Глава 42. "Охота с наживкой" (2/2)

Замочек щёлкнул, выпуская сначала одно запястье демона, потом второе. Он потёр их, чуть морщась от оставшихся следов, после чего потянул меня обратно в постель. Обнимая, прижав к себе, зарывшись носом в мои волосы, он молчал. По плечу скользили пальцы. Удовлетворение тела мешалось с горечью, но я молчала. «Почему мне важно это слышать?..» — носилось в голове. Пальцы осторожно прошлись по мужской груди, скользнули к шее, очерчивая подушечками белёсую полоску шрама на горле.

Геральд перехватил мою ладонь, коротко тронув пальцы губами.

— Я боюсь тебя любить, Виктория. Зная всю эту ситуацию, я понимаю, что пощады не будет, если поймают. А терять снова… не готов, — он чуть усмехнулся, когда я удивлённо подняла глаза. — Не мне тебе рассказывать, какая это боль. И всё же чем дальше, тем отчётливее понимаю, что это уже так близко, что только руку протяни — и хрупкое счастье окажется в ладони.

— Мы никак не можем привыкнуть жить не одним днём. Не знаем, каким будет наше «завтра» и настанет ли оно вовсе. Я понимаю это… — я сглотнула, всматриваясь в предельно серьёзную бирюзу. — Ладно… Ты прав. Не стоит.

— Умничка, — демон усмехнулся, погладив моё лицо тыльной стороной ладони. — Просто ещё не время. Пока нет.

Почему-то после знакомой всё чаще звучащей похвалы возвращалось умиротворение. Почти всегда. Я понимала, что это скорее звучит как поощрение, но уж точно не как данность. И всё же мысленно переносило в те события, где ещё ничего полностью кошмарного не случилось. Скосив глаза на часы, я вздохнула: за сыном идти предстояло через сорок минут. Занятия заканчивались, дальше планировалась прогулка во дворе кондо, ужин и отдых за очередной книгой сказок.

Гидеон стал самостоятельным даже там, где это не слишком-то требовалось. Появилось желание общаться, хоть и весьма избирательное. Малыш сам очерчивал свой круг общения, отдавая предпочтение ровесникам и тем, кто был максимум на год старше. Усадить на стул для кормления стало непосильной задачей. Приходилось подкладывать стопку подушек, чтобы сидел за столом наравне со старшими. В прошлое ушли непроливайки и пластиковая посуда. Единственное, чему я искренне радовалась, — переходу с подгузников на горшок. Во всём остальном… Мне искренне казалось, что время пролетает слишком стремительно, что сын растёт слишком быстро, словно понимая, что останавливаться опасно.

Всё чаще хотелось чуть притормозить время, попросить не торопиться, не позволять ему быть слишком серьёзным, слишком взрослым для неполных двух лет, слишком независимым… С другой стороны, понимала, что это залог его выживания, если что-то пойдёт не так. Всё чаще он тренировался в каких-то техниках управления силой с Геральдом и Пиф. Всё чаще в глазах моего маленького полукровки сквозила взрослость, которая пугала, немое требование, чтобы с его желаниями и мнением считались. Не с капризами… нет. С чем-то достаточно важным для него, для чего не требовалось слёз и топанья ногами.

Со стороны кухни и гостиной раздался сигнал смартфона. Я удивлённо приподняла брови и выскользнула из постели, торопливо направляясь к источнику звука, слушая за спиной красноречивый смех Геральда от вида бегающей по квартире абсолютно голой любовницы. Я тоже улыбнулась, почему-то чувствуя, что мне это очень нравится. Такая человеческая простота, такая реакция, когда кожа покрывается мурашками от этого смеха, от взгляда, скользящего по телу без отвращения к шрамам и несовершенствам.

Впрочем, спустя десяток секунд мурашки по телу бежали уже по другой причине. Я сглотнула, принимая вызов:

— Алло. Добрый день, доктор Крус.

