Простуда, побег и недовольная бабушка (2/2)

— Арс ты уверен, что Антон болеет? Бегает как вполне себе здоровый, — голос мужчины звучал насмешливо, а в глазах не было осуждения, лишь только веселье. Кажется действия мальчишки ему показались забавными.

— Я уверен, что если Антон ещё раз такой номер выкинет, то получит ремня, — сердито заявил мужчина. Понятное дело, что воплощать угрозу в жизнь он не собирался, но и слов было достаточно, чтобы Антошу проняло. Он виновато опустил голову, рассматривая носки на собственных ногах. — Хватит стоять на холодном, пошли внутрь, — мальчик послушал, вошел и тут же попытался прошмыгнуть в комнату, но был остановлен словами Паши:

— Куда собрался? Я вообще-то тебя осмотреть пришел, — напоминание об этом тут же вызвало панику у мальчишки. Он медленно развернулся в сторону мужчин, детские глаза тут же наполнились слезами, в них плескалось целое море страха.

— Н-не надо, — всхлипнув, попросил Антошка, медленно отступая назад. Шажок, ещё шажок.

Сердечко стучало так быстро и так громко, что этот стук раздавался и в ушах мальчишки. Он слишком явно вспомнил от чего именно пытался убежать. От страшного доктора. От доктора, который неизвестно что может с ним сделать. Если бы перед ним был просто Пашка, Антон бы не стал убегать. Потому что какой смысл убегать от Пашки? Он добрый, и пошутит, и посмеётся, и поиграет, пусть и ругается иногда. Но чего ожидать от Паши-врача? Вот именно, что мальчик не знал. А если он сделает больно? Если скажет что-нибудь, что не доставит никому никакой радости? Если достанет какой-нибудь страшный инструмент? Слезы покатились по щекам. Так сильно хотелось сейчас оказаться где-нибудь не здесь, ну или здесь, только чтобы дядя Паша снова стал дядей Пашей, а не врачом. И сердечко колотилось, и в ушах звенело, и мелкой дрожью пробирало от страха. Или это температура? Ребенок не знал. Он просто боялся. Это же такое обычное чувство — страх. Но почему тогда ни папа, ни дядя Паша не хотят просто принять тот факт, что мальчик не хочет никакого осмотра? Просто принять, понять и не трогать его? Ну неужели им так сложно? Тихие всхлипы перерасли в настоящее рыдание, а сам Антон окончательно отступил к стене, пытаясь вжаться в нее. Он хотел казаться меньше, стать каким-нибудь маленьким муравьишкой, чтобы взрослые его не заметили. Тогда он бы жил себе спокойно, занимался своими муравьиными делами и не было бы никаких врачей и осмотров.

— Антоша, — злость куда-то исчезла из голоса мужчины. Да какая уж тут вообще может быть злость, когда у его ребенка такой несчастный вид? Арсений подошёл к мальчику и присел около него. — Не нужно плакать. Ничего страшного не произойдет, малыш, я тебе обещаю. Ты мне веришь? — мальчик неуверенно кивнул, прильнув к мужчине, который тут же заключил его в объятия. Папе то он верил, а вот доктору нет. Но выбора все равно не было. Арс легко поднял его и перенес в гостиную, усадил на диван и осторожно гладил по спине, пока мальчик окончательно не успокоился. Ну вернее как? Окончательно успокоится у него бы все равно не вышло, но хотя бы совсем уж истеричные всхлипы и рыдания прекратились.

— Антон, я правда ничего страшного делать не буду, — в гостиной появился и Паша, присаживаясь с другой стороны. Он выглядел несколько растерянным, слезы ребенка выбили его из колеи. Арсений конечно упоминал, что мальчик боится врачей, но он и предположить не мог, что до такой степени. — Я просто тебя прослушаю и посмотрю горло, а потом померяем температуру. Ты ведь уже мерял ее и знаешь, что это совсем не страшно.

Ну да, температуру то мерить мальчик не боялся. Он боялся того, что мерить ее ему собрался доктор. Почему тоже самое не может сделать папа? Он ведь делал уже, так зачем нужно было звать Пашу? Они бы и сами справились. Точно точно справились бы, Антоша был уверен.

— Смотри, — Пашка достал какую-то совершенно пугающую бедного ребенка штуку. Он видел такие у многих врачей. Они зачем-то цепляли это непонятное приспособление на шею, да так и ходили по больнице. — Антон, это стетоскоп и в нем нет совсем ничего страшного, — как же, так Антоша и поверил.

