Глава 26 (2/2)

После проверки прятали машины, устраивались на ночь и приступали к готовке разом ужина, завтрака и обеда. Дважды за весь путь Скотт в одиночку ходил на охоту, что, если честно, нарушало правило «передвигаться только по трое». Оправдаться Скотт мог лишь тем, что первая охота пришлась на полнолуние, когда новообращённому оборотню трудно было усидеть на месте. Ночью он едва дождался, когда его сменят на посту, и тут же рванул в лес. В итоге половину следующего дня провели на крыше пятиэтажки, обжаривая и отваривая зайчатину впрок. Инфы наматывали круги по окрестным улицам, но определить источник запаха мозгов не хватило.

Ещё в пути несколько раз удалось собрать овощей-фруктов, но в основном питались тем, что захватили из дома.

После ужина вспоминали, кто что видел за прошедший день, ставили отметки на карте, если почему-то не поставили их сразу, записывали всё примечательное вроде встреченного конвоя, от которого успели спрятаться или того же инфа в инвалидной коляске (да, про извращенца, трахавшего отловленных мертвяков, там тоже было).

Ночью караулили тремя сменами по два человека. Первыми на часах стояли те, кто утром сядет за руль.

Однажды довелось ночевать в небольшом ювелирном магазине, уж очень удачная у него была планировка и крепкие антивандальные ставни. Не то чтобы Скотт специально там что-то искал, он просто не смог пройти мимо маленького серебряного с камешками кулона в форме сердца с вписанной в него буквой «А». Тот был словно создан для Эллисон*. Нельзя же приехать из долгого путешествия и не привезти своей почти-девушке каких-нибудь подарков.

Сегодня, возможно, их ждёт последняя ночёвка перед Бейкон Хиллз. Скотт искренне надеялся, что к следующему вечеру они уже доберутся до дома.

Стандартная вечерняя процедура обещала пройти с некоторыми отклонениями.

– Парни, приём, – зашипела рация.

Свенсон потянулся к закреплённому на кронштейне приёмнику.

– Что там у вас, приём?

– К вечеру будем рядом с Мэттьюсами, давайте к ним зарулим? Приём.

Скотт с интересом оглянулся через плечо. Мэттьюсов они проезжали по пути в Неваду, останавливались рядом с ними. На самом деле, это было нарушением запрета на контакт с людьми, но Кормак и Линн их уже знали, встречали братьев Мэттьюс, когда в начале июля обыскивали базу автозапчастей. Братья в тот день тоже исследовали эту базу, но на предмет еды в кафетерии для работников. Обе команды поладили, соблюдя осторожный вооружённый нейтралитет, так что Мэттьюсы, в принципе, знали, что где-то рядом есть ещё какие-то выжившие; правда, скорее всего, считали, что их там максимум несколько десятков человек. Братьев давно бы забрали в Бейкон Хиллз, если бы не запрет. Плюс у старшего жена была на девятом месяце беременности, протекавшей очень тяжело, она могла просто не пережить дорогу. Так что семью имели в виду как потенциальных переселенцев после постройки стены, но и только.

Вполне приличные люди, как думал о них Скотт. Хмурый Мэттьюс-старший, у которого между бровями залегла глубокая неистребимая складка, а в волосах проступила ранняя седина, искренне любил свою жену. Младший брат относился к женщине даже почтительно, словно к родной матери. А сама женщина напоминала Скотту его собственную мать, только располневшую и выцветшую из-за болезни.

Ближе к восьми вечера въехали в знакомый городок. Остановиться на ночь решили в том же здании, что и в прошлый раз, не забыв заново проверить его от подвала до крыши. Нюх Скотта подсказал, что кто-то из Мэттьюсов сюда заходил, но давно – скорее всего, сразу после того, как экспедиционная команда отсюда уехала.

– Чисто, – одними губами сообщил Скотт, выглянув из-за тяжёлой дубовой двери ломбарда, призванной этой ночью стеречь их сон. – Соседи нас уже заметили, – и весело помахал в сторону дома через улицу. Из окна второго этажа тянуло настороженным узнаванием.

Пэрриш, вышедший из дома следом за оборотнем, знаками направил машины в тупик сбоку от здания, в котором располагался этот ломбард. О том, есть ли поблизости инфы, никто не спрашивал – там, где когда-то селились люди, эти твари есть обязательно, поэтому вставший рядом Свенсон ни на миг не опускал дуло винтовки. Главное, не привлекать к себе лишнее внимание. Утром можно будет спокойно сесть по машинам, этого достаточно.

Ещё раз помахав рукой кому-то из Мэттьюсов, Скотт пропустил напарников в здание и, надёжно забаррикадировав дверь, быстро скрылся в его недрах. Команде хватит чёрного входа, ведущего как раз в тупик к машинам.

Дальняя часть дома находилась вне поля зрения Мэттьюсов, поэтому Скотт, под прикрытием Пэрриша и Свенсона, быстро перекрыл тупик парой разбитых машин.