— Надеюсь, что он действительно добрый, Виктория, — она вздохнула, торопливо проговорив. — Думаю, у нас появилась подходящая под описание жертва… Вы всё ещё готовы помочь госпиталю?..

Автомобиль остановился на парковке около приёмного покоя госпиталя. Я заглушила двигатель, но Геральд перехватил моё запястье, попросив задержаться. Я послушно замерла, позволяя ему высказаться. Дома и по пути к лечебнице мы не смогли обмолвиться толком и словом. Только стремительный душ, сборы, он ушёл за Гидеоном, и встретились мы уже на выходе из кондо, когда я ожидала их в машине, чтобы ехать ловить того самого насильника, что сидел в моей голове шилом. В пути он звонил в участок, пытаясь договориться о дежурных, но получил отказ от руководства. Присоединиться решилась только Риз, в нерабочее время готовая дежурить, наблюдая за часовней позади госпитального корпуса.

Он вздохнул:

— Ты понимаешь, что там увидишь?..

— Нет… — я сглотнула. — В чём дело?

— Авария. Протараненная машина на большой скорости, — он ещё крепче сжал моё запястье. — Прошу тебя только об одном: постарайся абстрагироваться от вида и не…

— Всё будет в порядке, — я неуверенно улыбнулась. — Едва ли меня что-то сейчас способно испугать больше, чем появление Маля.

— Надеюсь на это, Виктория.

Я выбралась из салона, торопливо отстёгивая сына от детского кресла и поднимая его на руки. Сегодня было не до его желания пеших прогулок, и Гидеон это ощущал, судя по всему, потому спокойно обнял меня за шею, глядя на Геральда вопросительно. Успокаивало и то, что демона ничуть не смутила необходимость встретиться с врачом в женской консультации. На моей памяти мало кто из мужчин охотно, даже ради действительно важного дела, готов был сходить туда добровольно.

Четвёртый этаж, где сновали в большинстве своём женщины, встретил нас привычно спокойной, а в дальнем конце коридора и вполне радостной атмосферой обилия будущих матерей. Чтобы не привлекать внимание визитами, мне задним числом оформили повторный приём. Так что на разговор с врачом было время, как у последнего привилегированного в госпитале пациента. Заодно вызовет меньше вопросов на случай, если кто-то заинтересуется из церковников.

Я постучалась в дверь, придерживая сына, любопытно осматривающего незнакомое помещение, после чего толкнула её, входя в кабинет, получив разрешение. Доктор Крус, судя по всему, мерила шагами свою рабочую обитель, стараясь успокоиться. Невзирая на все мои заверения в том, что помощь непременно будет, она всё равно нервничала. Наша задумка могла повлечь её увольнение, как и увольнение руководителя отделения поддерживающей терапии. Шансы выловить ублюдка были ровно пятьдесят на пятьдесят, как и то, что они смогут сохранить свои места и дальнейшую карьеру.

Заметив Гидеона, доктор улыбнулась и торопливо прикрыла ширмой кресло для осмотров.

— Ещё раз добрый день, Виктория. И… — она хлопнула глазами, когда увидела за моим плечом Геральда.

— Здравствуйте, — я улыбнулась, отступив в сторону и представляя своего спутника. — Это детектив Дарвкуд. Мы… мой…

— Партнёр, — Геральд хмыкнул, делая шаг вперёд и протягивая раскрытую для приветственного рукопожатия ладонь. — Ну и по совместительству представитель полиции для решения этого дела.

— А… — Крус натянуто улыбнулась и всё же на приветствие ответила, после чего указала на стулья для посетителей.— Приятно познакомиться. Присаживайтесь.

Устроившись, я удобнее усадила Гидеона на своих коленях, выжидательно глядя на доктора. Она задумчиво опустилась в своё кресло, протянув папку с историей болезни Геральду, сообщив, что пациентка сейчас находится в медикаментозной коме до восстановления.

