20. Глава Третья. Загадка про Волков и Овец. Часть Двадцатая (1/2)

Остерегайся, будь в тени

Улыбки будто так чисты

В них очень много лжи:

Кто овечкой казался — окажется волком!

Бе-бе-бе, овечка, наделена ль душой?

Нет, сэр, расскажите, что мораль такое!

Джек внезапен, словно хук,

Джилл — простая шлюшка,

Её алиби — грязный трюк. </p>

(Set It Off — Wolf In Sheep&#039;s Clothing (COVER BY SKG НА РУССКОМ)) </p>

Моника придирчиво осмотрела приклеенное тоненьким куском скотча на дверь мужской душевой расписание, написанное кем-то голубой ручкой. Не то, чтобы информация для неё была совсем новой, ведь на аналогичной двери женского корпуса висело точно такое же (они, кажется, даже были отпечатаны на одном принтере), но освежить память перед Судом всё же не помешает.

Итак, ежевечерняя очередь на банные процедуры всегда была следующей:

20:30 — 21:00 — Рёма

21:00 — 21:30 — Люсиэль

21:30 — 22:00 — Зен

____________________________

Юри и Моника: 21:00 — 22:00 </p>

В случае с девушками в их нынешнем положении очередь была немного бессмысленной, поэтому здесь всё зависело от «надзирателей». Где-нибудь в этом промежутке. А уж когда явятся — тогда и пора идти.

— Н-на всякий случай… — негромко сказала вдруг Юри, уже доставая планшет, — я запишу это, хорошо?

— Вообще, я хотела…

— Мне нетрудно.

— Как знаешь, — Моника только пожала плечами.

— Время не ждёт, идём дальше, — убедившись, что вероятная улика записана, Рантаро вежливо поторопил своих спутниц. — Нам стоит ещё много чего осмотреть.

Когда же они оказались внутри, в душной мужской раздевалке, Моника зябко обхватила себя за плечи, весьма настороженно осматриваясь:

— На удивление, тут довольно чисто и почти не пахнет, — она крайне тревожно взглянула на дверь туалета. После недавнего туда уже успели повесить самый настоящий замок. А ещё какой-то креативный шутник налепил на дверь листок бумаги с нарисованным на нём от руки знаком биологической опасности. — Признаюсь, я ожидала худшего.

— Но всё равно ощущение от того, что нам предстоит делать, — Юри нервно поёжилась, — какое-то грязное. Рантаро, скажи мне пожалуйста, нам ведь не придётся?..

Амами понял её даже на полуфразе:

— Ключ от замка находится, по-моему, сейчас где-то наверху. При всём желании мы бы не смогли больше попасть в этот туалет, — он пожал плечами, едва слышно про себя добавив: — И слава богу.

Обе девушки, разом выдохнув, переглянулись.

— А вот в шкафчиках всё-таки нам полазать придётся! — дружелюбно улыбнулся Рантаро, игриво хихикнул. — Не переживайте: если уж придётся копаться в грязном белье, я вам, так и быть, помогу.

— Не то, чтобы это приносило тебе какое-то садистское удовольствие — наблюдать, как мы здесь стараемся? — сложив руки на груди, не очень довольно полюбопытствовала тихоня.

— Да ты что.

Амами слегка позабавило, что в обычно тихом и даже немного дрожащем голосе Юри сейчас проступили какие-то почти командирские нотки, скорее более свойственные, конечно же, Монике.

— Ну… быстрее начнём, быстрее закончим? — бывшая Президент вдохнула поглубже, прежде чем открыть первый и самый ближайший шкаф. Пустой шкафчик сиял изнутри чистотой. Он, кажется, ещё даже пах немного моющим средством. С тех самых пор, как вся компания во главе с Ольгой Дмитриевной всё здесь почистила. Это было уже будто вечность назад.

Однако чистым пока оказался всего лишь один шкафчик, а нашей команде предстояло проверить их ещё где-то около тридцати. Расслабляться рано.

Дабы сократить время выполнения этой нехитрой задачи, девушки, не сговариваясь, пошли между рядами и стали проверять противоположные стороны. Первые три попытки что с одной, что с другой стороны тоже не дали результата.

