Глава 36. "Туз в рукаве" (2/2)

— Они — спасение для таких, как мы, — женщина поджала губы. — Гудман, ты не имеешь права принимать такие решения в одиночку хотя бы потому, что я являюсь вторым владельцем кондо. И мы оба знаем, что Шейн будет на моей стороне, если узнает, кого мы укрыли в этих стенах.

Марк выдернул руки из карманов, раздражённо потирая лицо и запуская пальцы в уложенные волосы. Попытка справиться с нервами не увенчалась успехом — он агрессивно развернулся к оракулу, ткнув в нас пальцем.

— Если выйдут на их след, наше детище утонет в крови! Ты не понимаешь?!.. Полукровке нужен только мальчик, а с ним за компанию уничтожат ещё и каждого, кто здесь ещё проживает! И чёрта с два будут разбираться, у кого есть крылья, у кого их сроду не было… — он сморщился. — Я понимаю твоё стремление защитить ребёнка после произошедшего, но я не думаю, что его жизнь стоит сотен прочих!..

Пиф нервным движением сдёрнула с переносицы затемнённые очки.

— Полюбуйся.

— О, Небеса… — Марк нервно отступил на полшага от неё, но торопливо вернулся, всматриваясь в сияющие глаза. — Как, чёрт возьми?!..

— Благословение Наследника, — серафим победно улыбнулась, и у меня возникло острое ощущение дежавю: так же улыбалась мама, когда доподлинно знала, что была права. — Теперь понимаешь?.. Если они уйдут, если их поймают и ребёнка убьют, наверху продолжится мясорубка. Вспомни кровавый дождь! В тот день у бессмертных случилась последняя битва. Вот только жертвы той войны несоизмеримы с тем, сколько наших братьев и сестёр было убито позже по воле Мальбонте… — победная улыбка переросла в агрессивный оскал. — Ты знаешь, что я предрекла его возвращение, как и падение его власти. Последняя часть пророчества — Наследник. Тот, в ком смешалась кровь всех компонентов этого мироздания. Ему нужен покой, чтобы осознать силу. И да, я готова рискнуть, чтобы остановить кровопролитие наверху!.. И вернуться… Когда-то вернуться всё же!

Последние слова она едва ли не выкрикнула, и я опустила голову, уткнувшись лбом в спину Геральда. Страх всё ещё бурлил где-то на задворках. Меньше всего мне хотелось, чтобы они ругались из-за нашего присутствия. Я осторожно решила выйти вперёд, точнее, попыталась, но Геральд отставил руку, чтобы не позволить мне излишне приблизиться, встав так, чтобы быть на линии возможной атаки первым, укрыв собой ещё и Гидеона. От этого жеста почему-то стало больнее. В большей мере от единственной проскочившей мысли: «А готова ли я на такие жертвы ещё и ради себя?». Сына необходимо было защитить так или иначе. Я… После встречи с Миндером это — большой вопрос. Возможно, двоим прятаться проще, чем троим. Из которых у одной нет крыльев и возможности скрыться быстро и легко.

Марк проследил за жестом, с заметным трудом скрыв раздражение. Я отрицательно качнула головой, поймав его взгляд. Коротко кивнул, примирительно подняв руки, и я ответила:

— Если это требуется — мы уйдём. Сегодня же. Или завтра утром.

— Исключено, — отрезала Пиф. — Наследнику Гидеону нужны время и покой, чтобы отточить силу и понять её использование. Да и тебе самой не помешало бы дольше оставаться в безопасном месте после того, что произошло, — отметив непонимающий взгляд Марка, Пиф указала Геральду глазами на то, чтобы он унёс ребёнка. Демон скептически приподнял бровь, но всё же отступил, и серафим продолжила: — Мальчик был зачат насильно. Да, Виктория нашла в себе силы принять бремя матери, но…

— Это не бремя, — поджав губы, поправила я. — Это моё желание. Но обстоятельства зачатия… да. Это суровая реальность.

Пифия в благодарном кивке склонила голову, с ноткой надменности глядя на Марка. Иерархия чувствовалась и здесь. Острее, чем прежде. Серафим и рядовой ангел, создатель амулетов. Пиф смотрелась тяжеловеснее, невзирая на истинную разницу в статусах.

