Глава 52. "Бессмертный Смертник" (1/2)

— Тебе не страшно? — поинтересовалась Пиф.

— Страшно. — Я задумчиво кивнула, взглянув на оракула в отражении зеркала нашей с Геральдом спальни.

Нет. Я не оговорилась. После возвращения прошёл месяц. Месяц, который нам позволили провести уединённо от всех. От смертных, от бессмертных частично. Нам дали «волю». Ту, которая была возможна в наших условиях. Единственный раз, когда мы охотно покинули «гнездо», был день рождения Гидеона. Всё там же — в беседке на территории кондоминиума. На пару человек больше гостей, снова салюты, на которые Геральд не скупился никогда, но на сей раз они переплюнули ожидания.

И всё же мы были в тишине замкнутого мира нашей троицы. Правда… не без изменений…

Проспав со мной пару ночей, сын без какого-то смущения на третью вывел меня из комнаты за руку, улыбнулся и пошёл в спальню… один. Ещё и дверь передо мной закрыл. Я недоумённо покосилась на сложившегося пополам от хохота Геральда, после чего с игривым шепотком «Нас благословили» была утащена в спальню демона. Разрывалась на грани между обидой и благодарностью, но всё же смирилась: право укладывать сына за мной оставалось и его никто не отбирал. Да и сам он хотя бы в этом не начал упираться.

Я сглотнула, поправив юбку осеннего платья, глядя на себя в отражении.

— Мне действительно страшно. Но это необходимо. Мы должны это обсудить, а после… после решить… Взять на себя ответственность за их жизни. — Я помотала головой. — Но прежде — встреча с Даниэлем.

Пиф дёрнула подбородком, напомнив:

— Его воспоминания сгорели.

— Они у меня. Я могу их вернуть так же, как забрала, надеюсь. Но он должен… Должен рассказать то, что я упустила. Должен рассказать недостающие части мозаики. Про маму, про… Да про всё, что ему известно. Должен искупить грех. Шепфамалумом ему прикрыться больше не выйдет. Все решения последнего десятилетия, которое я провела у бессмертных, только его груз ответственности. И в нём сейчас будут бороться святость церковного сана и грех, который он реализовал не один десяток раз за это время.

Поджав губы, я потянулась к кисти для макияжа, растушёвывая тени для век. Не было никакой уверенности, что связи, которые я выжгла, не повредили его память. Я не могла убить в нём демона. Это кровь, а она всё же не вода. Оставалось только уповать на то, что мои собственные навыки не подкачают, а в этом были весомые сомнения. После расхода сил, который произошёл по пути из Оушен-Сити в Чикаго, восстановиться оказалось не так уж легко. Зелья, амулеты, медитации. Однако сила накапливалась всё же невероятно медленно.

И всё же это был последний шанс. Расследование продвинулось до вынесения финального и итогового обвинения. Даниэлю Монтеро светила смертельная инъекция. Более того, поскольку в Иллинойсе высшая мера наказания была отменена, суд приговорил епископа к отправке в Индиану, чтобы привести решение в исполнение. Покидать город я уже, откровенно говоря, боялась, потому предпочла всё же съездить в пункт содержания заключённых сейчас, а не тогда, когда окажусь под ударом.

…В очередной раз…

Тюрьма округа Кук в Чикаго располагалась не так уж далеко. Добраться можно было и общественным транспортом, однако Шейн оформил на меня доверенность с правом использовать один из своих автомобилей до тех пор, пока мы не приобретём новый. Признаться, после возвращения к смертным я действительно боялась садиться за руль. Сейчас же… Отчётливо понимала, что без личного транспорта жизнь стала бы полностью замкнутой. Не сказать, что мне приходилось много ездить, однако факт оставался фактом.

Закончив с макияжем, я ещё раз придирчиво оглядела себя в зеркале и отрицательно качнула головой: поворачивать глупо и уже действительно поздно. Пиф, явно не одобряющая мои стремления, уже возилась в Гидеоном, стараясь его отвлечь. У сына после недельной разлуки выработался какой-то свой внутренний алгоритм: если я с минимумом вещей, значит, скоро вернусь. Но стоило начать упаковывать ноутбук, например, для поездки в издательство или собирать наработки бумажных иллюстраций — могла случиться и истерика. Сейчас ребёнок придирчиво оценил, что я беру только новый клатч и документы, которые нашли всё же в Сент-Луисе и переправили по адресу проживания, после чего вернулся к читающему его сказку опальному серафиму.