Однако тут вдруг Юри заговорила:

— Это забавно. Эм-м… кто-то собирался здесь печь хлеб или что?

Тихоня с удивлением смотрела на лежащую в одном из (помимо этого) пустых шкафчиков довольно большую кучку из смятых пакетиков для хлебопекарных дрожжей. Заметная часть из них была, почему-то, уже открыта.

— Довольно неожиданная находка, — задумалась Моника, глядя через плечо своей соратницы. — Я тоже ума не приложу, с чего бы им здесь-…

— Так значит, Электроник был прав.

Обе с удивлением уставились на Рантаро. Позволив интригующей тишине ещё чуть-чуть повисеть между ними, Амами всё-таки пояснил:

— Он с самого начала нашего маленького вчерашнего… к-хм… инцидента всё не переставал говорить, что это был чей-то дурацкий розыгрыш.

— Не понимаю, — задумалась Моника, переводя свой растерянный взгляд с одного на другую.

— А я догадалась, — довольно-таки мрачно ответила Юри. Заметно поморщилась. — В моей старой школе мальчишки пару раз проделывали подобное. Кидаешь в учительский унитаз дрожжи — можно также агар-агар — и…

— Короче, лучше просто никогда так не делайте, — Рантаро не стал ждать, пока она договорит. Он нахмурился. — Последствия мы все вчера видели. Результат чувствуется.

— Я знаю у нас тут одного шутника, только он мог додуматься до подобного, — пробурчала себе под нос недовольная Моника. Продолжила она уже гораздо серьёзнее. — Но связано ли это с нынешним делом? Хм.

Оставшиеся лишь пожали плечами. Кто знает? Пока рано что-либо говорить.

Немного постояв в неловком молчании, команда всё же решила продолжить поиски, каждый на своём месте. Всего через какую-то пару полностью пустых шкафчиков удача опять улыбнулась Юри: она тихо (и даже немного завистливо) ахнула, оценивая несколько аккуратных и довольно солидных стопок сложенных внутри книг. Похоже, кто-то решил устроить тут свой филиал частной библиотеки?

Только Юри собралась поделиться этим фактом с остальным миром, как Моника опять с грохотом рухнула в обморок, рывком утягивая взвизгнувшую напарницу вслед за собой. Между шкафчиками появился не на шутку встревоженный сим фактом Рантаро.

И в эту же секунду, как по часам, раздалось уже второе за сегодня оповещение. А ведь утро едва-едва началось, если подумать…

***</p>

По прошествии нескольких бесконечно-долгих секунд после сигнала оповещения Зен всё ещё тупо пялился на парочку металлических, полурасплавившихся кругляшей на его ладони. Слова не выходили из его глотки, он не желал верить, но по щеке уже бежала слеза. Стоящий посреди гор пепла в огромной комнате, молодой человек, наконец, начинал осознавать — пока лишь немногое, но уже кое-что из ужасной правды — о состоянии его «сбежавшей» подруги.

Уйти от своих друзей? Тайно покинуть корабль, не сообщив никому? Естественно, даже при самом большом желании, вся эта история с убийственной игрой не могла завершиться для не особенно подготовленной беглянки вот так вот просто!

Актёр упал на колени:

— Это… н-не можешь быть… ты…

Достаточно понятливый Хоши уже даже не пытался расспрашивать своего товарища. Он просто стоял рядом, положив руку тому на спину и сохраняя крайне выразительную тишину. Чувствовал ли огрубевший и растерявший остатки малейших эмоций за полную лишений жизнь Рёма по этому поводу хотя бы что-то, понимая и разделяя трагедию? Или то был простой жест на автоматизме, который совершается по привычке, из обыкновенной вежливости? Ответ Зену было пока не дано узнать. Ему и не особо хотелось, если на то пошло. Хотелось только посидеть в тишине.

