21. Глава Третья. Загадка про Волков и Овец. Часть Двадцать Первая (1/2)
Скажи мне, как ты можешь спать спокойно
Зная, сколько за спиной грехов?
Что ты думаешь о людях,
Говоря всё время им неправду?
Помни — есть исход иной,
Всё бывает впервой,
Карма заплатить заставит долг!
(Set It Off — Wolf In Sheep's Clothing (COVER BY SKG))
Good girls don't cry,
And good girls don't lie,
And good girls justify, but I don't.
Good girls don't die,
And good girls stay alive,
And good girls satisfy, but I won't.
(CHVRCHES — Good Girls)</p>
Лифт медленно, но уверенно тащил своих обречённых пленников вниз. Гул тросов отзывался в головах большинства из них их собственными, до предела натянутыми, нервами. Сердца стучали в напряжённом ожидании трагичной развязки. Очередной Суд уже почти начался, и не было ни единого способа избежать этого сурового наказания.
Здесь было, от чего волноваться: ибо на этот раз, судя по официальным источникам, убийств произошло сразу два. Ребята потеряли сразу двух человек. Их ожидали целых два хладных тела! И это, очень-очень во многих моментах, вызывало гораздо больше вопросов, чем минувшее расследование принесло ответов. Да и те не особенно радовали, если уж честно…
Сам Морти тоже не спешил давать какой-то конкретики. Пока все не прибудут в, собственно, Зал Суда, он обещался хранить золотое молчание.
— Чувак! — недовольно пробормотал Зен, когда они вместе с Люсиэлем отошли в уголок, подальше от основной горстки людей. Он положил руку на плечо друга и весьма сильно сжал его, как бы ненавязчиво намекая, что тоже вот-вот закипит из-за переизбытка переполняющих его эмоций. — Что это за цирк ты там чуть не устроил?! Только не говори мне, что, когда я тебя силком вытаскивал из твоей комнаты, ты там опять собирался-
— Да ничего я не собирался! — немного рассерженно ответил Люсиэль, стремительно убирая едва не выпавшую помаду поглубже в карман, пока актёр не заметил. — Вообще даже в мыслях не держал! А знаешь, чего я тебе скажу?! Ты в последнее время странный. Вот.
— Дружище, — Зен вдохнул. Выдохнул. Устало помассировал свои веки. — Я знаю: это дерьмо всем нам здесь даётся очень непросто. Но, прошу тебя! Ради меня. И Джехи. И, я так думаю, даже Юсона! Прими лучше правду, какой бы она ни была. Не нужно больше устраивать всю эту клоунаду с отрицанием очевидного. Ты понимаешь меня? Все доказательства у нас на руках…
— …
Актёр резко развернул друга, пристально взглянул ему прямо в глаза:
— Просто скажи мне, что понимаешь меня.
— Я… — Севен отвернул взгляд и растерянно почесал голову. — Всё… достаточно сложно…
Зен вздохнул.
С момента встречи девочками Саёри и до момента погружения в лифт прошло примерно десять минут. За это время Моника успела забежать в ванную и хоть немного привести себя перед настолько ответственным событием в «боеготовность». Чем всё это время занималась до ужаса растревоженная Юри, бывшая Президент представления не имела.
Но кое-что, приблизившись к ней в этом тесном пространстве, она всё же вполне почувствовала, чем поспешила тотчас же поделиться. Пока никто их не услышит:
— От тебя пахнет, как от пепельницы.
— Завидуй молча.
Подобный ответ Юри вместе с дерзко приподнятой головой и этим проедающим, решительным взглядом невольно заставил Монику проглотить свой последующий едкий комментарий. Вместе с кусочком оставшейся гордости:
— А?..
— У Зена вот почти такое же лицо было, когда я попросила у него, если есть, хоть одну сигарету. На дорожку, — Юри откинулась спиной на металлическую стену, устало запрокинула мокрую (после похода к рукомойникам) голову. Чуть улыбнулсь. — Они мне помогают расслабиться и прочистить мой разум. Иногда. В моменты, когда очень нужно.
— Но это дерьмо убивает тебя! — Собеседница всплеснула руками. Затем, сложив их на груди, неуверенно отвернулась. Похоже, у большинства из находящихся здесь своих проблем хватало по горло: никто этой беседой всерьёз пока не заинтересовался. — То есть не то, чтобы мне было хоть какое-то дело…
— Нас всех здесь что-нибудь убивает. Или кто-нибудь.
Моника не стала это комментировать, но по её спине пробежал холодок. Вдруг создалось мимолётное ощущение, будто она говорила с собственным отражением. И, надо сказать, ей было не особо приятно.
Ещё менее приятным оказалось только вспоминать о Саёри.
Эта некогда неловкая и довольно глупая девушка не спешила сейчас жаться по углам и отделяться от группы, подобно большинству разговаривающих. Напротив, осознанно или нет, но она встала едва ли не в самый центр довольно просторного лифта. Да вот незадача: в большинстве своём люди сами обходили теперь девушку стороной, оставляя рядом пустое пространство. Словно возле заражённого смертельной болезнью. Сама же Саёри не особенно спешила развеивать это ощущение и вела себя соответствующе, всё больше отмораживаясь от окружающих, всё глубже погружаясь в себя.
