Глава 38. "Рождество для Мессии" (1/2)

— Ребёнок пострижен и готов к вечеринке, — отчитался Геральд, пересаживая Гидеона на постель.

Я отступила от шкафа, так и не определившись с тем, в чём пойду на рождественскую вечеринку. В очередной раз хотелось усмехнуться от того, что прежде изобиловавший разнообразным тряпьём шкаф превратился в склад того, что в первую очередь удобно, а уже потом несёт в себе хоть какую-то эстетику. И всё же взгляд переметнулся к сыну, чья непослушная густая копна наконец-то оформилась в аккуратную причёску, пусть даже встрёпанную шапкой и капюшоном. Он удивлённо пытался нащупать прежде спадающую на лоб чёлку, оттягивая пряди, но после взгляда в зеркало подуспокоился, сползая с постели и рассматривая себя в отражении.

Демон с ноткой гордости оценил похожую стрижку уже на своей голове, проведя пальцами по тёмным волосам. Хмыкнув от моей кислой мины, пробормотал что-то из серии: «Женщины…», со вздохом сходил к себе, вернулся уже с пакетом, на котором красовался логотип любимого магазина Шерри, и поставил его на постель, приглашающе поведя ладонью.

Сглотнув, я полезла в пакет, выуживая приталенное светло-голубое платье с юбкой по щиколотки из плотной, но удивительно лёгкой ткани с демократичным вырезом и рукавами до локтей. Вспомнилось, что за него во время поездок в торговый центр взгляд цеплялся не раз. Только так уж случалось, что либо повода не было, либо у меня не хватало наличности при себе, чтобы его купить. Сейчас вполне скромная обновка, которая подойдёт и для вечеринки, и для работы, почему-то вызвала смущение. Я закусила губу, разрываясь между тем, чтобы прижать платье к груди или спровадить его в пакет с просьбой вернуть в магазин.

Геральд, распознав мои эмоции на подлёте, поднял руки.

— Куда тащить я не знаю, Шерри просить не буду. Хочешь сдать — сама. Но я чек уже выкинул, так что…

— Понятно, отрезал все пути к отступлению… — прищурилась я.

— А с тобой иначе нельзя! — демон поскрёб в затылке, выглянув в окно. — Если снегопад не закончится, салют накроется… Обидно будет. Особенно с учётом того, что дети ждут…

Я проследила за его взглядом. За окном падали крупные белые хлопья снега, которые чуть подгонял ветер. По пальцам пробежала искорка, повинуясь только желанию, без привлечения сил. Улыбнувшись, я всё же приложила к себе платье, развернувшись к зеркалу.

— Значит, будет салют.

Демон вздохнул, подходя ближе и разворачивая меня за плечо к себе. Поддетое пальцами лицо, настороженный взгляд в глаза.

— Уокер, меня начинает немного пугать твоя решительность. Нет, я безусловно рад, что вчера… Дьявол, я даже не знаю, что произошло! — он поджал губы. — Просто слишком резкая метаморфоза. Я не успеваю переключаться.

Я чуть подалась вперёд, подставляя губы, которые он коротко тронул своими.

— Произошло то, что должно было случиться ещё десяток лет назад…

— Вот ты сейчас вообще мне жизнь не облегчила… — хмыкнул Геральд. — Чуть конкретнее бы.

Опустив голову, продолжая прижимать к себе платье, я закусила губу.

