Часть пятая (2/2)

— Вот так и живем, брат! — вклинился в их беседу Павел, доставая из кармана спортивных штанов узнаваемую красную пачку сигарет. Он ловким движением руки закинул одну сигарету в рот и продолжил говорить уже крепко сцепив ее в зубах: — Одна спортсменка, а другая мент. Только к тебе и можно за помощью обратиться.

Ваня достал из кармана зажигалку и, пока его друг искал свою по карманам, любезно поджег ему сигарету. Пчелкин смерил Белова подозрительно-оценивающим взглядом.

— Вообще, я бы предпочел, чтобы это сделала одна прекрасная девушка, но раз так… — этот взгляд уже настолько осточертел Юлиане и она демонстративно перевела взгляд на Сашу, прижимаясь к ней.

— Так даже лучше, — подала голос Филатова. — Сразу видно, что это крепкая мужская дружба. Можно только обзавидоваться!

— У нас-то редко где такую подругу найдешь — все либо мыши серые, либо змеи, которые из серпентария сбежали. — с улыбкой продолжила Юля.

— Бляха-муха, Холмогорова! — Пчелкин старательно выдул весь содержащийся в его лёгких дым и стряхнул на пожухлую траву пепел. — Где ты таких слов понабралась: перфоманс, серпентарий?..

— У меня, если ты забыл, дед — профессор и член-корреспондент Академии наук! — без тени стеснения заявила девушка.

— Ну да, ну да, потомственная интеллигенция! Куда нам до вас… — Ванька тоже решил устроить перекур и достал пачку «Кента». Саша смотрела на его движения хмуро, даже осуждающе. — Что? Мне тоже подумать надо!

— Я вот и без сигарет хорошо думаю. — заявила Саша.

— Ты просто думать с сигаретами не пробовала.

— И пробовать не хочу! Зачем так делать, если у меня потом без никотина голова работать не будет?

Белов улыбнулся Саше так, как улыбался только ей: солнечно, по-доброму, будто отец своему любимому ребенку. Это было странно, но это нравилось Филатовой, и она не смогла сдержаться и не улыбнуться в ответ.

— Устами младенца глаголет истина. Я правильно сказал, Холмогорова? — сказал Пчелкин, с ухмылкой оглядывая пару. Юлиана, услышав это, гордо выправила шею и дернула уголком рта в подобии усмешки.

— Правильно, правильно… — кивнула она, чем вызвала театральный восторг со стороны Паши:

— Мы тоже кое-что умеем, поняли, буржуи? — хохотал он. — Мы тоже кое-что читали! И «аз», и «буки», и «веди», и даже «глаголь»!

— Боже мой, мне не сравнится с вами в начитанности, Павел Викторович! — удивленно расширила глаза Юля, приложив ладони ко рту, скрывая тем самым широкую улыбку.

Их шутливый разговор оборвался очень неожиданно для Холмогоровой. Просто вдруг все замолчали и вернулись в свои головы со своими мыслями. При этом, все четверо не чувствовали, что все кончилось слишком быстро и никто не хотел продолжать говорить. Хотелось только лишь слушать дыхание друг друга: такое разное и особенное, хоть это и могло для кого-то звучать абсурдно. Хотелось переварить то, что они друг другу сказали и почувствовать некую сытость, нужность своим друзьям. Вдалеке еще горел огонек от лампы на столе в беседке и слышались «старые песни о главном». Юлиана огляделась и вдруг вспомнила старый мультфильм «Жил-был пес»: такое же богатое застолье, те же хмельные песни. Внезапно появилось ощущение, будто она вернулась в детство — папа с друзьями пьет и поет, а маленькая Юля, у которой уже слипаются глаза, вот-вот пойдет жалобно проситься домой у мамы, но она скажет только: «Ну сейчас поедем, папу только твоего из-за стола выгоним и поедем!»