— Чувак! Чего с твоим лицом?! — к ним сюда подоспел как всегда храбрящийся Люсиэль. Он выглядел не на шутку встревоженным, хотя и попытался это скрыть за привычными прибаутками. — Народ, вы там привидение, что ли, увидели?! Неужто, такое страшное? Нам поскорее надо в файл посмотреть! В чём ваша проблема? Я не понима-

— Эти штуки у меня на ладони, — наконец, переборол себя Зен, показывая трофеи старому другу. — Разве ты их не помнишь? Нигде раньше, часом, не видел?

Севен лишь поправил очки, деловито присматриваясь:

— Да на первый взгляд мусор какой-то расплавившийся. Побродим ещё по округе, очень много такого найдём! Спорим?! Пошли.

— Ты не понимаешь. Это ведь её пуговицы, — едва слышно отозвался Зен упавшим голосом. Постарался подавить плач. — Они были сделаны из какого-то очень прочного и жаростойкого металла. Красивенькие такие, с узорчиком. Я их узнаю даже в самом потрёпанном состоянии, потому как… мы сами помогали выбирать для неё тот костюм, чел. Ты помнишь?

Точно поражённый молнией, Севен застыл.

А когда его более-менее отпустило, хакер начал нервно посмеиваться, оглядываясь по сторонам и чуть-чуть разгребая ногами пепел вокруг себя. Его левое веко немного подёргивалось:

— Да это всего только пуговицы от костюма, мало ли, как можно было их потерять! Сама Джехи… от нас уплыла просто! Ха-ха… такая умора. Она где угодно сейчас может быть…

— Ты прав, — Зен потерянно мотнул головой, машинально зачерпывая в свободную ладонь маленькую пригоршню пепла. — Где угодно…

— А я тебе о чём говорю! — как-то даже излишне жизнерадостно подтвердил Люсиэль. И опять хохотнул.

— Ну, где б она сейчас ни находилась, сколь бы ни было оставшимся больно без неё, кое-что можно заявить однозначно: её точно нет в царстве живых, — тоном мрачного жнеца констатировал Рёма, демонстративно потряхивая планшетом. Ибо, в отличие от этих двоих, он не терял своего времени даром и уже изучил новый файл. — Нам лучше просто принять это как данность. С порога. Нездоровое отрицание истины только всё усложнит.

— Да она уплыла! Вы же сами всё знаете. Просто больше не присутствует на этой проклятой игре, и всё…

— Люсиэль… — попытался обратить внимание хакера Зен. Судя по всему, актёр уже хоть чуть-чуть успокоился.

Не получилось:

— Её нет здесь, мы б иначе давно нашли! Вспомни, чел! Ведь Джехи взяла лодку, и…

Хоши хмуро показал ему Файл:

— Тогда… ну, быть может, она утонула?

Это заставило Севена замолчать.

***</p>

— Скажи, когда ты опять сможешь двигаться. Мы сразу же снова продолжим расследование, — негромко сказала Юри.

Они вместе с Моникой сидели сейчас на узкой деревянной лавке (куда ту бережно усадила тихоня), не особенно удобной для задницы королевского высочества одной из них, но что поделать? Другого подходящего оборудования в эти раздевалки просто не завезли. Бывшая президент расслабленно вытянула ноги и тупо пялилась куда-то в пустоту прямо перед собой.

Пару раз поспрашивав о её состоянии и не получив хоть какой-нибудь внятной реакции, Юри решила пока что проверить их новенький Файл. Признаться, у неё и с пару секунд назад не возникало предчувствия чего-то светлого и хорошего насчёт него, ведь всё-таки их стало ещё на одного человека меньше.

Как знать? Возможно, кого-нибудь, очень сильно для неё дорогого, уже-…

Сердце мучительно сжалось при воспоминании ещё об одной подруге по Клубу. Пока что (?) вполне живой, но незаслуженно оставленной ими с Моникой. Всё это было очень нехорошо.

Но то, что тихоня увидела в Файле, смогло сбить её с толку даже сильнее, чем падающая аж дважды за утро в обморок Моника:

— Рантаро, эм… — она неуверенно повернулась к товарищу. — Ты это ви-.?

Реакция данного индивида заставила поразиться ещё сильнее, хотя уж, казалось бы.

Вернее, это было отсутствие реакции. Насвистывая под нос весёленькую мелодию, он чинно покупал любимую колу в стоящем поблизости автомате.

