? — как можно мягче поинтересовался Гарри, смутившись под взглядом девушки.
Ник незаинтересованно ткнула пальцем в первое попавшееся блюдо в меню, отдавая книжку парню. Тот спешно черканул заказ в блокноте и, забрав протянутую вещь, открыл было рот, но Монро его бестактно перебила:
— Еще вино, пожалуйста. Красное, сухое. Стоимость не имеет значения, — губы девушки были растянуты в улыбку, а глаза хитро прищурены.
Было видно, что официант мысленно решал дилемму, можно ли подавать подростку алкогольные напитки, однако пришел к выводу, что статус юной особы все же выше, чем его моральные принципы, и, кивнув, удалился на кухню. Ник цокнула, закатив глаза, и повернула голову в сторону сцены, наблюдая, как зрелый темнокожий мужчина в классическом, явно сшитом на заказ, костюме бархатным тембром исполнял очередной хит пятидесятых. Голос мягко разносился по залу, приковывая к себе взгляды гостей, что неспешно потягивали коктейли из трубочки и тихо, стараясь не стучать приборами по тарелкам, пробовали местные блюда. Женщины в дорогих тематических платьях в стиле сороковых-шестидесятых обворожительно улыбались своим спутникам, мягко поглаживая руку, или же кокетливо наматывали на палец выбившуюся прядь волос. Мужчины, приосанившись, предлагали им очередную сладость из меню, подзывали официантов, указывая на строчку в книжке, цифра напротив которой, Ник была уверена, имела как минимум трехзначное значение. Заметив одного старого толстосума, что, не переставая, тянул руки к симпатичной, младше его вдвое, а то и втрое, молодой девушке, Монро едва заметно скривилась. Живот старика так и норовил вывалиться из-за пояса брюк, и Ник не могла себе представить, как же должна любить деньги его спутница, раз терпела сие отвратительное создание рядом с собой.
От созерцания ее вновь отвлек Гарри, что аккуратно поставил перед ней бокал с вином. Благодарно ему кивнув, Ник пригубила напиток и улыбнулась, оставаясь довольна вязким ощущением и виноградным вкусом на языке. Откинувшись на мягкое сиденье дивана, она старалась расслабиться, но взгляд то и дело падал на циферблат часов, висящих над барной стойкой. Уже почти десять часов вечера, а Кармайн так и не появился на пороге. Еще и желудок сжимался с удвоенной силой, а официант все не нес заказ. Ароматные запахи еды дразнили обонятельные рецепторы, заставляя Ник чуть ли пускать слюни на чужие тарелки. Она крепче вцепилась в бокал, пытаясь отогнать картинки с аппетитными блюдами перед глазами, что мозг настойчиво подсовывал ей.
Краем глаза она заметила, как Фиш махнула ей, привлекая внимание. Нахмурившись, Ник осторожно поставила напиток на стол, поправляя платье, что успело задраться чуть выше колен. Владелица клуба подозвала ее жестом руки. Замешкавшись на несколько секунд, Монро послушно подошла к женщине. Муни, как, впрочем, и всегда, выглядела превосходно в своем коктейльном платье, привлекательно обхватывающем ее формы, и все с той же идеальной прической, алым цветом выделяющейся на кончиках. Губы Фиш были сложены в миролюбивую улыбку. Она неожиданно протянула раскрытую ладонь в сторону Ник, склонив голову вбок. Девушка насторожено вложила свою руку, и теплые пальцы с аккуратным маникюром слегка ее сжали. Ник бегло осмотрела зал, избегая пытливые темно-зеленые глаза женщины, и наткнулась на леденящий душу светлый взгляд Освальда, что заинтересованно наблюдал за разворачивающейся сценой. Здорово, один лучше другого.
— Никки, — тихим вкрадчивым голосом начала Фиш, — Могу я попросить у тебя одну услугу?
Ник напряглась, растерянно глядя на Муни. В голове девушки активно шевелились шестеренки, она всеми силами пыталась понять, что задумала правая рука Фальконе. Но на красивом лице женщины не дрогнул ни один мускул, заставляя настороженность внутри Монро только расти.