— Увидела свою могилу. Только и всего. Десяток лет потрачено было на то, чтобы принять свою смерть и убедить себя в том, что ничего не изменилось, кроме силы, кроме крыльев. Глупо и бесполезно потраченное время вчерашней смертной, которой нужно было не пытаться встретиться с отцом, чтобы всё понять. Достаточно было всего лишь раз сходить на чёртово кладбище на севере Чикаго, — глаза оставались сухими. «Боли больше нет», — насмешливо откликнулось подсознание. — Понимаешь? По сути, даже не Маль или Фенцио виноваты. А я сама. Виновата в том, что пыталась жить по смертным привычкам в менталитете тех, кто не видит в нас ничего, кроме расходной силы, которая приходит, чтобы пополнить ряды представителей сторон. И я не вникала в цепочку, не думала о том, что от нас ни черта не зависит!.. — выкрикнув последние слова, я опустила голову ещё ниже, нервно отложив платье на постель. Геральд, оценив накалившуюся обстановку, мягко подтолкнул огорошенного криком Гидеона в сторону гостиной и чуть прикрыл дверь. По обонянию остро резанули самшиты. Только в этот момент начало доходить, что моя энергия бушует в комнате уже не первую минуту, всё сильнее наращивая мощь. Геральд попытался погасить порывы, но не преуспел. Не сила. Просто энергия, сорвавшаяся из-под контроля, наконец лишившаяся сдерживания, лишившаяся моей привычной попытки замкнуть в себе все проблемы и пытаться решить их самостоятельно.

Демон опустился на край постели, потирая лицо ладонями. Молчаливый, совершенно серьёзный взгляд, остановившийся на моём лице говорил знакомое, давно вышедшее из обихода наших ссор определение «Дура!». Дёрнув плечами, я упрямо задрала голову, успокаивая разбушевавшуюся на нервах энергию. Кончики пальцев кололо от отозвавшейся силы, но та оседала значительно быстрее, не имея источника опасности.

По спальне пролетел нервный смешок:

— Не думал, что всё произойдёт так быстро и до такой степени… радикально, — Геральд потёр пальцами глаза. — Вывод почти верный. Но поверь: от вас зависит многое, Виктория. Каждый Непризнанный, каждый вчерашний смертный, каждый полукровка или несущий в себе кровь небожителей в состоянии переписать историю. Другой вопрос, что не всем позволяют это сделать.

Я скривила губы в усмешке:

— О да… Мою мать натаскали на службу в цитадели, чтобы получить меня как итоговый элемент возрождения Мальбонте. И что случилось, когда он пришёл к власти с Непризнанными? Они стали прислугой. Рабами, которые вынуждены вместо школьной скамьи заслуживать свои крылья тем, что в цитадели занимают нишу от поломойки до персонального помощника серафима, который занимается стиркой и уборкой, опасаясь не то сказать, не то сделать. Потому что иначе — плаха или петля, — по предплечьям поползли мурашки от воспоминаний о казни Лейны, и я зябко повела плечами. — Цена начала соответствовать происхождению, которая была им уготована прежде. Нам уготована. Не случись всей этой вакханалии, не требуйся я Малю как «благородный щит» для компенсации своих решений, не требуйся ему ребёнок, которого могла родить только я, чтобы объединить силы, вполне вероятно, была бы уже давно мертва…

Вздохнув, Геральд поднялся на ноги, привычно встав позади меня. Не касался. Только взгляд — чуть выше моей макушки. Всё чаще из него улетучивались знакомые насмешки, сарказм и ирония в такие моменты. Всё реже звучали шутливые интонации в голосе. Так и сейчас — полностью серьёзный, упрямый.

— Может быть. И всё же пусть и из-за стечения обстоятельств, но ты стала той, кто гарантировал бессмертным хоть какую-то справедливость. Непризнанная, пусть и прошедшая через обряд едва ли не волоком, чтобы сбалансировать полукровку. И именно ты первая открыла тенденцию удачных побегов к смертным. Королева бессмертных, Уокер. Не поломойка… — он покосился на дверь, чуть качнув головой. — Ты подарила жизнь тому, кто с огромной вероятностью положит конец тому, что творилось не только с момента прихода ко власти Мальбонте, но и тому, что устраивали серафимы в цитадели, удерживая в своих руках фактическую власть ада… Он будет мудрее многих. Уже сейчас Гидеон достаточно умён, чтобы делать выводы и сравнивать то, что видел в прошлом и видит сейчас.

Я сглотнула:

— Что, если это не его путь?.. Что, если он не захочет вернуться?

