глава вторая. (1/2)

У Александры понедельник начался с трудного подъема — несмотря на то, что она не самым лучшим образом отдохнула, и воскресенье не было выходным днём, сегодня предстояло вновь идти на тренировку. Обычно осознание этого воодушевляло и вселяло огромные силы, но нежелание снова видеть Аню, проходящуюся по всем её слабым местам бульдозером без особых усилий, лидировало. Воспринимая ее, как худшее наказание из возможных за все содеянные грехи, Александра с огромным негодованием переговаривалась с собаками и параллельно с хорошей подругой по телефону. Несмотря на то, что Ане она заявила о месте друзей в жизни, позиционируя его, как неважное, Лена всегда приходила на помощь в случае необходимости. В голосе Александры явно читалось раздражение, источник которого оставался непонятным даже для неё самой. Аня, по всей видимости, действительно выводила её из себя своей правильностью.

— Нет, ну ты представляешь, она даже ни чуточку не испугалась, — Александра запихивает форму в сумку, чуть морщит нос, слышал на другом конце провода добрую усмешку, — Остальные от подобного просто разворачивались и убегали сверкая пятками, а эта дама обладает отвратительным спокойствием! У неё ни один мускул на лице не дрогнул, — возмущается Александра, а собаки вторят ей шумным лаем, — Вот, хоть кто-то меня понимает!

— А ты их покормила, Александра? — в трубке слышится тихое «черт», и на какое-то время диалог прерывается, пока собаки по очереди получают свою порцию еды, — Конечно, с такой хозяйкой грех не лаять, у неё чуть только проблемы, сразу забывает голову, не говоря уже о своих пушистых детишках, — Лена смеётся, слыша ворчание Александры.

— Ой, ладно тебе, как будто я их трое суток не кормила. А вы, маленькие предатели, продолжайте спокойно и счастливо есть, пока у вашей мамы сложности мирового уровня, — трагически прикладывая ладонь ко лбу, Александра сокрушается на диван.

— Боже, вот это действительно трудности! — восклицает Лена с той же интонацией, — Как же ты, бедненькая, справляешься с хорошей по технике и миловидной партнёршей, которая осмеливается что-то сказать в ответ, в отличие от остальных, — Александра фыркает, цокает языком и закатывает глаза, с усилием сдерживаясь, чтобы не перейти на ругань. В последнее время острое ощущение того, что никто её не понимает, усиливается с геометрической прогрессией. Свинцовой тяжестью навязывают собственное мнение, назойливым присутствием пытается что-то изменить, не понимая толком сути простых вещей.

— Это всё, что ты про неё услышала? — с нотками плохо скрываемого расстройства интересуется Александра, — Если да, то стесняюсь спросить, чем ты меня слушала!

— Остынь, кипяточек, — Лена смеётся в трубку, и Александра каждой клеточкой тела ощущает её шутливую издевку, — Я слышала все. И что её Аня зовут, как мою предыдущую партнёршу, но она была сущим ангелом, хоть вы и не знакомы, и что ты не знаешь её фамилию, и много чего ещё, — пытается успокоить свою подругу, чуть меняя подход, говорит Лена, — Ты не хочешь попробовать с ней подружиться? Я не думаю, что всё так плохо, как тебе кажется, — Александра давится водой от подобного высказывания.

— Ты о чем? Лена, какая у меня с ней может быть дружба? Я только вчера сказала о том, что мы никогда не станем подружками, а сегодня ты предлагаешь мне бежать за кольцами для нас и парными браслетами? Ну, или какой там дребеденью закрепляют дружбу малолетки, — Лена тяжело вздыхает, качая головой. Александра не видит этого, но точно знает.

— У меня тоже была партнёрша младше, я с ней хорошо дружила, — Александра громко смеётся, прерывая пламенную речь об их дружбе.

— Лена, ты рассказывала, как вы целовались и почти переспали! Ну, такой дружбой я, может, и увлеклась бы...

— Саша! — рыкает Лена в трубку, словно их кто-то может услышать, — А тебе бы только постарше, со всеми ветераншами фигурного катания переспала! — не отстаёт она от подруги, — Ты меня не слышишь вообще. Это было другое!

— Извини, я забыла о том, что для хороших подруг это естественно, — Александра уже откровенно умирает от смеха, довольная тем, что получилось и Лену вывести из себя, а страдания в одиночестве превратились в коллективные.