Внедорожник «Хонда» меня, откровенно говоря, пугал габаритами. Привыкнув к седану, пусть даже с длительным перерывом, управлять более… объёмным авто смахивало на попытку научиться управлять носорогом. Впрочем, серая краска и обтянутый бежевой кожей салон только усиливали сравнение, которое не покидало мою голову. Кроме того, пришлось привыкать к тому, что у меня был только пульт разблокировки авто и снятия сигнализации. Запуск осуществлялся от кнопки. Тоже путало первое время, когда я панически лазила по сумке в поисках не существующего ключа под нервный смех Геральда.

Демон вернулся в участок, едва принёс Гидеона к Шейну. Вернулся больше для того, чтобы видеть сводки событий об авариях, убитых и прочем, что могло вызвать подозрение и дать хотя бы примерный ориентир, в каком направлении искать меня. Однако полиция не нашла даже наше старое авто, так и оставшееся похороненным на дне кювета трассы, ведущей от Атлантики к центру материка. Кажется, в тот момент я перестаралась с расходом наиболее сильно. Уничтожение только тёмной материей давалось мне многократно хуже, чем обеими.

«Возможно, этим мне и мстит моя бессмертная суть, мешая восстанавливаться…» — подумала я, уже спустившись на подземную парковку кондо. План был прост: забрать демона из участка и уже в его компании как сопровождающего от департамента округа, непосредственно участвовавшего в поимке Монтеро, добраться до тюрьмы. Разрешение на встречу мне давать не хотели долго. Пришлось лично разговаривать с начальником Геральда, давя на жалость и используя все тузы в рукаве вместо магии. Сошлись в конечном итоге, что я могу с ним встретиться от лица всех жертв, которые не смогут уже никогда посмотреть в глаза своего мучителя, высказать ему свою боль. И не только потому, что он уже будет мёртв. Но потому, что сами они, скорее всего, никогда не очнутся.

Голова была занята своими мыслями, потому дорога до участка показалась мне невероятно короткой. Кажется, я только села за руль — и вот, знакомое место. Даже ждать долго не пришлось: Геральд появился в дверях участка, словно уже караулил, торопливо пробежал к машине сквозь противную дождевую взвесь, устраиваясь на пассажирском месте.

Хмурый взгляд, но приветственный поцелуй, словно мы не виделись сутки, а не четыре часа с того момента, как он уехал на работу.

— Может, ну его?.. — умоляюще вздохнул он.

— Нам нужно закрыть эту главу. — Я качнула головой. — И без тебя я не справлюсь.

— Без меня тебя даже в тюрьму не пустят, — мрачно проговорил демон, помахав перед моим носом папкой с листом согласования и разрешением департамента. — Ладно. Поехали. У нас сегодня ещё дела есть, помимо этого выродка.

Я поджала губы, но, решив больше не задавать вопросов, выехала с парковки, едва он пристегнулся.

Против этой встречи были абсолютно все. Впрочем, Шейн был согласен. Правда, ровно до тех пор, пока не выяснилось, что ему не позволят попасть на территорию тюрьмы без оснований. «Выбить последнее дерьмо — не основание», — как ему, посмеиваясь, объяснил Геральд. Да и вообще, Шейн, казавшийся мне вполне миролюбивым и мало агрессивным, стал невероятно вспыльчивым и упрямым во всём, что касалось защиты и возможных битв. Усиление охраны кондо. Финансирование строительства ещё одного жилого комплекса, который был уже несколько лет как заморожен нерадивыми подрядчиками на территории Чикаго, чтобы была возможность осуществить переброску жильцов и не подводить под удар тех, кто не сможет дать отпор. Словом — кровь снова брала своё и наследник Дома Войны начал активно демонстрировать своё право на эту нишу.

Возможно, это произошло после того, как Пиф обрела давно утраченные крылья. Возможно, потому, что понимал, что следующим этапом, если всё удастся, будет возвращение. Возможность попасть туда, где не бывал уже сотни лет. И я откровенно боялась его разочаровать. Впрочем, сын был уверен в своих силах почему-то. А ведь именно за ним пойдёт давно упомянутая Геральдом армия. И Шейн будет в своём праве вести эту битву, чтобы закрепить статус того, кто будет защищать Ад в дальнейшем рука об руку с любым из правителей, но только на стороне моего сына.

