Глава 35. "Граница терпения" (2/2)

Оружие лежало на заднем сидении, и я взволновано поджимала губы, предвкушая, что в голову Геральда пришла какая-то странная идея. Всё же казалось опасным. Едва ли на нашем пути появятся копы, да и документы у демона были при себе… В конечном итоге он закатил глаза, пояснив, что для прочих и несведущих эта сталь едва ли будет казаться чем-то кроме небоевой бутафории.

Через два десятка минут автомобиль был оставлен у одной из полуразвалившихся построек. Геральд сделал глоток сока и передал мне бутылку. Губы пересохли, и я благодарно припала к горлышку. Помимо цитрусов по языку прокатился привкус какого-то зелья.

— Ч-что там?.. — неверяще поинтересовалась я.

— То, что тебе поможет, я надеюсь. Эффект рассеется через час. Так что нам следует поторопиться, — он забросил плотно закрученную бутыль в багажник, взял меч и подтолкнул меня в спину в сторону чахлого пролеска впереди. — Идём.

В голове, словно выстрелом, пронеслось воспоминание о зелье подчинения. По спине потёк ледяной пот, и я обняла себя руками. «Он не будет поступать так, как Маль. Не станет…» — убеждала я себя внутренне. И всё же дрожь в руках стала заметной невооружённым взглядом. Тёплая ладонь скользнула успокаивающе по плечам, чуть придержала за локоть, чтобы я смогла перебраться через поваленное дерево. Незначительные с виду жесты сейчас подсказывали, что я действительно в безопасности. Всё ещё тревожил привкус зелья. Незнакомого. Пока не разберусь с эффектом, будет сложно отключить страхи окончательно.

Ещё несколько шагов вперёд —и я замерла, не слыша шагов позади. Вообще, исчезли все звуки. Полностью. Шелест травы и листьев, скрип деревьев. Судя по ощущениям, я будто оглохла вовсе. Я обернулась, оглядывая пустой подлесок, в котором при желании было не укрыться. Тем более Геральду. Слишком тщедушные деревья. И ведь всего мгновение назад он шёл позади. Не взлетал… я бы ощутила движение воздуха от раскрывшихся крыльев. И тем не менее позади было пусто…

Почти…

В землю был воткнут знакомый клинок. На этом — всё. Ещё раз судорожно оглядевшись, я нервно сглотнула и попробовала позвать, но язык прилип к нёбу намертво.

Позади раздались картинные аплодисменты, и я подскочила на месте, разворачиваясь.

— Ну, здравствуй, моя светлая половина… — с усмешкой проговорил Маль. — Прятки закончились.

Сердце загрохотало в горле, оглушая стуком. Я попятилась, уперевшись лопатками в какое-то дерево, глядя на свой без преувеличения кошмар, походкой хищника двигающегося мне навстречу. Черная сетка тьмы вокруг бездонных пропастей глаз, надменная усмешка. Рост, пугавший и раньше, теперь, кажется, вовсе вдавливающий меня в землю от страха. Я попыталась заслониться руками, но понимала, что это было сравнимо с попыткой отмахнуться от субантры газетой.

Нервно шатнувшись вперёд, я всё же нашла в себе силы выдернуть клинок из земли, выставив его перед собой, вцепившись в рукоять до побелевших костяшек пальцев.

— Не подходи… — лицо свело судорогой оскала.

— Почему же? Я пришёл забрать то, что принадлежит мне по праву. Тебя, сына. И, поверь, теперь снисхождения не будет, — усмешка стала шире.

— Его и не было никогда. Тронешь ребёнка — я не оставлю от тебя даже пепла.

Взмах клинком, а раскрывшиеся массивные крылья махнули, пустив мне в лицо сор с земли. Зажмурилась всего на пару секунд, но хватило и этого. Стальная хватка вцепилась в горло, перекрывая доступ кислорода. Пальцы горячие, как и всегда. От них словно кожа плавилась. Застрявший в глотке крик: свободная рука сжала оплетённое жгутами вен запястье в попытке выдернуть силу, как прежде, и обжечь. Но в ответ тишина. Словно всё, что удалось отыскать за прошедшие месяцы и развить, забилось так же глубоко в подкорку от страха и не рисковало выбраться даже для самозащиты.