«Узнают они правду, не узнают… процесс не остановить. Я ничего больше не боюсь. И у меня уже нет сожалений, ведь к этому шло давно. Теперь же… пусть всё завершится так, как и следует. Победой или поражением. Мне всё равно».
Даже довольно часто излучающий очень похожую на неё (сегодняшнюю) энергетику, вечно угрюмый, немногословный и чем-то будто разочарованный, Рёма Хоши предпочёл сейчас держаться чуть ли не дальше всех от нынешней, вселяющей отчаяние одним своим видом, Саёри.
Дав своим «постояльцам» вволю надышаться этой гнетущей атмосферой, довольно неспешный лифт привёз, наконец, всех на конечную остановку. На этот раз двери открылись даже слишком бесшумно.
— Ах!.. — Юри тут же схватилась за сердце, застыв возле самого порога. Всю её показную надменность как ветром сдуло. Она отстранённо глядела вперёд, в одну точку. И даже перестала моргать.
Проблема оказалась в засохшей уже крови Нацуки, которая осталась здесь ещё с прошлого посещения. Маленькие алые пятна уверенно вели в дальний конец помещения, к двери, за которой произошла казнь. Сейчас эта дверь оказалась закрытой. И почти прямо перед ней, в одном из самых больших следов, нелепо застыло подобие робота-пылесоса.
— Ах, про это, — заговоривший из динамиков Морти явно краешком своих губ улыбался. Как минимум. Вскоре появившееся на экране изображение нагло подтвердило сию гипотезу. — Простите за небольшой беспорядок, народ. Я попросил своего робота-прислугу прибраться к вашему грядущему визиту, но, кажется, в нём что-то сломалось… он там сидит уже с пару часов. И на команды не отзывается. ПосмОтрите?
— Иди на хуй! — ответом ему тут же стал средний палец Ирумы, нагло протянутый куда-то вдаль. — Засунь его себе в жопу, чмошник недоделанный.
— Я… — Морти чуть потрясённо хмыкнул, сложив в замочек руки перед собой, на столе. — Будьте уверены, это запомню.
— Да можешь хоть на лоб себе записать, еблан, мне как-то п-
— Н-но вы же… н-не оставите это… в-вот так? — послышался нерешительный вопрос Юри. — Покойные заслуживают покоиться с миром… ей это будет очень неловко! Она… ведь не должна вот здесь, перед нами!..
Морти молчал.
— Спокойно, — вдруг тихо и неожиданно мягко ответила Моника дрожащей из-за нервного напряжения подруге. А после сжала её ледяную ладонь в своей, тёплой. — Всё будет хорошо. Не позволяй этому забивать голову. Не сейчас.
— Я думал, может, вы, наконец, спросите, что мы будем делать с ходом сегодняшнего Суда? — лениво протянул Морти.
— А что нам с ним делать? — Электроник почесал в ухе. — Всё, как всегда… я тут стою, а вы говорите о чём-то…
— Всё, да не всё, — фыркнул Морти. — А разве никого не смущает, что на этот раз у нас целых два убийства?
— Меня! Меня очень это смущает, — не заставил себя долго ждать помрачневший вмиг Сыроежкин.
— Я не оставлю смерть Оли… — впервые за долгое время проговорила Саёри. Её тихие слова были больше похожи на предупреждающее рычание. Девушка сжала дрожащие кулаки.
— Не хотелось портить ваш боевой настрой, — очень-очень издалека начал Морти. — Но насчёт двойных убийств тут всегда было правило.
Улыбка. Очень злая улыбка.
— Боже… — Амами так и застыл с рукой на перекошенном лице.
Ирума повторила его жест почти идентично:
— Только не эта хуйня опять… — она помолчала немного. — Шеф, может, договоримся?.. — Миу игриво оттянула с плеча лямочку лифчика.
Не помогло.
Коварно усмехнувшись, Морти проигнорировал:
— В том случае, если убийц вдруг окажется двое, вам нужно отыскать только первого. И под страхом смерти назвать именно его.
— О, так ведь это же проще! Половину работы делать не надо, — быстро смекнул находчивый Электроник и почесал голову. — Прям' как я люблю.
— Чел, я бы на твоём месте не радовался, — негромко осадил его Зен.
За сим последовало окончание фразы от Морти, повергшее весь зал в смертельный ступор:
— …А первой у нас, если кто-то ещё не в курсе, на этот раз умерла Джехи Кан. <span class="footnote" id="fn_32317760_0"></span>
***</p>
Эти слова со стороны Морти ударили по нервам собравшихся и выбили остатки решимости из их умов хлеще пули в висок. Перед глазами каждого вставал пустой файл с полным отсутствием какой бы то ни было информации. Народ неуверенно занимал положенные им места.
По всему залу разносились нервные перешёптывания:
— Убийца Джехи, значит…
— Так ведь это когда было?
— Да и было ли…
— Ну и как нам теперь?!
— Я пришла сюда, чтобы не оставить забытой смерть Оли, — тихо, но очень отчётливо выплюнула Саёри, опустив голову.
— Я тоже! — Её живо поддержал Электроник. — Давай-ка вместе раскроем тогда это дело!
