Глава 51. "Наказание и благословение Королевы" (2/2)
В голову неожиданно скользнула мысль:
— А ты можешь меня тоже немного натаскать?
— Зачем? — Демон вскинул бровь. — Ты сейчас силой можешь убить!
— Могу. Но иногда сталь оказывается куда полезнее, чем магия, чем сила. — Я сглотнула, признавшись. — Я боюсь, что, если Маль всё же окажется здесь, пусть и ослабленный из-за чуждого мира, не смогу защитить сына тем, что подарило бессмертие. Мне нужна другая сила, понимаешь? Физическая.
Шейн наклонил голову к плечу, задумчиво смерив меня взглядом.
— Это возможно. Но я бы рекомендовал тебе для начала походить месяцок в спортзал.
— В кондо он есть. — Я кивнула. — Что ещё?
— Я поговорю с Марком, он передаст тренеру требования и на что сделать упор, чтобы привести тело в нужную форму и ты могла управляться с оружием. Когда результат будет минимум «удовлетворительным», начнём заниматься. Оружие у тебя, как я вижу, непростое. — Он с усмешкой покосился на чехол с ножнами, который я любовно прижимала к груди и даже во время поездки держала под боком. — Тем лучше. Суть его я понимаю: адские кузницы — лучшие в своём деле. Мечи там и так создаются непростые. Я имею в виду, что они куются под отдельный «дом». В каждом из них — свой кузнец. Мастер, который создавал оружие, всегда оставляет клеймо. Позволишь?
Я молча протянула ему чехол и позволила извлечь ножны. Шейн осмотрел рукоятку, гарду, извлёк лезвие. Посмотрел на всё и с усмешкой протянул мне, показывая рукоять. Насечки, что прежде я воспринимала как необходимость в том, чтобы рука не скользила. На деле же, набитые символы показывали… имена.
— Ого… — только и вымолвила я, отмечая семь имён кузнецов. — А их не уничтожат, если выяснится тем же Мальбонте, что специально для меня по заказу Аббадона создали оружие от светлых и тёмных?
— Оружие сгинет после твоей смерти. Любой другой его даже в руки взять не сможет. Оно для остальных как призрак. Подобные мечи создавались только для наследников Ада. Вот только… — Шейн усмехнулся. — В Аду только шесть кузнецов. Седьмое клеймо принадлежит Райскому кузнецу. Он знал ещё Шепфа. — Усмешка стала шире. — Такой меч создавался в последний раз только для Люцифера, как я знаю.
Сглотнув, я посмотрела на надписи:
— Это значит…
— Это значит, что Аббадон в своём понимании уравнял тебя с наследницей ада. Те же символы на мече Геральда. К тому же…
Договорить он не успел. После короткого звона «колокольчика» лифт наконец остановился, распахивая дверь на этаже пентхауса. Мы переглянулись, но я чуть повела подбородком, словно бы говоря, что разговор не окончен. Шейн отвесил шутливый полупоклон, беря меня за руку и выводя из лифта. В знакомой атмосфере мне хватило сил только до колонны дойти. После чего сползла на пол, сев на корточки, наконец осознавая, как убого я себя чувствую, как снова голодна, как хочу в душ, как хочу… спать.
Неделя недосыпа ударила по психике сильнее, чем я готова была себе признать. Хотелось расплакаться, показать слабость. Вместо этого тем не менее я продолжала сжиматься в комок и тяжело дышать.
— Виктория! — раздался из перехода перепуганный шёпот Пиф. — Ты цела?! Как всё прошло???
— Нормально, — ответил вместо меня Шейн. — Королева полна сюрпризов. Увела преследование по ложному следу, убила последнего стража, неделю сумела прятаться. Её предшественники не протянули и суток, когда их обнаруживали.
Я вскинула голову, в упор взглянув на смешавшегося демона. Кажется, он готов был вырвать собственный язык, но лишь пробормотал: «Потом», после чего неспешно удалился по коридору в сторону кухни, оповестив о том, что сейчас закажет завтрак.
