Возвращение в Лондон (2/2)

Мисс Диана же этим умением не обладала, но явно восхищалась своей госпожой. Глядя на чуть вытянувшиеся лицо младшего Мориарти, девушка победоносно улыбнулась, вскинув голову. Былая неуверенность исчезла. Больше не было страха перед благородными господами. Кем бы они ни были, они тоже люди, раз леди Мадельтон сумела их прочитать. Зная хотя бы часть карт противника, уже легче играть.

— Вы действительно нечто. Как и ваша компаньонка. Она так заботится о Вас, что где-то даже умудрилась поцарапать щеку, — мисс Диана вздрогнула и помимо воли прикоснулась к левой щеке, где находилась небольшая царапина, которую в свете туманного утра было бы сложно разглядеть.

— Когда госпожа отправилась на бал, я захотела достать ей свежих фруктов. И повздорила с поваром, который не пустил меня на кухню, — девушка чуть сморщилась от неприятных воспоминаний и с виной во взгляде взглянула на миледи.

— Кажется, Вас не очень жалуют в доме графа Ларкинс. И Вы вдруг назвали себя фальшивкой… — леди Элизабет вздохнула. Она долго ждала, когда же граф Мориарти поднимет эту тему.

— Я не чистокровная аристократка. Моей матерью была швея. Она умерла в родах, и мой отец принял меня в семью Мадельтон. Хотела бы я знать, о чем он тогда думал… — впервые на лице леди Элизабет промелькнула искренняя эмоция. Эта тоска во взгляде, отраженная в окне поезда, никак не могла быть фальшивой. И даже братьям Мориарти стало немного неловко, что они подняли такую тему.

Наступила тишина. Леди Элизабет смотрела в окно, подперев рукой подбородок. Ее глаза были подняты к хмурому небу, нависшему над туманной землей. Тяжелые тучи, казалось, вот-вот изольют на землю все свое недовольство. И девушка ждала этого момента. Ждала того, что первая капля ударится в стекло и обессилившая медленно сползет вниз. Но как назло дождь все не желал начинаться.

Мисс Диана ждала, когда же поездка закончится и можно будет покинуть общество благородных господ. Ждала того момента, когда можно снять маску и вздохнуть свободно. Когда не надо угождать другим, не надо думать над каждым сказанным словом и вздрагивать от пронзительных взглядов братьев Мориарти.

Льюис ждал возвращения домой. Ему хотелось многое спросить у брата, узнать его дальнейшие планы. А главное — понять, почему он так цепляется за леди Мадельтон. Не перерастет ли этот интерес в нечто большее? Стоит признаться, что интерес к леди Элизабет настораживал Льюиса. Точно так же, как его настораживал, нет, почти пугал интерес к Холмсу. Но леди Мадельтон хотя бы соблюдала приличия и не пыталась пересечь черту дозволенного, в отличии от наглого детектива. Она вообще, казалось, желала как можно скорее избавиться от общества мужчин.

Уильям тоже ждал. Он ждал, когда же Элизабет Мадельтон устанет носить свою маску примерной леди и снимет ее, открыв настоящую сущность. Он ждал этого с нетерпением, но понимал, что в эту встречу точно не добьется подобного. Значит, придется подождать еще, пока эта маска не надоест. А пока можно продумать дальнейшую встречу, которая, в этом Мориарти был уверен, обязательно состоится.

Каждый чего-то ждал и желал. Но первым исполнилось желание леди Элизабет, когда внезапно ливень обрушился на Лондон, к которому уже подъезжал поезд.

***</p>

— Благодарю за вашу помощь. Дальше мы справимся сами. Вы и так уже много сделали для нас, — с этими словами леди Элизабет попрощалась с братьями Мориарти и уже собиралась уйти, но слова Уильяма заставили ее замереть.

— Не забудьте залечить вашу царапину на указательном пальце. Надеюсь, еще увидимся, — леди Элизабет прикусила нижнюю губу и стремительно вышла под дождь, несмотря на крики мисс Дианы, просившей госпожу подумать о своем здоровье. Бросившись вслед за миледи, девушка быстро исчезла.

— Брат, экипаж уже готов, — Льюис обратился к Уильяму, что все еще смотрел вслед сбежавшей леди Мадельтон.

— Да, отправляемся домой, — спрятавшись от дождя под предложенным Льюисом зонтом, Уильям спокойно добрался до экипажа, где под обеспокоенным взглядом брата молча смотрел в окно всю дорогу до самого поместья.

