Новая реальность (1/2)

От Джека не укрылось странное поведение Дианы. Разве она не должна быть счастлива, что ее госпожа в прекрасном наряде сегодня отстоит свою свободу? Почему она такая поникшая?

Диана и вправду резко умолкла, стоило ей спуститься с лестницы. Отступив за правое плечо Элизабет, девушка как-то странно посмотрела в сторону братьев Мориарти и опустила взгляд. И когда провожали Элизабет, Диана стояла в стороне ото всех и не прислонялась к окну, чтобы проводить взглядом Элизабет до ворот. Нет, она стояла ближе к лестнице и все время с опаской смотрела в сторону остальных. И когда Льюис сделал шаг в сторону, чтобы подвинуть штору, Диана вздрогнула и тоже сделала шаг в сторону. Казалось, что девушка пыталась держаться от Льюиса на определенном расстоянии. Но, когда младший Мориарти это заметил, удивленно приподняв бровь, Диана не выдержала и метнулась к лестнице, почти бегом поднявшись по ней и скрывшись на втором этаже.

Взгляды, полные осуждения, скрестились на Льюисе, в вине которого никто не сомневался. И если Джек, Альберт и Моран смотрели чуть укоризненно, то во взгляде Бонда можно было прочитать еще и раздражение. Потому неудивительно, что первым высказался именно он.

— Ну, и что ты успел натворить, что Диана тебя избегает? — хотя тон Бонда намекал, что никакие оправдания Льюиса не будут приняты.

— Почему ты считаешь, что причина ее странного поведения именно во мне? Я не отвечаю за ее женские капризы, — зря Льюис сказал последнюю фразу.

Бонд сразу же подобрался, недовольно прищурился, мимолетно посмотрел на свои руки, будто бы рассуждая, стоит ли их марать об этого дубоголового, но так и не решился вбить Льюису в голову, что он не прав. Вместо этого Бонд лишь хмыкнул и прошел мимо, нарочно задев младшего Мориарти плечом.

После ухода Бонда в гостиной повисла тишина. Льюис равнодушно стоял и ждал, когда же оставшиеся мужчины что-нибудь ему скажут. Судя по их лицам, сказать они хотели многое, но пока не могли подобрать слов. Первым тишину нарушил Джек, как самый опытный в общении с женщинами мужчина.

— Льюис, женщины отличаются от нас. Они более чувствительны и эмоциональны. И ради нашего же покоя мы, мужчины, должны не забывать об этом и тщательно обдумывать свои слова и поступки в их сторону. Что для тебя мелочь, то для женщины может быть настоящей катастрофой, — где-то сзади кивал Моран, соглашаясь со словами Джека. Альберт пока продолжал молча стоять с мягкой загадочной улыбкой, покорявшей женщин.

— И ты уверен, что именно я ее задел? — со вздохом уточнил Льюис и невольно посмотрел в сторону лестницы, где совсем недавно исчезла Диана.

— Прости, но Диана избегала только тебя. И из всех нас лишь ты способен задеть ее чувства, так как только ты достаточно много общаешься с ней, — вмешался в разговор Альберт и похлопал Льюиса по плечу. — В конце концов, нам выгодно иметь хорошие отношения с лучшей подругой нашей невестки.

Мужчины разошлись, оставив Льюиса наедине с его мыслями. Он действительно обидел Диану? И теперь надо извиняться? Но за что?! Этот вопрос мучил мужчину всю ночь. Младший Мориарти не сомкнул глаз, вспоминая весь предыдущий день.

Диана была хорошей ученицей. Она быстро все запоминала, если было что-то непонятно, всегда спрашивала, молча выполняла все, что ей было сказано, и никогда не опаздывала. Когда Льюис приходил в тренировочный зал, Диана всегда сидела в углу и разминалась.

Вчерашний день ничем не отличался от предыдущих тренировок. Когда Льюис пришел, Диана поприветствовала его и тут же подошла, протянув заточенные ножи, которые мужчина дал ей в качестве задания. Стоило отметить, что с заданием девушка справилась прекрасно, и Льюис не ожидал, что на сегодняшней тренировке могли возникнуть какие-либо сложности. А они возникли вскоре после разминки. Нет, сначала все было просто прекрасно. Льюис подвел Диану к манекену и заставил ее показать самые уязвимые места противника, что девушка с легкостью сделала. Но, когда Мориарти попросил Диану нанести удар, начались проблемы.

Даже с десятой попытки девушка не смогла ударить с достаточной силой и точностью, чтобы ее удар был опасным для противника. Льюис несколько раз поправлял девушку, снова объяснял ей под каким углом бить и как стоит замахиваться, чтобы хватило силы на удар. Диана понятливо кивала, повторяла все инструкции и снова наносила слабый удар. И так несколько раз подряд.

После очередной неудачи Льюис устало вздохнул и предложил сделать перерыв, но Диана мотнула головой, сказав, что не желает понапрасну тратить время. Такой подход к тренировкам нравился Льюису, но не в этот раз. Было видно, что Диана устала, но она не хотела сдаваться. Природное упрямство девушки не позволяло ей остановиться на полпути. Потому Диана продолжала снова и снова наносить бесполезные удары, чем раздражала Льюиса. Зачем истязать себя, если никакой пользы это не принесет?!