Смахивающая на ржавую башню с переходами, огороженную высокой бетонной стеной тюрьма выглядела каким-то незавершённым проектом архитектора-монументалиста. Махина сплошь из бетона и колючей проволоки, из решёток и вышек охраны. Я знала, какие личности там содержались, знала и то, что в этом месте часто бывали восстания и нападения на полицейских. Потому немного дрожали поджилки, хоть я и понимала, что едва ли кто-то заставит меня пройти в корпуса с заключёнными. И всё же панику никто не отменял.

Уже покинув припаркованную у центрального входа машину, я получила в свой адрес взгляд, откровенно умоляющий оставить свою тупую затею. Поняв, что уговоры и «взгляды» бессильны, Геральд взял меня за руку, уверенно следуя внутрь.

Раздвижные двери, рамки металлоискателей, требование сдать всё, что может нанести вред полицейским, заключённым или вообще привести к очередной стычке арестантов. На ресепшене Геральд предоставил все бумаги парню за стойкой. Ещё спустя пару минут другой сотрудник повёл нас по извилистым коридорам в сторону «допросных». Пугало и настораживало всё, хотя опасности не было. По крайней мере, не сейчас. Просто выкрашенные в нейтральный серый цвет стены, кварцевые лампы под потолком, кое-где мигающие и требующие замены. И двери… Бесконечные двери. Где-то стальные, где-то решётки, где-то непробиваемое стекло, где-то простая на первый взгляд фанера, однако умом стоило понимать, что под этими листами прессованного дерева может быть железный лист, гарантирующий безопасность тех, кто внутри, или же тех, кто оставался снаружи.

Лязгнув, открылась стальная дверь, пропуская нас в комнату. Маленькая. Четыре на пять шагов, не более. Металлический стол в центре. Два стула, прикрученных к полу через стол друг напротив друга, тоже металлические. Я обратила внимание на скобу в полу под тем, который был спиной к двери. По телу непроизвольно прокатилась дрожь, когда поняла, зачем именно она нужна. Вторая, похожая, с замком, была приварена к столу.

— Садись. — Геральд кивнул на тот стул, что был с противоположной стороны. — Вместо надзирателя буду я. Бояться нечего. Комната без прослушивания разговора. Здесь… Дают покаяние. — Он хмуро покосился на незамеченное мною прежде распятие, утопленное в бетонную стену (наверняка, тоже приваренное по изнанке). — Какая ирония, в случае Даниэля.

— Мы здесь не за этим. — Я всё же опустилась на стул, даже через ткань платья чувствуя неуютный холод металла под собой. — Ты останешься?

— Разумеется. — Он расстегнул кожаную куртку, демонстрируя две кобуры и наручники в креплении. — Электрошокер и травматический пистолет. Если дойдёт до стрельбы, открой рот, чтобы не оглохнуть и зажми уши ладонями. Не пальцами заткни, Виктория, а именно ладонями.

Я кивнула, нервно сжимая руки в кулаки, собираясь поблагодарить, но не успела. Дверь снова открылась с лязгом. Показался офицер полиции, следом за ним шёл мужчина, которого я бы и не узнала, если бы не взгляд, которым он меня прошил. Даниэля Монтеро обрили на лысо, на смену строгому чёрному костюму и колоратке пришёл режущий глаза яркостью красно-оранжевый комбинезон на липучке. Он хромал, знакомо припадая без трости на левую ногу. На свободе он казался мне более… крупным. Сейчас, лишившись сана, стал неприметным, тщедушным, но только визуально безобидным.

Его подтолкнули в спину. В поле моего зрения показался второй охранник. Даниэль, семеня из-за хромоты и короткой цепи на ногах, вошёл в комнату, по требованию офицера выставив руки перед грудью раскрытыми ладонями вперёд. Его карманы бдительно ощупали. Цепь, соединяющая наручники и кандалы на ногах и поясе, отстегнулась. Снова тычок в лопатки, направляя насильника к стулу. Офицер пристегнул к скобе в полу один конец цепи, второй — к столу и повернулся к смертнику.

