Глава 7. Все еще люди (3) (1/2)

***</p>

— Мой друг, Рон.

Можно было бы промолчать, но… Гори оно все. Доберману должно быть ни горячо, ни холодно. Но щурится он так, словно ему все-таки что-то жжется.

— Рон?

— Не твое дело.

— Не мое дело? — приторно уточняет Доберман, смотрит на перекошенное лицо Хайдигера, кашляет в кулак и, откашлявшись, поправляется, — не мое дело.

— В кровать пошел, живо.

Брови у Рона еще сильней ползут вверх. Хайдигер хочет объяснить, но все это слишком сложно. Как пытаться отыскать конец в клубке ниток.

— Прямо по коридору. Последняя дверь. Гостевая спальня. Побудет пока твоей.

— Да, сэр.

Доберман, не разуваясь, наконец бредет, куда велено. Ходить ему тяжело — выдают тяжелая отдышка и хромота. На полу остаются пыльные следы.

Хайдигер хочет пойти следом, убедиться, что домработница, как ей было велено, оставила в гостевой спальне смену одежды, расческу, бритву, зубную щетку, прочее по мелочи, но вместо этого буквально падает в кресло. Усталость умственная сильнее физической.

— Йен? — стоит Доберману уйти, Рон отмирает, — Йен, это…

— Это.

— …Доберман?

— Ага, — Хайдигер запрокидывает голову и думает, будет ли постыдным хлебнуть пару порций виски еще до того как стемнеет, — он мне нужен, понимаешь? Он знает… Кое-что важное. Он нужен мне, пока не скажет.

— Ага, — подтверждает Рон, хотя наверняка ничего не понимает. Спасибо, что вообще не сбежал, Хайдигеру кажется, его сейчас каждый второй принял бы за помешанного, — Йен, а сюда ты зачем его привез?

— Он мой теперь. Мне его подарили. Только у него рана в животе, ему еще недели три отлеживаться.

— Здесь?

Хайдигер едва не срывается, но вспоминает ключевой момент, который трудно недооценивать — Рон никогда не общался с Доберманом и не имел с ним дел.

— Его в боксе свои же ночью задушат. И он даже отбиться не сможет. Пока. А мне надо срочно узнать у него… Одну вещь.

— Задушат, — удивляется Рон, — раненого? Так просто, без повода? У тебя там зверинец?

— Почему? Повод он им даст. Даже не сомневайся. Налей, а?

Рон вздыхает, встает, все равно ничего толком не понимая — по глазам видно.

— Виски?

Хайдигеру становится стыдно:

— Лучше кофе.

— У тебя гладиатор за стенкой обживается. Подумай еще раз.

— Без сахара. С молоком.

Рон цокает языком, выражая уважение к чужой выдержке:

— Больше ничего не хочешь рассказать?

Хайдигер не хочет — это точно. Мог бы, но желания нет абсолютно. Тем более не историю про Добермана, про начало, про то, как все закрутилось и чем закончилось. Рон ждет. Надо бросить ему хоть что-то, пусть он даже и не поймет.

— Мне сегодня прислали договор на подпись — купил гладиатора. Пилота. Кличка — Дьюк. А зовут — Рори.

Рон по прежнему ждет, думает — будет продолжение, но Хайдегер замолкает.

— Это важно?

— Нет, мелочь. Но он из старой команды Алекса. Они иногда ходили в связке, Дьюк семь лет был на виду и на слуху. Это могло сыграть свою роль…

— Алекса?