Часть девятая (1/2)
— И что это за херня?
Космос больше всех контактировал с необычной посылкой. Он ее вертел в руках, выворачивал наизнанку, даже нюхал, что вызывало сдавленные смешки у Пчелкина:
— На зубок не попробуешь? — он наигранно вскинул брови, будто удивлялся. Холмогоров только недовольно фыркнул.
— Вы бы это лучше не трогали. Черт знает, что на ней есть, — холодно сказал Валера и этот его тон подействовал лучше любого удара: Космос небрежно кинул кепку в коробку и поудобнее устроился в кресле.
— Может, тогда сдадим знакомым спецам это? — предложил Витя. — Пусть осмотрят. Если космическая пыль не перекрыла все следы…
— Я не могу просто смотреть на эту… — Космос на секунду замолчал, подбирая слова. — На эту штуковину! Что я в ней увидеть могу? Ну зеленая, военная, с козырьком, а дальше-то что?
— Кос, не заводись! — перебил его Саша, все это время стоявший у окна и смотревший на Москву под ними, как бы пафосно это ни звучало.
Белов повернулся к своим друзьям и засунул руки в карманы брюк. Взгляд его льдистых глаз был почти пустым; почти — потому что его друзья знали, что пустота — конец, а конец их истории еще ой как нескоро. Саша не мог отдаться этой пустоте, он всегда боролся до конца.
— И ежу понятно, что это — намек. Но вот на что? — Филатов взял в руки карандаш и стал вертеть его в руках. — Почему именно это, а не что-то другое?
— Намек как раз таки ясен, Фил: кто-то очень хочет, чтобы всплыли грешки, на которых мы все вот это построили, — голос Белого повысился, стал эмоциональнее, а сам он обвел рукой кабинет, где они сейчас заседали.
— Так вроде бы все уже лет пятнадцать как поумирали, — ответил ему Космос. — Макс, даже если бы был жив, не стал, потому что без приказа он ничего не делал; Володенька тоже уж давно землю отравляет своим крысиным ядом…
— Явных конкурентов у нас сейчас нет, — продолжил его мысль Пчелкин. — Значит, надо «чесать» всех.
— Умаемся мы всех «чесать». А может, наш почтальон Печкин только того и ждет, чтоб мы выдохлись! — смешливо возразил ему Александр. — Тут надо более глубокий анализ провести и, — тут он понизил голос, — Главное, тихо, чтоб никто, кроме нас, ничего не знал.
Белов сел в кресло и пододвинулся вплотную к столу. Его друзья, на лицах которых отчетливо был виден серьезный мыслительный процесс, все посматривали друг на друга со смесью недоумения и усталости. Все понимали, что кто-то хотел испортить им сладкую и практически беззаботную жизнь. При этом, было ясно, что вряд ли что-то даст проверка тех, с кем учредители «Максимум Групп» вели дела последние годы. По сравнению с теми безжалостными акулами и циничными крысами большого бизнеса, нынешние претенденты на роль отправителя посылки были робкими детьми, не смеющих без разрешения родителей и шагу ступить.
Искать нужно было там, о чем хотел напомнить тайный отправитель. Саша сразу понял это и почувствовал почти те же самые эмоции, что и его друзья. Особенно ярко себя проявила усталость: вновь вступать в борьбу со старыми врагами не хотелось — надоели хуже горькой редьки, хоть и вспоминали о них нечасто. Белов мысленно составил список фамилий и моментально перечеркнул все тем же мысленным карандашом мысленную запись в мысленном блокноте. Только так он мог продуктивно работать и принимать верные решения.
— Сань, он же и правда давно мёртв?
Мужчина несколько раз подряд моргнул и почесал голову: ни Фила, ни Пчелкина уже в кабинете не было. Только Космос возвышался над ним и смотрел с хрупкой, но сильной, жизнеспособной надеждой на него. Белов растерянно кивнул:
— Ты же знаешь, я его тогда сам, лично ликвидировал, — прохрипел Саша. — Без третьих лиц.
— Так-то оно так, Сань, только мне все равно стремно, — неожиданно признался Космос, теребя край темно-синего шарфа, перекинутого через затылок. — Сам понимаешь, что будет, если окажется, что он жив…
— Снаряд дважды в одну воронку не падает, а я лично в эту падлу весь магазин всадил, — жестко оборвал его Саша.
Он с секунду помолчал, смотря на часы на своей руке, сжавшей воздух в плотный и тяжелый кулак, а потом поднял светлые глаза на Холмогорова. В них плескалось недоумение.
— Я вообще не понимаю, почему ты меня об этом спрашиваешь, — продолжил Белов. — Коль не веришь — иди и запроси эксгумацию тела. Тебе же есть кого просить.
Последнее он добавил с усмешкой, посматривая все же своими лучистыми глазами на друга детства. Прошлый опыт, на котором четверо друзей — почти братьев — построили свой бизнес, процветающий и ныне, оказали на него непоправимое влияние, а уж главный антагонист той истории и вовсе чуть не убил троих из них. Не шутить про доблестных стражей правопорядка у него не получалось.