Геральд чуть усмехнулся, сжав руками мои плечи:

— Значит, будем прятаться до упора. Сколько бы не пришлось, — он неожиданно рассмеялся. — Хочу заметить, что тебя не испортило даже наличие прислуги. Вообще впервые после смерти матери увидел женщину, которая не пытается откреститься от быта. Опять же — королеву…

— Сдалась мне эта корона… — я поджала губы, чувствуя, что постепенно приступ агрессии начал отступать. — Ладно… К дьяволу всё. Прошлое не изменить. Только будущее.

— Золотые слова. К слову, у нас два часа до того, как нужно будет идти на вечеринку, — тёплые ладони скользнули с моих плеч на талию, чуть поглаживая, — а платье ты так и не примерила.

Повернув голову к постели, я посмотрела на предложенную обновку.

— Уверена, что всё сядет как надо. И спасибо за него. Я слишком забегалась с делами, чтобы вспомнить про гардероб, — ладони Геральда скользнули под футболку, пока вполне целомудренно поглаживая мой живот, но по расширившимся зрачкам и подначивающей улыбке уже многое было понятно. — Во-первых, в гостиной ребёнок, который может войти. Во-вторых, не ты ли только что заикнулся про «два часа»?..

Демон изобразил задумчивость:

— Судя по звукам, Гидеон играет с тем музыкальным букварём, который ты купила месяц назад… Не услышит.

— Два часа… — попыталась напомнить я, когда одна из ладоней сместилась под кромку домашних шорт, лаская пока через бельё. — Ты издеваешься…

Широкая улыбка и свободная рука пальцами продемонстрировали уровень степени издевательства.

— Примерно настолько. К тому же мы уже убедились, что подобный образ «снятия стресса» с тобой работает безупречно, — он картинно закатил в задумчивости глаза. — Впрочем, ты всё реже сдерживаешься. Один слишком громкий звук и…

— Вот именно поэтому мы… — закончить не позволил.

Обжигающий поцелуй в шею сбил дыхание. Попытка возмутиться таким провокационным актом пресеклась движением пальцев, задевших чувствительную точку. Пришлось зажать губы рукой, чтобы не вскрикнуть, мутным от продолжившейся ласки взглядом следя в отражении за знакомой довольной улыбкой. Энергия снова вспенилась морским прибоем, но сейчас ландыш был не таким приторным. Скорее робким, едва распустившимся, гладящим каждый нерв, каждый рецептор.

Отведённая в сторону ластовица. Я дёрнулась вперёд, свободной рукой ухватившись за дверцу шкафа, имея возможность только наблюдать, чувствовать, проваливаться в ощущения. Вторая тёплая ладонь скользнула в топ, чуть сдавливая и массируя грудь. Издав жалобный писк, я дёрнулась, чувствуя, как дрогнули колени. Самшит вязко растёкся по обонянию, словно соперничая, пытаясь укрыть собой. Вторая сила, способная ласкать там, где руки никогда не дотянутся. Отражение зеркала помутнело окончательно. Точнее, помутнело у меня в глазах от острого желания ответить…

И снова фиаско…

Скользнувшая в тело пара пальцев вынудила в очередной раз всхлипнуть в ладонь, вжавшись пламенеющим лбом в прохладное стекло. Ритмичные движения, растирающие соки, проникающие и снова поглаживающие на поверхности, задевая напряжённый нерв. Все мысли последнего получаса разлетелись из головы, подгоняемые ветерком с ароматом железного дерева и белых цветов. Ответный наклон, повторяющий изгиб моего тела до идеала. Чувствовалась ответная реакция, но, если убрать одну руку, я растекусь по зеркалу, если другую — напугаю ребёнка криком.

Укус за мочку уха, чуть ускорившиеся пальцы в теле, улыбка, чувствующаяся кожей.

— Мне остановиться, или у нас ещё «один час и сорок пять минут» до выхода?.. — насмешливо поинтересовался Геральд.

Дёрнувшись в очередной раз, я прижалась теснее бёдрами, чувствуя, что сдерживаться сложно уже не только мне. Пробормотав что-то смахивающее на «так и думал», демон… остановился. Я со вздохом отлепила вспотевшую ладонь от рта, чувствуя, что накатывающая волна оргазма обиженно схлынула.