Панически разлетающиеся мысли, бессилие, беспомощность. Разум пытался что-то вытолкнуть из подкорки, но не выходило из-за волны ужаса, сковывавшего тело в предвкушении очередной волны агонии. По ледяной коже лица потекли слёзы, появилось понимание, что всё действительно закончится здесь и сейчас. Сила воли «сдалась» под напором продолжающих сдавливать горло пальцев. Ещё немного — и хрустнут позвонки. Здесь и сейчас невозможно выжить. Нет того исцеления, что было доступно в мире бессмертных на ступеньках школы, когда Белиал применил силу в упреждение моих дальнейших действий.

«Гидеон… — напомнило подсознание. — Умру я — следом убьют его. Убьют Геральда и Пиф. Всех обитателей кондоминиума, призванного стать «ковчегом» для тех из бессмертных, что вкусили несправедливость скрытого мира…». Мозг судорожно пытался отыскать хоть какой-то способ выйти из положения, и я узнала этот выход. Я пробовала это сделать. Весьма успешно. Только нужно собраться с силами. Выдернуть то, что осталось, хоть этого и мало, но должно хватить хотя бы на один удар. Может, не летальный, но уж точно может хватить времени, чтобы позвонить Пиф и попросить укрыть Гидеона ещё надёжнее.

Разжала пальцы, провисая в захвате, удерживающим шею. В висках пульсировала кровь, и я невольно улыбнулась от того, что внутри что-то поднимается, словно волна гейзера, стремясь пробиться через узкое «горлышко» того самого сосуда, на котором полгода назад растворился чёртов рубец. Обоняние резануло колыхнувшаяся энергия ландыша. Я уже и не помнила, когда она была до такой степени насыщенной. Но сейчас, словно в издевательство, словно напоминая, что это моё «последнее чудо», перед тем, как я безвозвратно погибла бы.

Всё тянется бесконечно, но на деле прошла лишь пара десятков секунд. Пальцы начали нагреваться, а под кожей — растекаться расплавленный свинец, уравнивая температуру сдавливающей руки и собственный жар тела. Распахнула глаза, глядя в усмехающееся лицо монстра, поднимая и чуть разводя руки в стороны, уже чувствуя, как из кончиков пальцев выбивались лучи, формирующие знакомые сферы — непроглядно тёмная и источающая обжигающий свет. И плевать, что на месте подлеска, вероятно, останется оплавленная воронка…

Губы искривились в усмешке, говорить нормально уже не выходит:

— Гори. В. Аду.

Резко сведённые ладони вытолкнули обе силы в… пустоту.

Импульс сорвался вперёд, проносясь по подлеску, выдирая с корнями деревья и кустарники, поднимая комья почвы. Я дрожа смотрела на то, как разрушительная волна уносилась всё дальше, рассеиваясь знакомыми, подобно лезвиям, продолговатыми вспышками тьмы и света, затихая в отдалении. Сил было немного, они не плескались, как в прошлый раз в переполненном сосуде, норовя разорвать меня в клочья. Нет. Сейчас это смахивало на короткую вспышку.

Я продолжала стоять перед воткнутым в землю мечом, в гарде которого поблёскивал крупный камень утяжелителя, безмятежно отражая пока ещё теплое осеннее солнце. «Он не мог нас найти… Зелье. Иллюзия, повлечённая тем, что было в соке, выдернувшая всё самое страшное из подкорки. Не более, но и не менее. И я… Я справилась?..» — пролетело в голове, когда сжала в кулаки вспотевшие ледяные ладони. Страх отступал невероятно быстро, словно удалось понять, что сейчас я на своей земле. Здесь у меня больше шансов выжить, спасти и спастись. Здесь я не ведомая вслепую по хитросплетениям чужой воли.

За спиной послышались шаги, выдёргивая из мыслей.

Дальнейшее на уровне рефлекса: сила растрачена. Осталось только перманентное преимущество физической атаки. Бросок вперёд — выдернутый из земли клинок выписал короткую, отнюдь не аккуратную, но достаточно тяжеловесную петлю, рассекая воздух и ударяясь в дерево в дюймах от головы Геральда, высекая щепки, отскочившие и оцарапавшие его щёку. Всё ещё спокойный, продолжавший упрямо смотреть в мои глаза, он стёр рукавом капли выступившей, слишком яркой в лучах солнца крови.

— Умничка, — прозвучало действительно похвалой. Не насмешливой. — Теперь запомни это состояние, Уокер.