— Малыш Уилл вернулся! — на такое приветствие учителя Уильям ответил легкой улыбкой и подал свой мокрый плащ. — Альберт уже ожидает в гостиной.

— Благодарю. Как только переоденусь, сразу же отправлюсь к брату, — взъерошив свои влажные волосы, которые даже зонт не смог защитить от проливного дождя, Уильям поднялся в свою комнату и сбросил на пол противно липнувшую к телу одежду.

Бросив задумчивый взгляд в окно, в которое настойчиво стучался дождь, Уильям помимо воли вспомнил хрупкую женскую фигуру, скрывшуюся в толпе. Кажется, в его пьесе появились новые действующие лица, и их надо было как-то вписать в сюжет. Но это чуть позже. Пока стоит поговорить с братьями о дальнейших действиях, переписав следующий акт.

— Уильям, Льюис рассказал, что случилось в Бристоле, — Альберт встретил Уильяма в гостиной с чашкой горячего чая. — Удивительно, что ты не вмешался и не разоблачил убийцу.

— Не хотелось вмешиваться в чужой спектакль. Порой быть зрителем тоже очень интересно, — с удобством устроившись в кресле, Уильям сделал глоток горячего чая и довольно улыбнулся.

— И кто же убил виконта Энсми? — Льюис, только что вошедший в гостиную уже в сухой одежде, сразу задал интересующий его вопрос. После бала было некогда спросить, так как их допрашивали, а сейчас, наконец, представилась возможность узнать имя убийцы.

— Как кто? Леди Элизабет Мадельтон, — Льюис чуть не подавился чаем и в удивлении взглянул на брата. Даже Альберт подобрался. Он слышал о странной леди, но и подумать не мог, что она может нести в себе ТАКИЕ сюрпризы.

— Но зачем ей было убивать в собственной комнате и кричать об этом? Не было ли проще сделать это тихо, не привлекая к себе лишнего внимания?

— В этом и была задумка. Как часто мы подозреваем жертву? Ее обычно жалеют и пытаются успокоить. Но никак не подозревают в убийстве. Идеальная роль для леди-убийцы.

— Но когда бы она успела. Тело даже не успело остыть, когда мы пришли?

— Тело можно было подготовить заранее, точно зная, что в комнату никто не войдет. Например, усыпить, а позже вонзить кинжал. Ты не заметил, что разбросанные по полу цветы уже успели подвять? Да и траектория полета никак им не соответствует. Значит, их разбросали заранее. Зачем? Чтобы не тратить время и случайно не облиться водой при броске вазы.

— Но кинжал был воткнут с такой силой… думаешь, девушка умеет обращаться с оружием? — Льюис никогда не сомневался в суждениях своего брата, но это было чем-то похоже на безумие. Чтобы девушка за столь короткое время смогла нанести такой точный удар, не запачкавшись кровью…

— О, леди Мадельтон точно разбирается в оружии и, скорее всего, прекрасно им владеет. Ты не заметил, что, в отличие от всех остальных гостей, леди Мадельтон смотрела не на золотые кинжалы, а на скромный квилон, который смотрелся слишком бедно. Но она смотрела на него с восхищением, оценив его боевые качества. Что же насчет удара… можно было вонзить кинжал так, чтобы жертва медленно умирала. А потом прийти и просто добить, вогнав кинжал глубже. На указательном пальце леди Мадельтон была характерная свежая царапина. В спешке она могла пораниться о кинжал. Вопрос не в том, как это сделано, а зачем.

— И зачем же? — заинтригованный Альберт подался вперед, с интересом ожидая идей.

— Мне тоже было бы интересно это узнать. Есть пара догадок, но в них хотелось бы убедиться. Отправь Фреда выяснить все об этой леди. И пусть особое внимание он уделит ее компаньонке мисс Диане. Льюис, а ты сделай анонимный заказ у сэра Ландервуда. Пусть он сделает несколько кинжалов. И сразу скажи, чтобы не занимался их украшением. Нам нужные боевые экземпляры, а не игрушки.

— Ты же интересуешься не просто так, — Альберт слишком хорошо знал Уильяма. — У тебя на нее какие-то планы?

— Возможно, — не стал разочаровывать старшего брата Уильям и сделал очередной глоток чая. Пока есть время, надо идеально подготовить сцену для новой героини.

***</p>

В лучах закатного солнца женская фигура у окна будто бы пылала. Распущенные длинные волосы спускались по спине и едва колыхались от ветра из открытого окна, откуда приятно пахло сыростью после дождя. Любимый запах Элизабет после аромата чая.