— Мальчик и его окружение должны остаться, — оракул перевела на Марка тяжёлый взгляд. — Надеюсь, тебе хватит чести сообщить всем нам о том, что охота напоролась на след. Подменить маршрут слежения я смогу. Это единственный шанс спасти мальчика. Если потребуется, я буду сражаться. Не впервой…

— Но… — я нахмурилась, пытаясь встрять.

Серафим отрицательно качнула головой:

— Это мой выбор, Виктория. Возможно, будь я упорнее, Эрагон бы прислушался к пророчеству и всего этого удалось бы избежать, — она подняла голову, глядя на снова нахмурившееся небо. — Идите домой. Сейчас снова хлынет. Я загляну чуть позже…

Я поджала губы, ещё раз с ноткой вины взглянув на бледного Марка, оставшегося с Пиф, и поплелась к Геральду. Демон смерил меня тяжёлым взглядом, но ничего не сказал, только кивнул на вход в кондо. Я опустила голову, молча забрав ребёнка из его рук, и побрела вперёд. Не представляла, что сказать в сложившихся обстоятельствах. Не так давно он подставился, чтобы меня защитить, и разбил Марку нос, чтобы сейчас застать нас за вполне милой беседой, если не считать темы разговора.

В лифте всё ещё сохраняли молчание. Как и в коридоре. Только когда закрылась дверь в квартиру, прозвучал недовольный вздох и я опустила голову, чувствуя себя провинившимся ребёнком.

— Зачем? — поинтересовался Геральд.

— Он подошёл сам, чтобы обсудить то, что случилось на празднике. И дальше всплыло, что именно он дал наводку Миндеру на нашу обитель, — я опустилась на пуфик у двери, снимая обувь и куртку с Гидеона. Ребёнок деловито побрёл в гостиную в книжной полке, и я вздохнула: — Может, он прав и стоит уйти сейчас, чтобы не погибли остальные жильцы? Если в кондо будет бойня, я уже не смогу убедить себя, что их кровь не на моих руках…

Геральд со вздохом опустился на корточки около моих ног, спокойно взяв мои руки в свои, чуть растирая костяшки пальцев.

— Уокер, ты всегда торопишься сбежать, стремясь снизить жертвы среди мирных. Сейчас я во многом солидарен с тобой. Но всё же более склонен доверять словам Пифии. Гидеону нужен покой. Да, его сила развивается довольно быстро. Но здесь мальчик получает главное отличие от своего отца: он видит всё многообразие крови в окружающих. Он не делит на ангелов и демонов. Видит и другую версию полукровок, которые рождены от смертных. Мальчик особенный, невероятно сильный и сейчас учится понимать, что различий нет… — Геральд чуть обернулся, с мягкой усмешкой глядя на то, как Гидеон пытается забраться на диван. — Мы можем уйти в любой момент. Но вспомни, сколько раз ты порывалась уйти в Миннеаполисе, не имея ни поддержки, ни связей. Здесь всё иначе.

— Что будет, если нас всё же настигнут именно здесь?

— Не думаю. Нас так или иначе предупредят. В этом я уверен. Пока же настоятельно рекомендую расслабиться. Сейчас мы в самом предсказуемом городе. Поговорку ты знаешь: хочешь что-то спрятать, положи на видное место. Здесь ищут спустя рукава, не прикладывая усилий, понимая, что ты здесь жила когда-то, — широкая, чуть плутоватая улыбка. — Виктория, мы уйдём, когда придёт время. Не торопись бежать…

Я опустила голову, чуть качнувшись вперёд и уткнувшись лбом в его плечо.

— Не злишься, что я говорила с ним?

— Злюсь. Но это ничего не изменит. Мне важно, чтобы ты была в безопасности не меньше, чем Гидеон. А этот мистер не слишком адекватен. К тому же отнюдь не боец и крайне труслив, чего не скажешь о прочих обитателях кондоминиума, — тёплые пальцы перебором прошли по моим волосам, пытаясь снять напряжение. — Я общался со многими после дня рождения мальчика. Часть — солдаты, часть — из тех, кто далёк от политики. Его опасения в большей мере продиктованы тем, что мирное проживание будет нарушено. Привык быть благодетелем, не учитывая, что, если он не желает вернуться к бессмертным, этого не желают остальные.