Я сглотнула, опустив клинок. Руки подрагивали: на смену страху и срыву в истерику подступала злость. Злость за то, что против меня использовали самое страшное. С трудом успокаивая снова поднимающуюся силу, я сделала всего пару шагов вперёд, сокращая расстояние между нами. Взлетевшая ладонь готова была впечататься в мужскую щёку, но была перехвачена тёплыми пальцами. Рывок вперёд, сводя на нет дюймы, притягивая за талию до хруста в рёбрах, не позволяя вывернуться.

Подрагивающий от гнева собственный голос я едва узнала:

— Отпусти. Немедленно…

— Для начала — поговорим, — спокойно ответил Геральд, но в голосе отразилась знакомая сталь, болезненно вскрывающая потаённые уголки где-то внутри меня. — Потом выпущу, и можешь делать, что в голову взбредёт. Зелье в объёме было рассчитано всего на час действия. И я помню, чем тебя накачали прежде. Не стоит думать, что не учёл этого. Оно было необходимо для одной простой истины; поначалу ты даже не вникала в образ полукровки. Зелье сделало его собирательным из самых страшных моментов твоей памяти, но недостоверным. Однако страх путал всё понимание до последних минут. Угадаешь почему?..

— Почему же?.. — едва ли не прошипела я, обнажив зубы от негодования.

— Ты искала выход и нашла его. Как и всегда его находишь. Сила пришла в движение, когда в подкорке осело понимание, что Мальбонте здесь быть не может. Не сейчас. Слишком всё было одно к одному: Пиф, поездка, зелье, оружие, понимание, что я бы не ушёл, появись здесь полукровка… Когда паника отступила, на первый план вышло выживание любой ценой, активировавшее силу, которую ты подсознательно прятала, опасаясь вспышек и прорывов в сознание. Тёмная часть силы не исчезла. Просто ты сама прятала её, не решаясь применять. Вот и всё, — демон вздохнул, отводя с моего лица встрёпанные ветром волосы, продолжая упрямо и жёстко всматриваться в моё лицо, ничуть не смущаясь гневного оскала. — И меч был оставлен не случайно. Ты забываешь, что здесь полукровка теряет большую часть своих сил. Он не знает этого мира и чужд ему. Физически у тебя есть преимущество, если ты сумеешь им верно и вовремя воспользоваться. Как с ножом на крыше дома в Миннеаполисе. Не пробудилась бы сила — иллюзию можно было попытаться поразить сталью…

Клокочущий в теле гнев не торопился оседать. Я всё ещё чувствовала, как подрагивают губы, готовясь разразиться то ли криками, то ли бранью. Испуг окончательно прошёл, оставляя только разбитость и пустоту внутри от того, как резко схлынули страхи. Вот только слёзы, кажется, высохли окончательно, словно кто-то перекрыл плотиной бесконечное озеро, оставляя их где-то там… позади. Далеко, где разум ещё метался, пытаясь определить: смертная я или бессмертная. Хватит ли сил на сопротивление, или я так и останусь болтающимся на шее балластом, который не в состоянии дать отпор даже собственной памяти.

Зажмурившись, я опустила голову, переваривая услышанное и раскладывая всё по полочкам. Поворотное утро, вскрывшее последний гнойный нарыв внутри, выпуская наружу то, что отравляло. Оставалось только прижечь эту застарелую рану калёным железом, чтобы зараза не смогла вернуться и укорениться там, где ей больше нет места.

В подсознании мелькал последний достоверный образ Маля с рассечённым шрамом от виска к подбородку на лице, который он не смог затянуть после удара Торендо канделябром. Серафим стремился убить, чтобы защитить меня и Гидеона, но сам пал, пожертвовав своей жизнью. Полукровка безвылазно обретается в цитадели, утратив всех союзников и сторонников, которые могли быть под рукой на случай необходимости удержать шаткий трон. До тех пор, пока ищейки не утвердятся в том, что цель обнаружена, и не дадут маршрут, едва ли он появится…

«Но мы ведь предельно осторожны, да?..» — нервно вопросила всё ещё засевшая глубоко внутри глупышка Вики. И хотелось скривиться от того, как глупо прозвучал этот внутренний голос перепуганного событиями ребёнка, который не в состоянии расценить уровень опасности. Ещё более слабого и бессознательного, чем Гидеон сейчас, погружённый в кошмар с первого вздоха в своей жизни. Мы действительно максимально осторожны. Были изначально и продолжаем скрываться.

