Предложение (2/2)

— Странно, что она больше ничего не запомнила. А сколько ей лет? Ее друг ровесник? Парень? — на вопросы Эда ответов не было. Хоть Диана и сказала про друга, они не были даже уверены, что человек, которого они ищут, мужского пола. И что было сказать?

— Она пережила ужасные события, и частично потеряла память. А я постаралась не давить на нее. Прости, что подбросила тебе такую сложную задачу, — стоило Элизабет начать извиняться, как Эд тут же встрепенулся и внезапно исчез за прилавком, чтобы через пару секунд появиться вновь, но уже с тетрадкой.

— Помочь Вам — это удовольствие для меня. Было пару посетителей, подходящих под описание. Я стараюсь запоминать, что чаще всего покупают посетители, потому записываю все их покупки. Сейчас посмотрим…

Тетрадь была толстой, а почерк очень неразборчивым, так что времени на ее изучение должно было уйти много. Это было очевидно всем, потому Эд, зная, что мистер Джон вернется только под вечер, повесил табличку «Закрыто», вынес из подсобки два стула, чтобы дамы могли сесть, и вернулся к тетради. Уильяма он нарочно проигнорировал, но мужчину это не волновала. Все, что ему было интересно, — это записи в тетради.

Спустя полчаса у Элизабет стали болеть глаза. Разбирать почерк Эда было очень тяжело, да еще и тусклое освещение усложняло задачу. В какой-то миг Элизабет даже была готова сдаться и на сегодня закончить, но радостный вскрик Эда вернул леди Мадельтон надежду.

— Вот! Нашел! Не все посетители болтливы и называют свои имена, потому я для себя их описываю. И семь месяцев назад пришла странная женщина. Она была очень богато одета, но ее волосы были взъерошены, а глаза лихорадочно блестели. Она высыпала горсть монет и потребовала самые действенные лекарства от боли в ногах. И все спрашивала, что может помочь лучше всего. Но она так ничего и не купила по итогу. За ней пришел мужчина и увел ее. Я отложил лекарства, что она просила, но за ними так никто и не пришел, — Эд гордо демонстрировал свои корявые записи, рядом с которыми красовался рисунок женской шляпки.

Уильям и Элизабет переглянулись. Та женщина и вправду могла оказаться той, кого они искали. Отчаянье, принадлежность к аристократии и проблемы с ногами у кого-то из близких. Все сходилось. И как было жаль, что ее имя не было известно.

— А было что-то запоминающееся в ее внешности? — если бы спросил кто-то другой, Эд бы покачал головой и сказал, что это было слишком давно. Но ради леди Мадельтон Эдмунд был готов напрячь свою память.

— Хм… кажется, у нее был шрам на запястье. Когда она бросила деньги на стол, я еще удивился, откуда у благородной леди может быть шрам, — Элизабет от радости взъерошила волосы Эда и крепко обняла его.

От шока юноша замер и даже, кажется, не дышал. Что ему было сделать? Обнять леди Элизабет в ответ или же не стоит? Можно ли считать это благодарностью? Столько вопросов в голове и ни одного ответа. Да и спросить нельзя! Эдмунд так распереживался, что не успел насладиться этими короткими объятиями.

— Спасибо, Эд! Ты нам очень помог! — Элизабет улыбнулась, но ее улыбка тут же превратилась в гримасу боли, что не укрылось ни от кого из присутствующих в аптеке.

— Госпожа, что с Вами? — Диана тут же подскочила к леди Мадельтон.

— Ерунда. Просто голова закружилась, — Диана не верила, что от простого головокружения Элизабет, прекрасно умеющая держать себя в руках, могла бы позволить себе такую гримасу. Может, леди Мадельтон перетрудила ногу? А ведь Диана говорила ей, что надо подождать, пока рана заживет!

— Нога болит? — шепотом спросила Диана, наклонившись к немного бледной Элизабет.

— Нет. Правда, закружилась голова и что-то кольнуло. Думаю, мне полегчает на свежем воздухе, — Элизабет слабо улыбнулась, чтобы успокоить свою подругу, но добилась обратного эффекта.

— Все время Вы говорите, что все в порядке, и молча терпите боль. Прошу, доверяйте мне, позвольте разделить с Вами все тяжести и горести, — тихий надломленный голос Дианы пронзил Элизабет до глубины души. Вся та боль Дианы, которую Элизабет не замечала, нахлынула на леди Мадельтон. Все страхи, переживания, надежды — все, что скрывала в себе Диана, наконец коснулось Элизабет. Так странно осознать до безумия важную вещь в разговоре о головной боли. Но мудрые мысли посещают нас тогда, когда их совсем не ждешь. Элизабет не ждала никаких откровений, но получила их. И теперь не знала, что с ними делать.

— Диана… я… — слова не находились. Словно их все стерли из памяти девушки. — Давай все же выйдем на улицу.

Элизабет протянула руку подруге, и этот жест сказал Диане намного больше, чем могли бы слова. Знак доверия, уважения, желания быть вместе. Большего Диане и не надо! Она с улыбкой взяла госпожу за руку и помогла ей выйти на улицу.

С уходом девушек в аптеке повисло напряжение. Эду стало сложнее сдерживать свое раздражение в сторону Мориарти, а Уильям, прекрасно осознающий истинные чувства парнишки, хотел вытащить их на волю.

— Не стоит волноваться за Элизабет. Мы с Дианой о ней позаботимся, — Уильям улыбнулся, и от этой улыбки Эд сморщился. С уходом леди Мадельтон терпение юноши дало трещину, и он больше не мог притворяться.

— Вы тот наниматель, о котором говорила леди Элизабет? — глухо уточнил Эдмунд, убрав прочь свою тетрадь. — Говорите, что позаботитесь о ней, но Вы хотя бы знаете, чего она хочет? Леди Элизабет не такая, как Вы думаете.

— А ты считаешь, что хорошо ее знаешь и можешь лучше о ней позаботиться? — Уильяма позабавило, что Элизабет представила его нанимателем, но как-либо комментировать это не стал.