— То есть она может прийти в сознание, если отменить препараты? — уточнила я.

— Теоретически. Однако пока это не рекомендовано. Необходимо восстановление некоторых повреждений, которые возможно устранить только при полной неподвижности, — Крус постучала по столу зажатой в пальцах ручкой, наблюдая за тем, как Геральд листает историю болезни. — Девушке двадцать два года, её имя Виолетт Хоккингс. Прошлым вечером она возвращалась в пригород Чикаго, но неизвестный протаранил автомобиль и скрылся с места происшествия. Сейчас его ищет полиция штата. Пикап попал на камеры видеонаблюдения, и, полагаю, преступника найдут довольно скоро. Плохо, что медицинскую помощь оказали не сразу. Возможно, если бы её нашли чуть раньше, комы можно было бы избежать, как и переломов.

Я чувствовала, как по спине побежал панический холодок. Хотелось зажмуриться. Понимала, что это не более чем совпадение и Фенцио управлял минивеном, и, как я знала, моя смерть была мгновенной. Позже, когда я, уже став бессмертной, искала своего убийцу, успела увидеть в сводке об аварии информацию, что моё тело превратилось в груду разбитых костей и изрезанного мяса после того, как машина едва ли не десяток раз перевернулась в результате столкновения. «Сейчас девушка выжила…» — попытка успокоить себя — как и ожидалось, провальная. — «А ведь Геральд предупреждал меня, что так будет».

Демон, прежде молчавший, протянул историю болезни обратно Деборе Крус, задумчиво сложив руки на груди.

— Внешние данные, как я понимаю, совпадают… Дети?

— Нет. Девушка из религиозной семьи. Они приверженцы того, что дети должны рождаться только в браке и после традиционного в их культуре обряда. Она даже не имела связей. Осмотр я проводила лично. Девственна.

— Меня настораживает только то, что прошло слишком мало времени с прошлого изнасилования. Не думаю, что преступник рискнёт появиться после недавнего скандала, — Геральд хмуро поджал губы. — Святоши уже знают о пациентке?

Крус кивнула:

— К сожалению. Все краткие сводки о поступающих в госпиталь пациентах после прохождения осмотров и установки диагнозов оказываются на рабочем столе настоятеля госпиталя, — она перевела встревоженный взгляд на меня. — Виктория, с вами всё в порядке?

Вынырнув из мыслей, я ощутила, как по запястью скользнула ладонь Геральда. Попытка успокоить внутренний раздрай на сей раз увенчалась успехом, и я выжала нервную улыбку, собираясь ответить.

Дверь кабинета распахнулась, и все четверо синхронно обернулись ко входу. На пороге показался среднего роста худощавый мужчина в тёмно-сером костюме и чёрной рубашке, под воротничком которой была колоратка. Меня слегка передёрнуло от пергаментной тонкой старческой кожи его лица, изборождённой морщинами. Карие, глубоко посаженные глаза, крючковатый тонкий нос, тонкие губы, полностью седые волосы, начинавшиеся от глубоких залысин приглаженные и зачёсанные, словно пытаясь не выделяться на черепе. Узкие очки с цепочкой-шатленом, делали его взгляд колючим и неприятным, словно царапающим каждую часть тела, которой он уделил внимание.

Лицо Деборы Крус, кажется, окаменело при виде мужчины. Как и напряглись пальцы Геральда на моём запястье. Только Гидеон не менее пристально изучал визитёра, чем это делал сам старик.

Наконец он кашлянул:

— Что здесь происходит? Почему мужчина в женской консультации?

Надтреснуто прозвучавший голос вывел всех из ступора, визуально спокойным остался только Геральд. Демон вежливо кивнул, взглянув на наручные часы.

— Добрый вечер. Консультация по планированию второй беременности.

— Д-да… — доктор поднялась из кресла, — плановая консультация, отец Бенджамин.

