Глава 16. Укрощение строптивых (2/2)
Несколько минут они пытались понять, что за окна выходят на задний двор.
— Я все больше уважаю строителей этого замка, — Макнейр одобрительно оглядел море зелени. — Здорово спланировали и саму крепость, и постройки вокруг. Если всё привести в порядок, вполне можно выдержать серьёзную осаду. Кроме того, тут вполне комфортно жить.
— Дружище, впервые слышу, что ты заговорил о комфорте, — поразился Джеймс.
— Скажи ещё, что удивлён разговорами об осаде, — отмахнулся Макнейр. — Кто знает, возможно, нам действительно придётся обороняться, и не раз.
Джеймс внимательно вгляделся в лицо друга.
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о нашем поспешном отъезде из столицы. Волшебники, похоже, больше не хозяева жизни. Но мне здесь нравится. Если ты сможешь придумать, как нам сохранить своё местонахождение в тайне, лично я буду только рад.
— Старый ты сукин сын, — поразился лорд Джеймс. — Скажи ещё, что хочешь жениться и завести семью!
— Уже сказал. Я маг и дворянин, мне тоже нужно продолжать род. Найду себе чистокровную волшебницу или, на худой конец, нежную девицу-сквиба. И никто из ребят не откажется. Кроме, пожалуй, одного…
Все в паутине и репьях, Поттер и Макнейр выползли из колючих кустов и раздражённо принялись приводить одежду в порядок.
— Придётся всё время помнить, что открыто палочкой уже не помашешь, — проворчал Поттер. — Я и так был неосторожен, когда чинил замковые стены у всех на глазах. Повернись, — он сделал вид, что отряхивает приятеля, но на самом деле быстро наложил на него очищающее заклинание, затем провёл ладонью и по своему собственному платью.
— Всё в порядке, — утешил Макнейр, — мы с Питером подправили память твоим крестьянам.
— Что, всем?
— Всем, кто работал в замке в тот день. То есть они, конечно, помнят, что ты что-то там делал, но о палочке ни один из них никому не расскажет. На это простое заклинание много магии не нужно. Сложно было отловить всех, и я порядком умаялся. Но вроде мы никого не пропустили.
— Спасибо, дружище, — Поттер действительно был признателен.
— Не за что. Мы и о себе заботимся тоже. И ещё, Джейми… — Макнейр помялся. — Если придётся запачкать руки, обращайся. Ставки слишком высоки.
— Да ты политик! — только и мог сказать Джеймс. — Не ожидал. Но очень рад.
* * *
Джинни рыдала.
— Я не пойду к нему больше! Он... не уважает меня! Он заставляет меня делать такие вещи! — всхлипывала девушка, отворачиваясь и вытирая злые слёзы.
Молли и Артур мрачно созерцали истерику дочери. Рон пытался спросить, какие именно вещи её заставляет делать лорд Поттер, но боялся родителей.
После вчерашнего вечера, когда Блэк видел её голую задницу, Джинни вообще не высовывалась из своей комнаты. Сказать родителям, что произошло, она просто не могла.
— Ладно, дочь, — со вздохом произнёс Артур, — ты хочешь, чтобы мы уехали?
— Да! — обрадовалась она. — Уехать! И не видеть их мерзких рож, — их обоих!
— Обоих? Кого?
— Поттера и его прихвостня Блэка! Ненавижу!
— Что сделал Блэк? Он и не смотрит на тебя, — не удержался Рон.
— Заткнись! Он... Он... — заметив тревожный взгляд матери, Джинни замолчала.
— Молли, объясни ей, — потерянно попросил Артур.
Та кивнула и залепила дочке звонкую пощёчину.
Повисла тишина.
— Ты, бестолочь, растоптала собственную репутацию, а сейчас из-за тебя мы можем лишиться дома...
— Ну и пусть!
— …и дохода. Нам попросту не на что будет жить. И нам с отцом, и тебе, и твоим братьям. Это поместье кормит нас. Чем ты собираешься зарабатывать? Ты ничего не умеешь.
— Я выйду замуж!
— Отлично, выходи. У тебя есть жених, готовый кормить и тебя, и нас до конца дней.
— Не за Поттера. Я выйду замуж за другого.
— Кому ты такая нужна?
Джинни горько зарыдала и уткнулась матери в плечо.
— Выходи за Поттера. С чего ты взяла, что другой муж будет лучше? Этот хотя бы нам знаком. Будь умнее, ласковее с ним, выполняй все его прихоти... Ты здоровая и сильная. Роди ему сына и, считай, обеспечена до конца жизни.
— Мама! Не заставляй меня!
