2 (2/2)

***</p>

— Да иди ты к черту! — дверь спальни с грохотом закрылась, а Чимин схватился руками за голову. Сил терпеть это с каждым днем становится все меньше.

Головная боль, которую он придумал сегодня днем, чтобы оправдаться перед управляющим, стала реальной. Такой ощутимой, что Чимин на стену готов был лезть, жаль только что ни через какие стены сейчас перелезать не нужно было.

— Вам плохо? — взялся из ниоткуда Сокджин.

— Да, — боль от головы стала переходить на глаза и Чимин прикрыл их. — Голова разболелась сильнее. Принеси, пожалуйста, обозболивающие в комнату для гостей, я там сегодня переночую, — снова опираясь на поддерживающее его тело управляющего, Чимин добрался до нужной комнаты и рухнул на кровать.

Голова раскалывалась на кусочки, а мысли, свалившиеся на Чимина, только добивали, плясали по макушке, мозгам и делали боль просто невыносимой. Чимину даже представить было страшно, насколько он жалко выглядел, что управляющий даже из другого конца длинного коридора заметил измученное тело и подошел к нему, что было не похоже на обычно сдержанного и холодного мужчину. Чимин смотрел в потолок и поражался тому, кем он стал благодаря мужу. Никем. Чонгук убил в нем личность, а теперь, похоже, взялся за тело.

— Вот, — Сокджин вошел без стука. — Ваши таблетки.

— Спасибо, — еле шевеля губами, все так же смотря в потолок произнес Чимин. — Можешь идти.

Часто Чимин пытался сам заговорить с управляющим или продолжить формальный разговор, но сейчас он меньше всего хотел слушать других и тем более разговаривать. Дверь тихо закрылась. Ночь обещала быть длинной.

Утро встретило Чимина головокружением и звоном в ушах. Головная боль, приковавшая его прошлой ночью к подушке, немного утихла, поэтому он поднялся с кровати и, проводя рукой по стенам, добрался до кухни на первом этаже. Внизу никого не было. Предполагалось, что стакан холодной воды поможет справиться с легким недомоганием, но панацеей оказался Сокджин, который, похоже, взял в привычку появляться из ниоткуда.

— Вам уже лучше? — неожиданно раздался за спиной голос.

Чимин дернулся от испуга и расплескал воду на одежду и пол.

— Ах, Сокджин, — он схватился за сердце, которое стало биться чаще. — Я не чувствую себя полностью здоровым, но мне уже лучше, чем вчера, спасибо.

— Сегодня утром я разговаривал с господином Чоном и сообщил ему о вашем плохом самочувствии. Он сказал, чтобы я вызвал врача, если ваше самочувствие не улучшится. Но я настоял на том, чтобы отвезти вас в больницу, так как это будет намного лучше, чем если врач осмотрит вас здесь. Мне приказать шофера отвезти вас к врачу?

Чимин не мог поверить в это. Ему было практически запрещено выходить из дома, только если это не было согласовано с Чонгуком. Окей, поход в больницу согласовали, но.. Почему на этом настоял именно Сокджин? Из лучших побуждений? Возможно, но сомнительно. Какова бы не была причина, сейчас выход из особняка был Чимину на руку.

— Значит, я могу покинуть дом? Без Чонгука? — Чимин испытывал легкое недоумение и надежду. Не каждый день Чонгук разрешает Чимину уйти из дома. Не каждый день он может прийти в особняк, не боясь последствий самовольного ухода.

— Да, я тогда пойду и найду шофера.

— Нет-нет, — Чимин быстро схватил управляющего за руку. — Не нужно шофера. Мне полезен будет свежий воздух. Я схожу сам.

Сокджин помолчал с минуту, подозрительно глядя на Чимина и вспоминая вчерашний побег. Господин Чон не погладит его по головке, когда узнает, что Чимин был без контроля.

— Может лучше на машине? Вдруг вам станет плохо, — строго настаивал мужчина.

— Со мной все будет хорошо, не беспокойся, — поспешил заверить Чимин. — И не говори Чонгуку, пожалуйста, что я сам пошел. Не хочу, чтобы он волновался.

Волновался. Как же. Чимин лгал и Сокджин знал это. Каждое живое существо в этом доме, начиная от повара и заканчивая пауком в углу кладовой комнаты, знало, что Чонгук последний человек, который станет волноваться за Чимина. Даже несмотря на то, что сам сказал Чимину отправиться в больницу. Скорее он волнуется за то, что Чимин может попасть в больницу в критическом состоянии по его вине или того хуже умереть. Он не мог такого допустить, иначе над кем бы он смог тогда издеваться?

— Хорошо, господин. Как скажете.

***</p>

Весенний день радовал ярким солнцем и теплым воздухом. Наконец, можно убрать подальше зимние тулупы и радоваться приятной погоде в легкой джинсовке или пиджаке, закатав рукава и прогуливаясь по парку. Юнги бы и сейчас пошел на работу пешком, погода позволяла, если бы не опаздывал.

— Намджун, дорогой мой брат, ну подвези, пожалуйста, я не успеваю, — умолял Юнги, попутно снимая с себя строгий костюм. — Если хочешь, дам тебе завтра выходной, только подвези, — беготня по комнате прекратилась и Юнги с жалостливым выражением лица посмотрел на друга.

— Во-первых, я тебе не брат, — начал Намджун, загибая пальца на руке. — Во вторых, я хочу два выходных и в-третьих, — он хмуро посмотрел на блондина и сложил руки на груди, — у тебя есть машина, мог бы и сам поехать!

— Во-первых, — так же начал Юнги, демонстративно загибая пальцы на руке, — ты мой БРО, во-вторых, закатай губу, одного выходного тебе вполне хватит, а в-третьих, моя машина в мастерской, я не могу ею воспользоваться, — повторяя движения друга, Юнги сложил руки на груди, ожидая ответа.

