Привет, доктор (2/2)
— Ты сделал больно моей сестре. Очень больно. — голос Фокса дрожал от гнева. Он включил горелку, поднёс её к лицу Лайонса, другой рукой схватив его за волосы. — Я калечил и даже убивал за меньшее...
***</p>
— Куратор, мы на месте. — сказал Яков в наушнике, — Даю картинку.
Сонг, до того нервно мерившая шагами комнату, подлетела к столу, вгляделась в экран ноутбука.
Открылось новое окошко с трансляцией камеры на его груди. Он стоял перед старым заброшенным зданием с заколоченными окнами где-то на окраине города. Пара оперативников пробирались вперёд, ко входу.
— Что это за место?
— Ничего из того, о чём мне было бы известно. — ответил Яков. — Я сообщил хакерам, они выяснили только то, что здание числится на ремонте и не используется уже много лет. Это точно не Фонд.
— Лайонс, чёртов сукин сын, так и знала, что у него какие-то делишки на стороне...
Оперативники тем временем скрылись внутри. Скоро один из них снова показался в проёме, подал сигнал, и картинка пришла в движение — Яков двинулся следом. Внутри было темно и пусто, оперативники включили фонарики на своих автоматах.
— Капитан, тут свежие следы. — донеслось издалека.
Камера повернулась, в кадре замелькали лучи фонариков, замельтешили ноги, и скоро стала видна лестница вниз. В бетонной пыли и соре прорисовывались следы. Много следов. Тут часто ходили.
Яков начал спускаться следом за своим человеком. Но очень скоро снова встал, осветил дверь перед собой.
— Псякрев, — тихо выругался он на своём языке.
Массивная стальная дверь на электронном замке. Почти такая же, какие были в Фонде. Узкая щель для ключ-карты, дисплей горит зелёным. Один из оперативников отвёл за спину автомат и, присев перед дверью, начал возиться с панелью замка. Наконец повернулся к камере — к Якову — покачал головой.
— Нужны хакеры, капитан.
— На это уйдет время, — прошипела Сонг.
— У нас нет выбора, куратор. — затем Яков переключился на второй канал. — вызываю штаб, нужна срочная помощь...
***</p>
”Хватит. — наконец позвал Бран. — Нам нужна информация.”
Саймон тяжело дышал, сердце колотилось где-то в ушах и в висках, глаза ныли. Лайонс же в кресле перед ним был едва жив. Лицо его превратилось в безобразную рваную маску из горелой плоти и кусков обуглившиеся кожи. Нос провалился, хрящи деформировались, один глаз отсутствовал, второй заплыл жёлтым. Облезшая щека представляла собой оголённое переплетение лопающихся и сочащихся кровью мышц.
”Ещё немного и у него не выдержит сердце.”
Дыхание доктора было едва слышно. Мелкое, прерывистое. Саймон устало отбросил горелку — она застучала по плиточному полу — тяжело опёрся о край кресла. Он думал, что, причинив боль Лайонсу, почувствует какое-то удовлетворение. Хотябы на толику. Но вышло только хуже. Ярость не утихла, отчаяние сгустилось. И ко всему этому теперь добавилось отвращение.
Да и когда было иначе?
— Месть мне никогда не давалась. — он снова выпрямился, осмотрел руки. Они были в крови Лайонса и мелких ожогах — он иногда промахивался, когда Лайонс в меру своих сил дёргался и хрипел.
”У нас мало времени.” Руки Саймона сами собой сжались, ноги пришли в движение. Бран, больше не церемонясь, вмешался напрямую.
Он заставил Саймона обойти кресло к и встать за его изголовьем. Поднял его руки и занёс их над головой Лайонса. Миг — и пальцы Саймона вдруг начали светиться от кончиков изнутри, будто пружины в лампе накаливания. Он видел собственные кости, просвечивающие сквозь плоть, но больно не было. Было дурно. Сердце понеслось галопом, в голове загудело, зрение отдалилось.
А потом эти пальцы коснулись висков Лайонса — и начался ужас.
Их перенесло куда-то в мир сплошного хаоса — всех троих. Бран, лавирующий в Межпространстве, как рыба в воде, Саймон, безвольно уволакиваемый следом, и Лайонс, корчащийся в ужасе — и восторге.