Напротив меня присела Пиф на корточки, поднимая лицо пальцами и заглядывая в душу светящимися рассветом глазами, кажется, в самое сердце. Уловив долю страха, просто привлекла к себе, обнимая, позволяя поплакать. Коротко, немножко, чтобы дать выплеснуть напряжение. Я улыбнулась сквозь слёзы, чувствуя почему-то совсем не её. Я чувствовала маму. В её объятии не было напора. Только тепло и попытка укрыть. Кажется, сохрани Пиф крылья, она обняла меня ими и…
Мысль о крыльях больно уколола в подкорку. Я не знала из-за чего больше: потому, что мои крылья уничтожены, или потому, что мне хотелось в тёмный кокон объятий Геральда, чтобы спрятаться, проплакаться и снова дать себе право почувствовать себя слабой… я не знала. По пальцам прошлась энергия, и я не успела убрать руки, лежащие в ответном объятии на спине Пифеорики. Как раз там, где, как и у меня, были шрамы, как я знала.
Холл пентхауса разорвало, кажется, надсадным криком.
Я отдёрнулась, чувствуя, как остатки силы, которые не были растрачены, пронзили иглами пальцы. Было больно. Отчаянно больно. Горело от пальцев до локтей. Каждый чёртов дюйм кожи. Мне казалось, что вот-вот с ладоней начнут отходить лоскутки кожи от поднявшегося жара. Но нет… Только Пиф, которую я не удержала и которая плашмя рухнула на пол, крича и выгибаясь на мраморном полу, который заливала багряная кровь.
Я помнила себя, помнила, как меняла крылья пять раз за свою учёбу, и в последний, сразу приняв пост Серафима со школьной скамьи. Это было невыносимо больно. Пиф родилась Ангелом. Она пережила только казнь — лишение крыльев. Она не знала, как это — отрастить новые. До этого дня не знала. Сейчас же Оракул застыла в позе эмбриона, тяжело дыша. Из прозрачно-ярких глаз текли крупные слёзы боли. Она словно пыталась себя научить дышать.
Я дрогнула, обратив внимание на то, как на её спине взбугрилась футболка, натягиваясь, разрываясь, выпуская огромные платиновые крылья со слипшиеся перьями, словно у новорождённой. Я помнила это потому, что видела, как родился Гидеон. Как его маленькие слипшиеся крылья отмывали в тазу с тёплой водой, позволяя перьям обрести оттенки кровавого багрянца и сияющего золота. Задыхаясь от паники, я подобралась к ней ближе, положив ладонь на покрытый испариной лоб. Зашептала… Нет. Не молитву. Просьбу, чтобы боль прошла. Чтобы то, что составляло её бессмертную суть, не корёжило разум и тело.
И магия подчинилась…
Пиф прикрыла глаза, выравнивая дыхание. Что-то ответила на ангельском наречии, продолжая себя обнимать за плечи.
— Господи… Как же… Больно… — прошептала она, всхлипнув в последний раз. — Что произо…
— Я нечаянно, — виновато прошептала я, тронув пальцами огромное платиновое крыло. — Прости, я не знаю… Сила. Она сама сорвалась и…
Приподнявшись на локте, когда я убрала ладонь, оракул оглянулась за своё плечо.
По холлу пентхауса пролетел хриплый от боли каркающий смех.
— Виктория… Я даже малюткой «Вики» тебя назвать не могу после такого. — Она завела руку за спину, тронув покрытые сукровицей перья. — Ты вернула мне крылья. Ты вернула мне полёт и ветер!
— П-прости.
— Дурочка. — Пиф тяжело дыша улыбнулась, повторив: — Дурочка… Не извиняйся. Спасибо, Королева.
— Твою мать… — пробормотал Шейн, вернувшийся на крики.
Геральд, выглядывающий из-за его плеча, кашлянул:
— Точнее и не скажешь…
Я дёрнулась, услышав его голос, подскакивая с колен, напрочь забывая о Пиф. Господи, как же я хотела быть с ним рядом всю прошедшую неделю. Уловив моё движение, Геральд оттеснил Шейна в сторону, выходя вперёд, раскрывая руки. Демон деликатно посторонился, подходя к Пиф и помогая ей подняться, но я не видела, нырнув в тёплое кольцо бережных рук, отогреваясь и, наконец, позволяя себе расплакаться полноценно. Геральд поглаживал мои вздрагивающие лопатки, что-то шептал, целовал макушку, успокаивал. Растерянный, но счастливый тем, что все живы. Тем, что мне удалось выжить.
