Глава 7. (1/2)

Присутствие Альберта было ощутимым, хотя Брюс не мог его видеть, ослепленный густой и влажной темнотой. Просто знал, что он рядом, медленно движется навстречу, держа в руке нож, и гнусно ухмыляется за своей противной затертой маской с рогами. Брюс был обездвижен, совсем не мог пошевелиться и — что оказалось ужаснее всего — не чувствовал рядом Вэнса.

С ним уже разделались? Или оставили «на сладкое»? Он видит Брюса? Или его тоже ослепили? Брюс подумал обо всём этом одновременно и снова ощутил, как его обдает волной первобытного ужаса. Альберт превратил их с Вэнсом в животных: сперва долго выслеживал на своем фургоне, потом загнал в угол своего жуткого подвала, и у него даже был верный пес, чтобы травить их.

Дернувшись в отчаянной попытке спастись, Брюс резко открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого белого света. Тело было мокрым от пота, в глотке пересохло.

– Брюс! – обеспокоенно воскликнул кто-то.

Конечно, это оказалась мама. Она сидела рядом с ним, в палате, и накатившая паника немного схлынула, хотя Брюс по-прежнему ощущал свое неестественно быстрое сердцебиение. Всё закончилось! Они вышли из подвала, и теперь, похоже, он лежал в больничной палате, потому что в его руке была иголка, через которую в тело поступала питательная жидкость.

– Воды, – прохрипел Брюс, и мама тут же поднесла к его рту стакан с трубочкой. Сделав большой глоток — казалось, он не пил целую вечность — мальчик выдохнул. – Где Вэнс? Он жив?

Последнее, что он помнил: Вэнс свалился на землю, после чего воцарилась тьма.

– Твой друг в соседней палате, с ним его отец, – сказала мама и заплакала, упав лицом на край его койки.

Она, конечно, не ожидала увидеть своего сына живым. После всех тех объявлений, появление Вэнса и Брюса можно было считать чудом. Брюс и сам не мог поверить, что они выбрались. Сейчас ему было трудно думать — он почти ничего не чувствовал. Тупую боль, очевидно, приглушали обезболивающие. Может, его даже накачали снотворным, потому что глаза плохо реагировали на свет, и Брюс прикрыл веки, чтобы не мучиться.

– Не плачь, мама, пожалуйста. Со мной всё в порядке, – собравшись с силами произнес Брюс. Язык еле ворочался во рту. – Как Эми?

– Очень скучает по своему старшему брату, – всхлипнув, ответила мама. Послышалось легкое шуршание — возможно, женщина промокнула глаза салфеткой. – Она придет завтра. С папой.

– Хорошо, – сказал Брюс и снова отключился.

Следующий день был долгий и мучительный, хотя не шел ни в какое сравнение с тем, что произошло в подвале. Его проверял врач, ему ставили капельницу, просвечивали зрачки, давали какие-то пилюли, измеряли температуру. Брюс чувствовал себя послушной марионеткой, но делал всё, что ему велели, мысленно мечтая оказаться дома, в своей комнате. Больницы и госпитали ему никогда особо не нравились.

К завтраку пришли родители и сестра. Они принесли корзинки со сладостями, мягкие игрушки, открытки, записки и ещё несколько разноцветных воздушных шариков от одноклассников, увидев которые Брюс не смог сдержать неприятный позыв — его стошнило прямо на одеяло. Он моментально вспомнил вылетевшие из фургона черные шарики, куда Гейлсбургский похититель заталкивал Вэнса. Не ожидая подобной реакции, отец на несколько секунд застыл на месте, а мама, изо всех сил сдерживая слезы, мучительно заломила пальцы.

– Просто... унеси шарики в палату к каким-нибудь старикам, пожалуйста, – попросил Брюс сестру, пока родители разговаривали с врачом о случившемся.

Разговор с родителями как-то не клеился, хотя Брюс очень скучал по маме и папе, пока сидел в подвале. Он чувствовал, что мама с папой не представляют, как вести себя с ним, и не могут задать беспокоящие их вопросы, боясь навредить. Лучше бы они прямо спросили, надругался над ним Альберт или нет, но вместо этого родители предпочли дождаться результатов анализов, а Брюс почему-то чувствовал себя виноватым.

А вот от разговора с Эми ему немного полегчало, потому что сестра не умолкала ни на секунду. За те полчаса, что они провели вместе, она умудрилась рассказать всё, что случилось с ней на занятиях, описала, как родители искали его, развешивали объявления по всей округе, как ужасно она испугалась в тот день, когда её любимый старший брат не вернулся домой, и что все последующие вечера она провела в его комнате, перебирая его вещи и листая его школьные тетради.

Потом появились полицейские. Два детектива, которых Ямада уже видел когда-то в школе, когда пропал Билли-газетчик. Стараясь не зацикливаться на чувстве вялости, сковавшем тело после очередной дозы обезболивающих, Брюс постарался рассказать о произошедшем с теми подробностями, какие помнил, не вдаваясь в детали своего общения с Вэнсом. Он смутно надеялся, что Вэнс, которого опросили до него, поступил точно так же.

Очевидно, детективы остались довольны его ответами, потому что довольно быстро закончили задавать вопросы и делать пометки в рапорте.