— Серьёзно? То есть, вот прямо сейчас?! И ты думаешь только о том, чтобы утолить свою жажду? — обычно спокойная, рассудительная и даже робкая, Юри не сумела скрыть обвинения в своём голосе.

— Во-первых, я не какой-нибудь жлоб, а монет у меня предостаточно: могу и вас двоих угостить, ежели хочется, — с самым спокойным выражением на лице ответил Амами, даже не отрываясь от основного занятия. — Я думаю, мы все это заслужили. Глядите, тут бывают алкогольные и безалкогольные. Из вкусов есть арбуз, дыня, черешня, апельсин и…

— Пожалуй, я откажусь, — ответила тихоня, уже примирительно. Она неловко уставилась в пол. — Ну-у… м-может быть, в другой раз.

— Я тоже не буду. Спасибо за предложение, — добродушно улыбнулась Моника, которой, кажется, стало получше. — Сейчас малость не до этого. Угощайся сам.

— И, во-вторых, — Рантаро терпеливо продолжил, — я всё это беру для Саёри. Она давно уже хотела попробовать, вот только денег за работу охранником у неё по-прежнему нет <span class="footnote" id="fn_32175142_0"></span>, а мои мне пришли совсем вот недавно.

— Как мило, — Лениво потягиваясь, Моника хмыкнула. — Даже любопытно, что ты такого сделал.

Рантаро многозначительно приподнял бровь. Улыбнулся. Ничего не ответил.

— Только черешню ей не бери, — продолжила, в свою очередь, Моника. — Она её отчего-то очень сильно не любит. Понятия не имею.

Переводя взгляд с одной на другого, Юри невольно нахмурилась. Похоже, она собиралась что-то добавить. Рантаро её перебил, добавив гораздо серьёзнее:

— Не я тот человек, которому следует это говорить, но… вам стоило бы побольше внимания уделять своей третьей подруге.

И Юри, и Моника немного растерянно переглянулись.

Тихоня вновь потерянно уставилась в пол. Скорее, самой себе, она едва слышно проговорила:

— А ведь если подумать, то с того… инцидента в женской душевой я её больше не видела.

— Саёри сама к нам ни разу толком не заходила, по поводу или без, — Моника скупо пожала плечами. — Хотя у неё прямо сейчас, буквально, работа такая. Я не виню её или вроде того. Эта девочка и раньше, случалось, прогуливала урок-другой. Каждый сам вправе решать, как распоряжаться своей судьбой, своим временем. Вроде как, у Морти есть кое-какие правила, которые мы ценой жизни обязаны соблюдать, к примеру, ни за что не допускать кого-то из нас на верхние этажи, пока не случится убийство! Но есть также и… рекомендации, своего рода? Допустим, ходить на работу. Которые она предпочла не соблюдать. Это её дело.

— А мне кажется, это мы её чем-то обидели… — Юри невольно опустила свою руку на грудь, там, где сердце.

— А?

Моника взглянула на неё так, будто ослышалась.

— Если серьёзно, — Амами задумчиво потёр голову, — в последнее время мы с ней мало общаемся. И мне упорно кажется, что она о чём-то умалчивает. Не хочет или не может сказать. Будто старательно не подпускает к тяжкому грузу, что давным-давно непосильной ношей лежит у неё на душе. Начну расспрашивать — закроется ещё сильнее, тогда вообще перестанет со мной разговаривать.

— А ты весьма поэтичен, Рантаро. Но, кажется, моя мать в своё время называла это подростковыми заморочками, — беспечно фыркнула бывшая Президент. — Подуется немного и успокоится. Надо лишь подождать! Всё пройдёт. Ей ведь тоже сейчас нелегко. Она к тебе вернётся, как всегда возвращается. С кучей новых историй про то, что-…

— Ты очень жестокая, Моника, — Юри сердито одёрнула свою подругу. — Вспоминая то, какой она была в нашу последнюю встречу, мне верится в это всё меньше. В то, что она вернётся. Такой же, как прежде. Или что вообще вернётся, если ты будешь с ней так…