— …всё остальное здесь меня уже не касается, — ещё тише закончила девушка, невидящим взглядом глядя перед собой.
— А толку-то?! Касается — не касается, — Ирума очень протяжно фыркнула. — Можешь сколько угодно тут строить саму невиновность, но пока не разгадаем правду за инцидентом с Джехи, мы — кучка покойников!
Саёри стиснула зубы и опустила голову. Довольно скоро с её стороны стали доноситься негромкие всхлипы.
— Понятно! От тебя сейчас проку ноль, — и Миу досадливо махнула рукой.
— Послушайте меня все, пожалуйста… эй, народ! — В по-новой воцарившейся тишине всех вдруг позвал Севен. Завладев же всеобщим вниманием, Люсиэль демонстративно поправил очки. — С чего мы с вами вообще уверены, что Джехи умерла?!
— Он опять за своё… — и Зен закрыл лицо руками.
— Серьёзно, ребята! — А хакер всё не спешил сдаваться. — Мы видели, как это происходило, сладенькие мои?! Возможно, у нас есть перепачканное кровью оружие, коим всё было проделано? Место преступления? — Севен демонстративно стал загибать пальцы. Загадочно улыбнулся. — Я ничего не забыл?
— Вообще-то, у нас есть Файл, — не спешил соглашаться с ним Рёма.
— И что с него толку?! Там, может, хотя бы фотография нашей покойницы имеется? Что, нет?! Дядя, выкусил? — Люсиэль состроил оппоненту кривую рожицу. — Вообще, там ХОТЬ ЧТО-ТО имеется? Нет.
— И что ты этим хочешь сказать? — устало обернулся на него Зен. Он даже стукнул кулаком по кафедре от досады. — Чувак! Ты с нами был в этом хранилище мусора. Ты тоже видел пуговицы… и после всего ты-?!
— Да эти оплавленные железки при очень большом желании подделать запросто можно, — вдруг шикнул на него хакер. — Дружочек мой пирожочек, ты думаешь, за всё моё время работы в-, — здесь Севен осёкся. — Простите, всё ещё секретная информация. Так вот, ты, что ли, думаешь, за всё моё время работы там я мало подставных смертей видел?! Да парочку даже лично подделывать помогал, чтобы вы знали! Обидно, что Джехи меня не попросила…
— То есть, — Рантаро с заметным скепсисом нахмурился и чуть наклонил голову. — Ты хочешь нам сказать, что её смерть была лишь представлением?
— А разве сам же ты, старичок-ветеран, мне ли не говорил, что пару раз ловил организаторов на нечестной игре?!
Здесь даже Амами с его вечными масками вдруг растерялся:
— Ну… да, говорил…
— Извольте ж тогда показать нам кадры её убийства, Маэстро! — Севен вызывающе взглянул в сторону Морти. Затем сделал пару воздушных кавычек. — Если для «правил игры» так уж важно держать в тайне личность убийцы, тогда подойдёт само тело! Ну же, я жду! Где доказательства?!
Морти явно задумался. Казалось, впервые за очень уж долгое время на лице паренька отразилось неподдельное смятение:
— Я… эм-м… не могу сейчас этого сделать… это просто не в моей компетенции, и… — принялся сбивчиво бормотать он.
Люсиэль лишь усмехнулся:
— Тогда как докажешь нам, что наше дело изначально решаемое? Убийца — один из нас? А все эти мутные улики не были подтасованы кем-нибудь свыше, просто чтобы-?
Его осторожно дёрнул за рукав Зен, в глазах коего явно прибавилось удивления:
— Эм, мужик, что ты?..
— Пытаюсь вытащить нас отсюда без лишней крови, — тот стиснул зубы, освобождаясь из хватки. — Пожалуйста, не мешай, если хочется жить.
Актёр повиновался и немного отступил в сторону. Он взглянул на своего старого друга с изумлением и — впервые за долгое время — с уважением. <span class="footnote" id="fn_32317760_1"></span>
— Если это не кто-то из нас её убил, — продолжил, между тем, Севен. — Ни о каком нормальном суде тут не может быть даже и речи. И если нам не будут предоставлены какие б то ни было доказательства обратного… — очень слащаво продолжил он. — Осмелюсь тогда взять за главную теорию, что побег Джехи и вправду удался, а вы же, дабы скрыть свою некомпетентность и лишить нас новой надежды на скорое избавление, подсовываете вместо этого ничем не подкреплённое дело, придуманное на коленке! Но так не пойдёт. Потому что Джехи уже очень давно нет на этом корабле. И если это не так, то переубедите меня!
Закинув руки за голову и озаряя публику лучезарной улыбкой, хакер победоносно осмотрел Зал. Организатор всё ещё оставался в смятении.
— Но… если всё и правда произошло так, как ты говоришь, то лодка здесь откуда тогда? Она есть в файлах! — лениво почесался Электроник, растерянно вертя головой. — Джехи же ведь должна была вродь' как на ней уплывать?!
— Тч! — Люсиэль одарил его взглядом, полным досады.
— Молчал бы, долбоёба кусок, раз уж тебя не спрашивали… — чуть слышно протянула Ирума, глядя на друга.