Он вжался в спинку дивана, словно она могла его как-то спасти. Мужчина лишь тихо вздохнул, а потом, подумав немного, протянул прибор мальчишке. Ребенок смотрел недоверчиво и прикасаться к такой страшной на вид штуке не хотел. Пусть уж лучше ее вообще уберут куда-нибудь подальше и больше не достают. Если на градусник мальчик ещё мог согласится, то на такое ни за что.

— Да не бойся ты, — Паша улыбнулся вполне дружелюбно, — Тоша, а ты знал, что твой папа тоже заболел? — мальчик отрицательно покачал головой, украдкой кинув взгляд на Арсения. Тот кивнул, подтверждая слова друга. — Давай я буду осматривать тебя, а ты осмотришь папу, а? Как тебе такое предложение? — ребенок задумался, а потом несколько неуверенно кивнул. Такая игра вполне могла стать интересной. Если бы ещё и врача не было, то была бы вообще сказка. — Вот и хорошо, тогда держи, — стетоскоп все-таки перекочевал в руки мальчика, — Послушаешь как у твоего папы сердце бьётся? Давай мы тебе вот эти дужки вставим в ушки. Не бойся, у них на концах мягкий наконечник, так что ушкам твоим больно точно не будет.

Тошка недоверчиво, но все-таки с интересом принялся за дело. Старший помог ему правильно ухватить головку стетоскопа, а потом поднести к груди сидящего рядом Арса, который даже не пытался сопротивляться. Ну а чего ему собственно сопротивляться? Может быть хоть таким образом его маленькое трусливое чудо поймет, что нет в этом осмотре ничего страшного.

Глаза мальчика забавно округлились, когда он услышал мерный стук сердца мужчины.

— Стучит, — удивлённо произнес мальчишка.

— Ну а ты как думал? — тихонько рассмеялся Павел и забрал стетоскоп обратно, — Давай теперь тебя послушаем?

Арсений тихо выдохнул, когда ребенок кивнул и не стал сопротивляться. Конечно по нему было видно, что бояться он не перестал, ручки слегка подрагивали, а глаза лихорадочно осматривали помещение, словно искали выход. Но хотя бы он больше не бегает по подъезду в попытках где-нибудь скрыться и даже согласился поднять кофту и позволить Паше прослушать его. Каким-то удивительным образом другу удалось завлечь ребенка, переключить внимание со страха на игру. И хорошо, что удалось, а то в противном случае они бы ещё долго отлавливали Антона по всей квартире и ещё дольше бы успокаивали, стараясь избежать истерики. В общем и целом, Арсений считал, что вышли они с минимальными потерями. Пришлось правда вместе с Антоном мерить температуру, потому что тот снова упёрся, благо у Паши нашелся второй градусник. У мальчика температура была 37,3, а такую не сбивают. А вот сам фокусник с удивлением обнаружил на своем градуснике цифру в 38,1. И как он умудрился ничего не почувствовать? Хотя ладно, понятное дело как, пока за Антошей побегаешь, пока его успокоишь, собственное состояние уже мало будет волновать. Пашка правда ругался слегка, но потом махнул рукой на такую безотвественность и отправил Арса пить таблетки. Антошка сидел слегка понурый и все ещё перепуганный, но мысль о том, что все уже закончилось успокаивала.

— Все Антон, ты молодец, — Паша растрепал его волосы и тихонько рассмеялся, когда мальчик попытался отстраниться. А чего бы и не отстраниться? Сначала мучает, а потом как ни в чем не бывало по голове гладит. И вообще так только папе делать можно. — Держи тебе конфету в качестве поощрения, — мужчина протянул ему леденец на палочке. И где только достал спрашивается?

Конфету Антоша конечно же взял. Вот ещё, будет он тут из себя гордого строить и от сладостей отказываться, это не дело. И вообще он столько всего натерпелся, что ему теперь целый килограмм конфет должны купить. Или лучше два!

Арсений, вернувшийся в гостиную, лишь покачал головой. То есть как нормальную еду есть, то у Тоши горло болит и аппетита нет, а как леденец дали, так сразу снял обёртку, отправил в рот и умчался в направлении собственной комнаты подальше от страшного врача. Волшебный что-ли леденец этот? Аппетит вернуть сумел. Хотя мужчина знал, что, вероятнее всего, этот самый аппетит только на сладости распространяется. Уж их то ребенок съест за милую душу и никакая болезнь не остановит. А вот попробуй ему сейчас бульон предложить, вряд-ли согласится его кушать, опять больным горлом прикрываться будет. Но ладно уж, пусть ест свою конфету и так испереживался весь, пусть подсластит свою жизнь слегка.

