Глава 19 (2/2)
Попрыгать, взмахнуть руками, на пару секунд скользнуть в бета-релиз, проверяя, не мешает ли чего, чуть сдвинуть ремень на груди. После чего, кивнув всем на прощание, сорваться с места.
Набирая скорость, Корвин знал, что через несколько минут после его ухода в путь двинется колонна машин. Они повезут дублирующие образцы воды. В отличие от колёсного транспорта, Корвин собирался возвращаться практически напрямик, вдоль реки, двигаясь непроходимыми для людей буераками и срезая изгибы. Местность Корвин не знал, но направление на Хозяина ощущал чётко, как любой в своре. Он собирался уложиться в несколько часов. Несколько часов безостановочного бега, в постоянном полу-обороте, искренне надеясь никого не повстречать, потому что драка с ценным грузом на спине была недопустима.
Пейзаж мелькал мимо смазанными пятнами ярко-зелёного, коричневого и серебристо-голубого. Корвин привычно положился на инстинкты, не пытаясь на такой скорости уследить за каждой веткой, сосредоточившись на узкой полоске прямо перед собой. Подлесок вдоль русла реки был особенно густым, и, по-хорошему, стоило бы отойти хотя бы на полмили в сторону, но внутренний компас не имел понятия проходимости. Кое-где встречались тропки, то ли туристические, то ли браконьерско-рыбацкие, один раз попалась цепь площадок, вроде бы для пикников. Но чаще всего оборотню приходилось мчаться по полному бездорожью; высоко подпрыгивать, цепляясь руками за крепкие ветки, чтобы преодолеть самые неприятные заросли. Неровная местность сама по себе добавляла проблем, хотя кое-где каменистые возвышенности позволяли, разогнавшись, изобразить затяжные прыжки белки-летяги, используя птичье преимущество.
Несколько раз Корвину встречались поваленные деревья, которые доставили бы серьёзные затруднения обычному человеку. Кожу время от времени начинало злобно жечь от хлеставших по ней ветвей ядовитого дуба. Регенерация работала, исцеляя неприятные ожоги, в качестве побочного эффекта повышая общий тонус организма. Кровь быстрее бежала по венам, вымывая усталость вместе с растительным ядом. Вот такой вот оригинальный оборотнячий энергетик.
Самым неприятным для ворона оказалась необходимость постоянно удерживаться в частичном обороте. Волкам-то проще, у них в этом состоянии только когти на руках отрастали. У воронов – на ногах, и заметно крупнее. Если бы Корвин носился по хорошо известной территории или просто ради собственного удовольствия, он бы разулся и не мучил себя балансировкой на грани между человеком и бета-релизом. Но в данных условиях бег босиком потребовал бы намного более осторожного выбора маршрута. Не хотелось терять драгоценное время. Без плотной куртки тоже опасно, но перья сквозь куртку не прорастают, тогда уж проще было бы действительно послать волка. А Корвину очень хотелось проявить себя, показать Хозяину, Стайлзу, на что способен.
Корвин помнил, как до тоскливой дрожи боялся ритуала. Как подумывал о самоубийстве, лишь бы не утратить свою суть. Сейчас эти мысли казались ему смешным детским лепетом. Став псом, как их обозвал старший Хейл, он ничего не потерял, даже наоборот. Вспоминая многолетнюю безнадёжность, прежнюю пустоту своего существования, которых почти не замечал, привык не замечать, он горячо приветствовал новую жизнь, в которой был смысл, свобода, вера, в которой никогда не будет одиночества. Даже беты волчьих стай могут сомневаться в своём альфе; псы в Хозяине не усомнятся никогда. Корвин совершенно точно знал, что Хозяин ЕСТЬ. Его Хозяин, который будет с ним до самого конца, чей образ хранится в сердце. Хозяин не может предать.
У псов был смысл жизни. Они чётко знали, зачем существуют на свете, им не приходилось мучиться выбором или сомнениями. Кто на всей этой дурной планете мог похвастаться такой невероятной ясностью?
А ещё, думал Корвин, выбравшись на каменистое мелководье и припустив по воде вдоль берега, им чисто объективно повезло с Хозяином.
Разобрать по пунктам.
Человек, причём человек с достаточно независимым характером – вообще один сплошной плюс. Каково было бы пытаться защищать того же альфу, даже думать не хотелось, конфликты и нервы случались бы на каждом шагу. Стремление волчьих вожаков контролировать всё, до чего дотянутся, вошло в среде сверхъестественного в поговорку. Встраивание в стаю превратилось бы в один сплошной кошмар! Ведь свора по умолчанию отдельное образование.
При этом Стайлз – маг, то есть имеет собственные возможности, отличные от чисто физической мощи оборотней, а значит, не будет завидовать, у него есть собственный повод для гордости. Оборотней в городе теперь, по сути, две стаи, а маг на всех один! То, что маг он начинающий и увлечённый, тоже идёт в плюс, будет весь в своей учёбе, давая больше личного времени и меньше поводов переживать.
Возраст Хозяина, и тот играл в пользу своры. Гибкость мышления, все шансы притереться друг к другу и создать удобный симбиоз. С кем лет на пятнадцать-двадцать постарше было бы намного труднее.
Свора собирала информацию по Хозяину, и набрала немало, даже несмотря на скудость источников. Стайлз узнал о существовании оборотней меньше года назад. Знакомство, по отзывам, вышло достаточно неприятным. А он всё равно смог понять, принять, органично встроить в своё мировоззрение и начать развиваться в направлении сверхъестественного. Он остался верен, несмотря ни на что, пытался помочь, ничего не зная… Значит, будет верен и им.
