Глава 10. Благословление (2/2)
— Я… не помню, что было вечером, милорд, — послушно проговорила Джинни.
Поттер погладил Джинни по щеке, провёл пальцем по губам, нажал, раскрывая, и спокойно произнёс:
— Покажи мне, что ты сделала вчера, — и, поскольку она не шевелилась, добавил: — Я жду.
Джинни взглянула ему в глаза, — их тёмный блеск приказывал, подчинял, — положила ему на плечи руки и прижалась к его губам.
Язык Поттера ворвался ей в рот, лаская гладкие десны, и чувственность юного тела волной затопила её, устремляясь к низу живота, требуя прикосновений. Джинни невольно завозилась на твёрдых коленях, ощутив уткнувшийся в ягодицу член.
— А теперь покажи, что, как ты помнишь, я сделал, — приказал холодный голос.
Джинни взяла крупную мужскую ладонь и притянула к себе на грудь. Поттер сжал её сосок через ткань платья и поднял горящий взгляд на онемевших Уизли:
— Видели? От этого детей не бывает. Вы смеете обвинять меня в том, чего не видели и чего не помнит моя невеста. Уходите прочь. Отныне есть вы будете в кухне, я не желаю видеть вас за моим столом.
* * *
На шестом году службы судьба преподнесла сэру Джеймсу сюрприз. К тому времени он был уже опытным придворным, закалённым воином и занимал значительную должность, поскольку был внимателен, циничен и постоянно бдителен.
Он торопился по делам, когда неожиданно его окликнул знакомый голос. Поттер оглянулся и встретил взгляд незнакомца в сером от пыли плаще, сияющего белозубой улыбкой.
— Джейми? — повторил тот, и Поттер поднял брови, узнавая, вдруг вспыхнув от ярости, схватил прибывшего в охапку и рывком втолкнул в амбразуру окна, подальше от любопытных взглядов.
— Это я, Сириус, — высоченный парень, красивый, как греческий бог, клонился к его лицу. — Сириус Блэк. Не говори, что не рад меня видеть.
— Зачем ты здесь? — рявкнул Поттер. — Какого дьявола ты тут забыл?
— Приехал к тебе.
— ?
— Мне некуда идти, — повторил Блэк. — Меня забрали домой, а когда я заявился, весь такой сияющий, объявили о моей помолвке с одной из соседок. Я сбежал той же ночью. Помотался по свету и вот… Подумал, что ты мне не откажешь.
— Тебе не понравилась невеста? — невесело скривился Поттер.
— Она была неплоха, — Блэк вдруг шагнул и прижал Джеймса к стене своим телом. — Она была стройной и пухленькой сквибкой. Но я, — он шевельнул бедром и слегка потёрся о Джеймса, — уже понял, что мне это не особенно интересно. Я останусь с тобой.
— Нет.
— Джейми!
— Чтобы к утру тебя не было в Лондоне. Проваливай. — Джеймс развернулся и решительно зашагал прочь.
Они никогда не думал о Блэке в этом смысле. Когда они расстались, тот был слишком юн, а Поттер ещё не до конца определился в своих предпочтениях и был уверен, что их обоих ждут династические браки. Видно, парень сделал свой выбор раньше него.
Блэк легко догнал его и двигался рядом, стремительный, как пантера, и такой же гибкий.
— Ну и куда ты собрался? Сказал же: прочь от меня.
— Как скажешь, приятель. Но мне негде остановиться. Пустишь переночевать? А утром я уеду.
Поттер кивнул.
Но в своей комнате, лишь только за ними закрылась дверь, он был атакован сильным, решительным и страстным противником — и, мгновение подумав, уступил, а Блэк жадно ласкал его тело, покорно отзывался на каждое движение и отдавался так неистово, что к утру у Джеймса не хватило духу прогнать того. Оставалось представить его ко двору.
Король Утер благосклонно кивнул новому рыцарю, и Сириус Блэк был зачислен в гвардию под командование того же Поттера.
* * *
Вечером в зале восседали Поттер, его шестеро приятелей и трое соседей, которых Джеймс встретил по дороге и пригласил на ужин. Молли и Артура не позвали. Джинни к столу не спустилась. Рону было велено стоять на карауле у дверей.
Поттер держался мило и добродушно. Он занимал гостей в лучших традициях старой Британии, его люди были молчаливы и предупредительны. Слугами распоряжался Петтигрю.
— Какие проблемы в графстве? — расспрашивал лорд Джеймс. — Чем я могу помочь людям? Расскажите всем, что с бедами и проблемами им следует идти к своему господину. Я богат, но считаю, что от милостыни только вред — плодить лентяев я не желаю. Однако если мой вассал трудолюбив и старателен, если он почтителен к своему лорду, то я, конечно же, помогу.
— Милорд, — наперебой кинулись благодарить его обрадованные крестьяне, — да пошлёт небо вам удачу! Чем мы заслужили такого доброго господина?
— Может быть, в этих краях кто болен? — продолжал своё Поттер. — Знаю, лечением обычно занимаются лекари, и не собираюсь отнимать у них хлеб, но, если случится что-то действительно серьёзное, зовите меня. И я сам, и мои люди — сильные маги, причём воины, понимающие толк в ранах.