— Остановись! — Льюис остановил занесенную руку Дианы и отобрал у нее нож. — Ты слабо бьешь. Так ты даже не поранишь никого нормально, и противник сможет продолжить бой. Твоя задача — наносить точные удары, которые ослабят противника до такой степени, что он будет не способен биться с тобой. У тебя будет только одна попытка. Потому ты должна научиться наносить смертельный удар. Либо ты, либо тебя, пойми ты это.

Диана хмуро выслушала отповедь Льюиса, кивнула, взяла нож и… снова нанесла слабый удар, едва поцарапав манекен. И тут Льюис не выдержал.

— У тебя больше шансов помереть, чем нанести хоть какой-то вред противнику. И как ты мертвой будешь защищать Элизабет? Или, еще хуже, подставишь ее своей слабостью. Ты этого хочешь? Нет? Тогда соберись и представь себе того, кого ненавидишь больше всех. Того, кого с радостью бы убила, и даже не один раз.

Диана поджала губы, но все же не стала говорить Льюису о его грубости. Он был прав: если Диана хотела защитить свою госпожу, то она должна была много стараться. И не важно, что перед ударом рука дрожит, а перед глазами все расплывается. Ради госпожи Диана была готова даже это преодолеть. Надо было просто представить ненавистного человека. Но кого? Льюис неожиданно дал подсказку.

— Представь брата Элизабет, — голос Льюиса стал жестче после упоминания мужчины, о котором Мориарти только слышал. — Вспомни всю ту ненависть, что испытывала к нему. Вспомни его мерзкие касания, мокрые поцелуи и давящее тело…

Диану замутило от слов Льюиса. Мориарти неуловимым образом попадал в цель каждым словом. Будто бы он стоял и смотрел на попытку Генри изнасиловать девушку, а сейчас просто словами повторял увиденную картину, заставляя Диану снова переживать тот ужас. Но вскоре на место страха пришла злость. Диана была уже не той слабой девушкой, которая дрожала и плакала в чужих руках. Нет, она стала сильнее благодаря госпоже и теперь никому не позволила бы так с собой обращаться.

Диана сжала нож в руке, замахнулась под одобрительным взглядом Льюиса и… нож лишь оцарапал манекен. Мориарти недовольно поджал губы и осуждающе посмотрел на Диану. А что она? Диана была так же недовольна, как и Льюис, и никак не могла понять, почему ее руки начинали дрожать за секунду до удара. Злясь на себя за слабость, девушка попробовала вновь, но результат остался прежним: манекен был просто поцарапан.

Льюис взирал на жалкие попытки Дианы и чувствовал, как в нем поднималась волна раздражения. Эта дурочка не могла даже серьезно ранить врага, а все равно рвалась на задания вместе с Элизабет. И зачем? Чтобы глупо подставиться?! Элизабет, в отличие от Дианы, может постоять за себя. В этом Льюис успел убедиться. Диана же совсем не похожа на Элизабет. Она не такая хладнокровная, уверенная в себе. Ей не место в реальном бою. Но Диана будто бы не понимала это, отчаянно снова и снова бросаясь с ножом на манекен. Девушка не была готова сдаться, но Льюис знал, что все бесполезно. Диане не стать бойцом.

— Ладно, хватит. У тебя больше шансов себя покалечить, чем манекен, — раздраженно бросил мужчина и подошел к Диане, чтобы отобрать у нее нож, но девушка отскочила в сторону, не желая так просто сдаваться.

— Это же только первый урок! Я справлюсь! Просто мне нужно больше времени, — пробурчала девушка и в который раз ударила манекен.

— Тебе не хватает силы удара и решимости. Ты медлишь перед ударом, будто бы надеешься, что твой враг раскается и бросит оружие. Но такого не будет. Мир жесток. И тебе не хватает силы духа ответить миру той же жестокостью, — каждое слово словно пощечина: больно бьет и долго жжет в мозгу. — Неудивительно, что Элизабет не хочет брать тебя на задания. Ты не способна защитить даже себя, а лезешь защищать Элизабет. Если ты не способна даже убить человека, которого ненавидишь всей душой, то о чем вообще может идти речь? Или, может, ты совсем его не ненавидишь, а даже наоборот…

Льюис понимал, что перегнул палку, но остановиться уже не мог. Одна мысль, что Диана ринется в бой с такой отвратительной подготовкой, ужасала мужчина и подкидывала новые обидные слова. Лишь бы отговорить девушку от этой идеи. Но, заметив блеск ярости в серых женских глазах, Мориарти подумал, что у Дианы еще есть шанс. Если в порыве злости она сможет нанести точный удар, то еще не все потеряно. Пусть даже Диана ударит его. Льюис успел бы увернуться от новичка.

Мужчина внимательно следил за движениями девушки в ожидании удара. Диана сжала рукоять ножа, резко выдохнула носом воздух и сделала неуловимый шаг в сторону Мориарти. А затем неожиданно для Льюиса отбросила нож в сторону. С тихим звоном оружие исчезло в темном углу тренировочного зала. А сама Диана опустила плечи и тихим голосом сказала:

— Ты даже хуже Генри Мадельтона. Он был отвратительным человеком, но никогда не притворялся хорошим.