Я вздохнула, не поднимая головы:

— Мне удалось уяснить этот урок, — спокойный взгляд Геральда продолжал прижигать мою макушку. — Благодарить за него я не буду по понятным причинам, но он действительно многое расставил по местам… Только впредь, прошу, давай обойдёмся без экспериментов.

— И без рукоприкладства. Я заслужил от тебя оплеуху, но крайне не люблю, когда женщина распускает руки, — холодно ответил демон. Помолчал и неожиданно добавил так же холодно: — По крайней мере, до тех пор, пока в спальне не погаснет свет.

Подняв голову, я удивлённо вытаращилась на него, наблюдая, как секунду назад полностью серьёзный взгляд начал искриться знакомой усмешкой. Терпеливо вздохнув, я выпустила рукоять всё ещё стиснутого клинка и попыталась вывернуться из его хватки, чтобы уйти обратно к машине. По ощущениям меня удерживали кандалами, оставляя только возможность дышать. Даже не дёрнулся, лишь внимательно с долей иронии впился взглядом в мои губы, всё ещё гневно поджатые.

— Думаю, стоит вернуться. Времени прошло достаточно. Сын может начать нервничать. В этом случае его даже Пиф не сможет успокоить, — проговорила я, предприняв ещё одну безуспешную попытку отступить. — В чём дело?..

Резкое разворачивающее за пояс движение, и лопатки впечатались в крону недавно сохранившего голову Геральда на месте дерева. Я сглотнула, выжидательно застыв, прижатая к шершавому стволу от макушки до пяток. Без капли паники, без страха, невзирая на случившееся меньше десятка минут назад…

— Знаешь, Виктория, я всегда видел тебя либо мямлей, либо забитым паникёром. Твоей вины в этом нет… Только изредка прочувствованная мной твоя злость начинала что-то будоражить. Но я никогда прежде не видел её вблизи. Попытки копировать холодность Ребекки, язвительность Фенцио, спокойствие Дино, импульсивность Люцифера… И многие-многие заимствованные клише поведения, которые не показывали настоящую тебя. Только страх… — он сглотнул, подавшись вперёд, минуя попытку ожидаемого поцелуя и приближаясь губами к моему уху. — Но даже страх тебя не показывал настоящей до такой степени, до какой сегодня показала злость.

Меня окатило волной жара. Провокационное положение, всё ещё медленно оседающая упомянутая злость. Разум начало раздирать противоречием: меня сознательно выбили из равновесия, заставив взглянуть на свои страхи под другим углом, а сейчас накатывающая волна возбуждения была совершенно неуместной. И спровоцировал именно Геральд. Так какого дьявола именно сейчас голова вероломно кружилась от ощущения тесно прижатого мужского тела, запаха крови, уже медленнее сочащейся из его щеки.

Резко отступив, демон поднял с земли валяющийся меч, убрал его в валяющиеся рядом ножны и сделал один шаг по направлению к тропинке, ведущей туда, откуда мы пришли, протянув руку, приглашая ухватиться. Впервые на моей памяти именно в этом жесте было предложение определить уровень собственного доверия после… испытания?.. «Это ведь было именно испытание для моей силы воли и желания жить, — немного насмешливо пронеслось в голове. — И, кажется, я не провалила его, как бывало в школе…».

Вздохнув, я всё же отлепила спину от дерева, ухватившись за его ладонь. Пальцы переплелись уже почти привычным успокаивающим жестом. И пусть сейчас от покоя я была так же далека, как сам Геральд от серьёзности большую часть времени, и всё же результат был наглядным. Напоследок оглянувшись на учинённый в основательно поредевшем подлеске погром, я побрела следом, увлекаемая за руку в сторону автомобиля. Мысли были где-то далеко, анализируя то, как сила пришла в движение. Обе их части. Вспомнился водоворот, заполненный кровью и белыми перьями…

— Бессмертные не смогут засечь мою вспышку силы? — нервно поинтересовалась я.

— Уокер, я не настолько глуп, чтобы не подстраховаться амулетом, понимая, что, если ты всё же выпустишь тёмную часть, могут действительно поймать, — отозвался Геральд. — Всё в порядке. Единственный раз, когда нас наверняка засекли, когда ты исцелила Джеферсона, но опять же мы достаточно резво унесли ноги, чтобы не попасться на крючок.

