Глава 6. (1/2)

Лучше всего бетон крошился в противоположном от матраса углу. Там и устроился Вэнс, чтобы, как следует, набить телефонную трубку. Он готовил оружие с сосредоточенным видом, словно только и делал в жизни, что дрался. Городская легенда гласила, что один из парней, пострадавших от Вэнса в аркадном зале, бросился на него с ножом и был проткнут им же. У Брюса была тысяча вопросов, и он не озвучил ни один. В обычной жизни он держался от таких, как Вэнс Пинбольщик, как можно дальше. Сидя в подвале... это уже не имело значения.

Постепенно Брюс ощутил, что становится легче. В глазах уже не двоилось, разве что комната время от времени качалась, и тогда его вновь мутило, но уже не так интенсивно, как прежде. Если бы ему удалось выбраться на воздух, голова бы не беспокоила настолько сильно. Если бы ему удалось выбраться на воздух... Брюс закрыл глаза. Он не мог представить себя на свободе сейчас, когда его душил запах подвала, когда тело ломало от голодных спазмов, когда раскалывалась голова. Мог лишь надеяться, прислушиваясь к тому, как Вэнс отколупывает куски бетона и заталкивает их в трубку.

– Когда выйдем, тебе нужно попросить маму сделать другие сэндвичи, – сказал Брюс, собираясь с мыслями.

– Не будет больше сэндвичей, – мрачно сказал Вэнс, ударив трубкой по ладони, чтобы проверить, насколько она стала тяжелой. – Мама умерла шесть лет назад, а кроме сэндвичей, которые она делала, я нихера и не помню. Давай только без этой хуйни, – поморщился он, встречаясь с Брюсом взглядом. – Не надо меня жалеть и по плечу хлопать.

Брюс облизал сухие губы. Это не слишком помогло, потому что он был сильно обезвожен, но у него не было сил доковылять до туалета. По крайней мере, сейчас.

– Мне и не жаль, – честно ответил Брюс — он даже не успел осмыслить то, что сказал ему Вэнс, но, наверное, на его лице сочувствие отразилось само. Хоппер недоверчиво выгнул бровь. – Но по-моему ты хочешь, чтобы я тебя по плечу похлопал.

– В другом месте меня похлопай, – отозвался Вэнс.

Голова слишком гудела, чтобы ответить что-то остроумное. Брюс лишь дернул бровями, и это принесло новую вспышку боли. До того, как Гейлсбургский похититель заточил их в подвале, Брюс понятия не имел, что у него может болеть сразу столько мест. О существовании некоторых болевых точек он даже не догадывался, хотя это было довольно глупо.

Вэнс подошел к нему и опустился рядом, решительно вкладывая трубку в его руку. Лицо было насуплено, точно он собирался его поколотить, и Брюс вдруг понял, что если они выживут, у Вэнса обязательно появится морщинка между бровями. Если, конечно, у него не получится научить Вэнса Хоппера улыбаться.

– Останешься на матрасе. Пусть этот мудак увидит тебя, когда войдет, и немного... ослабит бдительность, – серьезно сказал Вэнс, сжимая руку Брюса на трубке. – Я не дам ему подойти к тебе, – добавил он, помолчав.

– Знаю, – выдохнул Брюс.

Вэнс так сильно сдавил его пальцы, что он еле сдерживал гримасу боли.

– Нет, сука, не знаешь, – гаркнул Вэнс, вперившись в Брюса недовольным взглядом. – Я обещал, он к тебе не прикоснется. Если подойдет слишком близко, бей так сильно, как можешь. Голова ещё кружится?

– Мне уже лучше, – соврал Брюс, рассматривая спекшуюся кровь на лице Вэнса и, наконец, перевел взгляд на покрасневший, заметно распухший локоть. – Как твоя рука?

– Нормально, – ответил Вэнс и, очевидно, тоже соврал, потому что его губы дернулись от досады. – Не рыпайся только. Я со всем разберусь.

Посмотрев на трубку в своей руке, Брюс слабо кивнул. Ненависть к похитителю он понимал и разделял. Альберт не заслуживал пощады и понимания, потому что не прислушивался к мольбам других. Он не просто нарушал закон — по своей природе Альберт был злом, уродливым снаружи и внутри. Не человеком — сущностью с садистскими наклонностями и бесконечным желанием причинять боль.

Но для Вэнса почему-то было важно разобраться в ситуации самостоятельно. Потому что он всегда так делал? Всегда решал свои проблемы сам и не мог никому довериться, даже Брюсу, сейчас испытывающему те же негативные чувства к их похитителю? Это казалось немного несправедливым.