Девушка развернулась и чуть ли не бегом покинула зал, оставив Льюиса одного. Мужчина спокойно поставил на место манекен, подобрал выкинутый нож, осторожно убрал его в чехол. Привычные действия помогли подавить приступ злости, но оставили в душе Льюиса мерзкое чувство, которое Мориарти никак не мог описать и желал забыть.

И ночью, вспоминая ссору с Дианой, Льюис понял, что это чувство никуда не делось. Лишь притаилось, пока мужчина был занят делами особняка. А ночью снова вгрызлось в Льюиса, отравляя его душу сожалением о резких словах и злостью на себя и Диану. Младший Мориарти соврал, сказав, что не понимает причину странного поведения Дианы. Все он понимал. Просто не хотел признаваться даже самому себе, что так обидел девушку.

«И почему я до сих пор об этом думаю?» — взглянув на часы, показывающие пять утра, задал себе вопрос Льюис.

Почему его так волновала ситуация с Дианой? Неужели из-за слов Альберта о том, что не стоит портить отношения с подругой невестки? Не глупость ли?

Сделав глубокий вздох, мужчина встал с кровати и подошел к окну. На улице было еще темно, весь особняк спал, и Льюис впервые за много лет почувствовал себя одиноким. В детстве, когда в его душе поселялось смятение, маленький Льюис всегда приходил к брату, ложился с ним на кровать и слушал удивительные истории Уильяма, под которые засыпал, забывая о тяжелых мыслях. Сейчас Льюису не хотелось лезть к брату в кровать. Пора было научиться самому справляться с проблемами. И единственным решение, пришедшим в голову, была сигарета. Льюис купил для брата сигареты, но забыл отдать их ему. Почему бы не попробовать одну?

С такой мыслью мужчина с третьей попытки поджег сигарету и сделал первую затяжку. Густой дым коснулся легких, заставив Льюиса громко закашляться. На глазах даже выступили слезы, но Мориарти снова поднес сигарету к губам и сделал еще одну затяжку. Во второй раз было легче, но без кашля не обошлось. Зато горечь сигареты заставила на пару минут забыть о тяжелых мыслях, терзающих мужчину. Не поэтому ли Уильям курил?

Но сигарета вскоре кончилась, и мысли вернулись. А в груди снова стало тяжело. Будто бы положили на нее десятки кирпичей, и их никак не снять. А из головы никак не хочет исчезать образ Дианы с потухшим взглядом и поникшими плечами.

— Да что же это такое… — в последний раз выдохнув дым, спросил у пустоты Льюис и прикрыл глаза. Мужчина не знал, как ему избавиться от этой тяжести в груди. Ему нужен был совет учителя, но как справиться до пробуждения Джека? Будить учителя не хотелось, но ждать еще два часа было невыносимо. Выкурить еще сигарету что ли?

Искушение было велико, но Льюис все же отказался от второй сигареты и снова лег в кровать. Уснуть он не пытался. Просто смотрел в потолок и думал, почему его так волновала ситуация с Дианой. Льюису было всегда плевать на всех, кроме Уильяма и после их компании. Но сейчас его почему-то беспокоила какая-та девушка, которую он знал всего пару месяцев. Почему?

Этот вопрос мучил Льюиса еще два часа, пока не наступило время вставать. Быстро одевшись, младший Мориарти спустился вниз и тут же столкнулся с учителем. Джек шестым чувством понял, что сегодня понадобится его помощь и спустился раньше времени. Судя по встревоженному лицу Льюиса, не зря.

— Учитель… — младший Мориарти не знал, как ему начать, но Джек с легкостью решил эту проблемы одним словом «рассказывай».

— Да, натворил ты дел, мальчик мой, — со вздохом сказал Джек, когда Льюис ему все рассказал. — Взрослый мужчина, а совершаешь такие глупые ошибки. Впрочем, это моя вина. Я обучил тебя всему, что знал, кроме общения с девушками.

— Она сама просила обучить ее и не смогла нанести удар. Как с такими навыками она собирается помогать Элизабет? А ведь она пошла бы в бой! Это по ее взгляду было видно, — фыркнул Льюис и тут же умолк. В глубине души он понимал, что виноват, но в чем именно понять не мог.

— А ты не должен был так грубо об этом говорить. Ты разворотил старую рану и посыпал ее солью оскорблений, причинив боль. Диана доверилась тебе, рассказав о своей слабости и попросив помощи. Потому слышать подобное от тебя больнее всего. Тебе стоит извиниться, Льюис. И чем скорее, тем лучше, — Джек положил руку на плечо Льюиса и подтолкнул своего ученика в сторону кухни, намекая, что пора бы и завтрак начать готовить.

Привычный набор действий привел мысли младшего Мориарти в порядок. Он понял, что учитель прав. Извиниться и правда надо было. Но это после завтрака.

Но ни после завтрака, ни после обеда извиниться так и не получилось. Диана вместе с Элизабет просто не покидала свою комнату, а стучаться к ним было как-то неловко. Один раз Льюис попытался. Да так и простоял десять минут перед их дверью, не смея постучать. Злясь на себя за слабость и нерешительность, Льюис ушел, но вечером вернулся вновь. Только уже с чаем и печеньем.

Громко постучав, мужчина сделал глубокий вдох и тут же выдохнул, когда открылась дверь и на пороге показалась Элизабет в привычных штанах и рубашке. Изумленно приподняв бровь, Элизабет взглянула на угощения и сложила руки на груди. Ясно, значит, она уже знала о ссоре и теперь спрашивала, не подкуп ли это.