— Уж точно лучше Вас. Вы ее не заслуживаете. Леди Элизабет добрая, искренняя, совсем не похожая на вас, аристократов. Она думает в первую очередь о других, а не о том, как набить свой карман, — Эд гордо задрал голову и смело посмотрел в глаза своему собеседнику.

— А ты знаешь меня, чтобы утверждать подобное? — Мориарти усмехнулся и внезапно приблизился к парнишке, оказавшись всего в десяти сантиметрах от него. — Так что ты можешь сделать для Элизабет? Как ее защитишь? Может, женишься на ней? Ты в нее влюблен?

Пронзительный взгляд алых глаз, которые видят тебя насквозь, Эд выдержать не смог. Эдмунд отвернулся, чтобы скрыть свое смущение, и пробормотал уже гораздо менее уверенно.

— Женюсь. Стану чуть старше, открою свою аптеку в Брендтоне и возьму леди Элизабет в жены. Я люблю ее еще с того момента, как она протянула мне руку и сказала, что поможет спасти маму. В тот день я поклялся, что сделаю все ради этой женщины. И если Вы обидите леди Элизабет, то я сделаю все, чтобы отомстить.

Уильям не выдержал и рассмеялся. Какой суровый взгляд у парнишки! Казалось, что если бы Эд узнал, что Мориарти как-либо обидел Элизабет, то бросился бы на Уильяма с кулаками. Удивительная преданность! Все же Элизабет смогла собрать вокруг себя по-настоящему верных людей. И это вызывало уважение.

— Что смешного? — Эд насупился, пожалев, что вообще заговорил с этим аристократом. Что они вообще понимают в этой жизни? Они же ничего не видят, кроме себя и денег. Как они вообще могут понять кого-либо наподобие леди Мадельтон? Как они могут узнать о тех чувствах, что Эд испытывает к леди Элизабет?

— Ничего. Меня просто впечатляет твоя решительность и преданность. Только ты не подумал, что Элизабет может не дождаться тебя? Или что она тоже из аристократии? — голосом змея-искусителя поинтересовался Уильям. Мужчина пытался посеять сомнения в душе Эдмунда, чтобы проверить его. И Эд хоть и замер на миг, от своих слов отказываться не стал.

— Я не дурак и прекрасно понимаю, что мы с леди Элизабет из разных миров. Только Вы не понимаете, что она другая, и ко мне она гораздо ближе, чем к Вам, — Эд нашел в себе силы и снова посмотрел в глаза Мориарти. — А если она выйдет замуж, то пусть будет счастлива. И тогда я тоже буду счастлив…

Мудрые слова для юноши. Уильям думал, что Эд одержим Элизабет, так как та когда-то помогла ему, но ошибся. Чувства Эдмунда были нечто большим. Это не обычная детская влюбленность, не глубокая привязанность, а первая любовь парнишки. Немного наивная, но такая чистая, что Уильям на миг ощутил легкую зависть.

— Ты и вправду ее любишь.

Ответом Мориарти был румянец на щеках Эда и отведенный в сторону взгляд. Хотя Уильям не спрашивал. Он утверждал. Интересно, а Элизабет знала о чувствах паренька? Должна была, они же так очевидны.

Решив убедиться в своих выводах, Уильям выглянул в окно и увидел, как к Элизабет приставал какой-то человек. Он хватал ее за руки и тянул на себя, а Диана бегала вокруг и била его. Но незнакомец не обращал внимания на эти удары, продолжая удерживать Элизабет.

Не тратя время на размышления, Уильям выскочил из аптеки и в один момент оказался возле леди Мадельтон. Схватив за руку нарушителя ее спокойствия, Мориарти дернул его на себя, чтобы он отошел от девушки.

— Не стоит приставать к леди, — Уильям улыбнулся, и незнакомец нервно сглотнул. В этой улыбке он прочитал свой приговор.

— Послушайте, произошло недопонимание. Я просто… — мужчина попытался оправдаться, но Мориарти не пожелал его выслушать. Он вывернул руку незнакомца, заставив того пискнуть от боли, и наклонился к нему, что-то шепнув.

Судя, по дрожащей руке и взгляду, лихорадочно бегающему туда-сюда, слова Уильяма напугали незнакомца. По крайней мере, как только его рука была выпущена из тисков Мориарти, незнакомец поклонился, извинившись, и тут же затерялся в толпе.

— Благодарю, — тихо сказала Элизабет и невольно коснулась своего кольца. Знавшая привычки своей госпожи Диана нахмурилась и взяла леди Мадельтон за руку, чтобы успокоить.

— Разве это не тот художник, что преследовал Вас на прошлой неделе? — задумчиво поинтересовалась Диана.

— Вы с ним уже сталкивались? — Уильям нахмурился и обернулся на звук открываемой двери.

— Леди Элизабет! Кто это был? Он ничего с Вами не сделал? — Эд подскочил к леди Мадельтон и стал осматривать ее руки в поиске синяков или царапин. Такая забота вызвала легкую улыбку девушки.

— Нет, все в порядке. Но, думаю, мне лучше вернуться, — Уильям кивнул и отправился ловить кэб, а Эдмунд остался топтаться рядом. Ему было очень неловко после разговора с Мориарти, и он всеми силами пытался не выдать своего смущения. К его счастью, Элизабет слишком задумалась, чтобы обратить внимание на странное поведение паренька.

— Пора отправляться, — вернувшийся спустя пару минут Уильям отвлек Элизабет от мыслей и еще больше смутил Эда. Паренек от злости все выпалил этому чертовому аристократу. А если он все расскажет леди Элизабет? Как она отреагирует? Рассмеется? Разочаруется в нем? Разозлится? Или же просто не поверит?

Эдмунд еще не был готов, чтобы о его чувствах узнали. Он еще не сделал того, чтобы стать достойным леди Мадельтон, потому молчал о своей любви. Его еще не воспримут всерьез. И если Мориарти проговорится…

Эд в панике взглянул на мужчину, помогающего леди Элизабет сесть в кэб. Уильям почувствовал этот взгляд, обернулся и едва заметно улыбнулся. И что означала это улыбка? Обещание молчать или же желание позабавиться? И даже спросить нельзя, так как лорд уже сел в кэб и закрыл дверь. Так Эдмунд и остался один у аптеки в попытке разобраться с тем, что только что произошло.