Ким сделал задумчивый вид, будто обдумывая предоставленные аргументы и принимая решение, и с прищуром посмотрел на блондина.

— Тогда повысь мне зарплату, — выдал он, чувствуя, что сейчас Юнги полностью зависит от него и его ответа.

— Смотри, чтобы я ее тебе не урезал. Спускайся вниз и заводи машину, я скоро приду, — отрезал Юнги и, услышав цоканье Намджуна языком и хлопок входной двери, вновь забегал по квартире.

Теплый воздух курсировал между улицей и салоном автомобиля через открытое окно, ласкал лицо и прикрытые веки Юнги. Дыхание весны заставляло цветы распускать свои бутоны, а траве на ровно стриженых газонах зеленеть самым насыщенным цветом. Юнги любил весну. Она приходила на смену холодной зиме и наполняла энергией все вокруг. Как будто после затяжной и грузной зимы природа начинала жить новой жизнью, а вместе с ней и люди снимали маски равнодушия и угрюмости, радуясь ласковым лучам солнца и теплым поцелуям легкого весеннего ветерка. Весна стоила того, чтобы начать новую жизнь. И может даже влюбиться.

— Намджун, — задумчиво протянул Юнги, вздыхая и глядя в окно, — если бы тебе однажды понравился один человек, но ты бы знал только его имя и ничего больше, что бы ты делал?

— Узнал бы его получше, попросил номер и пригласил на свидание, — после нескольких секунд размышления ответил Намджун. — Это же элементарно.

Юнги опустил взгляд и нахмурился. Вся проблема и была в том, что из-за того, что он ничего не знал о человеке, он и не мог его найти. Кто он? Где он живет? От чего так бежал? Как его найти? Вопросы один за другим атаковали мысли Юнги.

— Ты что, влюбился? — заулыбался Ким, изредка посматривая на друга. — На тебя это не похоже.

Вот именно. Не похоже. Юнги был не из тех, кто верил в любовь с первого взгляда и сразу бросался в омут с головой. Он скорее будет год присматриваться к подходящей кандидатуре со стороны, еще год сближаться и узнавать человека лучше, потом может быть попробует встречаться, и если еще через два года он не расстанется с человеком, то тогда сможет сказать, что влюбился. Чимин же, войдя той ночью в кофейню, завладел мыслями Юнги и, похоже, заставил того немного пересмотреть свои взгляды на влюбленность.

— Не торопись, Намджун, я не влюбился, — заверил он друга и прикрыл глаза, вспоминая, как держал Чимина за руку, — но я не мог оторвать от него взгляда. Ни на секунду.

Намджун резко остановил машину на светофоре и внимательно посмотрел на блондина. Тот даже глаз не открыл, что заставило его напрячься еще больше.

— Него? — недоумевающий голос раздался в салоне автомобиля. Намджун развернулся к Юнги, пытаясь найти в его выражении лица хоть какое-то подтверждение или опровержение его догадок. — Ты хочешь сказать, что влюбился в парня? — уже громкий, но все такой же недоумевающий голос добрался до сознания Юнги и тот открыл глаза.

— Я не влюбился! — твердо настаивал Юнги. Видимо его другу нужно несколько раз повторять одно и то же, чтобы тот понял. — И чего ты так удивляешься моей заинтересованности в парне, будто ты родился в каменном веке и не знаешь о существовании однополых пар? Или может тебе напомнить про твои бурные студенческие годы, когда почти на каждой вечеринке..

— Не надо! Хватит, — перебил его Ким и нажал на газ. — Я все прекрасно помню, — спокойно констатировал Намджун, успокаивая завевшегося с полуоборота Юнги. — Просто я не замечал твоей заинтересованности вообще в ком-либо, не говоря уже о парнях.

— То, что ты ничего не замечаешь, не значит, что я ничего никогда не чувствую.

Намджун в последний раз повернул руль вправо, заезжая на стоянку перед кофейней и остановил машину.

***</p>

Быстрее, чем сейчас, Чимин бежал только двумя днями ранее, когда сбежал из дома. Не переодеваясь, набросил на себя ветровку и выбежал из дома. Он стремительно отдалялся от особняка, направляясь в пункт своего назначения, а больница находившаяся в противоположной стороне, удалялась от него с каждым шагом. Но ни Сокджину, ни уж тем более Чонгуку знать об этом не обязательно. До отказа заполняя легкие кислородом, он без оглядки сокращал расстояние до уютной кофейни, но когда достиг ее, механизм, подающий сигналы телу и заставляющий его двигаться, дал сбой. Тело окоченело, когда из стоящей напротив здания машины показалась темноволосая макушка, а вслед за ней и та самая белесая.

— Чимин? — глаза Юнги наткнулись на стоявшего неподалеку брюнета, жадно глотающего воздух.

Глаза у него были словно у маленького оленя, выбежавшего на дорогу и наткнувшегося на свет ярких фар приближающегося автомобиля. Естественная реакция в такой ситуации — бежать, пока тебя не сбили насмерть. И Чимин бы с радостью убежал, если бы мог пошевелиться.

— Не буду тебе мешать, пока, Юнги! — послышалось со стороны автомобиля, но на слова говорящего никто не обратил внимания.

— Я и не надеялся тебя снова увидеть, — голос Юнги был тихим, с проскальзывавшими нотками дрожи.

— А я и не надеялся на то, что смогу снова прийти сюда, — осторожно сказал Чимин и задержал дыхание, чтобы успокоить колотившееся в груди сердце.

Мир вокруг замер. Только сердце продолжало бешено стучать по грудной клетке, наполняя нутро приятным волнением. У обоих.