— Вы не спускались ни к завтраку, ни к обеду. Джек беспокоился и прислал меня, — спокойно соврал Льюис и взглядом попросил разрешения войти. Сделав шаг в сторону комнаты, мужчина тут же натолкнулся на Элизабет, не позволившей ему войти.

— За беспокойство благодарю, но мы ели. Диана принесла еды, чтобы отметить мою с Уильямом помолвку, — усмехнулась девушка и внезапно вздохнула. — Дианы нет. Она сбежала через черный вход. Если хочешь с ней поговорить, то лови ее через час на заднем дворе. А чай отнеси обратно на кухню.

— И все? Даже не спросишь, что между нами произошло? — удивился мужчина, зная, как Элизабет бережет Диану.

— Вы поссорились. Твои слова обидели Диану, — пожала плечами Элизабет. — Если хочешь искупить свою вину, мешать не буду. А ты явно хочешь. Иначе не пришел бы сюда, солгав, что тебя послал Джек. Он знал, что Диана вчера накупила всего, потому не стал бы беспокоиться о еде.

Льюис покачал головой. Элизабет так легко обыграла его, что становилось немного стыдно. Впрочем, младшему Мориарти давно надо было понять, что леди Элизабет Мадельтон сильный противник. Иначе Уильям никогда бы не обратил на нее внимание. И Льюис впервые понял брата по отношению к этой девушке. Она и вправду вызывала восхищение умом и проницательностью. И неудивительно, что Диана так ее любила.

— Благодарю за помощь, — Льюис манерно кивнул и под насмешливым взглядом Элизабет двинулся прочь.

Как и посоветовала Элизабет, Льюис ждал Диану у черного хода. Им давно не пользовались, но держали в чистоте. Раз в неделю убирались и раз в полгода смазывали петли. Потому заметить следы пользования ходом было сложно. Но можно. И Льюис заметил, что коврик у двери был сдвинут. Значит, Диана и вправду воспользовалась черным ходом. Но зачем? Так сильно не хотела встречаться с Льюисом?

Мужчина нахмурился. Эта мысль ему не понравилась. Хотя в последние дни Льюису ничего не нравилось. Особенно собственное состояние. И все из-за какой-то девушки!

Стоило подумать о Диане, как дверь приоткрылась, и показалась голова девушки. Диана вошла в особняк и тут же ойкнула, заметив Льюиса. Спрятав что-то за своей спиной, девушка гордо задрала голову и попыталась равнодушно пройти мимо мужчины, но ей не дали такой возможности. Льюис схватил Диану за руку, остановив ее.

— Ты ведь заметила меня, — спокойно сказал мужчина, но продолжить ему не дали.

— И что с того? Я теперь обязана с каждой мебелью здороваться? — сравнение Льюиса с мебелью намекало на его низкое положение в глазах Дианы.

— Я просто хочу поговорить.

— А я нет. Спасибо, уже поговорили. И тебе очень повезло, что я не могу убить даже человека, которого ненавижу всей душой! — злость в серых глазах девушки завораживала и пугала одновременно. В какой-то момент Льюис понял, что если сейчас не отпустит Диану, то она его ударит. И будет бить до тех пор, пока он ее не отпустит. Нет, боли Льюис не боялся. Но вот испытывать на себе ненависть Дианы не хотел. Она не была готова к разговору, а значит, что бы мужчина ни сказал, она бы все пропустила мимо ушей. Потому Льюис отпустил девушку, которая тут же убежала прочь.

«Может, она поговорит с Элизабет и успокоится. Попробую еще завтра», — подумал мужчина, прежде чем уйти к себе.

Но все снова пошло не так, как задумывал Льюис. Если у мужчины и получалось столкнуться с девушкой, то она тут же убегала. И поймать ее никак не получалось. Не будешь же за ней бегать как дурак по особняку. А шагом за ней было не угнаться. Вот и приходилось играть с Дианой в прятки и догонялки до самого вечера.

Уильям на это усмехался, Элизабет прятала улыбку, Джек качал головой, а Бонд и Моран снова делали ставки. Только Фред и Альберт делали вид, что ничего не происходит. Помощи ни у кого из них Льюис не просил, считая, что должен справиться сам. Вот только задача оказалась гораздо труднее, чем он себе представлял. Наверно, стоило все же обратиться к Элизабет и попросить у нее помощи, но мужская гордость не позволяла. Да и не хотелось вмешиваться других людей в его ссору с Дианой.

И так прошла неделя. Льюис пытался поговорить с Дианой. Та от него убегала. Все остальные занимались своими делами, делая вид, что ничего странного не происходит. Льюис только удивлялся, как Диана умудрялась готовить для своей госпожи и ни разу не столкнуться с младшим Мориарти. Девушка будто стала неуловимой тенью. За вчерашний день Льюис ни разу с ней не пересекся! И сегодня тоже не видел ее, хотя уже наступал вечер.

Кто бы мог подумать, что извиняться так сложно! Льюис злился на себя за глупость и на Диану за ее бегство. Желая сбросить раздражение, Льюис шел в тренировочный зал. Уже на подходе к нему мужчина с удивлением услышал звуки ударов. Кто-то тренировался так поздно?