— Ненавижу тебя за такие фокусы.

Геральд хохотнул, снова тронув губами мою шею:

— Как я уже говорил — меня заводит твоя злость. К тому же сочтём это аперитивом, — шёпот, обжёгший шею. — Ночь предстоит долгая…

Я скосила глаза на часы, прикидывая, что до анонсированной «ночи» ещё около шести часов. Руки начали чесаться совсем не из-за пробудившейся силы. Просто остро хотелось придушить посмеивающегося Геральда, вернувшегося на край постели, чтобы позволить и своему возбуждению осесть. И тем не менее оба прекрасно понимали, что слишком велик был шанс либо попасться, либо опоздать. И если с последним всё ещё можно было решить, то рассказывать Гидеону о «пестиках и тычинках» в столь юном возрасте мы точно были не готовы.

С трудом собрав остатки выдержки, я внутренне усмехнулась и скинула топ, следом домашние шорты, бросив их на постель рядом с Геральдом, подхватывая платье и обрабатывая его вертикальным отпаривателем, стоящим на комоде. Демон с любопытством проследил за манипуляциями, сглотнул, когда к домашней одежде присоединилось ещё и стянутое бельё. В комнате стало слишком жарко даже для меня, полностью обнажённой. Внутренне порадовавшись тому, что уже успела сходить в душ, я извлекла из бельевого ящика чистый кремовый бюстгальтер и кружевные танга. Геральд закрыл лицо руками, хрипло смеясь.

— Ну, раз аперитив я уже «получила», то ты только что пролистал «меню на вечер», — фыркнула я, справляясь с застёжкой бюстгальтера.

— Знаешь, каждый раз, когда мне кажется, что ангельского в тебе на порядок больше, ты выкидываешь подобные номера, явственно указывающие, что демон просто до поры успешно прячется.

Нырнув в платье, я повернулась спиной, намекая на помощь с молнией.

— Полагаю, демону тоже пора показаться на поверхности.

Геральд со вздохом поднялся, подходя ближе. Молния поползла наверх.

— Пожалуй, пора, — он справился с крючком, снова подтолкнув меня к зеркалу. — И это невероятно красиво, даже с учётом далеко не тёмного цвета, Виктория. Мне нравится наблюдать за тем, как этот демон раскрывается.

Я польщённо покраснела, стягивая резинку с волос и распуская их. Вид нравился и мне самой. По результатам примерки стало понятно, что платье явно не подойдёт «для работы». Скорее это было чем-то достаточно праздничным, невычурным и строгим. Подчёркивающим новообретённый характер и самоощущение. Из-за светлого оттенка даже мои голубые глаза стали казаться ещё насыщеннее, чем обычно. Я покосилась на полку с косметикой, понимая, что хочу поколдовать над образом ещё немного. С обувью проблем не было — обычные туфли на небольшом каблуке. После того, как тело начало согреваться привычным способом, свойственным бессмертным, необходимость в утеплении сохранялась только для того, чтобы не бросаться в глаза для обычных людей.

— Действительно, красиво, — я улыбнулась. — Спасибо…

Геральд хмыкнул и покинул комнату. Потратив ещё некоторое время на макияж, я позвала настороженного Гидеона, всё ещё ждущего, что я в очередной раз сорвусь. Переодев его в праздничный комплект из синей рубашки и брюк, я причесала ставшую удивительно послушной шевелюру сына и опустилась коленями на пол, подобрав подол платья, чтобы зашнуровать его ботинки. Лба коснулись детские пальцы, перебрасывая картинку последних событий и чувство страха, что он сделал что-то, что могло меня огорчить.

Я нервно улыбнулась, справившись со шнурками и перехватив его ладонь, целуя пальцы.

— Ты не виноват. Просто… Просто мы оба взрослеем.

— Мама? — Гидеон улыбнулся.

— Да, милый?..