— Совсем дурак, что ли? — насупился Космос. — Я же за нее и боюсь. Людка-то ладно, она на рожон не лезет: ее, если что, сплавить можно по-быстрому и надолго, а это чудо в погонах все делает по-своему! Как бы она еще свою историю с этой не связала…
— Ну молчи, раз так. Только тогда тебе придется мне поверить, — Белов картинно развел руками, мол, ничего не попишешь, ты в безвыходном положении. Космос это прекрасно понимал и внутри него уже поднималась волна стыда за то, что он посмел усомниться в лучшем друге. Тем более, что в свое время он за такое нехило от судьбы-злодейки получил по шапке.
— А я ведь тебе верю, Сань, — вдруг простодушно ответил ему Холмогоров. — Ты же знаешь, что верю. Просто я за своих боюсь так сильно, что уже шарики за ролики, видать, заезжают.
— Знаю, Кос, думаешь, что я за своих не боюсь? Думаешь, Пчела с Филом за своих не боятся? — протянул Саша, тем самым поднимая в Космосе вторую подряд волну стыда — теперь уже за свое равнодушие к остальным друзьям детства. — Все боимся и сами не знаем, кого же боимся. Звучит хреново, согласись?
Космос ничего не ответил, а только кивнул с задмучивым взглядом, устремленным в дальнюю стену. Саша сначала последовал его примеру — чувствовал, что тоже не помешало бы подумать в тишине над сложившейся ситуацией, но вдруг его вновь из размышлений выдернул голос все того же Космоса:
— У Каверина была семья?
Услышав этот вопрос, Белов удивлённо вкинул брови и повернулся к Космосу. Тот же не выглядел так, будто жалел о заданном вопросе. Напротив, Холмогоров казался человеком, который в тот момент знал, о чем спрашивал. На секунду у Саши в голове промелькнула мысль: не знал ли сам Космос что-то об этом? Вдруг его вопрос о семье Каверина — всего лишь попытка понять, чего ждать от него, Саши?
— Жена у него была, — неуверенно пожал плечами Белов. — Красивая такая, рыжая. Светой, вроде бы, звали. Где сейчас — Бог её знает. А ты что, на жену думаешь?
— Да это так, попытки мозгового штурма, — Космос улыбнулся другу привычной широкой улыбкой. — Забудь, Саня, это я просто предполагаю.
— Ну слушай, я бы жену со счетов не скидывал, — Белов неожиданно для Космоса вдруг уцепился за персону вдовы Каверина. — Её ведь не убрали тогда, свалить за кордон она вполне могла, тем более, что деньги были. Но, с другой стороны, надо ли ей это? Что-то я не видел между ними пламенной любви!
— Как знать, как знать… — покачал головой Космос. — Ладно, поехал я. Ты как, побудешь здесь еще или тоже?..
Холмогоров поднялся со стула и вопросительно посмотрел на Сашу. Он с секунду посидел молча, а потом кивнул и направился вслед за ним. Произошедшее сегодня не потрясло их до глубины души: за долгие годы, проведенные в жестоком мире большого бизнеса, никто из них и не думал отпускать вожжи подозрительности. Можно даже сказать, что друзья были готовы к тому, что когда-то произойдет что-то подобное. Только вот желания вновь ввязываться в какие-то войны не было. То ли за годы относительного спокойствия жиром оплыли, то ли еще что, но все прекрасно понимали, что предстоят тяжелые времена.
***</p>Саша наотрез отказалась ехать вместе с Ваней домой. Точнее, она не хотела, чтобы свой обеденный перерыв этот самоотверженный человек тратил на московские пробки и в конечном итоге все равно бы опоздал в больницу. Филатова демонстративно набрала на телефоне номер водителя, который возил ее на тренировки и в школу, и вскоре он за ней приехал. Белов все же вызвался проводить ее прямо до машины и Саша решила, что уж за секундную отлучку по такому поводу ему вряд ли свернут шею, а потому согласилась.
— Вечером меня набери. Мне интересно твое самочувствие, — сказал Ваня, когда она уже открыла дверь подоспевшего автомобиля.
— Хорошо, — покорно кивнула Филатова. Она бросила затуманенный взгляд на сидевшего к ней спиной водителя и продолжила: — Спасибо тебе. Ты — настоящий друг.
Белов едва сдержался — понимал, что по-другому сейчас никак. Когда она села на заднее сиденье, не поцеловав его, не обняв и даже не улыбнувшись ему мягко и лучезарно, как она умела, чувства только разгорелись, а обида сжала горло спазмом.
— Что, плохо тебе, да? Всем нам плохо, когда на скользкую дорожку ступаем, — раздался совсем рядом знакомый голос, говоривший с привычными насмешливыми интонациями.