Осторожно, чтобы не потревожить тренирующегося человека, Льюис открыл дверь зала и замер на пороге. В зале вокруг манекена кружила Диана. Она снова и снова наносила короткие жалящие удары и отскакивала в сторону, как ее учил Льюис. Двигалась девушка быстро, грациозно, словно кошка на охоте. Но ее ударам по-прежнему не хватало силы и решительности.

— Хороший замах. Но твоя рука все еще дрожит перед ударом. Пока ты не готова убить, от твоих ударов не будет толка, — Диана испуганно обернулась и застыла, увидев Льюиса. — Нет, постой. Не убегай. Я просто хотел извиниться.

В знак искренности своих намерений мужчина высоко поднял руки, но дверь все же прикрыл ногой. Диана все еще не двигалась, будто бы это помогало ей оставаться незамеченной для Мориарти. Только чуть склонила голову, поощряя мужчину говорить дальше.

— Я был не прав, — наверно, это были самые сложные слова, которые Льюис произносил за всю свою жизнь. Всего четыре слова, но как их было сложно выдавить из себя. — Прости. Я был груб.

— Уильям попросил тебя извиниться? — хмуро спросила Диана и убрала нож в чехол.

— Нет. Он лишь смеется над всей этой ситуацией. И нет, Элизабет тоже не просила меня извиниться. Это мое решение. И мои извинения, — Льюис сделал шаг в сторону Дианы и тут же остановился, когда заметил, что девушка дернулась. Нет, надо быть осторожным, не спешить, чтобы не напугать Диану. Льюис уже устал за ней бегать.

А Диана устала убегать. Но ни за что бы себе в этом не призналась. За неделю злость на Льюиса пропала. В какой-то мере мужчина был даже прав. С такими навыками бесполезно идти в бой: только близких подставишь. Но говорить об этом Диана не спешила! Она предпочла сначала выслушать младшего Мориарти.

— Прости. Я был не прав. Много лишнего наговорил и заставил вспомнить о тех ужасах. Я не должен был этого делать, — Льюис даже чуть склонил голову в знак своей искренности. Чтобы этот гордый мужчина склонил перед кем-либо голову?!

— Да, ты был очень груб, — фыркнула Диана и уже мягче добавила. — Но в чем-то ты был прав. Я и вправду не могу убить человека.

Льюис кивнул и неожиданно для себя понял, что все это время раздражался из-за того, что Диана была не способна защитить себя! Это открытие так ошеломило мужчину, что он замер. Ему казалось, что он раздражался из-за слабости девушки, но нет. Он даже не считал это слабостью! Диана, как никто другой, ценила жизнь, и это вызывало восхищение. Девушка оставалась верна своим принципам даже в такой ситуации. И если бы она ни пыталась лезть в бой, то проблем бы никаких не было.

Но стоило Льюису представить, как Диану ранили в бою из-за ее слабости, как внутри тут же поднималась волна гнева и раздражения. Только Мориарти злился не на нее, а на потенциального врага, способного причинить ей вред. Жаль, что Льюис понял это слишком поздно. Можно было бы избежать ошибки, стоящей доверия девушки.

— Так ты меня простишь? — так и не дождавшись ответа, решил уточнить мужчина. И едва заметная улыбка Дианы была ему ответом.

— Да. Но если ты еще раз позволишь себе такие слова, я тебя ударю. Не убью, но лечиться будешь долго, — грозно пообещала Диана и протянула удивленному мужчине нож в чехле. — Может, я не могу убивать, но покажи мне, как хотя бы обезвредить врага, чтобы выиграть время для госпожи.

Льюис тяжело вздохнул. Диана не сдавалась и пыталась найти способ помочь Элизабет на поле боя. И младший Мориарти хотел бы ей отказать, заставить остаться Диану в особняке, но понимал, что если так сделает, то окончательно утратит ее доверие. Потому со вздохом кивнул и повел девушку к манекену, дав себе обещание в этот раз вести себя сдержаннее.

***</p>

На следующий день</p>

Элизабет встала неожиданно рано. Солнце еще даже не встало, а леди Мадельтон уже была на ногах. Сегодня ей особенно хорошо спалось. Было тому причиной хорошее вчерашнее настроение Дианы, которая вернулась в комнату со счастливой улыбкой, вкусный ужин от Джека или же бокал вина, присланного в качестве извинений герцогом Веллингтон? Элизабет точно не знала. И даже не хотела об этом думать. Так ли важно знать, что делает тебя счастливым, если ты счастлив?

Сегодня не хотелось терзать себя мыслями. В такой прекрасный день хочется просто быть счастливой и ни о чем не думать. Лучше что-то почитать, попивая чай. Этим Элизабет и решила заняться, одевшись и направившись в любимую библиотеку. Выбрав книгу на сегодняшний день, девушка устроилась в своем любимом месте и с блаженной улыбкой погрузилась в чтение. Но счастье длилось недолго. Через пару глав в библиотеке раздался шум, и одиночество леди Мадельтон прервал Джек.

— О, Элизабет, ты уже тут. Приношу извинения, что побеспокоил, но я тут еще не убирался. К тому же пришли новые книги, которые надо расставить, — Джеку и вправду было жаль отвлекать Элизабет от книги. Это было понятно по его мягкому тону и доброму взгляду. Иногда девушка даже удивлялась, что он делал в особняке Мориарти, но, вспоминая о его навыках бойца, тут же хмыкала.