— Да я-то чего?! Я хоть помогаю продвигать расследование! — Обиделся Сыроежкин. — А ты вот молчишь…
Миу лишь с чувством наступила ему на ногу:
— Дома поговорим.
— …
Всё взгляды вновь оказались обращены в сторону Севена. Понявшего, что его теория, мягко говоря, дала маху.
— Так как же она всё-таки уплыла, милый друг? — поспешил вставить свои пять копеек ужасно довольный Морти. — Брасом или, может быть, кролем? Не знаешь? Особенно учитывая, что при попадании Джехи в воду без соответствующего оборудования, неважно, живой или мёртвой, по кораблю тотчас бы прозвучала сигнализация! Разница была бы лишь только в том, что за бортом: живой человек или предмет, не подающий признаков жизни…
— Выходит, она всё-таки не покидала корабль, — чуть слышно пискнула Юри. Ведь даже морально подготовившаяся к убийственной правде тихоня во время этих ярких, жизнеутверждающих речей Севена успела позабыть то, что причиняло ей боль, и снова начала надеяться. Как выяснилось, преждевременно. Ибо истину не изменить. — Что бы я могла сделать, чтобы остановить тебя… зачем же ты так.
Когда Юри опять исподтишка взглянула на некогда самую жизнерадостную, светлую и наивную из своих подруг, у неё заболело сердце. Мрачная, ссутулившаяся, с закрывающими глаза волосами… и очень хорошо заметными вблизи дорожками слёз на лице. Напоминающая лишь тень себя прошлой, Саёри стояла, прижав к груди книжку, и время от времени всхлипывала. Другие ребята тоже как-будто боялись взглянуть сейчас на неё. Это чувствовалось. Это витало в воздухе ещё с самого погружения в лифт.
То, что одному из них не будет суждено вернуться обратно.
Где-то на периферии сознания Рёма во всеуслышанье повторил слова, что недавно сказала Юри. О том, что корабль «беглянка» не покидала. Саёри в который раз всхлипнула.
«Попытки избежать рокового финала бессмысленны. Начало было хорошее и даже многообещающее, он молодец, вот только… кому-то всё равно ведь сегодня придётся погибнуть? После всего. А кто-нибудь будет жить».
«Кто?»
«…»
«…»
«…»
«Когда-то мне было не всё равно».
— В подобном случае… — Рантаро возвёл взгляд к потолку и тяжело вздохнул, будто стараясь что есть сил тянуть время. В глазах его читались крайне противоречивые чувства. — Нам следует продолжить дискуссию. Выяснить, кто в последний раз видел Джехи. И когда. При каких обстоятельствах.
— Да! Кажется, это был день Генеральной Уборки! <span class="footnote" id="fn_32317760_2"></span> — Чабашира задумалась. — Она передала через Олю всем, что приболела. Боялась кого-нибудь ещё заразить. Тенко понимает Джехи. Тенко бы тоже заботилась о своих друзьях, — закончила девушка шёпотом, неловко соединяя указательные пальцы обеих рук. — Если бы они у неё были, к-конечно…
— Пф-ф, допросить нашу банхаммер-сучку сейчас мы уж больше не сможем, — разочарованно вмешалась Ирума. Она пожала плечами, оглядывая притихший зал. — А жаль. Но я готова поспорить на любимые кружевные трусы, это она очкастую и пришибла. Где-нибудь с ночи. А потом от нас прятала. Базара нет!
Со стороны Саёри донеслось очень тихое, но отчётливое и полное неподдельного гнева:
— Да как ты сме-
— Дамы, дамы, тихо, — в беседу вклинился Зен. — я очень мало смыслю в этой детективной фигне и не так уж хорошо знаю Ольгу, но… нет, это не может быть правдой. Мы сами с Севеном тогда ходили проведать Джехи! В течение дня. И не раз.
— О, ну тогда здорово! И как она се-..?
Вопрос Сыроежкина так и остался висеть в воздухе недосказанным, когда актёр немного растерянно, но всё же продолжил:
— Мы, правда, её так и не видели.
— Это как понимать? — напрягся Амами.
— Ладно… — Севен вздохнул, устало потирая виски. Не было особого смысла скрывать эти факты. Поэтому он, пускай и неохотно, продолжил. — Она стала отвечать сообщениями. На планшеты.
— Те были довольно странными, — актёр, подтверждая слова друга, кивнул. — Непохожими на… к-хм, обычно Джехи не так пишет. У меня сохранилось всё в дилогах. Она мне отправляла. Я могу показать!
— В этом нет большой пользы, — Хоши угрюмо покачал головой. — Из всех, находящихся в этом зале помимо вас с Севеном, едва ли кто знает корейский. На котором, как я понимаю, написаны и те послания. Боюсь, мы не сумеем сами их прочитать.
— Но! — Мгновенно нашёлся Зен, воспряв духом. — Джехи тоже его знает. Это могла быть — и была — лишь только она!
— А здесь у тебя осечка, гейний, — Ирума саркастично похлопала, скалясь во все свои зубы. — Планшеты обладают весьма хитрым переводчиком, встроенным в их программное обеспечение и призванным доносить мысли до всех собеседников! Иначе как бы мы сбор улик проводили? Без возможности ознакомления со всеми ними через планшет ДЛЯ КАЖДОГО Суд был бы попросту невозможен! Какие тут, нахер, дебаты, когда ты, бля, не можешь прочитать, чё написано?! Да это сама основа основ, ёпт!