— Она писала мне только пару раз с того момента, как я закончила свою карьеру, — грустно говорит Лена.

— А у тебя после выхода на пенсию руки отсохли? В чем проблема писать ей самой, если так хочется? — довольно сухо отвечает она, — Так, я опаздываю, договорим позже, пока, — и перед тем, как сбросить, Александра успевает услышать просьбу хорошо подумать. Но зачем ей думать, если для себя она всё решила?

Аня добиралась до Хрустального на автобусе. Её задумчивость не рассеял ни вчерашний семейный ужин, ни удачно завершённая пробная тренировка. Держась за поручень, Аня листала ленту в телефоне. В ежедневном гороскопе прогноз был успокаивающий, но вряд ли правдивый:

Овен.

Удача сегодня на Вашей стороне — плывите по течению и принимайте решения не разумом, а ощущениями, и всё сложится.</p>

— Хотелось бы верить, — тихо выдыхает Аня стараясь не привлечь лишнего внимания. Глаза случайно скользят вниз, и там предсказание для Александры. Если Аня не ошибалась, она была раком. Читать его не хотелось, потому что лишний раз накручивать себя по поводу и без входило в Анины суперспособности, а состояние у неё и так было подвешенное.

Почему Александра так упорно её отталкивает? Они ведь даже не успели толком познакомиться.

Почему делает вид, что она та ещё сволочь? Аня была уверена, что это совершенно не так.

Почему не хочет даже попробовать подпустить её ближе? У Ани никогда не будет цели ей навредить.

От мыслей её отвлекает входящее сообщение, хотя выстраивать эту логическую цепочку она собиралась до победного, то есть до головной боли. Автобус потряхивает, и сосредоточиться на дрожащем тексте трудно. Даже не пытаясь разглядеть отправителя, Аня понимает, кто это без особого труда.

«Не хочешь прогуляться, как будет время? я скучаю xo»</p>

Легкая улыбка дёргает губы. Состояние облегчения приятной волной накрывает тело, успокаивая тремор в конечностях. Аня пишет ответ, чуть подумав, с сожалением отказывая. Хочется развеяться, но близящийся этап Гран-при не давал возможности потакать своим капризам.

«Мне бы хотелось, но пока очень занята тренировками. Приезжай через три недели на этап? Твоя поддержка была бы кстати. После него можем прогуляться. Я тоже скучаю, но раньше не выйдет, прости».

Ответ не заставляет себя долго ждать, и от него в душе все радуется; именно это состояние было Ане просто необходимо перед тренировкой с Александрой.

«Договорились, буду ждать с нетерпением. Удачи».

И теперь Аня была полна сил и решимости для того, чтобы провести ближайшие три недели в ещё более упорной работе, чем обычно.

Поначалу было трудно — когда они оставались вдвоём на льду, а такое происходило часто, Александра избегала всяческих попыток Ани начать разговор, или, что ещё хуже, обнять её. Пока эта невыносимая девчонка пыталась вызвать в ней хоть что-то, кроме извечного недовольства, Александра с трудом усмиряла сбивающийся пульс, продолжая стоять обездвиженным столбом, когда чужие ладони оплетали её плечи без особой на то необходимости.

Аня летала с поддержек чаще, чем заходила на них, но смиренно растирала ушибленные места и раз за разом с огромным доверием в глазах приступала к их отработке снова. Саше было жалко Аню, но Александра с выверенной точностью сгибала локти в ненужный момент, с невыносимым удовольствием ловя те едва заметные выражения глаз, что могли свидетельствовать лишь об одном — больно.

Не имея над Аней морального превосходства, Александра предпочитала доводить её до состояния абсолютного истощения в физическом плане.</p>

Аня топила её. </p>

В ровной интонации голоса, в размеренных рассуждениях о слабых местах проката, в темной глади своих глаз.

Александре порой казалось, что она готова протянуть ей руки навстречу, перестать с сопротивлением барахтаться, едва ли доставая до дна, лишь бы наконец обрести умиротворение.

Но Аня сама кидала ей спасательный круг.

Когда улыбалась не Саше, освещая чужие лица ответным теплом. Когда принимала чужие объятия, пусть даже тренерские. Когда ясно давала понять, что без Александры вполне справляется, и от этого раздражение становилось только сильнее.

Александра привыкла быть в центре, забирать всё внимание себе любимой и заменять каждого из социума. Становясь воздухом, она играла на нервах гораздо лучше, чем струнник владел гитарой.