Сын подался вперёд, обнимая меня за шею и положив голову на плечо.

— Я люблю тебя.

Вот так просто и знакомо, но сердце привычно сбилось с ритма. Гидеон всё реже нежничал, пытаясь соблюдать общие границы. И всё же почти безошибочно определял, когда именно его слова любви безусловно делали мою жизнь лучше и чище, понятнее. Обняв в ответ, я погладила его крылья и потянулась за амулетом. Застёжка щёлкнула, и подвеска в оправе была спрятана за воротничком его рубашки. Последним штрихом стали подтяжки, которые я аккуратно закрепила на краях его брюк, чтобы не поправлять их поминутно. Подумывала ещё насчёт бабочки, но сын наотрез отказывался от такого стильного дополнения.

Поставив его на пол, я напоследок взглянула на себя в зеркало, прихватила клатч со смартфоном, сунула ноги в туфли и подтолкнула малыша к двери. В гостиной уже неделю стояла ель. Небольшая. На моё удивление на украшении «гнезда» настоял Геральд, сочтя, что раз у ребёнка память работает с первого крика, то и атмосфера должна запоминаться, пока есть возможность. Мирная, праздничная, показывающая, как может быть, особенно с учётом, что до сих пор он вспоминал дни рождения свой и Хоуп.

На верху шкафа лежали упакованные подарки, прикрытые телевизором, который ребёнок обходил по широкой дуге. От меня, от Геральда, от Пифии и загадочного Шейна, с которым обещали познакомить как раз на вечеринке. В последнюю коробку я не заглядывала, хотя безумно терзало любопытство. Пожалуй, я ловила себя на мысли, что если знакомство будет примерно таким же, как с Марком, то подарок прежде открою сама, чтобы убедиться, что там нет ничего опасного для Гидеона.

Сын, к слову, ёлкой предпочитал любоваться издали. В неописуемый восторг приводили вспыхивающие лампочки диодной гирлянды, шары, но боялся сломать или что дерево упадёт. Если хотел подойти ближе, подводил кого-то из нас и только подконтрольно снимал нижние игрушки, крутя в руках, поглаживал пальцами мишуру и забавно принюхивался к хвойному аромату праздничного дерева. Так и сейчас, забравшись коленями на кресло, подполз к спинке, рассматривая из-за неё, улыбаясь своим мыслям.

Из комнаты Геральда раздавалось недовольное бормотание. Я приподняла бровь и решила проверить, всё ли в порядке. После короткого стука заглянула внутрь, застав демона у зеркала в попытке завязать галстук. Чёрные брюки, кипенно-белая рубашка, делающая и без того бледную кожу ещё светлее, надраенные туфли. Я невольно закусила губу, наблюдая за тем, как он психует, пытаясь распутать очередной неудачный узел галстука. В комнате пахло одеколоном с древесными нотками, добавляя огонька и без того поднимающемуся градусу моего интереса.

Когда я прислонилась плечом к дверному косяку, сложив руки на груди и улыбаясь от очередного перла, выданного шёпотом, чтобы Гидеон не расслышал, он пробормотал:

— Я в очередной раз с ностальгией вспоминаю набор из своих пяти мантий, футболок и чередующихся с джинсами брюк, которые были на все случаи жизни. А здесь под каждую дату какие-то новые тряпки, чёрт их дери, которые стремятся сделать так, чтобы я побыстрее откинул коньки от удушья или чесотки, если ярлычок не отрезать!

— И тем не менее тебе очень идёт такой образ, — с улыбкой ответила я, подходя всё же к нему и разворачивая к себе, чтобы завязать галстук как надо. — Позволишь?..

— Ты чуть раньше не могла сказать, что умеешь вязать этот «морской узел»?

Я усмехнулась:

— Ты не спрашивал. Теперь будешь в курсе, — протянув язычок галстука через широкую ложную петлю, чтобы создать объёмный узел, я быстро поправила воротничок, пригладив залом пальцами, и подтянула галстук в нужную позицию. — Всё.

— И всё равно удавка, — буркнул Геральд.