Актёр чуть пристыженно почесал голову.
— Поэтому, в теории, любой лох, хоть немного умеющий полазать в настройках и изменить изначальный язык на удобный, мог отправить вам это сраное сообщение, — Ирума не спешила щадить его. — И отправлять их ещё, сколько вздумается. Достаточно лишь было завладеть вещичкой покойницы! Очкастая была к тому времени давно уж мертва, засосите!
Весь зал поражённо сверлил взглядом Миу, которая, на самом деле, в коем-то веке сообщила что-то полезное.
— Ой, не факт.
Сложив руки на груди, хакер иронично поцокал.
— Да ты охуел совсем?! — Ирума вспылила.
Зен вновь поспешил на помощь:
— Он может быть прав. Мы ж ведь тогда к Джехи и второй раз сходили! Где-то в середине дня. Ибо странное общение через сообщения нас не успокоило.
— И знаете, знаете, что?! — подключился усмехнувшийся Севен, коварно поправляя очки. — Хотя Джехи по-прежнему отказывалась впускать нас, со второй попытки она нам ответила! Голосом. Через дверь. Что теперь скажете? Кто-нибудь другой может имитировать голос Джехи?! У нас здесь нет настолько талантливых. Просто признайте.
Последний вопрос уж, казалось, не ждал никакого ответа. Здесь был шах и мат. В зале повисла задумчивая тишина.
— Выходит, — произнесла Моника, — что на момент второго вашего похода к ней Джехи была ещё жива?
— Выходит, что так! — Зен стукнул кулаком по столу. — Ну а в последний раз мы к ней пришли ещё часа через два или три, не больше. Чёрт! Тогда же к нам пришло сообщение от неё, о побеге. А дверь уже была не заперта. Мы сразу же осмотрелись внутри, но ничего интересного не нашли.
— И лодки уже тоже не было, — вмешалась вдруг Чабашира, неловко почёсывая свою не особенно умную голову. — В тот раз я была вместе с де-, эм, c мальчиками. И тоже за Джехи беспокоилась. Тенко даже возглавила и провела своё собственное мини-расследование, честно-честно! Ответ сам напрашивался. Джехи уплыла в это время. Иных мнений тут быть не может! Даже мне это ясно!
— Должно быть, Ольга Дмитриевна ей как раз и помогала с побегом, — с печалью в голосе добавил Электроник. — Она только кажется вечно сердитой и недовольной. На самом деле более чуткого и отзывчивого человека я не встречал.
— Блять, сука, — Ирума с досадой прикрыла рукой посуровевшее лицо. Вдохнула и выдохнула. Она постаралась продолжить спокойнее. — Припомни, о чём говорилось едва ли не в начале беседы, ебать тебя за ногу, Шерлок! Мы лодку нашли… ты там был.
— Но мы тоже всё проверили, не дураки ведь! — Зен с Тенко и Севеном переглянулись. Продолжил актёр уже с заметной неловкостью. — Мне неприятно говорить о таком, только, блин… мы Ольгу с самого начала подозревали. Немного. Слишком уж та не подпускала к Джехи никого, заваливая нас делами. Порой и откровенно бредовыми! Явно будто бы что-то знала. Или готовила. Наверное, как раз в то время они и занимались побегом.
— Угу, да, — фыркнула Миу, не скрывая иронии. — Несостоявшимся.
— Но мы не нашли в её комнате никаких лодок или чего подозрительного! — всплеснула руками взволнованная Чабашира. — Что только доказывает: наша Оля — порядочная, прилежная девушка, которая даже не думает нарушать закон, прятать у себя в шкафу трупы или вроде того!
— А кто говорит, что та лодка была найдена в её комнате, долбоёбка? — ответила с каменным лицом Миу. — Вы файлы-то вообще читаете? Или так, попиздеть пришли, собою полюбоваться?!
Тенко вместе с актёром вмиг призадумались, разом виновато опустив головы:
— Значит, во время их плана что-то пошло не так? Но где же тогда…
Ирума, не колеблясь более ни секунды, сместила свой указательный палец на самую притихшую в помещении и очень решительно проговорила:
— У неё.
В зале повисла неловкая, гнетущая тишина, когда все вдруг обернулись к Саёри. Для большинства собравшихся это уже не стало новостью, к этому давно шло. Просто никто не решился перебивать разошедшуюся Ируму: умела она людей ставить на место. Однако отыскались и удивившиеся. Которыми оказались Тенко и Зен.
— Серьёзно? У неё?! Но она самый безобидный человек на всём чёртовом корабле. Да ты гонишь!
— Тенко ни за что вам не поверит, что кто-нибудь вроде нашей Саёри-
— Тогда давайте сами же у неё спросим, — спокойно и рассудительно перебил Рёма, выжидающе глядя на главную подозреваемую. — Послушай меня. Это правда, что единственное средство побега с данного корабля было скрыто в нерабочем состоянии у тебя в комнате? Как ты это объяснишь?
