Глава 8. Сломанные куклы (1) (1/2)

Куклы… они ведь пустые. У них пустые и тело и душа. А пустота сближает их со смертью.</p>

***</p>

Утро в Тренировочном Центре при лаборатории биосинтеза похоже одно на другое. Дьюк встает, одевается и уходит на тренировку. Точнее — его конвоируют. Дьюк привык к солдатам за спиной. Он вообще плохо представляет себе, что может быть иначе.

Дьюк все о себе знает — с самого первого момента, когда впервые открывает глаза. Серию, порядковый номер в этой серии и полный набор характеристик. Знает свои возможности — уровень синхронизации, возраст, рост, вес. Какие-то из параметров незначительно меняются. Импланты первые недели плохо слушаются — еще «не разогрелись». Организм в шоковом состоянии после извлечения из биокапсулы. От этого слабость. От слабости — питание четырежды в день, гора добавок, которые Дьюк глотает ежедневно перед ужином, и усиленные тренировки. Постепенно мышцы приходят в форму. «Полностью раскрывают потенциал». Дьюку от этого… Хорошо. Кажется, именно такое ощущение называется «нравится». Он чувствует себя шестеренкой, прочно вставшей в надлежащий паз.

Когда вечером в боксе Тренировочного Центра ставят вторую кровать, Дьюк решает про себя — значит, так надо. И даже не задумывается зачем. Потому что для «беспокойства» он «пока еще сырая болванка», как сказал нейропсихолог, осматривающий Дьюка. А когда на следующий день вдобавок к кровати в комнате появляется новый сосед, Дьюку «интересно», но не более. Эмоции и чувства в практически новорожденном теле оживают медленнее имплантов.

Сосед выглядит не ахти: невысокий и бледный. Дьюк понимает: перед ним «перо». Мозг услужливо подсовывает нужную информацию, а уж сведениями об арене он нашпигован по полной.

Со временем худой парень станет жилистым и поджарым. В его конструкте не заложено мускулатуры Дьюка или роста Дьюка, но это не важно. Фишка «перьев» не сила, а ловкость, скорость и высокая синхронизация. Единственные среди тяжей, снайперов, разведчиков, шашечников и прочих гладиаторов, способные извернуться так, чтоб подобраться к стальным титанам вплотную для точно выверенного удара.

— Здорово.

Сосед не отвечает. Сверлит в Дьюке дыру бледно-голубыми глазами и молчит. Дьюк узнает его. Он видел это лицо раньше — за толщей биотического геля, в капсуле биосинтезирования, когда Дьюка вытаскивали, клали на каталку, лепили датчики на голую грудь. Тогда, опутанный проводами и дыхательными трубками, новичок еще спал за стеклом. Раньше их с Дьюком капсулы стояли рядом, напротив друг друга. Теперь, они снова соседи.

— Как тебя зовут?

На нагрудном кармане тренировочной куртки нашита бирка «Доберман».

— Я не помню, — говорит новый сосед, и в его голосе слышно то самое, что, наверно, и зовут «страхом». — Я не помню, кто я.

Но в тот момент Дьюку это даже не кажется странным.

***</p>

— Давайте договоримся, Майк, — Пэм хочет смотреть в глаза, Майк стесняется, отводит взгляд. Влюбленность — это прекрасно, но в деловом разговоре — слишком неудобно, — ответьте честно. Как он вам?

Майк кривится:

— Не хуже других.

— И это все?

— Ну, и не лучше.

— Можно подробней?

— Конечно. Конечно…

Майк грустит. Наверное, чувствует, что его используют, ему слегка обидно. Но на расшаркивания нет времени.

— Младший ребенок в семье и, похоже, единственный, кто хоть чего-то добился. Мать — домохозяйка, отец — дальнобойщик. Две старших сестры. Обе замужем, обе неудачно. Одну бросил муж с детьми. На вторую в управлении Шестого округа четыре привода — торгует из-под полы алькоголем в местных барах. А наш… Окончил Академию Права, зарекомендовал себя трудягой. Поступил в Городской округ полиции. Дослужился до лейтенанта. Проблем с законом никогда не имел. Поддерживает связь с семьей — катается на окрайну в трейлерный парк раз в пару месяцев. Не женат и не был.

— Немало. Всего за пару недель, а сколько всего вам удалось узнать…

Папка набита под завязку бумажками, Майк даже не подсматривает, как будто не одну ночь учил наизусть. Пэм думает, что заберет папку с собой, чего бы ей это ни стоило.

— Вы следили за ним?

— Думал — придется, но не пришлось. Люди любят чесать языками.

Пэм откидывается в кресле. В кабинете Майка — полный бардак. На столе кипы бумаг. Еще больше — на диване. Пахнет краской от принтера и пылью. Для посетителей остается только одно кресло у стола. Окно выходит на солнечную сторону, бежевые жалюзи спасают от слепящего света, но жара в комнате все равно дикая. Пэм почти готова простить Майка за чудовищные клетчатые носовые платки, которые тот вечно таскает в кармане, потому что видит Бог: здесь без этого никак.

— Значит, я зря волнуюсь? Рон Янг — порядочный человек? Йену повезло с другом?

— Рон Янг порядочный человек. Но если хотите мое мнение, он дружит слишком уж со многими.