— Есть другой вариант, — я взяла с полки голубую галстук-бабочку. — Меньше возни, и завязывается проще.

Геральд фыркнул:

— Даже твой сын от этого аксессуара отмазался. Нет уж. Галстук хотя бы солиднее, — подумав, он добавил: — К тому же если появится мистер под градусом, мне будет чем его связать…

Закатив глаза, я вышла из комнаты, накидывая на плечи кардиган, перехватив за ремешок клатч и подзывая сына. Геральд снова недовольно что-то проворчал, но всё же удовлетворённо хмыкнул, очевидно, оценив полный образ. Из комнаты вышел уже в пиджаке, приглаживая волосы. Сын тоже довольно улыбнулся, протянув руки, едва я надела на него куртку. Демон с усмешкой отрицательно качнул головой.

— Сегодня весь день своими ногами. И ты обещал не капризничать, если устанешь. А днём, между прочим, спать отказался.

— Не буду! — буркнул Гидеон, надув губы, но вывернулся, даже когда я попыталась на руки взять.

Пришлось со вздохом уступить: Геральд был прав. Сын уже всеми силами старался показать, что в дневном сне не нуждается. Режим «садика» привился достаточно быстро. Там спал, когда наступало положенное время. Когда оставался дома, как правило, требовал поблажки. Сегодняшний день, несмотря на уговоры, не стал исключением, потому сон заменили походом в парикмахерскую, чтобы не тратить время.

Ребёнок шмыгнул в открывшуюся дверь, ведущую к лифтам, и мы вышли следом. Праздник для жителей кондо устраивали в кафетерии цокольного этажа. Приходили все желающие. Если честно, я подумывала, что Рождество всё же отметим в спокойной домашней обстановке, но Геральд снова настоял на том, что мы слишком бросаемся в глаза, мало выбираясь на общие для жильцов вечеринки. Причём сам он почти не развлекался, только бдительно наблюдал за происходящим, изредка отпуская шутки на подходящую тему. Иногда мне казалось, что целью было не дать заскучать мне и Гидеону в четырёх стенах.

В лифте всё же взяла ребёнка на руки, чтобы соблюсти технику безопасности. Гидеон сам нажал кнопку первого этажа, чем был безмерно доволен. Я улыбнулась, чувствуя его нетерпение. Разумеется, основной причиной ажиотажа была Хоуп. Дети сдружились едва ли не до состояния неразлучников, порой начиная плакать, когда мы забирали их из подготовительной группы домой. Сегодня в дополнение ещё и праздник, так что возможность повеселиться у них была продумана.

Двери кабинки распахнулись, выпустив нас в ярко освещённый холл. Преодолев короткий маршрут до стеклянной двери, ведущий в кафе, мы наконец вошли в немного душное, пахнущее домашней пищей и цитрусами помещение. Зал уже был украшен, сдвинутые столы образовали один большой почти на пятьдесят персон. Часть угощений заказали, часть — приготовили сами. Сервировка, предоставленная хозяином кафе, и привезённая Фредом высокая ель, пестрящая красно-золотыми украшениями. Панорамные окна с наружной подсветкой показывали заснеженные тропинки кондо и яркие фонари, которые огибал пушистый снег.

Шерри приветственно махнула рукой:

— Вы вовремя. Скоро начнём. Рассаживайтесь, — она указала рукой в сторону ели. — Детский стол отдельно, как обычно, чтобы никому не было скучно.

— Спасибо! — я кивнула Геральду и собиралась повести сына к столу для детей, но тот уже самостоятельно понёсся туда, радостно улыбаясь своей подружке. Оставалось только вздохнуть. — Вижу цель — не вижу препятствий.

Геральд чуть наклонился к моему уху:

— Весь в мать.

— Ты о чём? — недоумённо поинтересовалась я.

— Сентябрь, автомобиль, твой сарафан с вышивкой… — красноречиво перечислил он, поиграв бровями. — Вот тебе и ответ.