Молчание.
— Да. Мне бы тоже хотелось какой-нибудь ясности! — Люсиэль поправил очки и напрягся. Видок у него был точь-в-точь как у человека, держащего себя из самых последних сил, чтоб не набить тебе морду.
— Признание освободит тебя. Я хорошо представляю, о чём говорю, — всё продолжал надавливать Хоши. Спокойным, тягучим голосом. Он разве что не улыбался. — Доверься мне.
Саёри опустила голову. Сжала кулаки.
«Бред, какой бред. Даже сейчас они думают, что всё поняли».
«…»
«…»
«…»
«У меня просто нет слов».
Не громче дуновения ветерка стал её голос:
— Да. Я сделала это с лодкой. Я её спрятала.
Ирума попыталась разрядить ситуацию:
— А я вам о чём гово-
— Но я никого не убивала.
— Однако показания, добавленные буквально в последние минуты расследования, милая моя булочка, очень жирненько намекают нам на обратное! — Люсиэль больше не сдерживал переполняющий его до краёв яд. Он постарался вернуть на лицо привычную для своего повседневного амплуа улыбку. Вышло натянуто и как-то злобно. — Спасибо вам за те прогулки по вентиляции, Моника. Выдалось продуктивно.
— Н-нгх!.. — пробормотав нечто малопонятное, последняя с крайне пришибленным видом уставилась себе под ноги. Закусив губу и рассматривая их долго и тщательно. Словно испачкалась в чём-то, что разглядеть может только сама. — …не благодари.
По другую сторону от неё Юри, вся красная, словно варёный рак, старалась деть свой виноватый взгляд куда угодно, только не на самую явную виновницу сегодняшнего «торжества». Она машинально прикрыла руками голову.
— Может, уже признаешься всем, что это за окровавленное тряпьё? Откуда оно там?! — упорствовал Люсиэль. Если бы взглядом можно было убить, здесь стало б на одного покойника больше.
Саёри отмалчивалась.
— Только не говори мне, что это были, блять, самые кровавые месячные, которые я когда-либо видела!
— Н-да-а, ситуация вышла бы и впрямь неприятная… — сжав свой несчастный затылок, Амами уставился куда-то в сторону. Он тоже чувствовал себя крайне паршиво, даже на первый взгляд.
— Заткнись, Рантаро, — Миу не обернулась. — Она здесь человека мочканула, а тебе хоть бы хны! Устроил здесь-
— Создайте мне тишину, — снова произнёс Хоши. Из-за его непривычного, но довольно хорошо поставленного, голоса; из-за чёткого произношения зал сам собою повиновался. Тогда же теннисист подался вперёд, заглядывая в глаза загнанной в угол девушке. — Что бы ни происходило с ней, она доведена до предела и находится в некоем шоке. У меня был весьма большой опыт допросов, при том по обе стороны. Я смогу заставить её проговориться, если дадите немного времени.
Хоши продолжил сверлить своим жутким взглядом молчаливую жертву. Секунды мучительно потянулись. Саёри даже не двинулась, отрешённо глядя в ответ, словно остолбеневшая полёвка в глаза голодного удава перед атакой.
Тогда теннисист очень вкрадчиво заговорил:
— Если расскажешь нам причины своих поступков, всё быстро кончится.
Тишина. Долгая, долгая тишина.
Саёри чуть всхлипнула.
— Очевидно, как тот, кто его добавлял, — решился вдруг подать Морти свой довольно ленивый и немного скучающий голос. — Я знаю её самый вероятный мотив. Мотивационное видео Саёри показывало ей, если в двух словах… нечто вроде её персональной утопии: мир, где нашу юную глупышку все любят и уважают. Где всем важно её мнение. Такая вот ерунда.
Где-то в отдалении сдавленно ахнула Юри.
— Нет, это не ерунда. Это очень ценно. Спасибо, — с лёгким подобием улыбки степенно ответил Рёма. Он снова глядел на Саёри. — Мы узнали один из наиважнейших вероятных ответов — «зачем?». Нам осталось понять только — «как?» Что твоя насквозь пропитанная кровью одежда делает в вентиляции?
Зябко обхватив себя за плечи, точно прячась от сковавшего по рукам и ногам смертельного холода, Саёри медленно подняла взгляд на Хоши. Она наконец-то заговорила.
Её ответ, простой, такой короткий и чистосердечный, заставил распахнуть свой рот каждого, стоящего в этом зале:
— Я не знаю.
Саёри лишь теснее прижала к своей груди заветную книжку.
— Моя история сейчас прозвучала бы, как полный бред. Единственный человек, который смог бы поверить в неё, это Оля.
— Ещё других покойников сюда вмешивать не хватало, когда с первым не разобрались! — Ирума хмыкнула, громко долбанув кулаком по своей кафедре. — Бля, или ты веришь, что она сейчас восстанет из мёртвых и кинется тебя защищать?!
— Да… — Саёри как-то отстранённо посмотрела на книжку. — Я верила в это.
— Тогда у меня определённо плохие новости для тебя, дура! Система классных судов так не работает, алё-о!
Ответ Ирумы оказался проигнорирован.
Опять в Зале повисло молчание.