— Ничего. Это я пришла раньше времени, помешав уборке. Пойду почитаю в другом месте, — Элизабет вышла из библиотеки и задумалась, куда ей стоит пойти. В комнату возвращаться не хотелось: Элизабет могла случайно разбудить Диану, а делать это совершенно не хотелось. Отправиться в гостиную? Но там можно было встретить кого-то. А Элизабет хотела почитать в одиночестве.

Идя по коридору, леди Мадельтон все думала о лучшем месте для чтения и неожиданно для себя остановилась перед кабинетом Уильяма. Дверь была приоткрыта, и Элизабет против воли заглянула внутрь.

Уильям спал на диване, свесив руку на пол. На столе стопками лежали какие-то документы, и мигала настольная лампа. Уильям заработался и забыл выключить? Элизабет тихо вошла в кабинет, выключила лампу и недоуменно посмотрела на спящего мужчину. Элизабет всегда казалось, что Мориарти должен чутко спать и просыпаться от каждого шороха. Но он не почувствовал присутствие леди Мадельтон и даже не открыл глаза, когда она склонилась над ним. Даже его ресницы не дрогнули. Он так устал?

Элизабет заметила плед, свернутый и лежавший в углу, и укрыла им спящего Уильяма. А затем сама опустилась на колени, чтобы было удобнее рассмотреть лицо мужчины. Оно было красивым. С мягкими, будто у ребенка, чертами. С тонкими губами, которые впервые за долгое время не были стянуты в усмешку. С прямым аристократичным носом. И подумать нельзя, что Уильям был не из рода Мориарти. Слишком хорош собой.

Элизабет склонилась еще ниже, почти нависла над мужским лицом. И тогда длинные ресницы Уильяма затрепетали. Девушка замерла. Ей казалось, что Уильям вот-вот откроет глаза. И как ей тогда оправдать свое глупое поведение? Но Мориарти не проснулся. Так и продолжил мирно спать.

Подождав еще минуту, Элизабет медленно отстранилась и взглянула на стол, где стояли две ровные стопки листов. Сев в кресло Уильяма, девушка с интересом взяла верхний лист с левой стопки. Это был лист с заданием и математическими формулами. До Элизабет с трудом доходил его смысл, а Уильям с легкостью решал подобное и создавал такие задания. Действительно удивительный мужчина. Может, попросить у него несколько уроков математики?

Элизабет улыбнулась и тряхнула головой. Нет, ей незачем изучать математику. Лучше потратить время на изучение архитектуры и экономики. Но, может, когда-нибудь, когда у Элизабет появится свободное время, она попросит Уильяма объяснить это задание.

Просмотрев еще пару листов с левой стопки, девушка убедилась, что все они относились к работе Мориарти в университете. А вот вторая папка уже относилась к планам Уильяма на будущее Англии. Чьи-то биографии, планы зданий, расписание работ каких-то учреждений и многое другое. Элизабет понимала далеко не всю надобность информации, но не сомневалась, что все было нужно. Иначе Уильям просто не стал бы эту информацию собирать. И сколько же это было работы! Элизабет сама никогда бы не смогла такое сделать! И одна она бы точно не смогла воплотить свою мечту в реальность. А с Уильямом девушка чувствовала, как медленно, но неотвратимо приближается к своей мечте.

Улыбнувшись, Элизабет подобрала ноги и с удобством устроилась в кресле, погрузившись в чтение. Отвлеклась она только тогда, когда услышала шевеление на диване. Уильям проснулся. Сев на диване, с удивлением снял с себя плед и посмотрел на свой стол, за которым сидела Элизабет, спрятавшись за книгой.

— Доброе утро, — разорвала неловкую тишину Элизабет. — Прости, что потревожила. Джек убирался в библиотеке, и я не знала, куда мне идти. Проходила мимо, а у тебя кабинет открыт.

— И не смогла удержаться, — хмыкнул Уильям, и Элизабет с какой-то тоской вспомнила его безмятежное лицо, пока он спал. — Благодарю за плед. Хотя обычно им не пользуюсь. Льюис принес его в прошлый раз, когда застал меня спящим за столом.

— Как предусмотрительно. Не ожидала, что ты так крепко спишь, — ляпнула Элизабет и тут же пожалела о свое длинном языке, заметив лукавый блеск алых глаз мужчины.

— А ты думала, что я сплю с кинжалом и просыпаюсь от каждого шороха? Дорогая невеста, — девушка привычно поморщилась от такого обращения. После помолвки Альберт стал называть ее невесткой, а Уильям либо обращался по имени, либо (что бывало гораздо чаще) называл ее невестой, — я тоже могу устать. Даже больше скажу, я часто крепко засыпаю после долгих раздумий.

— Буду знать. Тогда, наверно, я пойду. Не буду мешать тебе отдыхать, — Элизабет убрала книгу, поправила выбившуюся из косы прядь и наткнулась на внимательный взгляд мужчины.

— Ты не надела обручальное кольцо, — недовольно заметил Уильям и подошел к девушке. — Почему?

— Зачем? Мы же в особняке. Здесь никто не увидит.