— Все точно в порядке? — Элизабет была слишком бледной, и это беспокоило не только Диану, но и Уильяма.

— Да. Мне полегчало на воздухе, а тот мужчина не причинил боли. Он только схватил меня за руки и внимательно рассматривал. Уже второй раз он это делает. Но в прошлый раз он сразу же отстал, стоило сказать, что это неприлично. Сейчас же он будто не слышал меня.

— Если хочешь, могу попросить Фреда найти его и разобраться, что ему нужно от тебя.

— Я не стою таких стараний. Да и какая разница, зачем ему я? Вреда не причинил, и ладно, — Элизабет вздохнула и прислонилась к стенке кэба, прикрыв глаза. Кажется, она переоценила свои силы.

— Эд бы с тобой не согласился. Ты ведь знаешь, что он любит тебя? — Элизабет фыркнула, но глаза так и не открыла.

— Это всего лишь детское восхищение. Я спасла его мать, привезла в Лондон. Вот он и возвел меня на пьедестал. Со временем это пройдет.

— Ты уверена? — Уильям вспомнил, каким взглядом Эдмунд провожал Элизабет и покачал головой. — А если не пройдет?

— Тогда я просто исчезну из его жизни, — Элизабет украдкой посмотрела на Уильяма, и он все понял.

«Я ведь могу даже не дожить до его признания. А он еще молод. Сможет найти новую любовь», — прочитал Мориарти в ее взгляде, и больше к этой теме возвращаться не стал. Мужчина даже не понимал, зачем спросил об этом. И он, и Элизабет обречены на расплату за свои грехи и думать о любви для них глупо.

***</p>

Две недели спустя</p>

Впервые за долгое время все жители особняка Мориарти собрались вместе за завтраком. Казалось бы, им надо было многое обсудить, но в столовой стояла тишина, нарушаемая лишь едва слышным стуком приборов о тарелку.

Диана, которой кусок в горло не лез, уныло гоняла по тарелке кусочек омлета и украдкой посматривала на Уильяма. Неужели он так ничего и не скажет? Девушка точно видела, как вчера поздно вечером Фред залез через окно третьего этажа и отправился к Мориарти. Фред точно что-то разузнал! Но почему Уильям не спешил делиться новостями? Он до сих пор не доверял им? Или же хотел продумать план, прежде чем сообщать всем новости? Но завтрак уже подходил к концу, а Уильям так ничего и не сказал. Вообще никто не сказал ни слова! И это нервировало Диану.

— Какой вкусный чай, — произнесла Элизабет первые слова за весь завтрак, за что удостоилась от Дианы преданного взгляда, полного благодарности и восхищения.

— Это дарджилинг. Сорт назван в честь одноименного города в северной части Индии, — с легкой улыбкой поддержал разговор Джек, и вскоре молчание сошло на нет.

За столом обсуждалась погода, радующая жителей Лондона отсутствием дождя и редкими солнечными днями, меню на обед, новые театральные постановки. Все это обсуждают нормальные люди за столом. Но Диана жителей особняка Мориарти нормальными не считала и ждала от них иных разговоров. Например, что-нибудь связанное с их дальнейшими планами. Но Уильям упорно молчал, и никто другой не поднимал волнующую Диану тему. Девушка даже подумала, что завтрак так и закончится без важных новостей, но Уильям смилостивился над Дианой.

— Кажется, мы нашли того, кто стоял за экспериментами. — взяв паузу для пущего эффекта, Уильям сделал очередной глоток чая и продолжил. — Вчера Фред вернулся с задания и подтвердил мои догадки. Мы нашли среди аристократов трех женщин со шрамом на запястье. Одна обедневшая баронесса, которую мы тут же вычеркнули из списка, так как среди ее знакомых нет никого с достаточным количеством денег и влияния. Сестра графа, вернувшаяся год назад из-за границы. Ходят слухи, что состоянием семьи распоряжается именно она, так как ее брат слишком глуп. Но, понаблюдав за ней, я пришел к выводу, что она тоже не та, кто нам нужен. Слишком любит азартные игры и предпочитает вкладываться в искусство. Является меценатом нескольких молодых художников. Последней в списке была графиня Карлайл. Ее муж владеет несколькими фабриками и активно вкладывается в различные изобретения.

— Иными словами, открыт к новому и готов рисковать, — задумчиво добавила Элизабет, когда Уильям умолк на миг, чтобы сделать еще один глоток.

— Именно. У Карлайл в браке было двое детей. Первый умер спустя полгода, а второму недавно исполнилось десять лет. Леди Карлайл очень тяжело переживала смерть своего первого ребенка, и граф Карлайл отправил свою супругу лечиться. И отправил вместе с ней бывшую няню своего первенца. Странно, не находите? Ее не уволили, а отправили вместе с графиней. Вот только обратно в Лондон она не вернулась. Но Фред, проследил за леди Карлайл, обнаружил эту няню в старом, но хорошо обставленном доме. Она присматривала за пятнадцатилетним парнем, который все время сидел в кресле. И да, он не может ходить. Это стало очевидно, когда няня вместе с еще одной прислугой переносила парня на кровать. И парень этот безумно похож на графа Карлайл.

— Хочешь сказать, что он и есть умерший сын графа Карлайл? Но почему они объявили его мертвым? Если мать ездит к нему, а отец ищет способ поставить его на ноги, то им на него не все равно. Зачем же тогда было умертвлять его для общества? — судя по взглядам, этот вопрос интересовал не только Элизабет.

— Граф был молод, только-только получил наследство. Скорее всего, ему было стыдно признать, что у него больной ребенок. Наследником его было не сделать, а ребенку бы в будущем досталось от аристократов. Вот он и решил спрятать ребенка. Не самое обдуманное решение, но стоит ли осуждать молодого графа? — Уильям усмехнулся и, невольно посмотрев на свою ногу, которая совсем недавно зажила (но все равно изредка болела), добавил. — И да. Земля, на которой построена больница, семьдесят лет назад принадлежала роду Карлайл. И там вполне могли сохраниться подземные ходы, о которых потомки рода могли знать.