Через несколько минут показалась знакомая площадка с выщербленным, поросшим сорняками, бетонным покрытием. Я дёрнулась к бедру, вытягивая из сумки ключи от автомобиля и снимая тихо пискнувшую сигнализацию. Внутри улеглось едва ли не всё. Даже пробился лёгкий стыд за то, что едва не наградила за такой «урок» пощёчиной. Пройдя к водительскому месту, я устроилась за рулём, глядя вперёд, на пустырь, и вспоминая, как на нём произошёл первый самостоятельный полёт Гидеона. Счастливая улыбка, которую я бы не увидела никогда, судя по всему, останься мы наверху, не сумей скрыться.

Хлопнула задняя дверь после того, как на сидение был небрежно брошен меч в текстильном чехле и ножнах. Следом — передняя пассажирская, когда Геральд сел рядом. Я положила ладони на руль, но двигатель почему-то запускать не торопилась.

— Слабой быть отвратительно… — сорвалась с губ пролетевшая в подкорке мысль.

— Ничуть. Признание собственной слабости — первый шаг к её преодолению, — проговорил Геральд. — Уверен, ты уже слышала эту реплику. Я тоже слышал. Не так давно, к слову, и так же, как и ты, от Пифии. Я признал свою слабость и заменил её злостью. Желанием причинить боль тем, кто заставил её прочувствовать меня. Злостью, которая сейчас работает во благо.

Я сглотнула. Неожиданно хлынула к лицу кровь, когда в памяти проскочила его реплика про рукоприкладство.

— Что ты имел в виду, когда говорил насчёт погасшего света в спальне? — отметив смену настроения и состояния, мой спутник оглушительно расхохотался, и я окончательно смутилась. — Несмешно…

— У каждого есть скелеты в шкафу. Секс — это не только средство продолжения рода. От него можно получать удовольствие в совершенно разных формах, если, разумеется, они не являются какими-то личными табу или тем, что причиняет больше боли, чем удовольствия, — демон широко улыбнулся, откинувшись на сидении. — Рано ещё для таких разговоров…

Закатив глаза, я пробормотала:

— Ну да, наше сближение с крейсерской скоростью за последний месяц совершенно не повод для понимания желаний друг друга…

— Виктория, меньше получаса назад ты готова была убить меня взглядом, а сейчас выпытываешь такие подробности о моих интимных предпочтениях, — прозвучало насмешливо и с ноткой азарта, попытки спровоцировать. — Успешно учишься переключаться…

Втянув носом воздух, я опустила ладонь на ключ, чтобы завести авто.

— Возможно, ты прав. Глупая надежда снять стресс, тобою же и организованный…

Молниеносно сжавшие запястье тёплые пальцы прервали поворот ключа в замке зажигания. Рывок в сторону переднего пассажирского кресла заставил почти всем корпусом навалиться на подлокотник. Я внутренне усмехнулась, сохраняя абсолютно серьёзную мину. Впрочем, судя по всему, подскочивший сердечный ритм он распознал мгновенно, продолжая удерживать пальцы на моём пульсе. Вторая рука легла на затылок, притягивая предельно близко к лицу Геральда.

Хриплый шепоток в дюйме от губ:

— Попытка провоцировать, Уокер?.. — он усмехнулся, выпустив мою руку, чуть придерживая, чтобы подлокотник не впивался в рёбра. — Не думаю, что ты готова попробовать что-то новое в столь короткие сроки. Боюсь, в этом случае выйдет не «снять стресс», а добавить больше, хоть и другого плана.

«Издевается…» — поджав губы, подумала я, резко опустив одну ладонь под пассажирское кресло и толкнув его под сидение назад до упора. Внутренне порадовавшись тому, что не успела пристегнуться, я не слишком быстро и ловко, но перебралась на бёдра демона, огорошено застывшего подо мной от скорости развития событий. Едва не хохотнув от его вытянувшегося лица, я резко наклонилась вперёд, замерев, копируя его же выходку, в дюйме от губ, но избегая поцелуя.

Голова кружилась от того, до какой степени я начала принимать решения быстро. Хочу — делаю, а не взвешиваю сутками, стоит ли срываться в очередное пике, которое может причинить боль. Сейчас это было возможным и стало реальным в обход всё ещё обретающихся где-то глубоко в подкорке страхов. В тандеме с растущим градусом возбуждения проносилось, что я совершенно не то пыталась в себе блокировать. Не силу, не собственное мнение и желания. Прятать стоит именно эту неуверенность и страхи.