— Я провёл свои детство и почти все годы юности в одном особняке с двенадцатью сестрами, — внезапно заговорил Амами. — Все они были разного возраста. Мы с некоторыми из них взрослели бок о бок. Поверьте, мне хорошо видно, когда это действительно «закидоны золотой молодёжи», а когда происходит что-то серьёзное. Сначала с одной из моих обожаемых сестричек тоже случилась похожая история: никто не воспринимал это дело всерьёз, даже когда из дома начали пропадать вещи. Так было, пока она не появилась на одном званом вечере под… достаточно сильными препаратами, гм. Бедняжку едва откачали. А сколько криков стояло! Стоит лишь вспомнить лицо моего милого папаши, которому о-очень был дорог этот чёртов контракт… — Амами негромко хихикнул.

— Ты так спокойно вспоминаешь об этом, — тревожно заметила Юри.

Рантаро ослепительно улыбнулся, немного склонив набок голову:

— Ну, сейчас да.

— И всё-таки, при всём моём к ней уважении, я даже отдалённо не в силах представить, чтобы с Саёри произошло что-то подобное, — спокойно заговорила Моника. — Это же наша беспечная глупышка! Ты бы ещё сказал, что она ввяжется в войны уличных банд. Или начнёт придумывать какое-то очень запутанное убийство, учитывая нашу ситуацию. Вот кто угодно другой, только не эта неуклюжая девушка! Она же до сих пор на полном серьёзе считает, что кинологи — это те, кто изучают кино! Сколько бы мне ни приходилось поправлять её с этим. Я ещё не говорю про застревание в стиральной машине, которое тоже происходит частенько. При том, что она даже не собиралась стирать. Единственное, чего я, правда, в её случае здорово опасаюсь — Саёри может стать очень лёгкой добычей. Кто-нибудь попросту постучит в дверь посреди ночи… — бывшая Президент здорово осеклась, запнувшись на полуслове, — и…

Вспомнив о чём-то, Моника внезапно прервала свой монолог.

Сложно сказать насчёт стоящего рядом Амами, также с интересом уставившегося через её плечо, но вот Юри определённо заметила и даже немного почувствовала, как дрожали руки по-прежнему прикованной к ней заклятой подруги, когда та в небывалой спешке включала свой собственный планшет, больше всего на свете опасаясь увидеть одно-единственное имя в заголовке нового Файла.

«Долго же до тебя доходило».

Однако, прочитанные «свежие новости» одновременно и успокаивали, и выбивали из колеи. Давно же порядком опешившая Моника не бывала на подобных эмоциональных качелях:

— Что… это вообще… как??? Мы же тогда всё обыскивали!

Рантаро пожал плечами, стараясь не выдавать своей настоящей реакции:

— Суд обещает быть интересным.

— Я тоже уже устала удивляться сегодня, — потерянно проговорила Юри, взглянув на него и чуть-чуть улыбнувшись. — Хочется поскорее убраться отсюда и всё-таки наконец-то увидеть Саёри. Я здорово скучаю по ней. Если бы ещё-…

…договорить она не успела, осёкшись на полуслове: девушку бросило в холодный пот. Ноздри снова защекотал этот едва-едва ощутимый, почти не распознаваемый, и всё же до боли знакомый запах гниющей крови.

***</p>

— Тенко сделает вид, что ей правда не наплевать. И всё же здесь очень скучно, — Чабашира глубоко вздохнула, откинувшись спиной к стене. Затем взглядом, полным презрения, окинула сидящего в другом конце комнаты Электроника. — Мне стало скучно и грустно! Поэтому задам вопрос всего один раз, а ты только попробуй на него не ответить, дегенерат.

Сыроежкин с интересом поднял голову на собеседницу.

— Может, хоть что-нибудь в тебе не испорчено и ты хотя бы музыку нормальную слушаешь? Я имею в виду, японскую. Не то, чтобы мне было дело…

Парень чисто на автопилоте растерянно мотнул головой: вот уж чего нет, того нет. Его музыкальные вкусы всегда были довольно скудны и специфичны, он с радостью заслушивался лишь несколькими исполнителями родной страны (и в целом больше был не по музыке, поэтому около половины названий тех групп даже точно не помнил). Однажды он попробовал подсадить на свои предпочтения Миу, но та хмуро ответила: «что это за дерьмо?», и больше попыток поставить ей Аллу Пугачёву не предпринималось. О том, чтобы знать какие-либо иностранные, тем более, японские группы — тут не было даже и речи.