Криво улыбнувшись, я отстранилась, стягивая с себя куртку. Ждала, что будут разборки. И всё же миновало. Взгляд сместился на Геральда, снова улавливая контраст с поведением Мальбонте после того, как Торендо почтительно поцеловал мою руку. Ревность, которую я уловила на автомате, не превалировала над прочими эмоциями. Демон ушёл к себе, чтобы переодеться в домашнее. Я же отнесла в спальню сына, чтобы тоже сменить одежду. Переодетый ребёнок вернулся в гостиную, я же осталась сидеть в спальне, пытаясь разложить по полочкам мысли сегодняшнего дня.

Геральд вошёл в комнату после короткого стука. Взгляд прошёлся по моей скрючившейся на краю постели фигуре. Очередной терпеливый вздох, и он встал коленями на постель, приглашающе указав раскрытой ладонью напротив себя. Я послушно повторила позу, забравшись с ногами на постель. Медитации вошли в обиход как нечто неотделимое. Мне они помогали держать накапливаемую силу в узде и успокаивать нервы. Демону — больше чувствовать происходящее у меня внутри, как мне кажется. Выровнять дыхание, прикрыть глаза, расслабиться, ощутить сосуд, почувствовать небольшой осадок силы.

Я чуть улыбнулась, чувствуя мягко поглаживающую нервы энергию самшитов. Тёплая волна, не касаясь, прошла от середины груди до солнечного сплетения, вытягивающая на поверхность отголоски ландыша. Ощущения сродни тем, которые я испытала, когда он впервые считывал мою энергию ещё в школе во время занятий. Ненавязчиво, мягко, подталкивая к доверию и принятию своей бессмертной природы. Улыбка стала шире, когда волна тепла скользнула выше, гладя тело, расслабляя напряжённые мышцы.

За окном стеной хлынул ливень, грохоча снаружи по подоконникам и откосам террасы. Через открытое для проветривания окно долетели ароматы осенней сырости и прохлады, дождя и насыщенного озона. Грохотнул раскат грома, сверкнула первая молния, ослепив даже через закрытые глаза. Я чуть вздрогнула, но не стала терять концентрацию. Даже когда Гидеон тихонько вошёл в спальню, устроившись между нами и наблюдая за происходящим. Его немного пугали грозы. Больше, пожалуй, от непонимания природы явления, и всё же не мешал, не пытался прервать, прислушиваясь к ментальному фону двух энергий.

Геральд что-то прошептал, и в фон лёгким отголоском скользнули молодые лавры. В комнате запахло сразу тремя временами года. Весенним ландышем, летними лаврами и осенним ароматом самшитовых деревьев. Запахи дразнили, вынуждая расслабиться и отгородиться от прочего. На раскрытую ладонь легла детская раскрытая. Установленный контакт показал со стороны Гидеона события встречи с Марком. Его стойкое желание впервые вытянуть на поверхность не только светлую составляющую своей силы, но и тёмную, направленную на защиту себя и меня.

Малыш был напуган: это было в нём, но выпускать подобное боялся, не зная, каков будет результат. С использованием светлой части всё происходило по наитию: нужно, чувствуется, как этим управлять, как размеренно заполняются прорехи в чужом существе, чтобы что-то восстановить или облегчить боль. Как с Пиф, прошлое которой он видел, чувствуя отголоски пережитой боли, когда палачи выжигали глаза оракула. Использовать тёмную материю закономерно боялся, помня образ кровного отца, склонившегося над колыбелью, в глазах которого плескался первозданный бесконтрольный мрак.

Вздох — и контакт прервался, заставив меня всё же утратить концентрацию и посмотреть на сына, сидящего на постели между мной и Геральдом.

— Я такой?.. — неуверенно поинтересовался Гидеон.

— Нет, милый… — я со вздохом погладила его по голове. — Не такой и никогда таким не будешь.

Демон приподнял бровь.

— О чём речь?

Я притянула сына на руки, обнимая и успокаивающе поглаживая по спине.

— Он хотел защитить меня от Марка и впервые ощутил вторую часть подвластных сил. Применить не решился, не зная последствий.

— Час от часу не легче… — Геральд потёр переносицу и взглянул на Гидеона. — Малыш, он мне, конечно, тоже не нравится, но пока пускай живёт. Но только пока!

— Геральд! — я поджала губы.