Элизабет хмыкнула, вспомнив свои приключения в катакомбах больницы, но ничего говорить не стала. Вместо нее взял слово Альберт, который рассказал о результатах исследования сыворотки. Она влияла на нервную систему: человек не чувствовал боль, но и все прочие ощущения притуплялись. Человек преодолевал свои физические возможности, но платил за это заторможенностью сознания и чувств.

— По документам, добытым Элизабет, можно сказать, что исследования длятся уже несколько лет. И это уже третья сыворотка, которую удалось создать. И, если бы не сожгли больницу, она бы точно не стала последней, — после слов Альберта наступила тишина. Незаданный вопрос висел в воздухе, погружая всех в свои мысли. Что же делать с графом Карлайл?

Моран, не видевших испытуемых, так как остался на крыше больницы, равнодушно пожал плечами. Его не особо интересовала судьба графа. Если бы ему сказали убить его, он бы это сделал. Если бы приняли решение оставить в живых, Себастьян лишь пожал плечами и забыл о графе, словно его никогда и не существовало.

Фред же вспоминал измученную улыбку графини Карлайл и ее нежный взгляд, подаренный сыну. Что с ней случиться, если ее муж, пытающийся спасти их ребенка, умрет? Не будет ли это слишком жестоко? Он ведь не сделал ничего ужасного. По сравнению с другими аристократами, которых Фред встретил на своем пути, граф Карлайл был добрым человеком.

Бонд тоже считал, что граф не самый плохой человек. По крайней мере, в больнице все были благодарны неизвестному спонсору (теперь не было никаких сомнений, что им был граф Карлайл). Что станет с больницей теперь? Если Карлайл останется в живых, он мог бы восстановить ее, чтобы и дальше помогать людям. Да и его исследования могли бы поставить медицину на новую ступень.

Джек тоже считал, что графа стоило оставить в живых. Дворецкий Мориарти видел, что люди, над которыми проводили эксперименты, шли на это сами. Никаких следов насилия не было видно. Даже ремни, которым привязывали во время операций было не изношены, что говорило об их редком использовании.

Альберт еще не был готов принять окончательное решение. Он был бы не против еще понаблюдать за графом, чтобы узнать его дальнейшие действия и, уже опираясь на них, принять решение.

Диана же не была так благодушно настроена к неизвестному графу. Из-за него пострадала госпожа, и за это он должен был ответить!

Льюис был согласен с любым решением брата.

И только Элизабет все не могла определиться с решением.

С одной стороны, она не понимала решение графа спрятать своего сына. Ее настораживало, что мужчина позволил себе отказаться от сына и спустя столько лет вдруг решил найти лекарство от его недуга. Верно ли они поняли его мотив? Вдруг все это лишь уловка? Но не слишком ли это было сложно? Мысли путались. Было бы намного легче, если бы леди Мадельтон могла хоть немного лично пообщаться с графом, чтобы суметь понять, что он за человек.

С другой стороны, Элизабет понимала, что граф никому по-настоящему не причинил вреда. Для всех испытуемых этот эксперимент был последней надеждой, и они сами соглашались на него. Граф старался ради сына, но невольно пытался помочь и другим людям с тем же недугом. И не стоит забывать о вкладе графа в развитие медицины и поддержке изобретателей. Этот человек мог бы многое сделать для Англии, но его методы не позволяли Элизабет доверять графу. Почему он решил все делать подпольно? Зачем такие сложности?

— У кого какие предложения? — вопрос Уильяма застал девушку врасплох. Пока все высказывали свои решения, Элизабет вспоминала просмотренные карточки испытуемых и сжимала руки в кулаки. — Элизабет?

Девушка и не осознала, что высказались все, кроме нее, пока Уильям не обратился к ней.

— Я… мне кажется, что граф Карлайл не сделал ничего ужасного. Вот только меня смущают его методы. Он мог бы многое сделать для медицины, помочь многим людям, но… — Элизабет не могла подобрать слов. В голове все еще была каша противоречивых мыслей, а скептический взгляд Морана запутывал все еще больше. — Его не стоит убивать. Он может многое подарить Англии. Только стоит направить его энергию в нужное русло.

Уильям довольно улыбнулся и, убедившись, что с Элизабет почти все согласны, предложил свое решение.

— Тогда отправим графу письмо с предложением продолжить свои эксперименты, но уже на официальной основе. В случае же отказа, мы обнародуем его незаконную деятельность, не забыв упомянуть о скрываемом первенце, — такое решение устраивало всех.

Остаток завтрака прошел в тишине и неуловимым образом закончился в гостиной за еще одной чашкой чая. Диана, которая привыкла ухаживать за своей госпожой, чувствовала себя некомфортно, когда Льюис вместо нее налил Элизабет чай и положил ей на блюдце пару печенек. Но усилием воли сдержала себя и не стала отбирать у мужчины работу, хоть и смотрела на него обиженно, словно бы он нарушил какое-то обещание. Льюис этот взгляд старательно игнорировал, хоть и ощущал неприятное зудящее чувство на затылке.

— Хм. В последнее время в газете становится все больше новостей из мира искусства. Пишут про новую театральную постановку и купленную герцогом Веллингтон картину неизвестного художника, — Уильям перевернул страницу и замер. Затем медленно, будто бы не веря, поднял взгляд на Элизабет и снова посмотрел в газету. И так несколько раз, пока окончательно не убедился, что глаза его не обманывают.

Уильям молча встал, чем привлек всеобщее внимание, подошел к Элизабет и протянул ей газету. Элизабет склонила голову, но все же взяла газету в руки и тут же зацепилась взглядом за то, что поразило Уильяма.

— Что там, госпожа? — Диана не сдержала своего любопытства и заглянула леди Мадельтон за плечо. Увиденное заставило девушку замереть и в шоке посмотреть на госпожу.

— Черт, что такого там в газете? — Бонд тоже не выдержал и подошел, чтобы посмотреть. Но и он в шоке замер, когда увидел причину странного поведения Уильяма и девушек.