Как вдруг Электроник осёкся: но так ли это на самом деле? Он кое-что вспомнил. Точнее даже, кое-кого.

— Ну, — парень растерянно почесал голову. — Пока я бывал в лагере, мне разве что удавалось послушать пару песенок этой, как её… Харуно? Хаято? В общем, Мику <span class="footnote" id="fn_32175142_1"></span>.

— То есть, ты даже имени Великой, Священной и Благородной Хатсуне не в силах запомнить?! — не на шутку вспылила Тенко, потряхивая кулаком в воздухе. — Жалкие уши настолько никудышного лжеца не достойны никогда в жизни слушать ангельских ритмов этой богини, потому что они всё равно не распозна-

— Ну, достойны или нет, но она всем нам тогда играла, — ответил, как отрезал, Электроник с самым что ни на есть преспокойным лицом. — Как минимум, на концертах прощания с лагерем. Это последний официальный вечер смены.

— Да ладно заливать-то, — растерянно ответила девушка, своим тоном сейчас как-то даже больше напоминая Миу. — В-врун жалкий… если бы её можно было вызвать так просто, Тенко не стояла бы денно и нощно в очередях за билетами, тратя все свои оставшиеся карманные на номера в дешёвых мотелях и еду!

— Ну-у, я не знаю, что на это тебе ответить, — всерьёз растерялся парень, задумчиво почёсывая голову. — Ни одной её забавной песенки даже толком не помню. Всё проходит как-то мимо нас с Шурой: мы всегда больше по технической части. Она постоянно приходила в наш Клуб и уламывала помогать с оборудованием для выступлений, с самого начала смены эта головная боль, каждый раз. Нет, не пойми неправильно, Тенко! Она очень милая. Просто слушать все её истории подчас утомляет.

— С-л-у-ш-а-т-ь, — лицо Чабаширы вытянулось в некоем подобии бледной посмертной маски, — и-с-т-о-р-и-и.?

— Это ещё что! Ты попробуй в этом лагере, заставь хоть что-то работать, как полагается! Почти всё оборудование там старше моих родителей! Но раз Ольга Дмитриевна приказывает, как тут попробуешь отвертеться…

Собеседница проигнорировала:

— К-когда стоящая у сцены Тенко всего один разик попробовала задать Великой Мику маленький, скромный вопросик, горилла-дегенерат из группы охранников мгновенно оттолкнул Тенко в сторону. Она разбила ему нос и оказалась увезена в отделение… и, кажется, на всех концертах Великой я теперь в чёрных списках…

Сначала Чабашира не особенно желала верить в россказни глупого Электроника, который мог врать всё, что захочет, лишь бы понравиться, но она быстро вспомнила обрывки разговоров с Ольгой Дмитриевной, где та несколько раз вскользь упоминала некую японскую девочку с очень похожими на Абсолютную Звезду Всей Японии именем и описанием внешности. Сначала Тенко не задумывалась: мало ли в российской глуши обитает похожих японских школьниц? Наверное, очень много. Но с каждым новым словом этого бесхребетного ей почему-то всё больше хотелось верить в счастливое совпадение…

— Ну, Мику почему-то приезжает к нам без охраны и всего такого. Как обычный турист! Она вообще у нас отдыхает чуть ли не каждое лето! Примерно как я. Всегда сидит у себя там одна и скучает… — добавил Сыроежкин с заметной грустью в своём голосе. — Дорогу в Музыкальный Клуб давно уже занесло вековой пылью.

— Я! Я! Тенко хочет попасть туда и самолично избавить Богиню от бесконечного уныния! — Чабашира сделалась решительной, как никогда. Сжала свои кулаки. — Что для этого необходимо?! Тенко сделает всё!

