глава первая. (2/2)
— Осторожней, пожалуйста, — Аня обиженно поджимает губы и часто моргает, потирая ногу, которую по вине партнёрши чуть не подвернула. Аня всегда видела в Саше яркое и солнечное, решительно доброе. Аня не знала, что Саша где-то глубоко внутри Александры, если она вообще существовала.
— Скажи спасибо, что не уронила, — фыркает Александра, стремительно отворачиваясь от девушки и осыпая её снежной крошкой из-под лезвий.
— Вы ещё успеете обсудить бытовые моменты, — говорит со строгостью Этери, — Заднее лассо, давайте, бегом, — Тутберидзе снова прибегает к хлопками, и Аня послушно встаёт в подготовительную позицию, в отличие от Александры, которой требуется несколько минут на то, чтобы попричитать под нос о том, как с каждым разом деградируют её партнёрши.
Новая поддержка и снова жар в ладонях и неусточивые колени. Аня, чувствуя чужие руки на своих бёдрах, искренне надеется, что кожа не плавится, прилипая к костям. У Александры от злости горят кончики ушей, а на виске пульсирует выпирающая венка. Аня держит лицо и необходимую позицию, Александра в этот раз намеренно не докручивает, почти сбрасывая Аню головой вниз.
— Александра, это что ещё такое?! — Этери <s>выходит</s> вылетает на лёд, протягивая Ане руку, — Ты в порядке, что-то болит? — Аня отрицательно качает головой, поднимаясь самостоятельно. Приземление действительно было удачным, так что жаловаться не было смысла, — Если ты и дальше будешь так себя вести, партнёршу мы будем искать Ане, а не тебе, — Этери сверлит поникшую девушку взглядом, но Аня неожиданно прерывает её монолог.
— Это не её вина, я сама соскользнула, потому что слишком сильно прогнулась, — Александра в неверии поднимает глаза. Ожидая жалоб на криворукость, она почувствовала, словно её окатили ведром ледяной воды, когда Аня, с которой она знакома без году минута, встаёт на её сторону и начинает выгораживать, не боясь отхватить за ложь. Этери, видимо не менее шокированная данным исходом, удаляется и даёт ещё несколько заданий, после чего объявляет тренировку завершённой и зовёт Аню на подпись контракта. Александра на какое-то время остаётся на льду — проработать упущенные косяки и подумать над сегодняшней тренировкой.
Аня. До талого самоотверженная, до боли настоящая, и до рвотных позывов поддерживающая Аня. Аня, которая бесила Александру собственным существованием и искренней принципиальностью, светлой уверенностью в том, что договориться со всеми легко — и заполучить их расположение тоже. Аня, которой Александра без труда докажет обратное.
— Аня, ты не обращай внимание, я уверена, всё наладится, — Этери пытается разговорить притихшую девушку, но Аня умело улыбается и ссылается на головную боль, появившуюся от переживаний. Даже не читая контракт, Аня ставит на нём подпись и спешно удаляется, благодаря за предоставленную ей возможность.
В раздевалке их всего двое, но духота такая, словно просторное помещение забито вплотную. Переодетая Александра сидит к Ане спиной и что-то пишет в телефоне, чуть улыбаясь. Впервые за весь чертов день Аня видит эту улыбку, и она поклясться готова, что любой ценой добьётся ее. Невольно воодушевленная Аня улыбается в ответ, пользуясь позитивным настроением Александры, решается начать разговор.
— Саш, я хо... — Александра не даёт и минуты, чтобы у Ани была возможность закончить, убирает телефон в сумку и моментально меняется в лице. Ане от этого становится очень больно; под рёбрами скребется что-то с острыми коготками.
— Мне плевать, что ты хочешь. Что хотела. Что будешь хотеть, — Аня открывает рот, пытаясь вставить хоть слово в чужой монолог, но такой возможности у неё нет, — Для тебя я Александра, понятно? — обе девушки уже стояли, но Александра была намного выше, и поэтому её дикий взгляд выглядел ещё более угрожающим.
— Да. Да, понятно, — стараясь выровнять подрагивающий голос, Аня смело смотрит в чужие глаза, принимая такие условия игры лишь на время. Сегодня она попросту не оказалась готовой к подобному поведению.
— Чудесно, что ты хоть так понимаешь, — говорит Саша с саркастичной ухмылкой, — И не надо меня оправдывать. Я не нуждаюсь в твоей помощи, ровно так же, как в чьей-либо ещё, — Аня отворачивает голову, делая шаг назад, упирается в шкафчики спиной и едва заметно кивает. Пульс замедляется. Ей почти не страшно от подобных угроз, но разочарование вновь касается её чистой души.
— Мне жаль, что ты такая. И зря ты не хочешь принимать чужую помощь, так было бы... — Александра подхватывает пальцами чужой подбородок, вынуждая смотреть на себя. Для пущего эффекта зажимает хрупкое тельце между шкафчиками и собой, ладонь размещая чуть выше её головы с характерным грохотом.
— Мы не друзья. Мы никогда не станем друзьями, тебе ясно? Мне ничего от тебя не нужно, кроме чистых прокатов. Тем более, неуместная жалость, — Александра сверлит холодным взглядом Аню и вовсе не ожидает увидеть на её лице улыбку. От того, что между их лицами жалкие сантиметры, сердце жалостливо сжимается; просит отступить от этой бредовой идеи с запугиванием, от стандартного подхода к людям. Аня до щемящего трепета в груди лучащаяся, но Александра своей темнотой всё ещё наступает, пусть и менее уверенно.