— Расслабься Арс, — подал голос Паша, — Это обычная сезонная простуда, у тебя кстати тоже. Просто купи сироп от кашля, чтобы самому Антону легче было и можешь ему ещё курс витаминов дать, лишними не будут. Горло ещё полоскать можно раствором из соли или соды. А в остальном пусть больше пьет и не бегает по подъезду полураздетым, — мужчина явно посмеивался, — Тебе бы кстати тоже дома посидеть на помешало, подлечиться.

— Спасибо большое, Паш, — Попов кивнул, давая понять, что принял к сведению все, что сказал друг.

— Обращайся, — Павел подмигнул, вставая с дивана, — Так я пошел, у меня вообще-то ещё дела есть. Если станет хуже тебе или Антону можешь звать вне зависимости от времени, — Арс улыбнулся.

Хороший у него все-таки друг. Понимающий. Пусть и подшутить иногда любит. Закрыв за мужчиной дверь, Арсений направился в комнату к Антону. Им так-то ещё следовало обсудить этот недопобег.

— Антоша, я зайду? — постучав в дверь, поинтересовался он.

— Заходи, — раздалось довольно веселое с той стороны.

Мальчик валялся на кровати. Перед ним была раскрытая книжка, а за щекой был леденец. Попов усмехнулся. Настроение у его ребенка явно поднялось, то ли от того, что самочувствие по сравнению со вчерашним стало лучше, то ли потому что Паша наконец ушел, и Антон смог выдохнуть спокойно. Арсений больше склонялся ко второму варианту.

— Ну и как? Неужели настолько страшно было? — спросил фокусник, присаживаясь на край кровати.

— Да, — уверенно заявил мальчик. Все с ним ясно, бояться меньше он не стал ни капельки, даже поняв, что больно делать не будут. Арс лишь тихонько вздохнул.

— Антон, я все понимаю, правда. Ты боишься и никто не осуждает тебя за это. — мальчик насторожился, ведь голос папы стал слишком серьезным и строгим, — Но это не значит, что ты можешь вот так просто убежать.

Ну понятно, папа пришел ругаться. А Антоша ведь уже надеялся, что мужчина позабыл об его неудачной попытке побега, но нет. Не забыл и теперь собирался отчитывать. Мальчик насупился, опустил голову вниз, рассматривая белоснежную простынь на кровати. Наверное идея и правда была глупой, но тогда она казалась такой правильной. Он ведь просто слишком сильно боялся и решил таким образом избежать того, что этот страх вызывало. Мальчишка был уверен, что папа понимает почему он так поступил, но это совершенно не значит, что не станет дальше ругать, хотя бы за то, что выбежал он не одевшись.

— Я тебя тут вылечить пытаюсь, а ты в одних носках по холодному кафелю бегаешь, — злости конечно уже не было, она прошла ещё тогда когда мальчик начал плакать. Но не оставлять же эту ситуацию просто так? Нужно объяснить в чем именно и почему Антон не прав. — Ты ведь можешь ещё сильнее заболеть. Я уж молчу о том, что бежать по лестницам опасно. Хотя нет, не молчу. А если бы ты упал? Так ведь и сломать себе что-нибудь можно, неужели тебе этого хочется? — мальчишка отрицательно замотал головой. Потом подумал немного и полез обниматься. — Подлизываешься ко мне, негодник? — ну нет, злиться на этого ребятенка вот совсем не получалось. Слишком уж милый этот чудик.

— Я не подлизываюсь, я обнимаюсь, — заявил мальчишка, а Арсений рассмеялся. Ну до чего же забавное у него чудо. Обнимается он, ну-ну.

— И что прикажешь мне с тобой делать?

— Понять и простить? — строя самые жалобные глазки из возможных, мальчишка украдкой взглянул на старшего. Тот покачал головой, провел рукой по непослушным мальчишечьим волосам и тихонько хмыкнул.

— Ладно. В этот раз прощу. Но если ещё раз я увижу нечто подобное, то накажу. Не знаю пока как, но обязательно придумаю, понял? — Антоша уверенно кивнул, даже и не думая вылезать из таких теплых и надёжных объятий.