Их Хозяин невероятен!
Стайлз знал и принимал сверхъестественных существ, и это, пожалуй, был самый большой плюс. Корвин встречал много людей, что до заключения в Эйкен Хаусе, что после. Если они знали, что он оборотень, они в той или иной степени боялись. Люди стай настороженно относились к чужаку на территории. Даже друиды и охотники никогда не могли полностью расслабиться рядом с ему подобными. Отец Стайлза, старший Стилински, шериф, смотрел на них с подозрением, а его рука периодически рефлекторно тянулась к пистолету.
И это только самое явное, первое, что приходит в голову!
Халвин, морда палёная, слушая такие рассуждения, только ухмылялся криво и вальяжно высказывался, что, дескать, они бы в любом существе «объективно» видели сплошные плюсы, даже в Джерарде Ардженте, не к ночи будь помянут. И быть бы в своре первой драке, да только все оборотни отчётливо слышали, что Халвин, произнося весь этот бред, сам себе не верил.
Может, адская гончая и прав, в конце-то концов, думал Корвин, может, восприятие Хозяина как идеала прописано в них ритуалом. Но это не меняет того факта, что им всем чертовски повезло! Именно объективно!
Ведь в городе могло не найтись вообще никого, способного провести ритуал.
Никого, кто захотел бы взять на себя ответственность за убийц. За сверхъестественных. Не раскаявшихся. Убийц.
Солнце перевалило за полдень и плавно опускалось, пересчитывая верхушки старых сосен. Корвин нервничал. Хотелось прибавить ходу, но это было бы откровенно плохой идеей. Он двигался в почти максимальном темпе, и если отбросит это «почти» и ускорится до предела, то начнёт выбиваться из сил. Когда неизвестно толком, сколько осталось до города.
А ещё на максимальной скорости можно упустить опасность. Вроде той, которую Корвин почувствовал сейчас.
Первым звоночком оказалась тишина. Лес, лишённый присутствия человека, шумел вовсю, особенно для слуха оборотня. Но сейчас Корвин словно пересёк невидимую черту. Звуки стихали. Ворон притормозил, вслушиваясь и вчувствуясь в окружающую действительность. За спиной осталось мышиное гнездо. Впереди не слышно не то что животных или птиц, даже насекомые словно мигрировали из той области.
Центром тишины, как ни странно, оказался звук. Что-то среднее между скрежетом тупых когтей по дереву и глухими ударами об землю.
Корвин мог бы справиться со своим любопытством, но аномалия находилась у него на пути.
Душок стал ощущаться метров за сто. Неуловимый аромат смерти, скошенная жухлая трава в меду. И даже странно, что совсем не чувствовалось запаха гниения. Метров за двадцать в воздухе повис смутно знакомый мерзкий привкус, от которого хотелось убраться подальше, проблёвываясь на бегу. Мысль, что местные олени с барсуками наверняка так и поступили, развеселить не сумела.
Звуки и запахи доносились из ямы, скрытой поломанными ветками дикого малинника. Помявшись в паре шагов от неё, Корвин огляделся и быстро взобрался на близрастущее дерево. Чёрта с два он сунет в эту яму свою единственную голову. Ему и с ветки неплохо будет видно.
И ему видно.
Там, царапая высохшими пальцами земляной склон, переминался мертвяк. Инф, как их называли в Бейкон Хиллз. Корвин впервые видел одного из них настолько близко. Даже у плотины оборотни действовали верёвками и длинными шестами, да и инфы были все в склизкой дряни, которой их за много дней облепила река, забивая нюх вонью разложения. Этот инф был почти чистым и пах только собой. Отвратительно, неправильно пах, распугивая всё живое. К нему не приближались даже мухи. Даже мокриц под ногами не чуялось, хоть влажная яма была местечком как раз для них.
Ветер чуть изменился или ветка качнулась. Инф вскинул голову. Глаза, прикрытые неправильными лиловыми бельмами, уставились прямо на ворона, и мертвяк зашипел-зарычал. Звук выходил за границы человеческого восприятия и больно отдавался в черепе более чувствительного оборотня. Покачнувшись, Корвин едва не упал с ветки, но вовремя выправился. Аккуратно слез с дерева. И, осторожно обойдя яму, бросился бежать туда, где слышались голоса птиц, всхрапывал недовольный кабан и плескалась живая вода. Туда, где маяком чудилось присутствие Хозяина, Хозяина Стайлза, спасителя и защиты. И это присутствие перекрывало кошмар увиденного, учуянного и услышанного.
Корвин с разгона вылетел на очередную каменистую мель, на ходу утирая слезящиеся глаза. Светило перевалившее за полдень солнце, шумел кронами ветер, вокруг опять сновала мелкая живность, мерзость осталась позади, а Корвин… Корвину всё ещё было страшно. Сейчас он отчаянно завидовал людям, которые не могли услышать и почуять того, что слышал и чуял оборотень. И не понимал, как справлялась стая Бейкон Хиллз, когда такая жуть толпами ходила по городу. Детей спасло то, что они никогда не сталкивались с этим один на один? Или их защитила связь с альфой? Так, как связь с Хозяином защищала сейчас рассудок Корвина?
Оборотень сорвал повязку с плеча и прижал ладонь к магическому клейму. Пульс Хозяина застучал в висках, разгоняя по венам загустевшую кровь, успокаивая и заставляя сердце биться ровнее. Ощущение, что мерзость наступает на пятки, стекало в реку и уносилось потоком.
Над лесом вырастали знакомые холмы.