Фреду не позволила скромность поступить так же, как Бонд, но парень тоже с интересом поглядывал в сторону газеты. Даже равнодушный к подобным вещам Моран пару раз бросал заинтересованные взгляды в сторону Элизабет с газетой.

Молчание затягивалось, а терпение любопытных подходило к концу. Чувствуя напряжение в воздухе, Элизабет нашла в себе силы развернуть газету, чтобы показать всем, что в ней скрывалось. А была в ней фотография картины неизвестного художника, которую герцог Веллингтон купил. И на картине этой была изображена Элизабет в образе валькирии! Спутать ее с кем-либо другим было невозможно. Та же фигура, тот же взгляд, наклон головы (если бы фотография была цветной, они бы наверняка увидели алые волосы и небесно-голубые глаза). Не оставалось сомнений, что это была именно Элизабет Мадельтон. К тому же в статье было упомянуто ее имя как музы художника.

— Не узнать невозможно… — пробормотал Моран, пока все остальные не могли подобрать слов. И это ведь всего лишь фотография. Как же тогда выглядела Элизабет на самой картине?

В голове Дианы предстала в легком доспехе Элизабет с занесенным над трехглавым чудищем копьем. Длинные алые волосы воительницы развивались на ветру, словно знамя победы, а голубые глаза были подобны небу в ясный день.

— Но когда госпожу успели нарисовать. Да еще и выяснить ее имя? — Диана отвлекла всех от созерцания картины и задала действительно важный вопрос.

— Художник должен был видеть Элизабет лично, а не на фотографиях. Слишком точно переданы черты. А в последнее время Элизабет никуда не выходила. Только… — Элизабет как всегда продолжила мысль Уильяма.

— Думаешь, это тот мужчина, что приставал ко мне у аптеки? Он меня очень пристально рассматривал, видел, как я выходила из аптеки и мог выяснить мою личность, — леди Мадельтон сделал глубокий вдох, чтобы унять дрожь, и встала. — Пожалуй, я пойду к себе. Мне надо отдохнуть.

Никто не стал останавливать ее. Только Диана молча пошла следом.

— Думаешь, из-за этого будут проблемы? — уточнил Льюис, когда девушки уже скрылись на лестнице.

— Уверен, — не такой ответ хотелось услышать младшему Мориарти, но реальность была жестока. И в этом пришлось убедиться через несколько дней.

В тот день, когда Элизабет увидела свою картину в газете, девушка целый день не выходила из своей комнаты. Все сидела у окна и расчесывала свои волосы. В какой-то момент Диана подумала, что госпожа их обрежет, с таким остервенением Элизабет водила расческой по волосам.

— Госпожа, давайте лучше я, — Диана забрала расческу из ослабевших рук госпожи и принялась осторожно расчесывать волосы Элизабет. Они были такие мягкие, шелковистые. Любая леди позавидует! Но госпожа своих волос всегда стеснялась и старалась спрятать под страшненькой шляпкой. — Я уверена, все будет в порядке.

Элизабет лишь усмехнулась на слова утешения и прикрыла глаза. Ей хотелось бы верить, что все и вправду будет хорошо, но реальность была жестока.

Уже на следующий день Уильяму пришло множество писем с просьбой о личной встрече в особняке Мориарти и вопросами о леди Элизабет. Откуда люди так быстро узнали, что леди Мадельтон проживает в особняке Мориарти, можно было только удивляться.

— Тут и тебе несколько писем пришло, — Уильям появился в комнате Элизабет рано утром, чтобы убедиться, что с девушкой все в порядке. Но, судя по синякам под глазами, в порядке она не была.

— Даже читать не хочу, — леди отвернулась к окну, показывая, что не желает разговаривать. И навязываться мужчина не стал. Просто оставил письма на столе и вышел.

Эти проклятые белые конверты мозолили глаза, и Элизабет схватила письма и бросила их в ящик. Лишь бы не видеть их. Забыть про них. Сделать вид, что ничего не было. Но Льюис, появившийся на пороге комнаты спустя пару часов, не позволил это сделать, принеся еще десяток писем. Конечно, можно было их также бросить в стол или еще где спрятать, но Диана все равно их уже видела. Нет, она бы не осудила и даже предложила бы их сжечь. Диана сделала бы все, чтобы подыграть госпоже. Только это было трусостью. А быть трусливой перед Дианой Элизабет точно не желала. Потому со вздохом забрала письма и достала другие из ящика.

Всего их набралось четырнадцать. А ведь Уильяму и Альберту, как хозяевам поместья, наверняка тоже писали. И, может, у них еще больше писем. От этой мысли девушке стало совсем тошно, и она разорвала конверт, чтобы быстрее прочитать письмо, пока не передумала.

С первых строк Элизабет захотелось разорвать письмо на кусочки, а лучше сжечь его. Эти приторные слащавые фразы и до смешного банальные комплименты слишком напоминали поведение брата леди Мадельтон, которого она презирала. И кто такой «великий обольститель»? Судя по подписи, барон Эшли. О нем Элизабет ничего не слышала, а значит, он не оказывал никакого влияния на лондонское общество и не был замечен в подозрительных делах. Не самая выдающаяся личность, но у него хватило смелости одним из первых написать леди Мадельтон. И Элизабет даже не знала: восхищаться этой смелостью или же проклинать ее, но склонялась больше ко второму варианту.

Прочитав еще несколько писем, девушка окончательно убедилась в своем решении. Будьте прокляты те, кто написал такой слащавый бред.

И с каждым днем количество проклятых все увеличивалось вместе с присланными ими письмами. Уже на третий день писем была целая стопка, которой был растоплен камин в гостиной, по просьбе Элизабет. На четвертый день, мужчины, так и не дождавшиеся ответа, стали присылать подарки. Цветы, сладости, украшения. Все это леди Мадельтон попросила Джека оставлять в коробке у ворот особняка.

— Когда-нибудь они сдадутся, — утешала Диана госпожу на пятый день. Но с каждым днем становилось все только хуже.

