Глава 4. Дурные предчувствия (2/2)

Северус моментально привлёк внимание маленькой колдуньи. Он был… настоящим волшебником. В свои девять лет он умел так лихо обращаться с волшебной палочкой, словно она являлась продолжением его собственной руки. Не обращая внимания на голодное урчание в животе, он учил Лили простейшим заклинаниям, а у неё ничего не получалось, поскольку сердце заходилось от жалости к учителю. Однако на все попытки зазвать его в гости — мать никогда бы не отказалась накормить соседского мальчишку — гордец Северус отвечал отказом. Лишь когда во время очередного урока он не выдержал и свалился в голодный обморок, Лили чуть ли не силой отволокла его домой, где миссис Эванс поставила перед ним миску наваристой похлёбки.

— Спасибо, я не голоден! — сказал Северус, пожирая содержимое миски глазами. — И мне не нужны… подачки.

— Кто говорит о подачках? — искренне возмутилась миссис Эванс, уперев руки в бока. — Лили рассказывала мне о ваших уроках магии. А я — не слепая и сама вижу, скольким вещам ты её научил. Так что это — благодарность за уроки.

* * *

Так и повелось: в свободное от помощи по дому время Северус заучивал с Лили заклинания и читал вслух единственную имевшуюся в их распоряжении книгу о зельях. Вместе они обшаривали окрестные луга и леса в поисках лекарственных растений, а затем находили их названия всё в том же потрёпанном фолианте. Учиться волшбе нравилось Лили куда больше, чем прясть или кормить скотину, однако рутинная работа спорилась лучше, когда ей помогал Северус. Вообще рядом со своим Принцем-полукровкой она всегда чувствовала себя хорошо и спокойно. Настолько хорошо, что горько плакала, когда в одиннадцать лет Северуса отправили обучаться магическому искусству. Волшебник, взявший Северуса на обучение, жил очень далеко — в горах Шотландии, так что теперь они виделись очень редко.

* * *

Время шло... К восемнадцати годам Лили превратилась в настоящую красавицу: стройную, с белоснежной кожей, длинной косой густых медных волос и колдовскими зелёными глазами. Все окрестные парни засматривались на неё, но девичье сердечко принадлежало лишь одному Северусу.

— И что она нашла в этом Принце-полукровке? — судачили кумушки. — Бледный, тощий, а глаза — точно бездонные колодцы. Я бы с таким и за деньги не пошла. К тому же он, скорее всего, бастард. Иначе с чего бы это покойный Тобиас не дал ему свою фамилию.

— Да много вы понимаете! — напускалась на болтливых соседок миссис Эванс. — Наш Северус вот-вот станет мастером зельеварения. Он уж два года как варит на заказ мази и снадобья. Вот и палочку Лили купил в Лондоне — нам-то в магический квартал хода нет! А ещё привёз ей из Шотландии целый мешочек жемчуга. Даже моя Петунья уж на что любит поворчать, и то попритихла — ей-то небось её Вернон такого вовек не купит! Другие парни по воскресеньям за вином да усладэлем проводили, а Северус все выходные работал: на подарок да на свадьбу деньги копил. Вот вам и бледный да тощий! А как он смотрит на мою Лили! Да о лучшем зяте и мечтать нельзя!

Кумушки завистливо переглянулись. Жемчужное ожерелье не давало покоя всей деревне. Лили сама его низала, и когда она впервые появилась с этаким украшением на стройной шее, не нашлось ни одной женщины от семи до семидесяти лет, что не провожала бы её восхищённым взглядом. Загадочно мерцали ровные, гладкие перламутровые горошины — все, кроме одной. Крупнее и ярче прочих, чёрная, блестящая, неправильной формы, напоминающая то ли сердце, то ли огромную каплю, она уютно ложилась в мягкую ямку между нежных ключиц.

Постепенно все в Коукворте свыклись с мыслью, что первая красавица селения выйдет замуж за сироту Принца — мать Северуса, Эйлин, умерла, когда тому исполнилось пятнадцать лет. Сама же Лили только того и ждала. Как раз сегодня они с Северусом сговорились встретиться и обсудить их планы. Лили так хотела перед встречей с любимым вплести в косу свою новую ленту, но — вот ведь беда! — нигде её не находила. Почему-то от этой пропажи в сердце Лили закралась тревога. Девушка была уверена — сегодня случится что-то нехорошее. Плеснув в лицо воды из стоявшей во дворе бочки, она попыталась хоть немного успокоиться. Расстраивать Северуса, хоть и по такому серьезному поводу, она совершенно не желала.

* * *

Жениха Лили увидела издалека. Он сидел на их излюбленном месте, терпеливый и неподвижный.

— Сев! — окликнула она его. При звуках её голоса Северус, до этого явно погруженный в свои мысли, встрепенулся, вскочил на ноги и бросился к ней навстречу.

— Что случилось? — спросил он, увидев покрасневшие от слез глаза.

— Твоя лента пропала, — Лили вспыхнула. Внезапно ей стало стыдно за свою рассеянность. В самом деле, разве можно потерять такой дорогой подарок?

— Лента! — Северус улыбнулся и, взяв за руку, помог подруге подруге опуститься на расстеленный на траве плащ. — Нашла о чём беспокоиться! Когда мы поженимся и я открою свою аптеку, смогу купить тебе десять таких лент! И не только! Ты будешь самой нарядной, самой…

— Погоди, Сев, — остудила она его пыл, — первое время нам точно будет не до таких глупостей, как ленты.