Аня привыкла добиваться всего и всех, упорно откладываясь в голове дружелюбной открытостью. У нее в ладонях солнце не обжигало, а успокаивающе грело, прививая нежелание находится в тени.

И именно из-за привычек Александра продолжала ронять Аню, каждый раз надеявшуюся на встречу с тёплыми руками, давая ей почувствовать лишь льдистую твёрдость залитого катка.

— Девочки, ну что это такое? У нас любовная линия или как? Скандал вам удаётся гораздо лучше, — на очередной тренировке отмечает Этери, — Я не спорю, что техника отменная, скорость и синхронность тоже на уровне, но, Боже мой, эмоции где? За артистизм тоже ставят баллы, причём неплохие, — Этери выезжает на лед, приближаясь к Ане и Александре, стоящим поодаль друг от друга, — Скажите, что с вами делать? На свидание отправить? Пока я не увижу страсти, вы с катка не уйдёте, — Александра поджимает губы, а Аня озадаченно сводит брови.

— Видимо, мы здесь навсегда, — «Потому что Саша не хочет играть со мной в любовь» так и остаётся не сказано. Александра закатывает глаза.

— В отличие от тебя, я могу выдать нужную эмоцию уже в этот прокат, — говорит она, быстро вставая в исходную. Аня знает,что Александра не может, но вторит её энтузиазму и встаёт на колени, предварительно развернувшись спиной.

— Вот, другое дело, — говорит Тутберидзе и возвращается к своему месту, чтобы включить музыку.

Когда звук из колонок бьёт по ушам, уверенности у Александры не убавляется. Она делает шаг вперёд, скользит вокруг Ани и плавно ведёт ладонями сверху вниз, рассекая гладь воздуха. Когда Аня поднимает на неё блестящие глаза, в которых читается неподдельное обожание, колени неожиданно подкашиваются, а сердце пропускает удар, и Саша уже не так уверена в собственных словах.

Но Александра собирает себя в кулак и склоняется ближе к Ане.

Ладонью скользит по мягкой щеке, опускается ниже и чуть оттягивает губу Ани большим пальцем, нетерпеливо, но довольно осторожно дергая её подбородок вверх. Александре слышится тяжёлый вздох, но когда Аня поднимается и скользит вокруг нее, оставляя ладонями горящие следы по телу, она едва сдерживает стон.

На дорожке шагов получается выдохнуть, потому что необходимости контактировать нет. Аня при возможности смотрит на Александру, не понимая отчего так щемяще ноет в груди. <s>Это чувство было хорошо ей знакомо, но она с усилием отгоняла его куда подальше, потому что всё это было крайне неуместно. </s>

Все шло довольно гладко. Выбросы и подкрутки были выполнены чисто, все параллельные прыжки удались, а вращения были с достаточной скоростью и нужным количеством оборотов. И эмоция в этот раз была лучше, потому что необъяснимая сила притягивала их ближе, не оставляя возможности имитировать что-либо.

Оставалась последняя поддержка.

Александре казалось, что Аня должна бояться её нестабильности, как огня, но она снова летела навстречу сильным рукам.

Александре казалось, что верить ей нельзя, потому что сама она давно перестала делать это, метаясь в неопределённости. Аня на каждый элемент, с которого попросту могла не выйти живой или полноценно здоровой, шла настолько уверенно, что подкупала.

Доворачивая крайний оборот, Александра спускает Аню чуть ниже, но замечает, что по музыке они немного поторопились. Она держит её за талию, не ставя на лёд, и продолжает скольжение, прижимая изящное тело вплотную. Чувствуя, как вздымается и опускается её грудь, Александра медленно поднимает голову вверх, и это становится роковой ошибкой.

Между их лицами пара сантиметров, в глазах Александры появляется растерянность, в Аниных — загораются звезды.

Александра чувствует, как хватка её пальцев слабеет, и Аня так аккуратно-естественно сползает ниже. Их лица на одном уровне, носы соприкасаются, и Аня не может сделать вдох, пока Александра прислушивается к ощущениям.

Аня легкая-легкая, и её вес вовсе не ощущается, но невероятной тяжестью для Александры становится её вопрошающий взгляд.

Аня светлая-светлая, от её солнечности глаза слепит, но Александре удивительно нравится это болезненное проявление теплоты, и она совершенно точно готова ослепнуть.