– Так… – протянул Пэрриш, когда все собрались внутри. Скорее всего, когда-то в этой комнате-студии жил хозяин ломбарда. – Лестница на крышу прямая, дверь открыта.

– Значит, мы при туалете, – довольно отозвался Райли, скидывая на пол сумки с надувными ковриками и спальными мешками и тут же деловито закапываясь во всё это добро.

Действовали по уже отработанной схеме. У стены Скотт поставил баклаги с водой, одну тут же перелил в туристический умывальник, похожий на мешок с гибкой трубкой. Не глядя, поймал прилетевшее от Райли мыльно-рыльное. Линн в районе кухонного уголка перебирал провиант, прикидывая меню на ближайшие три трапезы. Свенсон, в полном согласии с этой движухой, пристраивал у окошка кемпинговые фонари, вылавливая квадратами солнечных батарей последние закатные лучи. Пока что сквозь задёрнутые шторы пробивалось достаточно света, но вот-вот должно было стемнеть. Скоро Пэрриш и Кормак, как самые основательные, закроют оба окна оставшимися с прошлого раза щитами из ДСП, тогда фонари можно будет наконец включить, не опасаясь, что просочившийся свет привлечёт ненужное внимание.

– Свенсон, Райли, ваша смена первая, потом Линн и Кормак, потом я с МакКоллом.

– Кто пойдёт к соседям? – поинтересовался Линн, раскладывая спиртовку.

– Не ты, на тебе готовка, – отозвался Пэрриш. Оглядел присутствующих и скомандовал: – Кормак, давай ты, как старый знакомый… и МакКолл. Ты у нас выглядишь самым безобидным. Понесёшь подарки.

Правило передвигаться вне убежищ исключительно тройками успело въесться людям в кровь.

Свенсон тяжело вздохнул. Он больше всех жаждал общения с новыми людьми, устав от одних и тех же лиц. Увы, именно за общительность Пэрриш решил не подпускать его к ни в чём не повинным людям. С такого горя Свенсон отправился докапываться до Линна. Завтра-послезавтра уже будут дома, можно же шикануть, выделить на ужин всего и побольше? Где-то в запасах ждали своего часа консервированные персики.

В гости собрались только через полтора часа, когда уже совсем стемнело. Захватили гостинцев: большой судок с мелко порубленным жареным мясом со вчерашней охоты, по банке витаминов и таблеток активированного угля плюс непромокаемое пальто с отстёгивающейся тёплой подкладкой. Да, сейчас середина лета, но зима рано или поздно грянет, а вот завоза сезонной одежды в окрестные магазины ждать не приходится. Кормак припас в кармане плоскую бутылочку коньяка. Алкоголь в пути строго запрещён, пусть хоть кто-то порадуется.

Принести что-то ещё не позволяли легенда о небольшом убежище и вместительность транспорта, под завязку забитого необходимым в дороге скарбом типа тех же спальников с оружием, а главное – запасы бензина, которые пополняли при первом удобном случае. К сожалению, удобные случаи выпадали реже, чем хотелось бы, поэтому при каждом таком запасы пополнялись как в последний раз.

Машины могли увезти не так чтобы много. Наваренная на них защита, которая сама по себе изрядно утяжеляла транспорт, не предусматривала багажника на крыше. Обратный путь Скотт проделывал чуть ли не в обнимку с обмотанными скотчем картонными коробками, в которых шуршали пупыркой бумажные и электронные носители информации – основная цель всей экспедиции. На заднем сидении второй машины было ничуть не лучше.

Ещё на стадии планирования всей экспедиции шли споры насчёт того, сколько людей стоит отправить. Сошлись на том, что чем больше народу, тем заметнее, тем больше потребуется ресурсов, которыми невозможно запастись на весь путь, вроде того же бензина. Двум тройкам гораздо проще устроиться на ночлег, обеспечить себя или сбежать в случае неприятностей.

Через устроенный Скоттом завал перемахнули с привычной ловкостью, отточенной богатой практикой. Метры между домами прошли без света, ориентируясь на Скотта, и остановились у нужной двери.

Долго ждать не пришлось. Мэттьюс-младший, прилично заросший парень лет двадцати пяти, вроде бы его звали Коннор, открыл после короткого стука. Гостей явно высмотрели ещё на подходе, потому что без вопросов пропустили внутрь и тут же закрыли дверь. Короткий коридор уходил вглубь здания – устраиваться рядом со входом, рискуя выдать себя лишним звуком, мало кто решится.

Все четверо прошли в квартиру на втором этаже.

– О, живы ещё, – констатировал с дивана Мэттьюс-старший.

Жена, лежавшая на том же диване, укоризненно пнула его коленом:

– Чарли!

– Всё в порядке, миссис Мэттьюс, – успокаивающе хмыкнул Кормак.