Запах стирального порошка от неизменной тёмной футболки, запах энергии самшита, тонкие древесные нотки парфюма. «Мой покой», — подумала я, чувствуя, как сознание куда-то выскользнуло. К виску прижались губы, одна рука дёрнулась, срывая амулет, материализуя такой желанный тёплый кокон безопасности, который мог дать только он. Над головой сомкнулся мрак. Спустя секунду этот же мрак нашёл мои губы, даря удушливый поцелуй. Без излишней страсти. Больше убеждаясь, что я жива, что рядом. Почти невесомый. Его поцелуи скользили по вискам, щекам, лбу. Не останавливаясь, не брезгуя засохшим потом, не отворачиваясь от запахов. Нет. Я улыбалась, чувствуя, как он волновался.
Как он… Любил…
Мозг включился внезапно.
— Где Гидеон?
— Здесь. Спит ещё. Половина шестого утра, — улыбнулся Геральд в очередной поцелуй. — Всё хорошо. Он жив, мы оба не пострадали. Двух стражей, как ты и говорила, я снял. Побег удался. Ты умничка, Уокер…
Последовавшая похвала отключила радары на время. Я только зажмурила глаза, кажется, а открыла их уже в ванной. Нет. На сей раз не душ. Ванна. Я сидела на краю, чувствуя, как с ног стянули обувь, как заботливо поддели футболку, стягивая её и отбрасывая в сторону. Мозг ещё стопорился, и при попытке снять с меня джинсы я втянула голову в плечи, перехватывая запястья демона.
Его взгляд потемнел за долю секунды.
— Тебя кто-то тронул против воли, пока скрывалась?
— Н-нет. Просто… Просто не верится, что всё позади. — Я приподнялась с края ванны, стягивая тонкие, порванные на коленях и бедре джинсы, сбрасывая их в кучу остальной одежды. — Я п… — запнулась, облизав губы. — Просто очень сильно устала. Понимаешь?
Поджав губы, Геральд осмотрел моё тело, сейчас прикрытое только хлопковыми трусами с открытой на обозрение колотой раной в левом плече и длинным порезом на боку. Нервно вздохнув, он неожиданно подался вперёд, овив руками меня за пояс и положив голову на колени. Я замерла, не совсем соображая уже, как стоило бы реагировать. Однако пальцы против всех ступоров пришли в лёгкое движение, поглаживая коротко стриженные тёмные волосы, чувствуя чистый эмоциональный фон. Чувствуя страх, который его не отпускал с того момента, как я уехала из Оушен-Сити.
Я вздохнула, склоняясь и едва не зашипев от ран, но сдержалась, тронув губами его голову.
— Всё в порядке. Я в порядке, видишь?
— Не в порядке. — Геральд отстранился. — Но утешает меня только то, что ты здесь сейчас. Лезь в воду. Потом обработаем раны.
— Чем?
— Зелёнкой. — Он хмыкнул, тоже скидывая брюки, в которых спал, но остановился, когда я скептически приподняла бровь. — Что? Прошла любовь? Уже против того, чтобы оказаться со мной в водной ванне.
Смутившись, я пробормотала:
— На мне грязи столько, что ты даже без ран можешь подхватить столбняк.
— Пока что я бессмертный. Залезай давай. — Он фыркнул, скинув боксеры и уперев руки в бока.
Поняв, что спорить бесполезно, я послушно сняла последний элемент одежды и всё же забралась в горячую воду, мгновенно начавшую щипать все ранки. И не только от меча стража. Оказалось, что ссадин на теле, помимо уже известных, не меньше дюжины. И всё же упрямо сохранила беспристрастную мину, сдвинувшись в немаленькой ванне, уступая Геральду больше места позади себя. Он опустился в воду, притягивая меня к себе за плечи, позволяя лопатками откинуться на грудь.