— Александра, я не хочу причинить тебе вред. И зря ты отказываешься от помощи, всем нужны друзья, — Александра Аню перебивает в который раз, но это её даже на чуточку из себя не выводит.
— Таким, как я... — Аня ловит чужую манеру, прерывает речь Александры и ловит её взгляд на своих губах.
— Таким, как ты, особенно нужны друзья, — мягко перехватывая руку девушки и обхватывает её в свои, ласково проводя большими пальцами по тыльной стороне её ладони. Александра замирает, потому что Саша внутри неё поддаётся панике. Такой реакции на защитную агрессию ещё не было, и поэтому ступор был объясним, — Но я не буду набиваться в них, — передвигая руки на чужие плечи, Аня приподнимается на носочках, приближаясь к чужому уху, — Придет время, и всё встанет на свои места. Ты сама к этому придёшь.
Александра не верит, что этой девочке так легко удалось вывести её из себя, толком ничего особенного не делая. Провожая её взглядом, она ещё долго сидит в раздевалке, переваривая сумбурные события сегодняшнего дня. Аню совершенно точно нельзя было вписать в какое-то правило, под существующие исключения она явно не подходила, а у Александры злость мешалась с грустью — неужели в ней не найдётся сил, чтобы приструнить эту девочку и подстроить её под себя?
В раздевалке на лавке оказались забытые перчатки. Александра взяла их в руки и растерла междупальцаии тонкий материал. Аня была чём-то на них похожа: почти неуловимая, невероятно изящная и слишком прочная, несмотря на вид. Александра хочет выкинуть их в мусор, но закрывает глаза и убирает их в сумку. Едва уловимый аромат духов рисует образ этой девочки в голове, без труда выделяя мельчайшие детали.
«В этот раз мне придётся бороться за моральное лидерство», — думает Александра, выходя из раздевалки.
Обе снова едут домой почти одновременно, и обе погружены в свои мысли — разные, абсолютно разные, но имеющие один исток: их первая встреча.
Аня слушает что-то в наушниках, пытается разобрать слова, но собственные монологи в голове звучат куда громче. Мелькающие за окном фонари горят через один, и у Ани всё плывёт. Было ещё не слишком темно, да и тренировочный день закончился довольно быстро. Правда, ощущение было прямо противоположное — словно из-за эмоциональной насыщенности жалкие семь с половиной часов растянулись на целую вечность.
Аню тревожила отстранённость Александры, но вовсе не отталкивала. Аня была терпеливой и целеустремленной, так что если ее новой целью стала Александра, ей явно не стоит оказывать сопротивление.
Александра по пути домой даже заехала в магазин, хотя обычно предпочитала заказывать через интернет. Трасса была наполнена, но езда всё равно доставляла удовольствие, в отличие от мыслей, выедающих в мозгах проплешины. Громкая музыка разрывала барабанные перепонки и вызывала мигрень, но ни на малую долю не облегчала загруженности головы Александры.
Аня была крайне лёгкой в физическом плане, но морально, даже находясь исключительно в пределах черепной коробки, она делала её чугунной. Аня была не такой, как Александра, и явно не такой, как всё остальные. А может, Александра эту её особенность себе выдумала, желая от самой себя защитить так отчаянно и старательно, что другим и не снилось. Возвращаясь домой, она садится за стол и достаёт записной блокнот — обыденное описание кажется неуместным, и Александра, не писавшая стихов с далекого две тысячи восемнадцатого, посвящает свой новый смятению внутри.
у тебя в глазах — целый мир,
у меня в глазах пепелище.
ты — стремленье, улыбка, кумир,
ну, а я пропадаю — не ищут.
у меня есть вся сила стрельбы,
у тебя есть вся сила любви.
если я не услышу мольбы,
то все люди утонут в крови.
если ты не придёшь — умрут,
если я не прийду — простят.
но мне хочется, чтобы к утру
томной скорбью был люд объят.
я несчастья друг и праведной боли,
ты стремишься со мной дружить.
сможешь ли ты будучи на воле
мой покой и сердце сторожить?
пусть мне мало того, что дают,
а тебе всегда выше нормы.
в нашу честь, может, пустят салют,
но не знают пока что, кто мы.
</p> Александра захлопывает блокнот и откладывает его в сторону; подобные порывы привычно пугали, оставляя после себя ощущение опустошения и жалкости, которой, как она сказала Ане, в её жизни нет места.
«Интересно, ей бы понравилось?», — думает Саша внутри Александры, пока та вырывает лист и комкает его, беспощадно отправляя неудавшийся шедевр в мусорное ведро. «Мне до этого нет дела!», — всё ещё убеждает себя Александра, преисполненная новыми эмоциями.
Аня в это время ужинала, делясь некоторыми событиями с тренировки, как самым важным за весь день. Её всегда встречали тёплые стены дома, вкусный ужин и любящие люди, готовые выслушать, а Саша, должно быть, была совсем одна в таком многолюдном городе.
Но Аня обещала не лезть, и по мере возможностей данному обещанию стоит следовать.