— И вовсе это не глупости, — он осторожно привлёк Лили к себе и запечатлел на щеке целомудренный поцелуй, — если тебя это так огорчает. Вот завтра же пойду к твоему отцу и договоримся о дне свадьбы!

Лили густо покраснела.

— Сев, я боюсь! — честно призналась она. — Мэри Макдональд месяц назад вышла замуж и... Она рассказывала ужасные вещи.

— Ты имеешь в виду то, что происходит между мужем и женой? — Северус погладил ее по руке. — Обещаю, тебе нечего опасаться. Я буду очень осторожен, — он склонился к ней и шепнул: — Я так люблю тебя.

Если бы кто-нибудь подслушал беседу двух влюблённых, он бы немало удивился, что девушка отваживается говорить с женихом на подобные темы. Однако Лили настолько доверяла Северусу, что могла быть с ним полностью откровенной, не опасаясь осуждения с его стороны.

— Нет, я боюсь не тебя, — Лили отчаянно замотала головой, — хотя меня и правда страшит, что будет больно. Но я боюсь не этого, а того, что случится сразу после свадьбы. Мэри сказала, что их лорд потребовал права первой ночи и... Это было ужасно. Унизительно. И очень больно. И теперь она беременна и даже не знает, от мужа ли! Я так не смогу! Разве можно делить постель с тем, кого не любишь? — она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Ах вот ты о чем! — как ни странно, в голосе Северуса послышалось явное облегчение. — Милая моя Лили, не тревожься! Лорд Артур не собирается воспользоваться своим правом. Он слишком любит леди Молли, да и не по нутру ему подобные вещи. Глупышка! — он обнял всё ещё горько плакавшую Лили и прижал к себе. — Если бы ты раньше меня спросила, то не мучилась бы от неизвестности.

— А вдруг он захочет возродить традицию? — никак не могла успокоиться Лили. — Всё-таки леди Молли уже не так молода, как раньше. Что, если лорд Артур решит, что слишком долго не пользовался своим правом сюзерена?

— Тогда ты плохо знаешь лорда Артура: он никогда по собственной воле не причинит другому боль и уж точно не пожелает огорчить леди Молли, а такое ей точно не понравится. Так что успокойся и не думай ни о чем плохом. Давай лучше прогуляемся. Сегодня волшебное утро.

Северус не мог отвести взгляд от тонкой фигурки своей возлюбленной. По тогдашней моде Лили носила длинную, до земли, широкую тунику, низко, на бёдрах, подпоясанную и делающую фигуру призрачной, нереальной, сказочной. Поверх туники Лили куталась в широкий шерстяной плащ, но никакие складки и оборки не могли скрыть изящество лёгкой походки. Северус был благодарен каждой кочке под их ногами, каждому камню и ручью, потому что тогда у него имелся повод предложить Лили свою трепещущую руку, прикасаться к ней ещё и ещё.

Сам Северус, по обычаю бриттов, был облачён в широкую короткую тунику и брюки, туго перепоясан, а плащ его, вопреки моде того времени, был широким и длинным, и когда Северус пробирался по каменистым склонам, ветер развевал его одежду, словно крылья фантастической птицы.

— Смотри, — внезапно вскрикнула Лили, — там, вдалеке, всадники!

Северус приставил ладонь козырьком к глазам и в самом деле увидел далеко на холме кавалькаду из нескольких конных. Их было семеро верхами; несколько вьючных лошадей они вели за собой на верёвке. Отблески металла на доспехах, уверенная посадка, породистые быстрые лошади. Ни торговцы, ни ремесленники так не ездят; только рыцари короля, суровые воины, темной волной скользят между скал, решительные и стремительные. На одном из них юноша разглядел развевающийся алый плащ.

Внезапно Северуса пронзило страшным предчувствием. Он и сам не мог сказать, что послужило тому причиной, но при виде приближающихся всадников в его сердце закрался страх.

— Как ты думаешь, кто это? — услышал он Лили. Она с любопытством разглядывала приезжих, которые теперь почти поравнялись с ними.

— Не знаю. По-моему, они едут в замок Уизли, — отозвался Северус, стараясь не выдать своего необъяснимого волнения.

— Эй! — послышалось с дороги в ответ на его слова. — Как проехать в Уизли-кассл?

— Не отвечай им! — Северус стиснул руку Лили.

— Вы что, воды в рот набрали? — от кавалькады отделился молодой черноволосый мужчина с красивым, но надменным лицом. — Как вы смеете молчать, когда вас спрашивает лорд Поттер, новый хозяин этих мест!

— Хозяин, — одними губами прошептала Лили.

— В этих местах хозяин лорд Артур Уизли! — осмелев, выкрикнул Северус.

— Больше нет, сопляк! Наш милостивый король Утер пожаловал лорду Поттеру эти земли и ваши задницы в придачу, — усмехнулся черноволосый, поедая Северуса яркими синими глазами, отчего тот почувствовал себя неуютно.

— Мой лорд, — привстал в стременах коротышка, отдалённо напоминавший крысу, — я вижу развевающийся на башне штандарт. Это наверняка Уизли-кассл.

— Трогай! — скомандовал рыцарь в алом плаще, всё это время бесцеремонно разглядывавший Лили.

Отряд двинулся прочь.

В этот момент из кустов прямо под копыта всадников с оглушительным квохтаньем вылетела курица.

— Бетси! — закричала Лили. Однако было уже поздно. Миг — и от её любимицы на обочине остались лишь окровавленные пёрышки.