***</p>

Антоше дома было скучно. Даже скучнее чем в школе. Арсений запретил долго играть в онлайн игры, потому что они, по его мнению, мешают Тошиному организму до конца побороть простуду, ведь ребенок тратит все силы на них. Книжки читать не хотелось, в настольную игру самому не сыграешь, а потому выходило, что делать было нечего. Папа сидел на диване в гостиной, что-то печатая на ноутбуке, да так и заснул, а тревожить его мальчишка не хотел. Он видел, что мужчине стало хуже и решительно не понимал, почему тот не делает всего того, что заставляет делать Антона. Почему если мальчик не прополощет горло какой-то гадостью, которая впрочем действительно помогала, то Арсений начинал ругаться, а сам уже четвертый день ходил с таким же больным горлом и только и делал, что пил чай? Почему ему нельзя было много времени проводить в гаджетах, а сам папа постоянно писал какие-то отчёты? Почему, в конце концов, у Антоши был постельный режим, а папа мало того, что постоянно пытался то прибраться в квартире, то еду приготовить, так ещё и на улицу часто выходил? Вчера вот он зачем-то пошел на работу, а когда вернулся, то с трудом сумел сбить температуру. И вот разве честно так делать?

Мысли мальчишки прервал стук во входную дверь. Антон удивился, папа не говорил, что они кого-то ждут. Да и кто кроме самого Антоши и Арсения станет стучать в дверь? Обычно ведь звонят. Понимая, что папа кажется заснул довольно крепко, мальчик встал с кровати и пошел открывать. Счастливая улыбка тут же расплылась на лице стоило мальчишке только увидеть гостя, а точнее гостью.

— Бабушка! — радостно воскликнул ребенок и позволил обнять себя.

— Привет, мой хороший, — женщина тепло улыбалась. Она чмокнула мальчишку в щёчку, от чего тот даже зажмурился, словно довольный кот. — Ты как себя чувствуешь? Арсений писал, что вы приболели.

— Так ты поэтому приехала? — она кивнула и принялась снимать обувь, — Я уже получше себя чувствую. У меня горло уже почти не болит. И температура больше не поднималась. Только насморк ещё остался. — Антошка говорил быстро, с энтузиазмом. Он успел очень соскучится по бабушке и теперь был готов рассказывать вообще все и обо всем.

— Это хорошо, что тебе уже лучше. Смотри сколько фруктов я вам привезла. Будем с тобой пирог печь? — ребенок энергично закивал головой. Аппетит к нему вернулся ещё вчера. Да и вообще от бабушкиного пирога не отказываются.

— Будем, конечно будем, — заявил он, весело прыгая. Ура! Бабушка приехала и теперь Тошке не будет так скучно болеть.

— Малыш, а папа то твой где? — вспомнив, что вообще-то Антон тут не один заболевший, поинтересовалась женщина.

— Папа в гостиной. Только он уснул. — ответил мальчишка. Женщина кивнула и двинулась в нужную сторону. Антоша конечно же потопал следом.

Проснулся Арсений от давно забытого ощущения чьих-то теплых губ на собственном лбу. Совсем как в детстве. Мужчина распахнул чуть слезящиеся глаза, чтобы столкнуться с обеспокоенным взглядом своей матери. Тысячи вопросов тут же появились в голове. Когда успела приехать? Давно она пришла к ним? Что она вообще тут забыла? Почему она не дома? Соображать было сложновато, голова жутко раскалывалась, да и боль в горле тоже стала кажется в разы сильнее, чем в предыдущие дни.

— Мама? — все-таки удивлённо спросил он. Попов не был уверен, что это не иллюзия его ослабленного болезнью сознания. В конце концов может у него жар и это все лишь бред? Хотя нет, не похоже. Да и вряд ли температура у него настолько высокая. Тут взгляд упал на очень счастливого мальчишку, что уселся на другом конце дивана. — Тоша, а ты почему не в кровати? Ну-ка быстро под одеяло, — мужчина начал подниматься с дивана. Вернее он попытался подняться, но этого не позволила сделать женщина, одним лишь только жестом сумевшая остановить его.

— Это ты, — сделала акцент на втором слове она, — Почему не в кровати? Антоша себя вполне хорошо чувствует. А ты до чего себя довел? — женщина гневно посмотрела ему в глаза. Арс несколько удивлённо смотрел на нее. Это что началось вообще? — Я вот почему-то уверена, что ты ничего не сделал чтобы вылечить себя!

— Я лечил Антона, — попытался оправдаться фокусник, да вот только куда там? Женщина явно сердилась на него.