— Господин! — ахнули поражённые гости, вытирая слезы умиления. — Что мы можем сделать для вас за такую неслыханную щедрость?
— Ну что вы, — Поттер серьёзно кивнул им, незаметно погрозив ухмыляющемуся Блэку, чтоб не вздумал заржать. — Вы мои вассалы. Заботиться о вас — мой долг. Хотя… есть кое-что.
— Скажите, господин! Чем мы можем порадовать вас?
— Да ничего особенного. Ничего такого, чего вассалы Британии столетиями не делали бы для своего сюзерена, — Поттер помолчал. — Я человек молодой, здоровый, холостой. Но я и очень щедрый для тех, кто мне послушен. Вы понимаете, о чем я?
— Добрый наш господин, просто скажите нам!
— Меня порадует ваше послушание. Подробности узнаете позже.
Когда замок уснул, Лорд Поттер неслышно спустился в купальню. Один. Тщательно наложил заклинание на дверь купальни. Подумал ещё — и накрыл всё помещение заглушающими чарами. Он понимал, как это опасно: никто из его людей не знает, где он. Если что-то пойдёт не так, его здесь не найдут. Но Поттер сознательно шёл на этот риск. У него не было выбора: никто не должен знать, что сейчас произойдет.
Раздевшись донага, он склонился над бассейном. Зеркальная гладь, стыдливо прикрытая клубами пара, манила его. Он вглядывался в глубину, но дна увидеть не смог. Поттер положил на бортик палочку и кинжал, — сталь глухо звякнула о камень, — и решительно вошёл в воду. Он спускался по ступеням медленно, — горячая вода омывала его колени, бёдра, ягодицы, лизнула пенис, погладила крепкий пресс и наконец коснулась груди. Поттер потянулся и взял кинжал, крепко сжав рукоятку. Палочку придётся оставить. Джеймс несколько раз глубоко втянул влажный воздух и нырнул.
Сегодня вода была нестерпимо горяча. Он даже испугался, что не выдержит, но упорно стремился в глубину, ставшую вдруг чёрной, непроглядной, густой, и он не знал, где верх, где дно, сжимаемый обжигающими кожу струями, словно сдирающими её заживо. С каждым усилием ему становилось хуже. Поттер понимал теперь, как источник защищал своё сокровище, и потянулся к нему, но ничего не происходило. К тому же загорелись лёгкие, требуя выдоха.
Поттер взмахнул кинжалом и полоснул себя по предплечью.
«Прими мою жертву, алтарь, камень Рода, прими мою кровь, прими мою магию, дай мне твою защиту, дай мне твою мудрость, благослови меня и потомков моих… — голова кружилась, чернильная тьма сдавила грудь. Поттер вдруг понял: это конец. Но не было ни сожаления, ни страха. Он принимал свою судьбу. — Мой алтарь разрушен, мой Родовой камень разбит, мой дом сравняли с землёй. Я один, и мой путь привёл меня к тебе… Если ты не хочешь меня, если я недостоин тебя, я отдам тебе жизнь, потому что без тебя жизни у меня не будет… Тогда возьми хотя бы мою кровь, потому что ты тоже один, тебя некому хранить, некому почитать, некому накормить… Прощай».
Легкие взорвались, воздух вырвался из губ, пузырьки скользнули по его щекам. Из последних сил стиснул кинжал, полоснул по запястью — раз, другой, — радуясь, что ещё чувствует боль… Кинжал выскользнул из ослабевшей руки. Под веками вспыхнул огонь. Поттер сжал зубы, не пуская воду в рот, борясь со спазмами в груди — напрасные усилия! Жидкий огонь, ослепительный, как солнце, хлынул в него, наполнил до краёв, поглотил… А после наступило забвение.
* * *
Поттер лежал в воде, затылком откинувшись на бортик, а перед ним бесновалась поверхность бассейна. Яростное сияние пульсировало в глубине, вибрацией тревожа, массируя ему кожу. Он умер? Джеймс прислушивался к себе. Осторожно приоткрыл глаза. В бассейне бушевала буря. Настоящие волны бились о бортик, рассыпаясь в пыль, брызги разносились по всему помещению, и камни, прежде сухие, тёплые, стали горячими и влажными. Клочья пара поднялись к сводчатым потолкам, скрывая от взгляда мужчины практически всё. Факелы, шипя, гасли один за другим. Он приподнял руку и погладил мокрый мрамор, нащупал палочку и глубоко, благодарно вздохнул. Легкие отозвались болью, но это было уже не важно.
— Благодарю, — голос звучал хрипло и тихо, — что принял меня. Благодарю, что сохранил мне жизнь. Прими участие в моей судьбе. Веди меня в жизни моей. Моя магия и моя жизнь отныне — твои.
В глубине что-то полыхнуло — и всё закончилось. Поттер моргнул: бассейн был тих и неподвижен настолько, что в его глади, как в зеркале, на минуту отразилась вся купальня, словно её опрокинули ему под ноги. Только мокрый камень поблёскивал в трепещущем свете единственного тлеющего ещё факела.