— Что?.. — демон сделал невинные глаза. — Нет, ну если ты настаиваешь, можем использовать его как мишень для тренировок тёмной стороны…

Закатив глаза, я выбралась из постели, придерживая сына, и вышла из комнаты, чтобы заняться разогреванием ужина. В спину долетал смех демона и шуточки на тему того, что так от ангела будет хоть какая-то польза, кроме нервотрёпки. Ребёнок тоже ощутимо повеселел, чувствуя, что атмосфера разрядилась.

Наотрез отказавшись садиться на стул для кормления, сын остался за столом, с трудом обозревая моё мельтешение по кухне. Мысли всё ещё метались где-то в районе страхов. «Возможно, имеет смысл встретиться с Миндером и задать вопросы на тему того, как обстоят дела наверху? Наверняка у них есть наблюдатели в поисковых отрядах, которые либо уводят дальше от цели, либо предупреждают о перемещениях ищеек среди смертных…» — лепетал внутренний голос. Оставлять ребёнка в детском саду теперь казалось рискованной затеей, которая неизвестно чем в итоге может обернуться, если удар всё же придётся по кондоминиуму.

Когда сковорода с куриными грудками была отставлена на холодную конфорку, плечи сжали тёплые ладони Геральда.

— Заканчивай паниковать, — успокаивающе проговорил он, тронув мой затылок губами. — Ребёнка пугаешь. Он улавливает твоё состояние и тоже нервничает. Нам это сейчас ни к чему.

— Я стараюсь. Правда стараюсь, — чуть вздрогнув от поцелуя в плечо, я удивлённо оглянулась. — Сын смотрит…

— И что? — демон вскинул бровь. — Пусть смотрит на то, что должно быть в действительности, вместо того, что уже повидал в «семейных отношениях».

Нервно поёжившись от вереницы воспоминаний, я расслабленно откинула голову на его плечо и прикрыла глаза, чувствуя заботливо поглаживающие тело ладони. Всё в рамках приличий, просто с целью успокоить нервы и в очередной раз показать, что я не выброшенный отработанный материал со своими тараканами в голове. В голову сквозь удовольствие влетела оговорка насчёт «семейных отношений». Сдержав удивление, я просто отдалась моменту.

Когда натянутые в предвкушении проблем нервы расслабились, Геральд отступил и я спокойно разложила ужин по тарелкам, разворачиваясь к столу. Гидеон немного озадаченно рассматривал нас, но улыбался. Для него это действительно было дикостью, что «семья» не пытается друг друга убить, проявляет какую-то открытую заботу не только в отношении него самого, но и друг к другу. Пока я справлялась с нарезкой овощей и тостами, Геральд успел скормить ему тарелку каши и унёс в гостиную, чтобы мы тоже могли спокойно поужинать.

Я робко улыбнулась:

— Спасибо.

— Не за что. — Демон отрезал кусочек курицы, отправив его в рот. — Я читал, что под это белое вино подходит. Надо попробовать. Кстати, как проходит адаптация в подготовительной группе?

— Спокойно. Думаю, пойдёт легче, когда Хоуп пойдёт туда же. Через неделю у неё день рождения. И, думаю, Шерри созреет для того, чтобы малышка присоединилась к Гидеону, — я чуть нервно повела плечами. — Меня немного настораживает твоё любопытство в отношении спиртного.

Геральд закатил глаза:

— Уокер, я не могу опьянеть даже от глифта благодаря стараниям твоего сына. Что до вина… Моё взросление среди смертных было с ним сопряжено почти постоянно. Тоже не пьянел, но должен сказать, что доводилось употреблять. И это было безумной гадостью, в отличие от того, что можно найти сейчас. Это как… дополнение ко вкусу ужина. Редко, в какие-то важные даты или в случае, если хочется особенного вечера, если ты понимаешь о чём я, — он поиграл бровями, а я смущённо побагровела под аккомпанемент хохота. — Прости, но иногда мне хочется вводить тебя в смущение. Даже в школе такой недотрогой не была. Зато сейчас, словно перевернув мир наизнанку, открылась другая женщина.

Я отпила сок, старательно отводя глаза. «Возможно, потому, что в школе я не рисковала никому открыться в полной мере. Потому и смущаться особо не выходило…» — хмыкнул внутренний голос.