Увы, те уютные времена давно прошли, и теперь всякий раз, когда девушка вспоминала о них, по возвращении в реальность чувствовала подступающий к горлу спазм, а в глазах начинали жечь слезы.

— Паш, — хрипло позвала его Холмогорова, тыкнув того пальцем в спину. — Поехали завтра искать еще информацию. Пожалуйста…

— В архив? — сразу догадался Пчелкин. Юлиана согласно кивнула. — А нахрена? Поехали лучше с родственниками Андрея разговаривать, всяко больше от них узнаем.

— Ну давай…

Юлиана сама не поняла, почему сразу не предложила такой, более выгодный план действий. Наверное, неожиданно накатившая сентиментальность затмила ей разум, раз она не смогла вспомнить даже о такой элементарной вещи и тем более зачем-то попросила именно Пчелкина съездить с ней.

— Может, махнемся тачками тогда уж? — вдруг предложил Белов, вернувшийся назад от беседки, где стояла пепельница. — А то твоя «пчелка» уж больно приметная.

— А ты разрешаешь? — вскинул бровь Павел, затягиваясь. Ваня пожал плечами, мол, все равно.

— Ты не чужой человек мне. Почему бы и нет?

Теперь Сашка смотрела на Белова с гордостью и восхищением. Такой благородный, решительный… За это в свое время он и понравился Филатовой, а вовсе не за то, что был старше и красивее ее сопляков-одноклассников, как утверждала Юля.

— Слушайте, мы вас тут оставим наедине, ладно? А то переглядываетесь все время, как будто мы вам мешаем! — заявил Пчелкин, докуривая сигарету. Ванька только хотел возразить ему, но он подхватил Холмогорову под руку и, подмигнув, потянул за собой.

— Эй! — вскрикнула она, пытаясь вырваться. — Вообще-то я еще посидеть здесь хотела!

— Дома посидишь, а здесь простудишься. — менторским тоном ответил ей Паша. Вдруг он наклонился к ее уху и зашептал: — Ты вообще видишь, как они друг на друга глазками стреляют? Что ж мы, звери с тобой, если не даем им посидеть вместе?

— А если они забудутся и родители их спалят? — таким же громким шепотом спросила его Юлиана.

— Они полгода так встречаются, по ним обоим ФСБ плачет! Так что, не волнуйся, не пропадут.

Юля недовольно обернулась назад, где на качелях уже в обнимку расположилась пара, к которой она не испытывала никаких положительных чувств. Когда они обогнули дом и вышли к беседке, от которой по-прежнему исходили звуки, от которых вяли уши, пришлось смотреть под ноги, однако, благодаря совершенно невменяемому состоянию четырех товарищей, можно было заняться еще более увлекательным делом — подслушивать обрывки их разговоров.

— О, идут! — вдруг их заметил Александр Николаевич. — Гляньте-ка, братья, все равно вместе!

— Да ладно?! — вскинулся Космос Юрьевич. — Помирились? Ой, вы мои золотые!

Юля зло покосилась на Пчелкина:

— Пап, мы здесь останемся на ночь? — крикнула она, находясь при этом совсем рядом с беседкой.

— А где этих… как их… ну Саньку и Ваньку потеряли? — взгляд Пчелкина-старшего выражал его горячее желание уснуть в тарелке, однако он, на удивление, до сих пор держался. Юлька сразу поняла, что ответа ждать не стоило.

— Ваня на заднем дворе. Курит. — сообщила она, тут же почувствовав испуг Паши, но не обратила на это внимание — знала, что делала. — А Санька в доме.

Ответа не последовало. Видимо, граница между пьяным астралом и реальностью «слегка» съехала и они ушли в какие-то свои «дебри».

— Красивые они… — вслед им проговорил Фил, посматривая на Пчелкина и Холмогорова. — Повезло вам, братья! Реально скоро родней друг другу станете!

— Да если бы… — пробубнил себе под нос Виктор, опрокидывая рюмку, номер которой уже, кажется, приобрел больше двух цифр в себе.