— Госпожа, не стойте у окна, простудитесь, — в комнату тихо вошла Диана, неся на подносе горячий чай.

— Видимо, я никогда не услышу из твоих уст «Элизабет»? — с легкой насмешкой Элизабет повернулась к своей лучшей подруге. Увидь ее кто сейчас из знакомых, он бы впал в ступор. Нарушая все нормы приличия, леди Мадельтон предпочитала дома носить обтягивающие штаны, подчеркивающие стройные ножки, и свободную рубашку, застегнутую всего лишь на четыре нижние пуговицы так, что открывался прекрасный вид на ключицы. Чувство свободы от глупых правил общества пьянило, делая девушку по-настоящему счастливой в стенах небольшой, но уютной квартирки. И это счастье хотелось разделить с самым дорогим человеком.

— Я же обещала, что как только ваше желание исполнится, я буду звать Вас по имени, — снова одни и те же слова. Но, возможно, именно они заставляли не отчаиваться, а идти вперед к своей цели. Без Дианы Элизабет бы сдалась, устав бороться с несправедливым обществом. — А пока выпейте чаю. Вам, должно быть, плохо после снадобья Эда.

— Да, в этот раз он намудрил. Но зато истерика была настоящей и не поверить в нее было невозможно. Можешь в письме передать ему мою похвалу. Правда, быть подопытным кроликом не очень приятно, — девушка сморщилась и невольно потерла виски. Тупая боль прошла, но воспоминания о ней все еще не давали покоя. В этот раз хорошо сыгранная роль досталась слишком высокой ценой.

— Вы себя не бережете. А ведь все поместье просило меня заботиться о Вас. А я не справляюсь со своей ролью… — тихий надломленный голос Дианы заставил Элизабет почувствовать вину.

— Ладно, прости. На некоторое время заляжем на дно. Все равно опасно сейчас проявлять себя. Кто знает, на что способен заинтересовавшийся Мориарти. Так просто он не сдастся…

— Зачем Вы им рассказали о себе? Надо было вообще держаться от них подальше! — вспомнив те пристальные взгляды, Диана нахмурилась и по привычке коснулась своего кольца. Она всегда так делала, когда нервничала.

— Не было смысла скрывать. Они бы все равно узнали. А так я охладила их интерес, рассказав то, что их интересовало. Иногда, чтобы выиграть, приходится раскрыть часть карт, чтобы усыпить бдительность оппонента. К тому же их все равно не обманула моя маска. Не повезло столкнуться с умным противником, — Элизабет устало вздохнула и внезапно схватила Диану за руку, заставив наклониться к себе. — Прости, что тебе пришлось опять пострадать.

Элизабет бережно прикоснулась к поцарапанной щеке и провела большим пальцем по нежной девичьей коже. Снова эта девочка пострадала из-за амбиций своей госпожи.

— Это ерунда. Мне и жизни не жаль ради Вас, — преданный взгляд, полный желания исполнить любой каприз своей госпожи. Элизабет была центром вселенной Дианы. Единственный человек, который протянул ей руку помощи. Та, кто всегда защитит и придаст сил. Самая удивительная леди на свете.

— Ты знаешь, что такую жертву я никогда не приму. Ты и так настрадалась из-за моей семьи.

— Но именно Вы спасли меня! Вы подарили мне смысл жизни и свою доброту. Если потребуется, я пойду за Вами хоть в ад, — Диана сжала руку своей госпожи и медленно опустилась на колени. — Моя жизнь принадлежит Вам.

Элизабет до крови прикусила нижнюю губу и рывком заставила свою названную сестру встать с колен. Отчаянно прижавшись к единственному дорогому человеку, девушка сжала Диану в своих объятиях и прошептала:

— Не смей умирать. Только не ты. Хватит с тебя страданий. Я обещаю быть осторожнее, чтобы ты не пострадала, — какой же эгоисткой она была! Рискуя своей жизнью ради исполнения заветного желания, совсем забыла о Диане и ее преданности. Забыла, что начала все ради нее. И сама же стала подставлять своими действиями…

— Пока Вы живы, я тоже буду жить. Обещаю, — худшее, что могла сделать Диана, — это доставить беспокойства своей госпоже. Элизабет и так делает все возможное, чтобы сделать этот грязный мир лучше…

— Спасибо, Диана. Ты не представляешь, как много это значит для меня, — Элизабет впервые за долгое время искренне улыбнулась и выпустила Диану из объятий. Вновь опустившись в кресло, девушка взяла со стола фотографию убитого виконта Энсми и медленно разорвала ее пополам, чтобы потом сложить эти половинки и разорвать их вновь.