Бонд уже жаловался, что невозможно выйти из особняка, чтобы не столкнуться с навязчивыми слугами аристократов, которые пытаются впихнуть тебе подарки для леди Мадельтон и узнать, почему она не отвечает на письма. Иногда в дождь можно было даже заметить несколько человек под зонтами, стоящих у ворот особняка Мориарти. Это было какое-то безумие, из которого Элизабет не видела выхода.

Девушка в последние дни не выходила из своей комнаты. Занавесив окно, Элизабет лежала в кровати и читала книги. Когда ей надоедали книги, она метала ножи в мишень, представляя на месте той всех мужчин, посылавших ей письма и подарки. Как будто в Лондоне мало женщин, жаждущих мужского внимания! Но они решили зациклиться на Элизабет, относящейся к мужчинам с легким снисхождением. И ведь она и даже не нравилась! Далеко не ее красота покорила мужские сердца. Больше всего мужчин привлекала ее известность. Сейчас леди Элизабет Мадельтон была музой художника, чья картина понравилась самому герцогу Веллингтону. И тот, кто покорит сердце этой леди, станет Аполлоном, чьими спутницами были музы.

Элизабет была не прекрасной девушкой из мужских мечтаний, а обычным трофеем, которым можно похвастаться перед другими, ценным призом, желанной добычей. И от этого в крови леди Мадельтон кипела ярость. Хотелось отыскать того проклятого художника и вытрясти из него душу. А потом отправиться к герцогу и повесить купленную картину валькирии ему на голову. И после этого скормить каждому мужчине, отправившему Элизабет письмо, их «великие» сочинения.

Но это было лишь мечтами. В реальности же Элизабет заперлась в своей комнате в жалкой попытке спрятаться от этого фарса. Вот и сегодня Элизабет сидела в комнате и читала книгу, когда внезапно дверь распахнулась без стука, и на пороге комнаты показались братья Мориарти. А за ними маячили и остальные жители особняка.

— Так и будешь прятаться? — Уильям вошел в комнату, быстро огляделся в поиске свободного места, и сел на софу. — Ты решила, что будешь делать дальше?

Сразу к делу. За это девушка и уважала Уильяма, но сегодня эта черта раздражала леди Мадельтон. Не будь здесь других людей, она бы проигнорировала Уильяма или даже выставила его из комнаты. А так пришлось отложить книгу и повернуться к гостям.

— Наверно, вернусь к себе. Я слышала, как Бонд говорил, что у особняка караулят. Мы не можем спокойно выходить и заниматься своими делами. Это ставит под угрозу весь план. Потому будет лучше, если я уеду. Мне ведь все равно, где прятаться, — Элизабет говорила спокойно, но руки ее дрожали.

Всю свою жизнь она старалась избегать чужого внимания. Быть незаметной, ничем не примечательной девушкой — вот основная задача для выживания. Чтобы никто не интересовался ее делами, не навязывал общество высшего света, от которого Элизабет тошнило, не склоняло к браку, из-за которого леди Мадельтон могла бы потерять все, что она смогла создать после смерти отца. И сейчас все пошло прахом. Весь Лондон теперь знал о существовании леди Элизабет Мадельтон и активно интересовался ею. Что могло быть хуже?

— И ты так просто сдашься? Я не узнаю тебя! — Бонд отодвину плечом Льюиса и решительно вошел в комнату, чтобы встать перед Элизабет. — И это та Элизабет, которая сумела удивить Уильяма? Которая предложила стать приманкой для похитителей? Та, кто рисковала своей жизнью ради нашей общей цели? С чего это какие-то жалкие мужчины пугают тебя?

Пламенная речь Бонда встряхнула Элизабет. И вправду, почему она позволяет себе такую слабость? Почему опускает руки, когда сражалась всю свою жизнь?

— И вправду… — Элизабет усмехнулась и гордо подняла голову. Вот та девушка, которую бывшая Ирен Адлер впервые встретила. Гордая, сильная, уверенная в себе. — Приношу извинения за недостойное поведение.

— Так что ты все-таки будешь делать? — пока все неожиданные гости искали себе место (все же комната Элизабет не была предназначена для вмещения девяти человек), Уильям ждал ответа от Элизабет, которая, кажется, пришла в себя.

— Надо подумать. Отказать им всем невозможно, так как это вызовет лишь еще больший интерес. К тому же, будет подозрительно, если девушка моего возраста с маленьким состоянием без родственника мужского пола будет отказываться от встречи. Можно было бы выбрать несколько вариантов и попробовать вытерпеть их, а затем, оказывая одинаковое количество внимания всем, попробовать их рассорить, чтобы отвлечь от себя внимания. Но, боюсь, что здесь можно добиться абсолютно противоположного. Они могут еще больше надоедать мне в попытке заставить сделать окончательный выбор, — Элизабет сморщилась и устало вздохнула. Ей было неприятно даже думать о том, чтобы провести с напыщенным аристократом свое драгоценное время.

— Или выбрать того, кто не противен тебе и не помешает нашим планам, — Бонд сел на кровать Элизабет и очаровательно улыбнулся. — Думаю, любой из нас сыграет роль твоего кавалера.

— Они все аристократы, и, если я выберу простолюдина, это лишь разозлит их, и они будут еще более настойчивыми, — Бонд хотел ответить на слова Элизабет, но его перебил Уильям.

— Тогда выход очевиден. Выходи за меня, — наступила гробовая тишина.

Каждый в комнате, кроме Уильяма, пытался уверить себя, что ему не послышалось. Но если Моран чуть не открыл от удивления рот, то Бонд только задумчиво хмыкнул. Джек же как-то странно улыбался, а Фред молча отвел взгляд в сторону. Ему будто было неловко слышать подобное из уст Уильяма. Альберт мимолетно взглянул на брата и едва заметно улыбнулся. А Льюис и Диана замерли, будто их парализовал шок.

— Или за любого из моих братьев, — как ни в чем не бывало продолжил Уильям. — Влияния семьи Мориарти хватит, чтобы большинство кандидатов на твое внимание сдались. Оставшихся же отпугнет брак. Ухаживать за замужней женщиной никто из них себе не позволит, чтобы не опорочить себя.

Элизабет все это время молчала и смотрела Уильяму в глаза, будто бы пытаясь понять, о чем думает этот мужчина. Наверно, только он мог так легко заговорить о браке, пусть и о фальшивом.