— Обычно это решают через Клуб Кибернетиков! Приезжай в «Совёнок», вступай смело к нам, записывайся, на занятия походи, мы одобрим-

— Не настолько «всё».

Последнее со стороны Сыроежкина было ложью, при том очень наглой, но попробовать стоило.

Он угрюмо вздохнул.

Затем Электроник вдруг вспомнил, что его Клуб без второго самого важного участника теперь опустеет, да и жизнь в лагере без лучшей вожатой прежней точно не будет, даже если он туда и вернётся. Сыроежкин погрустнел. Очень сильно погрустнел.

— Тенко сейчас включит тебе несколько песен Великой и Великолепной, простолюдин. Чтобы лучше понимать мои чувства, ты, мужлан, обязан послушать! И протащить меня к себе в лагерь — тоже.

— Здорова, лохи! Чем вы тут занимаетесь? — внезапную почти идиллию нарушила появившаяся в дверном проёме Ирума, о которой разговорившаяся парочка уже почти позабыла. На самом деле, Миу выглядела довольно растерянной. Она негромко и уже на порядок серьёзнее вдруг добавила. — Мне нужно кое-что проверить, и очень быстро! Сыроега, если твои постоянные сеансы ночного рукоблудия к чему привели, то мне нужны эти мускулы, сию же секунду. Решается вопрос жизни и смерти.

— Эм-м… — порядочно растерянный, но всё-таки немного довольный даже таким приглашением (как и признанием своей важности), Электроник быстро направился следом за Миу.

— Но Тенко ещё не закончила! Я не забуду про это, слышишь меня? А в наказание ты прослушаешь все её плейлисты, абсолютно все!..

— Даже человеку, с которым накануне у меня был самый горячий в моей жизни секс, я б не доверила потаённые уголки своих аудиозаписей, — Ирума задумалась. — Так чё там у вас такого произошло?..

— Да это, про лагерь разговорились, — Сыроежкин, покраснев, отмахнулся. — Лучше расскажи: а куда мы идём?

— В комнату Саёри, ну куда же ещё? — Миу гордо хмыкнула. А вот парень вздрогнул. Что ж, значит, самые страшные подозрения Сыроежкина оправдались. Ему не хотелось сейчас подходить к этой девушке даже на милю, даже под страхом смерти. Потому что от неё веяло чем-то страшным. Не ощутимым, но… — Ты не ссы, пионеришко! Её там не будет. Как только мы разделились, я сразу пошла туда, чтоб допросить засранку. Больно уж она подозрительная. На первый же мой вопрос эта сучка нихуя не ответила и просто вышла, наградив Миу Ируму суровым взглядом и оставив одну-одинёшеньку. В её комнате. В окружении всяких вещичек.

— И… ты что-то отыскала? — Сыроежкин задумался. — Потому что если мы собираемся обнести её жильё, пока хозяйки нет, это нехорошо.

К этому моменту парочка как раз зашла внутрь. Никто, ожидаемо, ни по пути, ни в самом пункте назначения им больше не мешал. Саёри попросту махнула на всё рукой и оставила своё помещение открытым для следствия. Ибо расследовать тут было что.

Самой хозяйки каюты сейчас нигде не было видно.

Сыроежкин огляделся, и сразу же из всего ничем не примечательного беспорядка выделил одно огромное нечто, призывно торчащее из-под кровати девушки. Оно поначалу сильнее всего напомнило Электронику сложенный брезент. В котором, возможно, — как знать? — что-то лежало?

«Но ведь… не станет же эта милая девушка… прятать здесь трупы?»

От сильного хлопка по спине со стороны напарницы Сыроежкин едва не подпрыгнул.

— Не спать! Сейчас ты поможешь мне вытащить на свет эту хуйню. Моих силёнок с ней маловато! Минут десять билась. Я, бля, умру, но не успокоюсь, пока не узнаю, что это такое.

Электроник подчинился, ведь делать нечего. Вспоминая приснопамятную сказку про репку, он вместе с отважной Миу Ирумой начал вытягивать из-под кровати странное нечто. На ощупь оно оказалось резиновым. Их вспотевшие ладони постоянно соскальзывали. Загадочная находка упрятана была на совесть и покидать своё лежбище без боя отнюдь не спешила.