— Заключённый одна тысяча семьсот сорок два триста одиннадцать, согласно юрисдикции штата и запросу пострадавшей стороны, вам назначена обязательная встреча с Викторией Блейк, проходящей по делу об изнасилованиях на территории госпиталя Святой Анны как потерпевшая. По причине полного признания собственной вины, отказ во встрече с потерпевшей ваш правозащитник не оспаривал. — Он перевёл взгляд на меня. — Мисс, время, отведённое заключённому на встречу, не должно превышать заявленные в запросе сорок пять минут. Охрана будет за дверью. Детектив Дарквуд настоял на том, что способен обеспечить вашу безопасность. На случай непредвиденных обстоятельств в комнате ведётся видеонаблюдение. Если что-то пойдёт не по плану, заключённого уведут. Вы согласны соблюдать регламент?

— Да. — Я нервно сглотнула, едва глядя подписав документ, возникший передо мной на столе. — Спасибо.

Офицер вышел. Снова лязгнула сталь двери, скребнул провернувшийся ключ.

В помещении повисла давящая тишина. Даниэль Монтеро смотрел на свои сцепленные пальцы, не поднимая взгляда. Мне же… Я не знаю, чего именно мне сейчас хотелось больше: вырвать ему кадык и оставить здесь умирать, вспоминая всё дерьмо, которое случилось в госпитале, или всё же выяснить необходимые детали.

«Время не бесконечно…» — напомнил внутренний голос, и я всё же нервно потребовала:

— Смотри на меня.

— Я признал вину, мисс. Я раскаиваюсь. Уже в конце этой недели мне…

— Мне плевать на то, что тебя ждёт дальше, — глухо проговорила я. — Смотри. На. Меня.

Неуверенно подняв взгляд, он уставился на меня. Две карие глубокие пропасти под сведёнными, будто судорогой, бровями. Лицо, утратившее надменную властность «епископа», демонический отблеск. В наших взглядах столкнулись расчётливый холод желания раскрыть тайны и огненная пропасть страха. Я поймала его зрачки, вкладывая в голову то, что забрала, отмечая, как он дёрнулся, как покрылся испариной лоб и расширенный зрачок превратился в булавочную головку по своему размеру.

Память возвращалась к нему неохотно, занимая бреши, мною же и оставленные. Восполняя картинку прошлого и закрывая то, что было разорвано. На дне взгляда взметнулось пламя демонов, но он сохранил контроль. Только вцепился в скобу на столе обеими руками. В какой-то момент мне показалось, что сейчас он оторвёт её, освободится, и довершит начатое. Однако… Незаметная лазейка, которой я бы и не предала значения, — блок той самой памяти, что отрезал знания о мире бессмертных, о происхождении демона — сорвалась со звуком оборванной струны.

Монтеро дрогнул, морщась от того, что пришлось вспомнить.

— Х-хватит! — прошипел он. — Хватит!..

— Я решу, когда хватит. — По моим пальцам пробежались искры взбурлившей силы. — Ты перешагнул даже через законы Ада. Боль и смерть — лишь малая кара за то, что ты сотворил.

— Как угодно… Королеве. — Демон скривился, но продолжил смотреть в мои глаза. — Что ты желаешь знать, смертная, вставшая над бессмертными?

Позади напряжённо застыл Геральд. По моей спине рванулись нервные мурашки. Что-то изменилось. Память открылась куда больше, чем то, что я успела выдернуть из его головы. Гораздо больше. На два или три десятка лет. Всё пошло не так, как планировалось, и это основательно путало карты: я не знала, к чему приведёт этот разговор. Теперь не знала…

И всё же требовалось сохранять лицо и мнимое спокойствие. Откинувшись на спинку стула, я сложила руки под грудью, продолжая держать в плену его зрачки.

— Что ты знаешь о Ребекке Джин Карлтон-Уокер?

— То же, что и ты.

— Ложь.

Удар в сознание заставил его глухо зашипеть от боли.

— Стирая мою память, ты могла просмотреть всё. — Даниэль усмехнулся. — Но почему-то… не получилось?

— Две блокировки? — поинтересовался из-за моего плеча Геральд.

— Вполне вероятно. — Я хмыкнула. — Знаешь ли ты, кто вёл тебя, когда ты взялся спасать девочку в отделении интенсивной терапии новорождённых?