Вокруг них бушевала буря. Первозданная материя — как думал про неё Бран. Здесь, в этом измерении, его мысли и мысли Саймона сливались. Почти так, как оно происходило в его реальности, только роли поменялись. Теперь Саймон был гостем в теле иноземного существа.
Пространство вокруг потеряло логичность, оно расслаивалось и перетекало. Оно гремело звуками и одновременно давило тишиной. Оно сводило с ума. Обрывки видений — иногда его собственной жизни, иногда чьей-то другой, но чаще что-то совсем непостижимое, из иных миров — мелькали то тут, то там, перетекая одно в другое, не замирая ни на миг.
И это была лишь часть невыносимого безумия, что достигала Саймона. Он чувствовал, что Бран смягчает удар по его психике, огораживая от истинной сути Межпространства своим присутствием.
Лайонс же оказался посреди творящегося хаоса один. Он замер в ужасе, единственный глаз выпучен, рот распахнут в безмолвном крике, вены встали на шее.
Где-то вдалеке Саймон слышал, как в реальном мире доктор хрипит и бьётся в конвульсиях под его руками. И как из его, Саймона, носа начинает сочиться кровь.
— Привет, доктор. — Бран-Саймон навис над Лайонсом, чувствуя, как безумная улыбка искажает лицо. — Добро пожаловать в мою скромную обитель.
Лайонс с трудом сосредоточил взгляд на нём — и завизжал. Истошно. Безумно.
— Вы очень хотели узнать, что такое Межпространство. И кто такой я. — Бран-Саймон расправил плечи, будто только выбрался из тесной клетки и наконец вкусил свободу. Он будто становился выше, Саймон видел, как Лайонс мельчает и отдаляется куда-то вниз. — Вы так рвались к знаниям. И я дарю вам их. В своей истинной форме. В своей истинной стихии.
Межпространство вокруг бушевало. Грохотало, бурлило. Из этого хаоса Бран-Саймон черпал силу, преисполнялся мощью. Он протянул руки к Лайонсу — они были нечеловеческие. Огромные, заостряющиеся чем-то на подобии когтей. И чёрные. Будто вырезанные из самой пустоты.
— Я дарю вам эти знания. Я покажу вам то, о чём вы вообразить не смели. Я покажу вам все свои жизни, все бессчётные миры, что я Посетил. — Бран-Саймон склонился. Истинная форма Брана была настолько крупной, что доктор доставал теперь едва ли до колена. — Взамен я прошу совсем немного. — Черные руки нависли на остолбеневшим и теряющим волю Лайонсом. — Мне нужна Лейла Фокс.
***</p>
— Есть!
Оперативник отсоединил кабель, которым подключился к замку со своего коммуникатора, вскочил на ноги, перехватывая автомат.
— Внимание, — рявкнул Яков. В кадре замелькали его руки — он отдавал команды своим людям.
Дисплей замка мигнул, дверь открылась, оперативники методично двинулись внутрь. Впереди простирался простой бетонный туннель, лучи фонариков разгоняли полумрак. Оперативники перешли на трусцу.
Сонг нервно теребила край пиджака, всматриваясь в экран. Картинка качалась в такт шагам Якова, в наушнике было слышно его ритмичное дыхание. Почти такое же, как совсем недавно, когда они были наедине в постели.
Вскоре опергруппа оказалась на развилке. Небольшая табличка на правой стороне гласила ”Пробуждение ожидает нас всех”, и ниже череда неизвестных символов, судя по всему, индейской письменности. Туннель в эту сторону уходил во мрак. С левой же стороны доносился слабый свет, из-за следующего поворота.
Поперёк картинки начали выстреливать строчки помех, сигнал ухудшался.
Яков снова подал серию команд. Один оперативник остался у развилка, стеречь правую сторону, остальные двинулись влево, к свету.
За поворотом оказалась ещё одна дверь, массивнее предыдущей. Тот же оперативник, что вскрыл первый замок, взялся теперь за этот.
Помехи вмешивались в трансляцию всё чаще.
— Поторопитесь. — Сонг зачесала волосы за ухо, размяла пальцы. Нехорошее предчувствие заворочалось где-то в животе.
***</p>
Саймон пришёл в себя распростёртый ничком на кафельном полу. Всё тело ныло, на губах солоно от крови. Он с усилием поднялся на четвереньки, затем — хватаясь за хромированные ножки какого-то кресла рядом — на ноги. Огляделся, с трудом припоминая, где он, и что происходит.