…Но всё-таки поддалась.

Двое сидели на задницах аккурат на полу, переводя дух и осматривая их новый трофей. Радость от победы в неравной схватке стремительно уступала бегущим по коже мурашкам от узнавания одной старой, казалось, безвозвратно утерянной вещи.

— Я думал, что Джехи уплыла… — Электронник растерянно почесал голову.

Миу устало взглянула на него, но ничего не ответила. И снова посмотрела на поднимающий целую кучу новых, переворачивающих сознание вопросов предмет.

Прямо перед ними двумя на полу сейчас лежала довольно хорошо узнаваемая спасательная надувная шлюпка, имевшаяся на корабле в единственном экземпляре. Сомнений тут быть не может. Только теперь она была в сдутом виде. На этой вот самой лодочке сначала совершали свой провальный побег к мечте Нацуки вместе с Юсоном. Буквально парой дней позже на ней же уплыла и Джехи. Только теперь безвозвратно.

…тогда что эта необычная находка делает прямо здесь, в комнате тихой и доброй Саёри?..

***</p>

— Запах, да?.. — как только Юри рассказала, наконец, о своих опасениях, Моника тревожно потянула носом спёртый воздух мужской раздевалки. Едва-едва различимый, тончайший, почти что неуловимый, но отдающий металлом, гнилостный аромат чьей-то смерти-таки витал в помещении. — Почти не ощущаю его. Перебивается другими, более сильными. Но если хорошенько принюхаться… я, кажется, могла почувствовать его даже раньше, на всём этаже. Время от времени. Так пахнет что-то на корабле! Возможно, само судно. Ведь мы понятия не имеем, скольких убили здесь ранее. Наша игра же — как знать? — может быть, даже не первая. Оно пропиталось зловониями погибших.

— Нет-нет, — тихоня задумалась, старательно прокручивая и вытягивая в своей голове ниточку воспоминания, которая со временем медленно, но уверенно приводила её прямо к… — Этого не было вплоть до дня Генеральной Уборки, я готова поклясться. Тогда же, на палубе, я впервые ощутила и нечто подобное. По-моему, так могла пахнуть…-

Непрошенный Амами вдруг прервал их дискуссию, почёсывая затылок:

— Вы вправду обе что-то учуяли? Мне кажется, ничем таким здесь и близко не пахнет.

— Это очень тонкий запах. Да что я говорю, — вдруг обиделась Моника. — Вы, парни, дальше собственных, — она сделала воздушные кавычки, нарочно растягивая следующие слова, — «мужских ароматов» ничего и не чувствуете! Чего стоит одно только амбре от трёхдневных носков. Поэтому не ощутите даже приближение верной погибели, пока она не укусит вас за нос, — весьма мрачно закончила девушка.

— И что за странная дискриминация? К тому же, это был удар ниже пояса, — Рантаро покачал головой.

— Прости её, — Юри извинилась вдруг за свою подругу. И продолжила, обречённо вздохнув. — Только… я всё равно ничего не понимаю.

— Теоретически, запах мог бы быть от нового тела, но оно за несколькими стенами от нас, и пока, вроде, свежее, — Моника призадумалась. — Да и при живой Ольге он уже, получается, был. Что-то не сходится.

— Продолжаем думать… — тихо пробормотал Амами. — Так могло бы пахнуть уже старое тело?

Юри тут же возразила ему:

— Но Джехи мы нигде не нашли. А мы очень искали. И даже если кто-то всё-таки хорошо её где-то спрятал, спустя столько времени запах стал бы сильнее. Намного. Гнилостный смрад разложения распространился бы уже по всему кораблю. Уже все бы заметили.

— Только она ведь взяла лодку и уплыла? Шлюпки-то нигде не было видно, — вдруг вспомнил Рантаро.

— Но что тогда пахнет? — вновь ответила Моника.

— Может, стоит всё-таки сначала подумать не над причиной, а над местом нахождения источника запаха? — Амами недобро хмыкнул. — Едва мы до него доберёмся, ответы сами найдут нас, готов спорить…