— Одно другому не мешает! Лечиться можно и вместе. Ты небось ещё и на работе побывал, я права?

— Ну побывал и что? — не стал отпираться Попов, — Мам, ты прекрасно знаешь, что у меня нет времени, чтобы болеть.

— А у меня нет второго сына, — громко заявила она, — А у внука моего нет второго отца. Ты до чего себя довести пытаешься?

— Да это же просто простуда…

— Просто простуда может перерасти в нечто большее без лечения! — перебив, заявила женщина, — Ты головой совсем не думаешь?

Мужчина опешил. Подумать только, его отчитывали как нашкодившего мальчишку. Отчитывали как… как… Да как он Антошу, когда тот плохо себя ведёт. Да вот только Тоше десять, а ему, Арсению, между прочим уже тридцать два годика как никак. Впрочем маму это мало волновало, она продолжала ругать за безответственное отношение к собственному здоровью и кажется даже не думала останавливаться. Мама есть мама, с ней можно почувствовать себя маленьким и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят. И отчитать она может тоже вне зависимости от возраста. Арсу даже стыдно стало, вот правда. В конце концов, мама переживает, а он забил на свое состояние. Привык уже, что в приоритете у него Антоша, а о себе можно и не беспокоится. Ну и вот результат. Он снова лежит с температурой и на поправку даже не думает идти. В отличие от того же Антоши, что ещё со вчера чуть ли не скачет по всему дому и не может усидеть на месте. Арсению было вот совсем невесело. И от того, что общее состояние оставляло желать лучшего, и от того, что маму заставил поволноваться.

Зато весело было Антону, сидевшему на диване и тихонько хихикающему. Ну а ещё бы, это ж надо его папу тоже оказывается могут ругать. Ну и правильно, а то чего это он? Тошу значит ругает, лекарства пить заставляет, а сам? Пусть вспомнит какого это, может и мальчика станет меньше отчитывать, хотя это вряд-ли.

— Мам, я понял, — остановил распалившуюся женщину Арс, — Извини пожалуйста, я не хотел заставлять тебя волноваться.

— Не хотел он, — недовольно проворчала она, все-таки немного успокаиваясь, — Я вот как чувствовала, что ты, засранец такой, не будешь делать ничего с собственной простудой. Хорошо, что решилась приехать, а то ты бы и в больницу загремел такими темпами. Марш в кровать и чтобы я тебя не видела за ее пределами!

— Но мама у меня…

— Меня не волнует, что там у тебя! — чуть резче ответила женщина, — И возраст твой меня не волнует. Марш я сказала! — спорить с этой женщиной Арсений не мог никогда. Если уж она на чем-то настаивает, то лучше выполнить просьбу, а иначе скандала не избежать. Он вздохнул, чувствуя себя сейчас совсем как ребенок. Маленький такой, тридцатидвухлетний ребенок, ага. Антоша там уже вовсю смехом давился, хотя и пытался это скрыть. Впрочем для себя мальчишка отметил, что лучше бабушку не расстраивать. Она когда недовольная, то начинает ругаться похуже папы.

Бабушка творила настоящие чудеса. Не такие как у папы, а даже лучше! С ее появлением в квартире стало постоянно пахнуть выпечкой, она баловала мальчишку разными вкусняшками и не позволяла папе его ругать за то, что не соблюдает постельный режим. И вообще теперь она ругала папу, когда тот вставал с кровати. Впрочем Антон заметил, что мужчина стал идти на поправку. Ещё бы не шел, когда бабушка теперь заставляла его делать все тоже, что делал и Антоша. Слушать ворчание папы было забавно, вот казалось бы он весь такой взрослый, а рядом с бабушкой мало чем отличается от самого Тоши. И вредничает, и смотрит жалобно, и каждый раз смиряется со всем происходящим под напором старшей. Мальчишка даже видел как бабушка разозлилась на папу за то, что тот снова сел писать какие-то отчёты в свою скучную бухгалтерию, вместо того чтобы спокойно спать, и отвесила ему подзатыльник. Самый настоящий, хоть и не сильный. Антоша лишь тихонько хихикал над всей этой ситуацией, настолько забавной она казалась.

И все-таки, несмотря на все недовольства, Арсению была приятна такая забота. Он словно вернулся в детство, пусть и ненадолго. Снова стал маленьким мальчиком, таким же как его Антоша. И почему-то от этого на душе было так тепло, так хорошо, так радостно.