Под ягодицами наметилось ответное «любопытство», и я усмехнулась:

— Оставим попытки в прошлом.

Рука нырнула в промежуток между дверью и пассажирским сидением, нащупывая рычаг, позволяющий откинуть спинку кресла. Немного давления — и Геральд оказался почти в горизонтальном положении.

— Твою мать!.. — пролетело по салону от неожиданности. — Всё больше начинаю понимать, что авто изобрели представители ада, либо по их чертежам.

Я хохотнула, расстёгивая молнию на толстовке, стягивая её и отбрасывая на заднее сидение:

— История об этом умалчивает. Однако сейчас этого достаточно…

— Вполне, — отозвался Геральд, прочерчивая ладонями мои ноги от колен к ягодицам. — Начинаю подозревать, что платье ты надела неслучайно…

Попытка обиженно отползти обратно на водительское место была торопливо прервана рывком за талию вперёд. Отведённые с лица волосы, собранные в пригоршню на затылке, чтобы не мешались. Попытка забрать долгожданный поцелуй, накрывшаяся медным тазом. Горячие губы стремительно скользнули ниже, лаская мою шею, чуть обводя языком ярёмную венку, набирающую скорость в частоте ударов пульса. Чуть подвигающее выше движение ладоней, притягивающее за бёдра, сползшая лямка сарафана, открывающая доступ к груди.

Едва не чертыхнувшись от втянутой в горячий плен рта окружности соска и груди, я ухватилась обеими руками за подголовник пассажирского сидения. Приподнявшаяся юбка сарафана обнажила ягодицы, утянутые в обычное хлопковое бельё. Короткий и слишком звонкий шлепок всё же сорвал с губ ругательство под тихий смешок. Вторая грудь — и очередное вращение мира вокруг головы. Молния на спине расслабилась, увлекаемая пальцами демона, позволяя верху сарафана спуститься ниже. Я закусила губу, проваливаясь в какое-то непонятное ощущение свободы от собственной зажатости. Возможно, сказывалось то, что можно было не сдерживаться из опасений разбудить Гидеона в дополнение к рухнувшим ограничениям.

Слишком быстро подступающее возбуждение вынуждало оттягивать момент до победного. И всё же стремилось взлететь ещё выше, когда одна рука пропала с бедра и раздался щелчок ремня, пуговицы и скрежет молнии неизменных тёмных джинсов. Возбуждение ощущалось закономерно острее, когда пальцы отвели ластовицу в сторону и возбуждённая головка, дразня, проскользнула по расходящимся лепесткам плоти. Дёрнулась, пытаясь опуститься, но положение не слишком удобное, к тому же вторая удерживающая рука продолжила сжимать за талию, ограничивая манёвр.

Снова беспощадная ласка губ и языка, игра с затвердевшим до безумия соском. Прошипев что-то невнятное, я заработала второй звонкий шлепок, негодующе покосившись на Геральда. Расширенный зрачок в сверкающей ехидством и сарказмом бирюзе впился в ответ в моё раскрасневшееся от растущего возбуждения лицо…

Пробилась мягкая усмешка:

— Только теперь понимаю, чего я себя лишал, когда получалось уединиться лишь ночью, в темноте, — притягивающее всё же ниже движение. — Ты даже примерно не представляешь, как красива…

Не успеваю ни смутиться, ни ответить. Плавное вхождение выдернуло изнутри прерывистый стон, взлетающий к потолку автомобиля. Попытка привыкнуть, не дать разуму упорхнуть в никуда слишком быстро. Закусила губу, пытаясь взять инициативу в свои руки, однако этой милости я лишена. Сжатые тёплыми ладонями бёдра задали удобоваримый темп, и пришлось подстраиваться под неторопливые движения, которые стесняют и сидение, и крыша слишком низкого для такого «приключения» седана.

И всё же тело нашло наиболее удобное положение, чтобы эта «попытка снять стресс» оказалась максимально удачной. Колени уперлись в сидение, и появилась толика наглости, чтобы оторвать от себя руки усмехнувшегося Геральда, придавливая их к заднему сидению, заведя за голову, сплетя пальцы. Короткий наклон, изгиб в пояснице — и нашедшийся требуемый угол для получения достаточного удовольствия. Хотелось жмуриться, но сдержалась, наоборот, опуская взгляд, наблюдая… Оценивая.