— Если не можешь решить сейчас, подумай до завтра. Но ты ведь понимаешь, что это лучший вариант? — это было сказано таким тоном, что Элизабет сразу поняла: Уильям настаивает на положительном ответе. И его дальнейшие слова окончательно подтвердили эту догадку. — Скажешь завтра, кого выбрала.

И под удивленными взглядами Уильям первым покинул комнату Элизабет. Остальные же некоторое время неловко мялись в комнате, говорили какие-то слова утешения. Они пришли сюда, чтобы поддержать Элизабет, а вместо этого стали свидетелями странной сцены.

— Уильям просто пытается помочь, — неловко улыбнувшись, произнес Бонд в попытке разрядить обстановку. Но, судя по задумчивому взгляду Элизабет, выходило не очень.

— Но это и вправду хороший выход. Замужнюю леди никто не будет беспокоить, — вмешался Джек и как-то странно улыбнулся. — В любом случае, выбор за Элизабет. Какое решение она примет, так и будет.

Фред кивнул, соглашаясь с дворецким, а Моран лишь хмыкнул. Он не ожидал подобного от Уильяма, но говорить об этом вслух не решался. Все и так были в шоке, а про Элизабет не стоило говорить. Элизабет сидела у окна и крутила кольцо на пальце, отрешено глядя в окно. В последнюю неделю ей пришлось нелегко, а тут еще и неожиданное предложение Уильям. Ей и вправду надо было многое обдумать.

— В любом случае, мы поможем тебе, — неловко кашлянув, Моран похлопал девушке по плечу и вышел из комнаты. А за ним потянулись и остальные. Осталась лишь верная Диана, не знавшая, как утешить госпожу.

***</p>

— Брат, я принес оставшиеся письма, — Льюис положил на стол Уильяма уцелевшие после встречи с леди Мадельтон три письма. Уцелели они лишь потому, что их принес Джек и положил на комод.

— Отлично, — Уильям под удивленным взглядом брата вскрыл письма и пробежался по ним взглядом.

— Ты всегда так настаивал, чтобы письма для Элизабет оставались нетронутыми, а сейчас их читаешь, — Льюис помнил, как однажды хотел прочитать письмо, пришедшее Элизабет из родового поместья, но Уильям схватил его за руку и наказал впредь не делать ничего подобного. А сейчас брат сам нарушал это правило.

— Сомневаюсь, что она была бы против. Да и едва ли Элизабет станет их читать, учитывая, что все остальные пошли на растопку камина, — Уильям отложил первое письмо, сделал какую-то заметку в своих бумагах и приступил к следующему письму. — Стоит понять, кто самый настойчивый из поклонников Элизабет и с кем могут возникнуть проблемы.

Льюис зашел брату за спину и увидел список фамилий и имен с краткими пометками. Где-то Уильям указывал количество писем, где-то слишком запоминающиеся эпитеты из писем, а порой просто рисовал какую-то закорючку.

— Тебе не кажется странной эта статья? Писать о покупке герцога да еще указывать имя музы неизвестного художника. Словно кто-то хочет привлечь внимание к Элизабет. И тогда назревает вопрос: насколько этот человек знает Элизабет. Если хорошо, то он должен понимать, сколько неудобств это создаст для нее. Если же почти не знаком с ней, то мог подумать, что делает благое дело. Пока не пойму это, не смогу понять мотив, — Уильям нахмурился и отложил бумаги в сторону. Мужчина ослабил ворот рубашки и тяжело вздохнул. Он явно устал, но будто не желал в этом себе признаваться.

— Мы же нашли решение проблемы, так что об этом пока не стоит думать. Лучше отдохни, — Льюис умолк, но Уильям понял, что он хочет что-то спросить.

— Хочешь что-то спросить про мое предложение? Прости, что не спросил вашего с Альбертом мнения. Альберт сказал, что его все устраивает, и я подумал, что ты тоже не будешь против. Волнуешься из-за Дианы? — вопрос Уильям заставила младшего Мориарти встрепенуться.

— Причем тут она? Если такова твоя воля, я последую ей. Но мне все же интересно… как ты думаешь, кого она выберет? — Уильям ответил далеко не сразу. Он потянулся к сигаретам, поджег одну из них и медленно затянулся. Хорошо, что было открыто окно, и дым не задерживался в кабинете.

— Скорее всего, она выберет тебя. Альберт как наследник рода покажется ей мужчиной слишком высокого положения. Брак с ним точно привлечет внимание аристократии и породит множество слухов, которых Элизабет хотелось бы избежать. Меня она даже не будет рассматривать, так как именно я предложил этот вариант, и для нее согласиться — значит признать еще одну власть на ней. А Элизабет на это не пойдет. Остаешься только ты. Приемный сын семьи Мориарти и признанный бастард барона Мадельтон. Вы примерно в равном положении, и такой брак никого не удивит, — Уильям сделал глубокую затяжку и совсем другим голосом продолжил. — Тебе ведь тоже показалось странным, что такой просто вариант как брак с одним из нас даже не пришел ей в голову? Самый очевидный вариант она не стала рассматривать. Значит, изначально отказалась от него. Скорее всего, дело ее в прошлом. Для такой женщины, как Элизабет, брак — это клетка. Она не желает зависеть от мужчины.

— А тебя устроит такой выбор Элизабет? — прямо спросил Льюис. Кажется, весь вечер Уильям только и думал об Элизабет. Он хорошо изучил ее привычки, запретил беспокоить их с Дианой, даже изменил расписание уборки Джека, попросив того начинать с библиотеки, в которую Элизабет уходила по утрам. Еще ни к кому Уильям так не относился. Мог ли он…

— Почему меня должен волновать ее выбор? Кого бы она ни выбрала, все пойдет по плану. Так почему я должен беспокоиться? — Уильям выдохнул дым, потушил сигарету и закрыл окно.

— Ты прав. Глупый вопрос, — Льюис вздохнул и покачал головой. Какие глупые мысли порой в нее приходят. — Я пойду. Надеюсь, ты тоже пойдешь отдыхать. Время позднее.