Нервно рассмеявшись, я последовала за ним к нашим местам. Геральд галантно задвинул мой стул, помогая мне устроиться удобнее, стянул пиджак и сел рядом. Муж Шерри неожиданно протянул мне перевязанную лентой книжку. Я недоумённо приняла подарок, отметив на обложке одну из своих цветных иллюстраций. Самый свежий экземпляр. Тираж ещё не вышел в продажу. Руки подрагивали от восторга. Такой подарок мог означать только одно…

— Поздравляю! — улыбнулся Фред. — Теперь ты официально художник-оформитель книг в издательстве. От обложки до внутренних иллюстраций. Правда, в офисе придётся бывать чаще…

— Спасибо! — я широко улыбнулась. — Не думала, что получится заслужить право на работу с обложками.

— Глупо было упускать хорошего иллюстратора, который работает активнее большинства, — начальник улыбнулся, подтянув к лицу руку Шерри и целуя пальцы. — И благодарность внимательному рекрутеру, который вас заметил с альбомом.

Шатенка звонко рассмеялась:

— Брось! Глупо было упускать момент. Виктория отлично справилась, и это главное…

За столом прибавлялось народу с каждой минутой. Приехавшая Пиф, даже ради платья не изменившая своим очкам, чтобы не выдать реальное положение дел, устроилась справа от меня. Марк, предусмотрительно севший в отдалении. Уже знакомые по дню рождения Гидеона соседи с детьми. Чуть запыхавшийся Элайджа с неизменным фотоаппаратом, который начал сверкать вспышкой, едва парень переступил порог. Кто-то включил музыку и открыл первые бутылки шампанского.

Я отметила, как оракул хмуро покосилась на тихого Марка, который демонстративно налил себе содовой в бокал, пригубив немного.

— Я заглянула к нему, чтобы проверить степень трезвости. Полагаю, сегодня обойдётся без приключений… — тихо проговорила мне на ухо Пиф.

— Спасибо. Думаю, после того, как он всё узнал, уже нет смысла в попытках напиться на почве стресса, — искоса взглянув на соседа, я хмыкнула. — Впрочем, может, я и ошибаюсь с учётом, что он всего-то на этаж выше живёт и…

Закончить не удалось. В зале погас свет, кто-то из детей издал встревоженный визг. Я резко повернула голову, чувствуя, что сердце едва не встало на месте, но огни праздничной ели освещали Гидеона достаточно хорошо, чтобы волнения схлынули. Малыш ухватил за руку Хоуп и настороженно сполз под стол, наблюдая издали за происходящим в нашей части зала. Несколько томительных секунд стояла тишина, которая прервалась грохотом зажигательной музыки, и в дверях кафе показалась рослая фигура в костюме Санты, держащая в одной руке внушительный мешок, а в другой — примерно с десяток бенгальских огней.

Подкативший к горлу комок паники и поднявшаяся на её же почве сила осели за считанные секунды. По спине успокаивающе скользнула ладонь Геральда, тоже первым делом повернувшегося к детям. «Санта» некоторое время двигался под музыку, после чего отправил погасшие бенгальские огоньки в предусмотрительно оставленное на краю стола ведёрко для шампанского. Он выхватил откуда-то из-за пояса микрофон и… запел.

Мои брови поползли наверх. Меньше всего могла предположить, что тем самым загадочным третьим совладельцем кондоминиума в Чикаго окажется рок-исполнитель Шейн Пелье, песни которого я слушала ещё в школе. «Неожиданно сбывшаяся мечта о возможности взять автограф у человека, которым я восхищалась уже больше пятнадцати лет назад… — хмыкнул внутренний голос и сам же поправился: — У бессмертного, судя по всему…». Тихо рассмеявшись, я прислонилась лбом к плечу Геральда, всё ещё поглаживавшего меня по спине.

В макушку долетел шёпот с нервным смехом:

— Ты не одна запаниковала, я чуть оружие не призвал…

Пиф, услышавшая его реплику, тоже рассмеялась:

— Стоило предупредить, что он любитель эпатировать публику. Каждый год что-то новое. В этом ещё довольно скромно.