— Шепфа, — не задумываясь отозвался он. — Больше некому. Вот только не понимаю… — Он дёрнулся вперёд, склоняясь из-за короткой цепи к своим рукам, надавливая на виски, пытаясь унять боль и разрывая зрительный контакт. — Хватит. Я расскажу, что знаю.

«Видимо, воздействие светлой части для него слишком болезненное. Если сейчас он здесь умрёт от боли, я ни черта не добьюсь», — фыркнул внутренний голос. Пришлось чуть ослабить давление на разум.

— Я слушаю.

Даниэль глухо застонал, ещё раз надавив на свои виски, но поднялся, почти копируя мою позу, откинулся на спинку стула. Обескровленное лицо, полопавшиеся сосуды вокруг карей радужки. Отблеска демонов на дне не было. Он словно признал поражение. На щеках заиграли желваки, но он будто бы кивнул собственным мыслям.

— Меня сослали… раньше, чем кажется. Я встретил женщину. Любовь или нет. Меня к ней тянуло, словно магнитом. — Кривая усмешка искривила его губы. — Ты — её копия. Хоть и более утончённая. Женщина и женщина, как и многие, шлюховатая не в меру. Когда мы сошлись, я знал, что она уже развелась с мужем. Значения не придал даже, что она «округляться» начала. Её звали…

— Лилиан Карлтон. Ли, — хрипло ответила я, морщась. — И ты её убил?..

— Ц-ц-ц… — Он отрицательно покачал пальцем. — Нет. Мы разошлись, когда я понял, что она беременна. Но тянуть продолжало. Я наблюдал издали. Ну, знаешь, следил, чтобы «не обижали». Она бедовой была до одури. Что ни день, то приключение. Да и места неспокойные были. То пальба, то разборки банд. Техас, Королева, это не Чикаго. Тем более во времена засилья мексиканцев на юге… Ли родила девочку. Собиралась отдать на усыновление, понимая, что с её везением погибнут обе. Но, не успела. — Он скривился от воспоминаний. — Я караулил у её дома, когда должны были приехать из службы опеки, но в пригороде случилась какая-то стычка с «цветными», и социальные службы визит отложили. А в квартире Ли свет не загорался, хотя она точно не выходила никуда после роддома, не считая пары раз в магазин через дорогу за едой. Ещё и ребёнок плакал… Я не выдержал и полез смотреть. Ли была мертва. Даже не так… Изуродованный труп. Кусок мяса. И не поймёшь — били, мясо от костей отрывали или что с ней делали. Даже меня, прошедшего через всякое дерьмо, начало тошнить. И всё же младенец орал так, что можно было оглохнуть. Мне пришлось уехать на другой конец города и через уличный телефон предупредить полицию, что произошло убийство.

Я прикрыла глаза, проглатывая колючий ком в горле. «Чего ты ждала, если хотела докопаться до остатков правды?» — хмыкнул внутренний голос. И следом поток прикидок: как именно она умерла? Церберы? Приказ Малума? Приказ Шепфа?..

— Дальше.

— Дальше я уехал из Техаса. Скрывался где придётся. В какой-то момент напоролся на бывшего «соплеменника» и память стёрли. Снова. — Монтеро поморщился. — Очнулся уже в какой-то секте. Называли себя «мормонами», на деле же — кучка мужчин, подбирающих женщин в паршивых ситуациях, прикрывающих свои потребности «божьим промыслом». Я попытался действовать так же, но «неофиту» это было запрещено. В итоге был изгнан за то, что переспал с женой старейшины. А дальше… Дальше ты знаешь: голос Шепфа в голове и…

— Это был не Шепфа, — ответил вместо меня Геральд, и демон поднял на него взгляд. — У Светлого был брат. Что не удивительно, Тёмный, отринутый истинным Создателем и свергнутый в Небытие своим единокровным братом. Его целью было уничтожить миры. Столкнуть смертных и бессмертных, чтобы одни истребили других и произошёл пресловутый Армагеддон.

— Но… — Растерянный взгляд Даниэля вперился в меня. — Но разве не он дал задание спасти ребёнка? Не Шепфа?!

— Шепфа, скорее, приказал бы убить и без того умирающего младенца. Уничтожить последний и, вероятно, единственный шанс на запуск этого самого Армагеддона. На мне было его «клеймо». С рождения.