— Хватит! — прикрикнула Молли. — Повзрослей уже! Не выйдешь за Поттера — останешься без денег, без дома, без семьи. Куда ты денешься? Станешь шлюхой? Так почему тебе не потерпеть одного-единственного мужчину, своего мужа, и получить всё, чего только ни пожелаешь?
Джинни перестала рыдать и сидела тихо, уставясь в пол и вытирая слёзы.
— Значит, так. Угождать Поттеру — вот твоя работа. Он хотел, чтобы я научила тебя хозяйству. Поняла? Иди умойся и ступай на кухню. Сегодня будешь месить тесто. Вечером пойдёшь к Поттеру и сделаешь всё, чего бы он ни захотел. Пока не родится сын, не смей жаловаться и плакать.
* * *
Лили Эванс поднялась на заре, как делала каждое утро и к чему давно уже привыкла. Девушка плеснула в лицо водой, заплела в косу свои длинные волосы и спрятала под косынкой, чтоб не мешали работать. Вынув из корзины несколько тонких щепок, она ловко высекла огонь и пусть не сразу, но растопила печь. Пока та прогревалась, Лили ополоснула руки, взяла подойник и отправилась доить корову. Обмывая тугое розовое вымя, она ласково успокаивала сильное крупное животное, и то стояло спокойно и доверчиво, позволяя ловким пальчикам извлекать тёплые струйки душистого молока. Окончив дойку, Лили отворила калитку и выпустила корову, которая поспешила вслед проходившему мимо стаду. Соседки то и дело открывали калитки и выгоняли своих животных пастись. Вернувшись, Лили процедила молоко в чистые глиняные посудины, одну оставила для створаживания, а вторую поставила на горячую печь — томиться.
В это время скрипнула калитка — Северус приветствовал свою невесту радостной улыбкой. Лили смущённо улыбнулась в ответ, когда парень водрузил на лавку перед ней тяжёлую деревянную бадью с пышной массой подошедшей опары — Лили ставила её с вечера — и принёс свежей воды. Девушка поменяла передник, вымыла руки, засучила рукава и принялась месить, добавляя то муку, то молоко, а юноша с удовольствием наблюдал за её ловкими и сильными движениями. Когда тесто было готово, Лили стряхнула с ладоней муку и, прихватив плошку с отрубями, вышла кормить кур. Северус в это самое время уже залил чистой водой поилку в загоне для свиней и теперь наполнял кормушку.
Через несколько минут Лили и Северус снова вошли в дом. Лили ловко лепила ровные круглые караваи, давая им немного расстояться на столе, и сажала в печь. Когда запах свежего хлеба и топлёного молока наполнил дом, из своей комнаты вышли супруги Эвансы.
— Всё готово! — радостно приветствовала их Лили, а Северус вежливо поклонился.
Супруги переглянулись.
Лили настаивала, чтобы по утрам родители отдыхали подольше, беря на себя всю утреннюю работу и выполняя её ловко и с радостью. Мать и отец гордились дочкой: она умела вести хозяйство. Можно было за неё не беспокоиться.
* * *
Всё утро Джинни провела на жаркой кухне у печи. Молли взялась за неё всерьёз. Джинни месила тесто, пока её плечи не заныли. Затем мать послала её лепить хлебы, затем разжигать печи, — снова и снова. Джинни готова была завыть от усталости, но сдерживалась, потому что мать была с ней рядом и работала наравне с нею, не жалуясь.
Перспектива замужества больше не привлекала Джинни. Она не представляла, как могла бы справляться с хозяйством одна. В их семье всегда хватало служанок.
Мать погнала её в погреб и заставила огромным ножом срезать мясо с говяжьей туши, затем мыть его, натирать приправами и тушить в огромном котле. К тому времени подошли хлебы, и Молли учила дочь определять их готовность с помощью длинной тонкой щепки.
Во время обеда Молли накрывала на стол, а дочь в этот время мыла посуду, едва не падая от усталости и ругаясь сквозь зубы.
Позже, с трудом проглотив несколько ложек похлёбки, Джинни уснула прямо в кухне. Молли не трогала её. Однако на закате она безжалостно растолкала дочь и отправила её мыться и наряжаться.
Джинни устала настолько, что не находила сил протестовать. Молли сама отвела её к Поттеру. Тот был занят с Лестрейнджем и Блэком — набрасывал план обустройства заднего двора. Джинни тихо стояла у двери, прислонившись к косяку, и пыталась не заснуть. Получалось плохо.
Наконец ей было позволено лечь. Поттер быстро и умело раздел её, перевернул на живот и ввёл в задницу палец. Но ей было уже всё равно.
Утром за нею пришла мать и увела в кухню, по пути сообщив, что сегодня она будет чистить требуху и варить похлёбку. Вечером спотыкающаяся девушка вошла к Поттеру и, не спрашивая позволения, упала на кровать.