Скотт машинально, по выработавшейся за последние месяцы привычке принюхался к помещению, в котором давно не был. Пахло болезнью, сильно – кровью самих Мэттьюсов, как после перевязки серьёзной раны, немного пылью, нестираной одеждой и неумелой готовкой. Запасы еды хранились во встроенном шкафу. Зажжённые по тёмному времени свечи родом не из хозяйственного магазина, хотя на этикетке наверняка значилось что-то типа «без запаха». Оружие перебирали и смазывали вчера вечером. Из винтовки с тех пор стреляли, но не в помещении. Скорее всего, кто-то из мужчин ходил в город за необходимыми вещами.

Ещё в помещении чувствовалось что-то неуловимо неправильное, и, кажется, оно было связано с женщиной. Волчье чутьё сообщало о диссонансе, но Скотт никак не мог определить, что именно не так. С другой стороны, женщина тяжело переносила беременность, там ещё наверняка осложнения на почве стресса. Тут нужен не оборотень, а толковый врач.

– Ну, рассказывайте, как дела в большом мире, – чуть расслабился её муж. – Как сдохли правительственные радиостанции, так никаких новостей.

Завязался неторопливый разговор.

Младший из братьев с интересом и всё той же въевшейся в плоть настороженностью посматривал на сумку в руках Скотта.

– Мы вам тут кое-что принесли, – заметив этот взгляд, Пэрриш махнул рукой Скотту.

Подросток принялся доставать презенты – медленно, стараясь демонстрировать содержимое сумки. Незачем нервировать людей.

Мясо вызвало энтузиазм у всей маленькой семьи. Миссис Мэттьюс поохала над пальто, с удовольствием помяла в руках искусственный мех подкладки. Переданная за спиной бутылка больше порадовала мужскую часть местных жителей. Инструкция на витаминах подверглась тщательному изучению, а таблетки активированного угля были прижаты к сердцу как родные. Что поделать, несварение и отравление несвежей едой – бич проблемных времён.

Из-под кресла появилась коробка с нардами, к дивану придвинули журнальный столик. Кормак со старшим Мэттьюсом затеяли игру, Пэрриш и Мэттьюс-младший взяли на себя роль болельщиков, а миссис Мэттьюс от выбора стороны воздержалась. Игра ничуть не мешала всем пятерым обсуждать животрепещущие и не очень темы.

Пока старшие общались, Скотт сидел в углу, с любопытством впитывая атмосферу. С его точки зрения, именно такой должна быть настоящая семья: гостеприимной, но при этом самодостаточной. Миссис Мэттьюс, болезненно бледная, лежала на диване, укрывшись пледом. Муж сидел у неё в ногах, не отходил ни на шаг, и смотрел с таким теплом… А ведь они уже давно женаты, даже сейчас их запахи сплетены в один, общий. Скотт осторожно надеялся, что у них с Эллисон тоже однажды так будет. Он тоже будет держать её за руку, поглаживать пальцы и ждать рождения их ребёнка. Они будут понимать друг друга с полувзгляда, ладить, мягко подшучивать друг над другом. Скотт смотрел и понимал, что настоящая любовь, она не яростное пламя, а вот такое ровное, родное, ласковое. Именно это называется домом.

Пэрриш начал посматривать на часы – рассвет в шесть утра, вставать в пять, а значит, лечь желательно ещё до полуночи. Но разговор шёл хорошо и резко уходить не хотелось. Вот только у Скотта просился наружу выпитый за ужином чай.

– Можно я у вас в туалет схожу? – подойдя к младшему Мэттьюсу, шёпотом спросил подросток.

Тот, увлечённо слушая рассказ про переход через горы, кивнул и махнул рукой в сторону коридора. Не того, по которому они пришли, а в другую сторону, где выход на улицу был надёжно заколочен (да, Скотт по приказу Пэрриша незаметно проверил; паранойя не дремлет!).

Предупредив Пэрриша, Скотт пошёл куда направили и поднялся вверх по лестнице. Только дойдя до выхода на крышу и не учуяв характерных запахов, Скотт осознал, что, возможно, Мэттьюсы пользовались нормальным туалетом. Но возвращаться не стал. Чёрт с ним, можно удобрить уголок над соседним подъездом. Не хотелось спускаться три этажа, только чтобы выяснить, что туалет не рабочий, а Мэттьюсы придумали что-то совсем своё.

Ночь выдалась ясная. Убывающая луна освещала окружающие дома не хуже прожектора. Скотт быстро сделал свои дела, проигнорировав шипение инфа, застрявшего на крыше пятого справа дома, и уже собрался идти назад, как очистившийся от зова природы мозг наконец принял подаваемые обонянием сигналы. Тут пахло кровью. Не так сильно, как в жилой комнате, но запах был тот же самый. Повертев головой, Скотт обнаружил за выходом вентиляции небольшой свёрток, похожий на комок простыней, запах шёл именно от него. Проблема в том, что пахло не только кровью.

Когда Скотт развернул свёрток, ему потребовалось время на то, чтобы осмыслить, что именно он видит. Мозг выдавал детали одну за другой, отстранённо, с медицинской педантичностью анализируя подробности увиденного, пока чувства Скотта пребывали в ступоре.

Понимание, что именно было неправильно в Мэттьюсах, подступило к горлу успевшей забыться тошнотой.