— Конечно, — односложно ответила Ник, стараясь натянуть на лицо вежливую улыбку. Вышло из рук вон плохо.
— Не волнуйся, дорогая, ничего такого. Спой мне что-нибудь, пожалуйста. Считай это своеобразной платой за мою помощь, — приподняв брови, произнесла Фиш. Взгляд ее был наивен, словно у ребенка, но Монро без труда отыскала в нем злорадное превосходство. И так кое-как выжатая улыбка девушки вмиг превратилась в неприятно-едкую.
Муни прекрасно знала нелюбовь Монро к пению, воспитанную в ней из-за еженедельных уроков вокала и фортепиано с приглашенным педагогом. Пожилая преподавательница часами напролет мучала ее ненавистным сольфеджио и бесконечными гаммами, из раза в раз укореняя в девушке уверенность в том, что создатель, если он, конечно, был, раздавая детям таланты, явно пожалел для нее предрасположенности к музыке. Петь ее все же с трудом научили (немалые суммы вливались в сие занятие), но каким-то особым тембром Ник не обладала. Она не была новой Уитни Хьюстон, Глорией Гейлор или даже своей теской Мэрилин. Голос ее был поставлен до скрежета зубов правильно, но не заставлял душу слушателей замирать, звуча весьма посредственно. А уроки фортепиано Ник начала прогуливать еще в детстве, даже когда была вполне послушной девочкой. Она терпеть не могла музыкальную грамоту и все, что с ней связано, начиная с басового ключа, кончая интервалами с глупыми терциями и септимами. А уж то, как она с утра до вечера наигрывала перекрестную гамму под строгим взглядом матери до такой степени, что, казалось, пальцы отваляться, она до сих пор вспоминала с содроганием.
Но Ник прекрасно понимала, что это был вызов. Фиш решила испытать ее, и если она сейчас струхнет, то не сможет простить себе этого никогда. Вздернув подбородок, Монро, приторно растянув губы в улыбке, произнесла, чуть наклонившись к Муни:
— Как пожелаешь, Фиш.
Под насмешливый взгляд владелицы клуба она поднялась на сцену гордой поступью. Музыканты удивленно на нее уставились, то и дело отрывисто смотря на Муни, как на хозяйку вечера и будто спрашивая, все ли в порядке. Та утвердительно кивнула, и Ник взяла из рук певца микрофон, устанавливая его на стойку, шепнула инструменталистам название композиции. Те удовлетворительно улыбнулись внезапной замене. Гости же с восторгом глядели на все происходящее, принимая за часть программы. Монро усмехнулась такой наивности.
*Играет песня Peggy Lee — Fever*
Послышались щелчки пальцами и глубокий звук контрабаса, разбавляемый редкими отстуками по барабанам. Ник чувственно двигалась в такт музыке и подключилась к мерным щелчкам, обворожительно улыбаясь и стараясь всеми силами не выдать волнения. Мысленно она молилась, чтобы лицо ее сейчас не было цвета помидора, и чтобы зрители не заметили, как же сильно у нее дрожали ноги и руки. Ситуацию усугублял взгляд Фиш, прожигавший в ней дыру и так и источающий превосходство.
Ник любила эту песню, и, пожалуй, даже с удовольствием ее пела. Но только наедине с самой с собой, а не на сцене, где на нее глядело множество богатых толстосумов и старых сплетниц. Сглотнув, она, наконец, запела. Изо всех сил пытаясь держать голос в узде, чтобы он не скакал от волнения, как лошадь на ипподроме, Монро вдруг наткнулась взглядом на льдистые глаза и с удивлением заметила в них не привычную неприязнь и надменность, а… Интерес. Искренний, почти детский, что чуть не заставил девушку впасть в ступор, а слова — вылететь из головы. Улыбнувшись Освальду уже более уверенно, Ник внезапно ощутила прилив куража и отдалась музыке, чуть прикрыв глаза и наполняя песню эмоциями и чувствами. Позади она услышала, как джазист принялся подпевать мелизмами на фоне, делая выступление еще занимательнее.