Приоткрытые губы, раздувшиеся крылья носа, закатывающиеся глаза. Лишал себя зрелища не только он. Я тоже редко когда успевала ловить эмоции во время секса. Всё было излишне торопливым, излишне редким, без права дать волю накатывающим эмоциям, которые, как правило, к финишу били через край. Скользнувший под кожей шеи кадык от слишком шумной попытки втянуть воздух, сглотнуть пересохшим горлом манил впиться губами в знакомую тонкую полоску шрама, который теперь не просто застарелая травма, а нечто куда более сложное.

Порывистый наклон и кончик языка «пробежал» от края до края, улавливая различие текстур кожи, мурашки, рванувшиеся в стороны, и низкий гортанный стон. Чуть повысилась скорость, и пальцы сплелись ещё крепче, едва не склеивая вспотевшие ладони. Участились стоны, заполняя удушливый воздух в салоне. На сей раз без смущения и стеснения, отдаваясь моменту на сотню процентов из ста возможных. Зубы слегка сошлись на мочке его уха, задевая край языком. И снова стон.

Не умея сдерживаться, всё же с трудом, но вытянул пальцы, обнимая, притягивая за затылок в глубокий и до такой степени яростный поцелуй, что не успела вдохнуть душный, пахнущий телами и страстью воздух, где-то в подсознании жалея, что не открыла окно в автомобиле прежде, чем преступить к этой экзекуции. Больше не пытался контролировать ритм, позволяя насладиться ведущей ролью, ощутить разницу между «можно» и «хочу». И я невольно улыбнулась, чувствуя себя хозяйкой положения, наслаждаясь скользящими прикосновениями, давлением на поясницу в попытке ощутить его ещё глубже в себе.

Скорость чуть выше — и скапливающееся в низу живота напряжение начало подбираться к границе собственного терпения так близко, как я только могу выдержать. Сжатые ладонями ягодицы, какой-то едва знакомый взгляд Геральда скользил по доступному для обозрения телу, в нём смешалось слишком многое из того, что я привыкла видеть в обычное время, но сейчас он гладил каждую часть не меньше рук, кажется. Ритм поменялся снова, когда волна разрядки накатила на обоих, мешая мыслить трезво, понимать происходящее достаточно, осознавать пошлость акта: два беглеца во всех смыслах, наслаждающихся короткими мгновениями свободы, один из которых сумел приручить свою боль, а вторая — бесконечные страхи.

Привлекающее ближе скольжение ладони от крестца к лопаткам. Поглаживая обнажённую спину, собирая волосы, отводя их на одно плечо, лаская поцелуем шею. Короткая усмешка на губах, в которые я секундой позже впилась, чтобы заглушить крик от волны глубоких ударов в собственное тело, чувствуя пульсирующий орган в себе, готовый к общему финишу. Ощущения смешались, и впервые нет желания замедлиться, оттянуть. Есть только «здесь и сейчас». О прочем подумаем чуточку позже.

Геральд упёрся ногами в пол автомобиля, прижав меня к себе и зафиксировав, нарастив скорость до возможного переносимого предела. Стоны — обрывистые, музыкальные, общие — слились с какофонией звуков пошлых ударов тела о тело. Нет смысла останавливаться, да и нет желания.

Рванувшийся по телу жар от паха заставил подавиться криком и почти без чувств рухнуть на тяжело вздымающуюся грудь демона. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Тела всё ещё соединены, и тепло, наполняющее низ живота, продолжало пульсировать некоторое время. Я приоткрыла мутные от удовольствия глаза, рассматривая профиль Геральда, пытающегося успокоить дыхание.

— Начало положено?.. — тихо поинтересовалась я.

— Если только зачесть как разминку… — хрипло хохотнул в ответ демон, чуть повернув голову в мою сторону. — И ты действительно невероятно красива.

Я чуть приподнялась, уперевшись локтем в спинку сидения. Пальцы прошлись по затянувшейся на его щеке царапине. Снова полное отсутствие ехидства и сарказма во взгляде. Только уверенность в том, что сейчас всё идёт так, как нам нужно. «Справлялись прежде, и сейчас справимся…» — я чуть тронула уголок его рта поцелуем.

— Спасибо… Пора домой, — я вздохнула.

— Ты сильная, Уокер… И когда-нибудь сама это поймёшь, — тронув мой лоб губами, проговорил Геральд. — И я рад буду стать этому осознанию свидетелем…