Поверх тела обернулись руки, сжимая, не позволяя сползать и ворочаться. Положение было более, чем уютным. Я прикрыла глаза, чувствуя, что сейчас мне нужно для полного счастья только обнять сына и тогда все кошмары действительно будут позади. Между тем, демон дал расслабиться всего на пару минут, после чего мягко отстранил от себя, направив на мою голову воду из душевой лейки, смачивая волосы. Труда стоило не начать стонать от мягких, вспенивающих волосы движений его пальцев. Я закусила губу, прикрывая глаза и отдаваясь этой заботе, внутренне молясь, чтобы нечто похожее произошло в других обстоятельствах.
Снова вода, смывающая густую пенную шапку. Ещё шампунь. Гель для душа, нанесённый на одноразовую губку для тела, смывающий грязь и пот. Наконец, с мытьём было покончено. Меня снова расположили затылком и спиной на груди демона. Крепкое объятие, поглаживающие руки обернулись вокруг живота, и он вздохнул.
— Я уже согласен на то, чтобы ты сделала себе татуировку. С номером моего телефона, например.
— Смахивает на клеймо для концлагеря, — нервно хихикнула я.
— Зато точно не добавишь мне седины. — Он тронул губами мой влажный затылок. — Всему, что в этом мире ещё из святого осталось, молюсь, чтобы нам ещё нескоро понадобилось разлучаться на такой долгий срок.
Я прикрыла глаза, улыбаясь устало.
— Я тоже, Геральд. Я тоже… — Неожиданно вспомнив наше прощание, я откинулась затылком на его плечо. — Так что ты тогда произнёс? Во время прощания.
— «Даю клятву. Ад отомстит, Рай убережёт», — Геральд умолк, но продолжил. — Клятва времён раннего Равновесия. Я пойду за тобой и в пекло, и в небо, Уокер. За тобой и мальчиком. — Помолчал и со вздохом добавил: — За нашим мальчиком.
Вздохнув, я тронула губами его подбородок.
— Спасибо.
Демон что-то недовольно проворчал, ответно накрыв поцелуем мои губы. Руки сжались ещё крепче, и я с трудом смогла сделать вдох, отвечая на требовательное прикосновение поцелуя — ласкающего, упрямого, уверенного. Соскучившегося.
Демон отстранился первым.
— Пора на боковую. Пара часов на сон у нас ещё есть, я полагаю, до того, как главный «суетолог» откроет глаза. — Он чуть отстранил меня, выбираясь из воды и вытягивая пробку из стока. Помог завернуться в полотенце, выбраться на коврик и опустился на колени, оказавшись лицом на уровне моего живота, лукаво глядя наверх. — Нет. Я как бы не против, но не за этим тут.
Поджав губы, я отметила, как он взял с раковины баночку с какой-то жидкостью, осторожно брызнул на порез от меча ангела, втирая холодящий состав в кожу. Пощипывало, но не более того. После — поднялся, так же осторожно втирая состав в плечо. Обошёл сзади, обрабатывая ссадины на спине и ногах, бёдрах. Когда всё было смазано, мне протянули чистую футболку и сменное бельё. Молча одевшись, я торопливо просушила волосы феном и пошла за ним в спальню.
Гидеон спал крепко. Чувствовалось, что глаза, припухшие от истерик и страхов, что дышит тяжело из-за пролитых слёз. Я коротко вздохнула, забираясь к нему под одеяло и кивнула Геральду на другую часть кровати. Демон усмехнулся, но спорить не стал. Лёг рядом, привычно отстегнув амулет, укрывая нас троих огромным крылом. По щеке ласково пробежались пальцы, которые перехватила своей рукой, притягивая к губам, целуя костяшки.
— Спасибо… — прошептала одними губами.
— Спи, маленькая королева. Время пока есть. — Улыбнулся Геральд, придвинувшись ближе.
Я только улыбнулась, прижав к себе сына и уткнувшись носом в его густую копну тёмно-каштановых после обилия солнца волос.
«Я дома…»