Но на кого мог положиться сам Брюс? Раньше он верил в то, что его отец самый сильный и умный, но папа не смог защитить его от Гейлсбургского похитителя. Как не смогли и полицейские, разъезжающие по улицам в своих автомобилях с сиренами, патрулирующие отряды добровольцев. Не смогли учителя, всегда казавшиеся такими надежными и всезнающими. Все эти люди не были надежными — никто на свете не был надежным, потому что они допустили их похищение. Однако Брюс сказал Вэнсу, что доверяет. И не солгал в тот момент.

Наконец, Брюс собрался с силами, чтобы выпить воды и немного успокоить ноющий желудок. Пока он стоял в туалете, прислушиваясь к своим ощущениям, Вэнс оттащил железную решетку подальше, в левый угол, и устроился там же, как на наблюдательном посту. Альберт заметит его не сразу. Но даже если заметит, ему понадобится доля секунды, чтобы понять, что происходит.

– У него есть собака, – пробормотал Брюс, падая на матрас. – Думаю, большая. Даже если он спустится один, всё равно она не даст выйти.

– Ещё и с псиной разбираться. Никогда не любил шавок, – выплюнул Вэнс и с недоверчивым недоумением покосился в его сторону. – Каким хреном ты узнаешь такие вещи?

– По косвенным признакам, – ответил Брюс, растирая переносицу. Обычно это помогало сосредоточиться. – От него собакой пахло, когда он подошел. Чем больше собака, тем сильнее запах, а от него несло. Наверное, он для того её и завел, чтобы помогала стеречь. Но... не думаю, что пес слишком агрессивный, иначе бы он не мог оставить его со своим гостем, когда спускался к нам.

Если бы Брюс чувствовал себя чуточку лучше, возможно, он сумел бы заметить что-то ещё. Что-то важное, что могло бы им помочь. Альберт был разговорчивым, и хотя почти наверняка врал во всём, случайно мог и проговориться. Если бы полностью уверился в том, что ситуация под контролем. Если бы Вэнс и Брюс пошли с ним на контакт, но сама мысль об этом казалась неприятно-липкой.

Нет. Достаточно того, что он на них смотрел.

– Про меня расскажи, – потребовал Вэнс.

Окинув его взглядом, Брюс неуверенно дернул плечом. Он не мог ни за что ухватиться. Крепкая фигура сбивала с толку — Ямада мог думать лишь о том, что к этому телу приятно прикасаться. Что оно пышет огнем, и в его жаре хочется сгореть. Светлые локоны сейчас напоминали свалявшуюся шерсть, но все равно манили к себе. Перебрать? Заплести? Раздражающая привычка кричать... не могла вывести из себя по настоящему. Вэнс всё равно становился тише, когда сгребал его в охапку и начинал бормотать на ухо.

– Не уверен, что получится, – наконец, ответил Брюс.

– С хренов?

Вэнс звучал зло, но на лице проступила плохо скрытая обида. Исходя из того, что Ямада успел увидеть, когда Вэнс злился, он морщил нос, а сейчас лишь скривил губы. Вот, о чем точно не стоит говорить.

– Я могу выдать желаемое за действительное, – осторожно произнес Брюс.

Встретившись с ним глазами, Вэнс многозначительно фыркнул. Его губы больше не кривились, разве что он слегка прикусил нижнюю изнутри, прибавившее в резкости лицо выглядело заинтересованным.

– Задрот.

Брюс слабо улыбнулся. Наверное, слишком сильно ударился головой, раз его радовали такие вещи. Раз он мог чему-то улыбаться, сидя в подвале и ожидая момента своей гибели. Раз его, действительно, волновало то, что Вэнс имел в виду, когда назвал его задротом.

Время тянулось медленно. Слишком медленно, потому что они оба напряженно смотрели на дверь, ожидая, когда она, наконец, откроется. Брюс ощущал острое желание побросать мячик — это расслабляло и помогало сблизиться. Он слабо представлял, как можно сблизиться с тем, кто уже трогал его за член, но определенно хотел, чтобы Вэнс ловил его подачу и бросал в ответ, держа зрительный контакт.

Что они точно не могли себе позволить, так это сон, однако он подступал со всех сторон. Вэнс зевал громко, заразительно, не прикрывая рот. Со стороны он напоминал льва из заставки «MGM». Брюс уже хотел попросить Вэнса повернуть голову, когда он будет зевать в следующий раз, чтобы точно повторить заставку, но дверь вдруг начала скрипеть, и мальчики моментально напряглись. Брюс бросил взгляд на Вэнса, сидевшего на полу — Хоппер поднялся на ноги, крепко держа железную решетку обеими руками.

– Ну что, мальчики, – нараспев произнес похититель, заглядывая в комнату.

На сей раз у него отсутствовала нижняя часть маски, так что теперь его голос звучал не приглушенно, а ярко, каленным железом вливаясь в уши. Брюс мог рассмотреть нижнюю часть его лица — огрубевшую, неприятно старую. Он вошел в подвал медленно и спокойно, лучась искренней улыбкой. Брюс с ужасом читал в ней радость предвкушения.