— Госпожа, а почему Вы не попытались подставить дочь графа Ларкинс? Зачем было так рисковать? — глядя, как последнее упоминание о мерзком виконте исчезало в руках Элизабет, Диана испытывала невероятное облегчение. Еще одной тварью меньше. Но стоило ли так подставляться ради него?

— Слишком много фактов сошлось. Во-первых, виконт Энсми редко покидает свое поместье, и только ради бала он согласился куда-либо выехать. Во-вторых, граф Ларкинс перешел черту, решив всерьез заняться организацией моего брака. Насильно он меня не выдаст, но нервы попортит знатно. Проще было сразу щелкнуть его по носу, заставив забыть обо мне и подумать о своих проблемах. В-третьих, он был кандидатом в мои мужья. Один кандидат уже был убит в прошлом году. Могли что-то заподозрить. Было проще подставиться самой, изобразив жертву. В-четвертых, это было прекрасным предлогом поскорее уехать. Не просто кто-то погиб на балу графа Ларкинс, а был убит, да еще и попытались подставить меня. Такую причину даже настойчивый граф Ларкинс не смог бы проигнорировать. Ну и, почему бы не устроить представление? Почему бы не встревожить мирное болото и не показать всю грязь его дна?

Хищная усмешка на губах и леденящий душу холод во взгляде. Элизабет всей душой презирала лживое общество аристократии. Эгоистичное, грубое, жадное, лицемерное, оно вызывало у нее приступы тошноты. Почему в этой чертовой стране судьба человека решалась еще при его рождении? Почему одним доставалось все, а другие должны были бороться за свою жизнь? Почему статус человека значил больше, чем сам человек?

Сотни почему и ни одного ответа. Всю свою жизнь Элизабет пыталась понять, почему такой несправедливый мир существует. И так и не смогла понять. Сама испытав на себе всю жестокость классового неравенства, девушка всей душой желала искоренить ее. Не должно быть так, чтобы одна жизнь была ценней другой. Нельзя, чтобы один человек был для другого игрушкой.

Элизабет помнила все издевательства мачехи, презрение старшего брата и равнодушие отца. Зачем он принял ее в семью? Спустя столько лет Элизабет так и не смогла найти ответ на этот вопрос. Но зато нашла смысл своей жизни — сделать мир хоть немного чище. Уничтожить падаль, что отравляет его. И в этом ей была готова помочь Диана, которая была обязана своей госпоже всем.

— Ты видела, как их глаза дрожали от страха? А если бы на его месте был я. Эта мысль билась в их головах. Страх оказаться на месте другого и незнание, кто виновен. Эти аристократы смотрели друг на друга и думали, кто же из них убийца, кого надо опасаться. Им не было дела ни до убитого виконта, ни до девушки в истерике. Их волновало лишь собственное благополучие. Они удавили бы кого угодно, если бы это спасло их шкуру, — Элизабет сморщилась от отвращения и поставила пустую чашку на стол. — А сам виконт Энсми… мужчина, пользовавшийся своей властью и насиловавший и убивающий девушек. Такая же мразь, как и мой брат.

Когда речь заходила о брате, волна ярости накрывала девушку. Ну, почему! Почему именно этот ублюдок был ее братом?! И сколько еще таких тварей ходит по земле? Скольких еще надо убить, чтобы этот мир стал хоть немного чище? Почему кто-то должен страдать так же, как когда-то страдала Диана?

Эти вопросы разрывали голову, больно жаля. В такие моменты Элизабет чувствовала свою беспомощность. Как ей помочь людям? Как сделать их жизнь лучше? Что еще предпринять?

Не выдержав, девушка схватила нож и метнула его в дверь. Нож вонзился ровно в центр мишени, специально прикрепленной на двери для таких порывов злости.

— Госпожа, Вам лучше отдохнуть. Кажется, Вы еще не отошли от снадобья Эда. Поспите, — даже не глядя, Диана точно знала, что нож попал в цель. Элизабет не промахивалась. Но каждый ее удар означал невыраженную боль от собственного бессилия перед прогнившим обществом. И в такие моменты Диана знала лишь один способ помочь — лечь рядом, укрыв госпожу пледом, и рассказывать сказки, которые девушка помнила с детства. Наверно, это была единственная слабость, которую леди Мадельтон позволяла себе…