Ник прошлась руками по телу снизу-вверх, чуть сминая платье в руках, соблазнительно оголяя бедро. Гематомы и царапины на коленях были предусмотрительно замазаны тонной тонального крема, будто Монро предчувствовала подобную подлянку от Фиш. Ник уже откровенно пританцовывала, сняв микрофон со стойки и вращаясь вокруг себя. Она не видела восхищенных глаз гостей, разочарованных — Муни, и удивленно-завороженных — Освальда. Не видела, как в помещения зашла высокая статная фигура в дорогом брючном костюме, позади которой показалась вторая — полностью в черном, со скрещенными руками на груди. Ник лишь плавно двигалась и впервые жизни сумела отпустить себя во время пения, действительно получая удовольствие от того, что делала.
Музыка начала стихать, песня близилась к концу. Монро открыла глаза, скользнув взглядом по присутствующим и удивленно замерла, поймав на себе изучающие серые глаза дона Фальконе. Лицо мужчины было непроницаемо, невозможно угадать, что он думал об увиденном. Был ли рад, что Ник вытащили на сцену, или же, напротив, недоволен. Он всегда носил одну и ту же маску безразличия, приросшую к нему за долгие годы криминальной жизни, словно вторая кожа.
К счастью, песня кончилась, и зал вмиг наполнился громкими аплодисментами, заставившими Ник вздрогнуть от неожиданности. Она рассеяно оглядела зрителей и заметила Освальда, что хлопал активнее, чем она предполагала (честно сказать, Ник вообще не думала, что он хоть как-то выразит свое мнение о ее вокале). После взгляд зацепился за Фиш, что также не увиливала от аплодисментов, но делала это как-то медленно, растянуто, ядовито. Победно усмехнувшись, Монро посмотрела на Зсасза, который черной тенью стоял за доном. Губы его были привычно растянуты в ухмылке, а ладони в кожаных перчатках подхватывали всеобщий ритм хлопков. Улыбнувшись гостям, Ник присела в книксене и юрко сбежала со сцены, от бушующего адреналина позабыв на минуту даже о больной ноге. Музыканты одобряюще ей присвистнули, заставив на щеках девушки расцвести легкий румянец. Сердце колотилось, как заведенное. Руки все еще трясло, но уже от внутреннего восторга после выступления. Видимо, ее детские мучение с педагогом все-таки не прошли даром.
Ник подошла к Фиш, победно улыбаясь и подмигивая ей. Муни растянула губы в ответ, но вышло совершенно неискренне.
— Надеюсь, это достаточная плата, — довольно произнесла Монро, не в силах перестать радоваться.
— Безусловно, — протянула Фиш, недобро прищуриваясь. — Жаль, Виви не видела, ногти бы от зависти сгрызла.
На лицо Ник тут же легла тень. Улыбка медленно сползла со рта. Губы сжались в тонкую линию. Внутри все похолодело. Еще немного, и Монро готова была броситься на Муни с голыми руками, заставив пожалеть о том, что она сказала. О чем напомнила в минуту, когда Ник, наконец, сумела немного отвлечься.
От гневным мыслей ее оторвал Фальконе, подошедший к столику, за которым сидела Фиш. О том, что он стоял позади, Ник догадалась по вмиг посерьезневшему взгляду Муни. Медленно повернувшись, Монро через силу улыбнулась Кармайну, одновременно рада и огорчена его появлению.
— Добрый вечер, дон Фальконе, — тихо поприветствовала она мужчину.
Тот в ответ кивнул, чуть усмехнувшись.
— Здравствуй, Николь, Фиш, — обратился он сразу к двум, после чего вновь посмотрел на девушку. — Что ты здесь делаешь? Я ожидал, что ты сейчас с родными в столь тяжелый момент для вашей семьи.
Ник виновато опустила глаза, чувствуя укор в голосе дона. Мужчина осмотрел лицо Монро, подняв голову пальцем за подбородок и повернув в разные стороны. Нахмурился, заметив на скуле просвечивающую даже через слой макияжа гематому.
— Опять лезла в драки? Мы же говорили об этом, Николь, — с упреком произнес он.
— Да он первый полез! — совершенно по-детски выдала она, но тут же стушевалась под серьезным взглядом Кармайна. Услышала, как Зсасз издал довольный смешок, и коротко посмотрела на него со злостью, заставив его усмехнуться только шире.