Лампы в потолке неприятно моргали, пара экранов выдавала белый шум, остальные потухли. В воздухе стоял запах озона. Будто в лаборатории пронеслась гроза.
И тут Саймон вспомнил.
— Чёрт!
Он стремительно оглянулся на кресло. Лайонс лежал недвижимо, таращась в потолок единственным глазом. Сочились желтоватые слезы, увлажнявшие висок и обивку кресла. Дыхание тихим сопением вырывалось сквозь зубы и развороченную щеку.
— Он жив?
”Я бы так не сказал. Тело его живо, но разум расколот. Разбит. Как я и предсказывал, он не выдержал столкновения с моим миром. Теперь это просто овощ.”
— Что насчёт Лейлы?
”У меня две новости, плохая и хорошая.”
Саймон отёр влагу с подбородка, непонимающе уставился на кровь на ладони. — В самом деле?
”Хорошая в том, что мы теперь знаем, где Лейла, и как её вызволять.”
— А плохая?
”Тебе нужен отпечаток большого пальца Лайонса, чтобы пройти в тот сегмент Зоны, где её держат.”
Саймон усмехнулся, достал из кармана свой неизменный швейцарский нож.
— Это не проблема. — лезвие было туповато для резки плоти, но какая в самом деле разница? Он обошёл кресло, взял безвольного Лайонса за руку. — Вообще не проблема.
***</p>
Картинка шла рябью, искажалась. Звук в наушнике прерывался, иногда превращаясь в режущий по ушам глитч. Сонг сморщилась от очередного шквала щелчков и скрежета, вынимая ненадолго наушник, снова вдела его. Картинка трансляции встала.
— Сигнал всё хуже, что у вас происходит?
— Мы почти... в лабораторию... на с...же...
— Твою мать! — она зло хлопнула по столу ладонью.
Будто испугавшись её злости, трансляция возобновилась. Рывками, почти без звука, но это было хотябы что-то.
Хакеры, судя по всему, справились с последней дверью, и оперативник как раз убирал свой коммуникатор в наплечный карман. Руки Якова в кадре перехватили поудобней автомат, остальные оперативники заняли свои позиции.
Дверь медленно открылась. Из-за неё ударил яркий, иногда прерывающийся свет. Двое вошли первыми, быстро проверяя углы и пространства за дверями, Яков следом, глядя перед собой, автомат наготове.
Перед ними открылась просторная комната. Лаборатория. Ярко освещённая, белый кафель, сверкающий хром и стекло. Столы, аппаратура, провода. Но посреди всего этого развернулась странная сцена, будто из картин Дали.
В крупном кресле, вроде стоматологического, лежал человек в белом халате, лица не различить за безобразными ожогами, ближняя рука залита кровью. Рядом, спиной к вошедшим, стоял человек в перепачканой бурым рубашке и разглядывал на просвет небольшой предмет в гриппере.
— Не двигаться! — прогремел Яков, беря человека на мушку. — Руки на виду, и чтобы я...
Человек вздрогнул, повернул голову. Его лицо скрывала странная маска. Чёрная, из смутно знакомого материала.
Сердце у Сонг упало.
— О чёрт, — прошептала она. — Это он. Яков! Это тот самый человек, который вломился в Зону...
— Курва, — Яков щёлкнул предохранителем, — Эй ты, руки!
Человек в маске повернулся, медленно поднял руки, в одной всё ещё сжимая гриппер. Сонг сощурилась, прильнув к экрану. Во рту у неё вдруг пересохло.
— Это что... Палец?
Оперативники в кадре начали осторожно пробираться вперёд.
— Не двигаться, — повторил Яков.
— Э-э, нет. — донёсся глухой голос из-под маски. С подбородка человека капало. Кровь. На маске проступила сияющая полоса, напоминающая улыбку. — Не в этот раз.
А дальше всё произошло очень быстро.
Ослепительный свет ударил из-под маски, сквозь глазные прорези, затмевая даже яркий свет ламп. Яков выругался, прогремел выстрел. Следом череда выстрелов из ружей других оперативников. Но результата уже было не видать — камеру Якова засветило, картинка превратилась в пустой лист. Кто-то вскрикнул.
А потом сигнал пропал.
Сонг несколько секунд бессмысленно вглядывалась в белый шум трансляции, слушая механическое шипение в наушнике.
— Яков?
Ответа не было. Канал заглох.
— Твою мать!