— В рабочее время? Миссис Крус, я не припомню, чтобы в ваши служебные обязанности это входило, — по кабинету отчётливо и гневно плеснула энергия с оттенками рододендрона.

Дебора взглянула на часы в углу монитора рабочего компьютера, натянуто улыбнувшись.

— Клиенты не по страховке. Это частный приём. Согласовано с перинатальным отделением для уменьшения риска патологий в предстоящей беременности, — она постаралась ответить спокойно, но голос всё же дрогнул. — Вы что-то хотели?

— В таком случае я прошу вас зайти в мой кабинет по завершении этого приёма, — старик внимательно посмотрел на меня с сыном, сидящим на коленях, и развернулся к выходу. — Как можно скорее.

— Хорошо.

Он вышел, и дверь закрылась с тихим щелчком. Крус упала обратно в своё кресло, потирая пальцами глаза. Геральд вздохнул и скривился, но быстро взял себя в руки. Словно очнулся и Гидеон, протянув руки и без замедления перебираясь на колени демона.

— Кто это? — поинтересовалась я.

— Настоятель госпиталя, — хмуро проговорила доктор Крус, продолжая смотреть на закрывшуюся дверь. — Итак, время, как выясняется, у нас теперь ограничено. Следует решить, как будет продвигаться поимка. Более того разделяю опасения детектива, что насильник не появится слишком скоро.

Я мотнула головой, стараясь сбросить с себя липкое оцепенение от визита настоятеля. Больше всего, пожалуй, я опасалась, что преступником окажется именно он, но энергия отличалась слишком уж сильно. Даже отголосков мирты не возникало в плетении. И всё же слишком сильная для смертного энергия. Я могла поклясться, что к бессмертным он отношения не имеет никакого, по меньшей мере, не чувствовалось вмешательство. Обычный человек. Только до дрожи отвратительный по меньшей мере внешне.

И всё же мои чувства и первое впечатление роли сейчас не играли.

— Полагаю, стоит двигаться в соответствии с ранее намеченным планом. В дневное время этаж поддерживающей терапии полон посетителей, врачей и персонала. Всё начинает затихать к вечеру, когда члены семей пациентов уже не могут нанести визит. Тогда же происходит пересменка дневного персонала на ночной, — я судорожно анализировала, что успела узнать, пока посещала госпиталь, проходя всевозможные и доступные проверки своего тела и Гидеона, чтобы иметь право здесь находиться, не вызывая вопросов. — Соответственно, примерно за полчаса до пересменки следует заменять койки. Ви… Виолетт будет находиться в безопасности, я же буду занимать её место до утра, пока не появятся дневные работники. Велик риск, что насильник появляется в этом промежутке, стараясь «успеть», чтобы не попасться.

— Думаешь, это разумно? — Геральд задавал этот вопрос уже далеко не в первый раз, но под моим взглядом сдался, примирительно подняв руки. — Хорошо. День ты проводишь в смежной палате с сыном. Кто будет с ним сидеть, пока ты будешь в режиме коматозницы?..

— Не знаю… — я сглотнула. — День, возможно, в подготовительной группе…

— Нет, — сын поджал губы. — С мамой.

Я провела пальцами по его щеке.

— Мы не знаем, как долго придётся здесь находиться. И нужно будет вести себя максимально тихо, милый. Справишься? — он кивнул, и я устало улыбнулась. — Что ж, тогда поздравляю тебя с хоть и совершенно незапланированным, но участием в расследовании.

— Я бы всё же предпочёл, чтобы он был дома, пока… — Гидеон повернулся к Геральду, и тот запнулся, хмыкнув, встрепав снова отросшие волосы ребёнка ладонью. — Ладно, герой. Один раз поднимешь шум, и придётся вернуться в кондо.

— Я буду тихий, — буркнул Гидеон. Подумал и уточнил: — Как мышка!