— Если в подобном духе это дело продолжится, они сейчас начнут голосовать, — поторопил свою подругу Рантаро. — И когда выбор большинства окажется не в твою пользу… мне будет крайне сложно что-то ещё сказать.
— Тебе лучше начать защищаться… — Моника сверлила главную подозреваемую потухшим взглядом. Она проговаривала тихо, сквозь зубы. — Прямо, чёрт возьми, сейчас. Если ты не убивала Джехи, какого дьявола вся твоя одежда оказалась пропитана кровью? Чья это кровь?!
— Это кровь Джехи, — Саёри обречённо кивнула. — Я плохо помню ту ночь, ну, моментами, но здесь, скорее всего, всё было верно.
— Мы уже знаем, какие обстоятельства смогли побудить тебя на это убийство, — заговорил было Хоши. — но-
— Ещё раз. Я никого не убивала.
— Тогда начни уже защищаться, как следует, — едва ли не взмолилась Юри, глядя подруге в глаза. — Пожалуйста. Я прошу тебя.
— Саёри, соберись. Сейчас своими словами ты делаешь только хуже, — подметила Моника.
— А какой в этом смысл? Все мои доказательства могли быть только здесь, — бедняжка обречённо кивнула на книжку.
— Так покажи уже нам! — Севен явно завёлся. — Я никогда не бил девушек, но сегодня, из-за всего этого цирка, правило, видимо, всё-таки придётся нарушить… — хакер сокрушённо покачал головой.
Друг предупреждающе дёрнул его за плечо.
— Я не могу, — тихо, почти на грани слышимости, очень виноватым тоном Саёри продолжила. — И не вижу во всём этом особого смысла. Я ведь не ______________.
Последнее оказалось сказано так неразборчиво, практически себе под нос, что половина зала попросту не услышала. Второй, впрочем, от произнесённых девушкой слов тоже легче не стало. Появилось только больше вопросов.
— Я, эм, правильно слышу? — Актёр на всякий случай прочистил ухо. — Она только что сообщила нам, что не умеет читать?
Ирума не сдержала громкий смешок:
— Было очень похоже! Блять, что за бред…
— Постой-ка, — вдруг задумалась Моника. — Если вспомнить, то эта книжка, которую она с собой носит, уж очень мне напоминает личный дневник Ольги Дмитриевны! Я видела его при ней пару раз.
— И Тенко может подтвердить, что Саёри что-то вынесла из Олиной комнаты! Так что в этом мы сходимся!
Опять в зале повисла напряжённая тишина. Дело сдвинулось с мёртвой точки! Только надолго ли?
— Если так, то всё, что там написано, — Зен задумался. — Должно было оказаться на родном Ольгином языке. Она, кажется, из России была.?
— Два странных дегенерата, — с заметным сожалением произнесла Чабашира, — погибли ещё до попадания на корабль. Теперь Оли тоже нет. Мне кажется, Моника или Джехи тут были достаточно умными, — она с мольбой взглянула на бывшую Президента Литературного Клуба. — Может, ты что-то знаешь?
— Мой запас владения этим языком почти заканчивается на фразе «gde tvoja kartoshka, babushka?», — опустив голову, крайне неохотно призналась Моника. — С неё он, кстати, и начинается… это один из тех талантов, которые я не успела развить в себе должным образом.
Чуть в стороне кто-то негромко покашлял.
— Тогда, может, этот? — заметно погрустневшая, Тенко перевела свой указательный палец в сторону Амами. — Он много путешествовал, бывал везде и всё такое…
— Да, я могу поддержать несложный разговор. «Как твои дела?» и тому подобное, — невесело улыбнувшись, Рантаро пожал плечами. — Увы, на этом в нашем случае далеко не уедешь.
— Но, если мы не сможем перевести глупую книжку, как же нам дальше расследовать?! — Чабашира обречённо схватилась за голову, крича в истерике. — Если Тенко и придётся умирать, то только в бою с неприятелем, а не из-за дурацкого незнания какого-то глупого языка! Для будущего Мастера Нео-Айкидо это очень нелепая смерть!
Зен тревожно почесал подбородок
— Да для нас тоже…
— Кхм-КХМ, — Сыроежкин снова гордо покашлял, выпятив свою грудь.
— Чувак, если у тебя всё это время горло першило, надо было сразу таблетку принять, — буркнул Люсиэль.
— Ребята, вы что же, забыли?! — сказал тогда Электроник, явно очень гордясь своим происхождением. — Я ведь могу прочитать это! С лёгкостью. И спасти наше расследование. Не забывайте! Друзья, моя Родина — Советский Союз!
— Бог с тобой! С твоим-то непроизносимым именем, — Чабашира закатила глаза, искренне попытавшись припомнить. — «Э-реку-то-…», к-хм, я не помню, как дальше. Тенко всё время думала, ты из Кореи какой-нибудь!
Парни за соседними столами переглянулись:
— Нет… нет…
— Уж кто бы говорил про непроизносимые имена! — обиженный в лучших чувствах, Сыроежкин нахмурился. — Мне Миу как-то раз попыталась все эти ваши азбуки филькины разъяснить, и почему при написании каждого имени то ветер, то цветок какой-нибудь получается! И как им это всегда удаётся?! Я ничегошеньки тогда не понял! Как в написании имени эти чудаки находят-
— Чья бы корова мычала, Мистер Пидор!