— Тебе лучше привыкнуть носить его, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Тебе напомнить, что еще остались настойчивые поклонники, жаждущие твоего внимания? — Элизабет скривилась. Да, еще были те, кто присылал ей письма и подарки. Таких было всего трое, но они раздражали девушку и не давали ей спокойно жить. — Я свое кольцо не снимаю.

В подтверждение своих слов Уильям поднял левую руку и продемонстрировал сверкающее на безымянном пальце кольцо. Под взглядом Мориарти Элизабет тут же стало неловко. Она почувствовала себя молодой женой, которую застали в двусмысленной позе с другим мужчиной. И вот вроде бы ничего не было, но чувство вины все равно вгрызалось в девушку. Будто бы Элизабет предала Уильяма!

— Хорошо. В следующий раз обязательно его надену, — леди Мадельтон по привычке коснулась кольца матери, чтобы успокоиться. — Просто не привыкла носить украшения.

Уильям насмешливо изогнул бровь, намекая на кольцо с сапфиром, которое Элизабет почти никогда не снимала. Мужчина ни о чем не спрашивал, но девушка понимала, что его очень интересовало, что же это за кольцо такое.

— Это все, что осталось у меня от матери, — на выдохе произнесла Элизабет. — После смерти леди Катрин отец отдал его мне, сказав, что оно принадлежало моей матери. Его единственный подарок, который она приняла. Оно сразу же стало моей главной драгоценностью, так как других вещей от мамы у меня не осталось. Даже фотографии. Только позже мне одна служанка отдала ленты. Они тоже принадлежали моей матери и уцелели лишь потому, что незадолго до родов она подарила их Марте.

Уильям подошел к Элизабет и взял ее за левую руку, рассматривая кольцо. Девушка почему-то позволила ему такую вольность. Только взгляд отвела.

— Судя по кольцу, твой отец очень любил твою маму, — через несколько томительных секунд произнес Уильям. Он хотел сказать что-то еще, но Элизабет покачала головой, говоря, что не хочет говорить на эту тему. И мужчина уступил. Но руки так и не убрал. — Тогда насчет Льюиса и Дианы…

— Они разрешили свои проблемы. И нет, я бы не стала вмешиваться. Я даже немного рада случившемуся… Диана никогда не обижалась. Если ее задели слова Льюиса, значит, его мнение для нее важно. В ее жизни появился человек, к которому она начала привязываться. Если со мной что-то случится, она не останется одна. За это твоему брату спасибо, — Элизабет мягко улыбнулась. И такой улыбки Уильям еще никогда не видел у девушки. Такая нежная, полная любви и заботы улыбка, что ты сразу понимаешь: человек, которому посвящена эта улыбка, должен быть счастлив.

— Я ему передам, — серьезно кивнул Уильям, продолжая держать Элизабет за руку. И, судя по всему, отпускать ее не собирался.

— Что еще ты хочешь рассмотреть на моей руке? Шрамов и родинок у меня нет, — язвительно уколола Элизабет, намекая, чтобы Уильям отпустил ее. Но вместо этого мужчина усмехнулся и мимолетно прикоснулся губами к пальцам Элизабет.

— Я привыкаю. Мы должны убедительно сыграть свои роли, чтобы ни у кого не возникло сомнений в наших чувствах. Особенно у леди Хартингтон. Не нравится мне, что эта маркиза благословила нас своим вниманием, — Элизабет вздрогнула от прикосновений губ Мориарти и его голоса, раздавшегося над ухом девушки.

— Я удивлена ее настойчивостью. И совсем не понимаю, что ей надо. Думаешь, ей так нужен наш брак? Зачем? — леди Мадельтон прикусила губу, чтобы сдержать желание вырвать руку из плена Мориарти. Нет, Уильям был нежен, но его касания вызывали мурашки по всему телу. Это чувство было не знакомо Элизабет и пугало своей глубиной.

— Маркиза Хартингтон любит называть себя королевой любви. И, кажется, мы стали ее жертвами. Она не успокоится, пока не убедится, что мы счастливо живем в браке. Я уже видел у особняка несколько раз ее посыльного. Она наблюдает. И, кажется, хочет привлечь к своим планам и мужа. А он точно ей не откажет. Нам же сейчас совершенно не нужно их внимание, — Элизабет кивала и медленно пыталась освободить свою руку из цепких рук Уильяма.

— Потому мы должны убедительно сыграть? И все это ради тренировок?

— Да. Даже Альберт теперь будет тебя звать только невесткой. Льюиса тоже попрошу, раз он разобрался в своих проблемах с Дианой. И нам с тобой стоит привыкнуть друг к другу, чтобы на свадебной церемонии ты не шарахалась от меня, — Элизабет фыркнула на такую банальную провокацию, но все же признала, что в словах Уильяма была доля истины.

— И что ты предлагаешь? — со вздохом спросила девушка, поняв, что выбора нет. Уильям почти всегда во всем был прав, и к его мнению стоило прислушаться. Особенно учитывая тот факт, что о настойчивости маркизы Хартингтон леди Мадельтон была наслышана.

— Для начала просто правильно обращаться друг к другу и держаться за руки. И, конечно, не забывать носить кольца, — язвительно добавил Мориарти и наконец-то отпустил руку Элизабет.

— Обещаю, что в следующий раз не забуду, — фыркнула леди Мадельтон и хотела уже уйти, но ее остановил голос Уильяма.