Нервно хохотнув, Дебора набрала по внутреннему телефону какой-то номер, и спустя пару минут в кабинете появилась молодая темнокожая женщина, представившаяся заведующей отделением поддерживающей терапии. Нас по закрытой пожарной лестнице провели в палату с пострадавшей девушкой, чтобы получилось сориентироваться в дальнейшем. Длинный коридор с палатами по обеим сторонам. Три лестницы, потрескивающие кварцевые светильники. Я была здесь совсем недавно, но тогда не проплывало даже примерной мысли, что всё начнётся так скоро.

В палате тишина и словно замершее время, которое прерывал только писк системы жизнеообеспечения и шелест аппарата искусственной вентиляции лёгких. Я нервно застыла на пороге, глядя на девушку. Капельницы, шейный бандаж, лангеты, специальные фиксаторы для сломанных костей. Лицо, смахивающее на восковую маску, покрытое царапинами и синяками, но без заметных сильных повреждений. Между губ пропущена интубационная трубка, множество датчиков, опутывающих её тело, отслеживающих все показатели.

«А ведь так же выглядела бы я, вероятно… Если бы выжила…» — вздрогнув от прикосновения к плечу ладони Геральда, я всё же нашла в себе силы войти в просторную палату, подходя ближе к девушке, расположенной на койке. В свете неяркой лампы стали различимы черты лица. Кажется, так же выглядела и я в свои двадцать два года. Светлая кожа, остриженные по плечи волосы, выглядывающие из-под повязки на голове, заплетённые в косу. Русые, густые. Полноватые, сейчас чрезмерно бледные потрескавшиеся губы, гематомы вокруг глаз. Могла поклясться, что голубых.

Уже поблизости от койки стало понятно и то, чем отличалась медикаментозная кома от настоящей. Разум девушки продолжал работать. Вот только в нём крутилась, словно зацикленная, картинка последних событий. Ссора с кем-то около кампуса, прижатый к груди диплом и стопка сертификатов по учебным программам. Я дрогнула от картинки грубо сжавших локоть пальцев, опустив взгляд на наличествующие синяки от захвата. Виолетт в своих воспоминаниях выдернула локоть и торопливо побежала к своему авто, заводя двигатель и трогаясь с места, чтобы преследователь отстал. Около получаса спокойной дороги, но вот в зеркале дальнего вида появился серый пикап. Она знала преступника. Слишком хорошо знала. Попытка притормозить, прижаться к обочине, но более тяжёлый транспорт с защитным бугелем врезался сзади, выбросив седан с дороги в кювет. Автомобиль перевернулся несколько раз, падая на дно дренажного канала и замер на боку, придавив девушку едва ли не со всех сторон.

Визг колёс удаляющегося автомобиля преследователя, и картинка в её памяти вернулась к самому началу.

— Это однокурсник… — хрипло проговорила я.

— Что? — Геральд отвлёкся от Гидеона, старающегося не смотреть на девушку.

— Однокурсник таранил её автомобиль. Шатен, смуглый, на полголовы выше. В футболке и куртке сборной института по баскетболу и джинсах. На шее татуировка в форме иероглифа слева. Они были знакомы и довольно тесно, но из-за чего-то поругались после церемонии получения диплома, — я вздохнула, подняв глаза, и несмело улыбнулась. — Это плохо, наверное, но я испытала облегчение. Она… жива. Просто под препаратами. И авария не по вине бессмертных.

Геральд хмыкнул:

— Всё же ощутила укол и страх?

— Скорее побоялась, что это тоже связано. Ведь я даже не знаю, как нашли моё тело. Когда его нашли…

— Эй… Эй, Уокер… — демон нервно оглянулся на вход в палату, чтобы убедиться, что сопровождающий нас врач не слышит. — Это уже не имеет значения. Понимаешь?.. Как ты говорила: прошлое не изменить. Только будущее.

Я нервно кивнула, отступая от койки и покидая палату.

«Начинается охота, где я буду приманкой…» — отчего-то совершенно спокойно пролетело в голове.