— Да сколько тебе объяснять, я Сергей!!! — Электроник покраснел, рассердился. — Зачем вообще про это имя тебе рассказал… совсем секреты хранить не умеешь. Уж лучше бы сказала давно всем, что я русский!
— Прости, бро, я не смогла.
— Почему?!
— Это вышло довольно забавно, — ответил вместо неё шустрый Севен, озорно поправляя очки. — Вот и не хотели мешать разным думающим людям…
— Напомни дать тебе «пять», когда выйдем отсюда, — хихикнула Миу.
— Ладно, блин! — Сыроежкин схватился за голову, стараясь быстрее успокоиться. — Давайте уже сюда эту книгу. Не при таких обстоятельствах я мечтал в дневник к вожатой залезть, конечно, но что уж есть…
Зал снова погрузился в неловкую тишину.
— И кстати! — важно подняв вверх палец, Электроник вдруг вспомнил. — Если после этого раза останется хоть кто-то, забывший моё происхождение, я, очень может быть, обижусь на этого человека и даже перестану с ним разговаривать…
Саёри виновато понурилась. Но книгу ему отдала.
Что ж, здравствуй, Дневник Воспоминаний Ольги Дмитриевны!
***</p>
Глубокая ночь. Столовая.
Тусклый свет мерцающих лампочек.
Если хоть кто-нибудь сейчас забредёт сюда, по своей ли нужде или же привлечённый услышанным шумом, а может, вообще случайно, тогда для этих двоих всё закончится. Или же не начнётся? Как знать.
Однако, проблем в эту ночь, как со сном, так и с голодом, похоже, ни у кого пока не обнаружилось. Или почти ни у кого.
— Держись. Давай, я всё-таки накапаю тебе пару капель «успокоительного». Да и себе заодно, — Ольга тяжко вздохнула, стараясь не выдавать голосом мучившей и её паники, на пару с уже вот-вот подступающей истерикой. — Поможет собраться с мыслями.
С негромким стуком, мелко-мелко дрожащими руками она поставила на стол перед ними две принесённые со склада рюмки. Оттуда же, наверное, была и пол-литровая, пока что не распечатанная бутыль, очевидно, водки, которую вожатая держала в руке.
Разновидность напитка угадать труда не составило даже не особенно смышлёному человеку вроде Саёри. Жидкость прозрачная и, судя по количеству градусов в нижнем уголке этикетки, весьма крепкая. Написано что-то по-русски. Какие ещё могут быть предположения? Конкретное название марки, конечно, она бы сейчас не сказала, так как не умела читать на этом загадочном языке, но оного им тогда и не требовалось.
— Не знаю даже. А это точно… правильно? — впервые за долгое время подала вялый голос сидящая рядом подруга, хотя бы ненадолго оторвав свой опустошённый взгляд от созерцания мелких крапинок на жёлтом столе. В глазах опять появилась осмысленность. Уже хорошо.
Вожатая неопределённо повела плечом и стала разливать угощение. Себе, как и положено по статусу на правах более старшей, до краёв. А собеседнице — лишь половину. Руки подрагивали, поэтому часть напитка, естественно, разлилась мимо цели. Ольга Дмитриевна махнула рукой: «потом вытрем», обречённо плюхнулась на стул и осушила свою рюмку почти залпом.
Занюхнула пионерским галстуком, потерянно усмехнулась:
— Если хоть кто-нибудь дома узнает, чем мы тут с тобой занимаемся… что я, чёрт возьми, растлеваю несчастных детей… меня ж отовсюду погонят, как проклятую. А может, и вообще упекут.
Поймав на себе искренне соболезнующий взгляд со стороны Саёри, она натянула улыбку:
— Хотя, теперь-то какая разница? В моей практике подобного никогда ещё не было, и я толком не знаю, что надо делать. Прости.
Она взглянула чутка прояснившимся, но всё ещё заплаканным взглядом на опустевшую рюмку. Немного подумала. Нет. Доливать не стала.
Саёри чуть похлопала вожатую по плечу через стол и, точно заключая узы неписанного договора, отпила чуть-чуть у себя. А ведь подумать только: когда-то, ещё в ранние времена литературного клуба, она поклялась и другим девочкам, и себе, что никогда не прикоснётся к спиртному! Потому что алкоголь — это страшное зло. Нацуки в тот раз её сразу же поддержала. У Юри с Моникой были свои мнения на этот счёт, но их они прилюдно тогда говорить не стали.
Однако же — вот. Жизнь — странная штука, не правда ли?
И иноземное пойло на удивление легко вдруг пошло, обволакивая глотку, спускаясь всё ниже и отогревая скованные леденящим душу ужасом внутренности. В голове как будто бы стало немножечко легче. Дыхание чуть спёрло, в груди стало жечь, но теплом приятным и весьма расслабляющим.
— Всё… — девушка попробовала что-то сказать. Удивлённо выдохнула. Видимо, с речью тоже начались незаметные изменения. Это чуть-чуть настораживало. — Всё будет хорошо. Не расстраивайся.