— Почему бы не начать тренировку прямо сейчас? — предложил Мориарти и протянул девушке свою руку. Элизабет подняла правую бровь, будто бы спрашиваю «а что это тогда сейчас было?», но все-таки вложила свою ладонь в руку Уильяма и гордо расправила плечи.

— Дорогой жених, не соизволите проводить меня до столовой? Полагаю, завтрак уже готов. Там мы сможем обсудить нашу свадьбу, — Элизабет едва сдержалась, чтобы не засмеяться от несуразности ситуации. Кто бы мог подумать, что брак покажется леди Мадельтон не таким уж и страшным!

— Конечно, дорогая невеста. Прошу, — Уильям улыбнулся в ответ и повел Элизабет по коридору, бережно держа девушку за руку.

Уже в столовой жители особняка встретили их удивленными взглядами. Но никто ничего не посмел сказать. Только Джек как-то странно хмыкнул, да Бонд чем-то подавился. Это был типичный завтрак в поместье Мориарти. Все ели в молчании и начинали говорить только тогда, когда подали чай. Сегодня обсуждались слухи вокруг леди Мадельтон и ее помолвки с Уильямом. Чего только люди не придумают! Одни говорили, что Элизабет и Уильям давно знакомы и скрывали свои отношения из-за низкого происхождения Элизабет. Другие рассказывали бредни, что Уильям был покорен красотой леди Мадельтон и даже заплатил художнику, чтобы тот нарисовал ее. Третьи перешептывались, что Элизабет отдала Уильяму все ее имущество, чтобы получить титул графини через брак (откуда у бастарда барона деньги, никто не подумал). Кто-то делал ставки, когда Уильям и Элизабет расстанутся, так как такие разные люди не могут быть вместе. А некоторые…

Да чего только не наслушалась Элизабет за этот завтрак! У людей была богатая фантазия и полное отсутствие совести. Впрочем, среди этих глупостей была и правда. Кто-то выяснил, что у леди Элизабет есть брат, который находится в больнице для душевнобольных. Конечно, мимо такого факта сплетники высшего общество просто не могли пройти мимо! Хорошо, что говорили об этом только с близкими друзьями и шепотом, так что в газеты эта информация не попала.

Но это стало тревожным звоном для Элизабет. Весь оставшийся завтрак девушка просидела с задумчивым видом. Леди Мадельтон пыталась для себя решить: надо ли ей навестить брата, чтобы убедиться, что все в порядке. Ведь могут найтись люди, которые захотят выяснить все о прошлом Элизабет! И они могли бы даже отправиться к Генри!

— Тебя так задели эти слухи? — прервал размышления Элизабет Бонд, заметивший, что девушка притихла.

— Нет. Просто думаю, что мне стоит навестить одного человека… — протянула Элизабет и натолкнулась на встревоженный взгляд Дианы. Та сразу поняла, о ком говорила ее госпожа.

— Вы хотите… — дрожащим голосом начала Диана, но Элизабет тут же прервала ее.

— Да. И нет, ты не пойдешь со мной. Тебе не стоит его видеть, — судя по лицу Дианы, этот таинственный кто-то причинил ей много боли в прошлом и уже заранее не нравился Льюису.

***</p>

На следующий день</p>

Утро в поместье Мориарти началось с мужского вопля, на который прибежал проходящий мимо Льюис, заставший очень забавную картину. В комнате для переодеваний стоял Моран и закрывал свой голый торс первой попавшейся вещью (вроде бы это был плащ) от Элизабет, насмешливо скрестившей руки на груди.

— В конце концов, это неприлично! — продолжал гневную тираду мужчина. Вот что за женщины пошли?! Мало ему было Бонда, так еще Элизабет пришла в их мужскую обитель.

— Моран, ты же не голым предо мной предстал. Всего лишь без рубашки, — пожала плечами Элизабет и сделала шаг вперед. Себастьян тут же сделал шаг назад, раздраженно уставившись на нарушительницу спокойствия.

— Да какая женщина будет вламываться сюда без стука?! — о выходке бывшей мисс Адлер мужчина тактично умолчал. А то мало ли… вдруг Элизабет решит, что такое поведение нормально для женщины!

— Это место не только для мужчин. Кто же виноват, что у вас раньше просто женщин в команде не было, — фыркнула Элизабет и, несмотря на все протесты Морана, прошла к шкафам. — Мне надо измениться до неузнаваемости. Показаться так просто на улице я уже не могу. А мне не нужно внимание сейчас. И так в обществе ходят слухи о моем брате…

При упоминании брата Элизабет, Льюис поморщился. Так вот к кому собралась Элизабет. И вот кого не надо видеть Диане, тем более, учитывая тот факт, что Льюис недавно разбередил старую рану девушки.

— Откуда у нас может быть женская одежда? — продолжал бухтеть Моран, но уже из-за ширмы, которую приволок сюда после первого появления Бонда здесь.

— Фред же порой переодевается в женское. Да и Ирен должна была что-то принести, — Элизабет была единственной, кто называл бывшую мисс Адлер настоящим именем. Сам Бонд не возражал, а другие просто не обращали внимания. Но сегодня Моран не остался спокойным после этих слов. Ведь ему лишний раз напомнили, что Бонд — девушка.