***</p>

Диана сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя после тренировки с Льюисом, поправила волосы и вошла. Ничего не поменялось за отсутствие Дианы. Леди Мадельтон все так же сидела у окна, крутила кольцо матери и смотрела в никуда.

— Госпожа. Может, принести чаю? — Диана хотела хоть как-то помочь госпоже, но единственное, что пришло на ум, — это чай.

— Нет, благодарю. Ложись спать. Уже поздно, — голос Элизабет звучал совсем глухо.

— Вы еще не ложитесь? — в ответ Элизабет покачала головой. Диана не хотела оставлять госпожу одну, но в глубине души понимала, что это именно то, что сейчас необходимо. Однако даже так девушка не могла просто уйти. — Я уверена, что Вы примите лучшее решение… Кого бы Вы ни выбрали, все наладится.

Элизабет молчала. Ее длинные алые волосы водопадом спускались по спине, словно реки крови. В полумраке комнаты это смотрелось особо завораживающе. Элизабет и вправду была похожа на валькирию, и неизвестный художник смог это рассмотреть в леди Мадельтон. Ах, как жаль, что эта картина доставила столько хлопот госпоже, и сейчас из-за чертовой картины Элизабет приходилось делать сложный выбор.

— Вы выберете не Уильяма? — уже коснувшись ручки двери своей комнаты, вдруг спросила Диана. Девушке только сейчас пришло в голову, что госпожа могла выбрать не Уильяма. Ведь иначе она бы не стала так долго размышлять. Значит, госпожа выбирает между Альбертом и Льюисом?

— Да. Я не выберу Уильяма, — Диана прикусила губу и резко открыла дверь, быстро исчезнув в своей комнате. Почему мысль, что госпожа может выбрать Льюиса так напугала ее? Почему от этой мысли так тяжело в груди?

— Что бы ни произошло, я навсегда останусь на стороне госпожи, — прошептала Диана и рухнула на кровать. Что бы ни случилось, она будет рядом с Элизабет. Ничто не способно изменить это решение.

С этой мыслью Диана уснула, так и не раздевшись.

А Элизабет осталась сидеть и размышлять о своем будущем. Предложение Уильяма удивило ее, но оно и вправду являлось лучшим выходим из ситуации. Вот только… замуж Элизабет отчаянно не хотелось, даже если брак будет фальшивым. Поместье Мадельтон перейдет под управление Мориарти. Если Элизабет совершит ошибку, отразится ли это на ее людях?

Нет, Мориарти не такие. Они не будут использовать ее наследство как рычаг давления. Они и вправду просто хотят помочь. Но как себя ни убеждала Элизабет, внутри нее все противилось браку.

«Это ради нашей общей цели. Если от меня не отстанут, это создаст всем проблемы», — продолжала убеждать себя леди Мадельтон. И в этот раз страх перед браком отступил, спрятался в закромах сознания и позволил девушке мыслить ясно.

Альберт Джеймс Мориарти, унаследовавший все состояние семьи. Благородный мужчина, пользующийся популярностью у женщин и уважением у мужчин. Брак с ним сделает Элизабет графиней, позволит ей войти в высшее общество и… привлечет лишнее внимание. Богатый граф и бастард барона из глубинки. Такой брак вызовет множество пересудов. Чем она его покорила? Это будет главным вопросом у женщин, которые не смогли выйти за Альберта замуж. И от них можно будет ожидать проблем, как и от остального высшего общества. Наверняка будет множество приглашений на званые вечера, где захотят увидеть молодую пару. Какие-то из них придется посетить, а это совсем не то, чего хочется Элизабет. Она всю свою жизнь старательно избегала всех светских мероприятий, а тут добровольно идти на них? Нет, к такому Элизабет не готова. Брак с Альбертом избавит ее от поклонников, но не от пристального внимания высшего общества.

Уильям Джеймс Мориарти. Тот, кто это предложил. Умный, хитрый мужчины, в чьих сетях Элизабет уже запуталась. Опутывать себя еще и нитями брака с ним леди Мадельтон не собиралась. Только не он. Только не еще одна зависимость от него. Этот вариант девушка даже не собиралась рассматривать.

Льюис Джеймс Мориарти. Приемный сын без права наследования. Спокойный привлекательный мужчина, на которого с интересом поглядывают женщины, но не рассматривают его в качестве мужа из-за его низкого статуса. С ним точно не придется посещать множество званых вечеров, отвечать на множество поздравлений и проводить пышное торжество. Приемный сын и бастард. Пара, которой никто не удивится. Ни у кого не возникнет лишних вопросов, да и не придется разбираться с обиженными женщинами, как в случае с Альбертом. По всем параметрам прекрасный вариант, если бы не одно очень весомое НО.

Льюис был единственным человеком, с которым Диана свободно общалась. Кажется, она к нему даже привязалась. И что будет, если Элизабет выйдет за Льюиса замуж? Не изменятся ли отношения Дианы и младшего Мориарти? Не станет ли Диана воспринимать Льюиса как мужа своей госпожи и не будет ли его сторониться? Не воздвигнет ли стену между ними?

Зная Диану, Элизабет могла утверждать, что шанс этого велик. Диана всегда ставила леди Мадельтон на первое место и ради ее блага была готова отказаться от всего, что ей дорого. Даже от своего первого друга в лице Льюиса. А Элизабет была с этим не согласна! Диана только начала открываться людям, учиться жить без госпожи. Впервые свой вечер Диана разделили с кем-то помимо Элизабет. Впервые улыбалась мужчине. И все это могло быть напрасным, если Диана решит, что ее дружба с Льюисом может помешать браку госпожи. Тогда, может, стоит выбрать Альберта?

Элизабет почти согласилась на этот вариант, но тут в голову стали заползать мысли о предстоящих светских приемах, притворных поздравлениях и женской зависти. Девушку передернуло от этого. Соглашаться добровольно на эту пытку?

Элизабет долго колебалась. На одной чаше весов была спокойная жизнь и равный брак, а на другой — благополучие самого близкого человека. И что же выбрать?

«Да, так будет лучшего всего», — подумала Элизабет и усмехнулась, приняв окончательное решение.