Рычаг (2/2)

Она подходит ближе. Берёт его за руку. Как тогда, когда пыталась сказать это в первый раз. Он смотрит на неё странно. Он очень напряжён. Он почти испуган. Чего?

— Саймон, я...

— А не пора выносить торт?

— Что?

— Торт. — он отстраняется, он почти шарахается прочь. Ей физически больно. — Я заказал свечки, — мямлит он, — ”2” и ”5”. Но кажется поставил их наоборот...

— Саймон, я пытаюсь сказать...

— Лейла, — он вдруг становится очень серьёзным. Какое-то время молчит. — Лисёнок, сегодня твой день рождения. Давай праздновать, ага? — его рука ещё в её руке. Он чуть поворачивает кисть, поглаживает пальцем её запястье. — А на серьёзные темы поговорим потом. Идёт?

Она опускает глаза. Он прав. Но она всё равно ему скажет. После командировки — точно.

— Идёт.

Но с командировки она так и не вернулась.

— Я люблю его. — она уже почти бежала, прочь от всех этих воспоминаний. Прочь от неправильных чувств, — Конечно люблю, ведь он мой брат. И импринтинг... тут ни при чём...

Видения смазывались, закручивались. Перемешивались. Бешеный калейдоскоп воспоминаний.

— Бран...

Он — тот, кто был нужен ей сейчас. Он умел помочь ей в этом жутком месте. Умел навести порядок. Он поддерживал её. Он — её спасение.

Пусть даже он не Саймон.

— ...где же ты?

Хаос и безумие вдруг оборвались, будто ножом отрезанные — и Лейла полетела в черноту. Низ и верх перепутались, её швыряло и болтало в невесомости, в неопределенности.

Долго или быстро — время потеряло смысл.

А потом она оказалась перед дверью. Простая деревянная дверь, в конце небольшой прихожей, тускло освещённой единственным светильником в запыленном плафоне.

— Бран?

Она вошла, дверь тихо скрипнула.

В комнате было темно. В слабом свете уличных фонарей, просачивающихся сквозь шторы, угадывалась скудная обстановка. Письменный стол, стул, небольшой комод, узкая кровать в углу. Лампа, судя по всему, упавшая с ночного столика и откатившаяся, лежала под окном. Всюду какой-то сор.

— Ты здесь?

Она сделала шаг, но тут же встала — на кровати шевельнулся человек. Застонав, он тяжело повернулся, поднял голову, посмотрел на неё.

У него был усталый вид. Он осунулся, зарос недельной щетиной, под глазами залегли тени. Но она его узнала.

Натянутая струна внутри лопнула.

И её затопило огнём.

Она бросилась вперёд, к нему. Она не могла себя остановить.

— Лейла? — он приподнялся, щурясь, — Это ты?

— Это я. — она подлетела, толкнула его обратно на кровать и взобралась на него верхом. Перекинула волосы на бок. На секунду нависла над ним, упираясь руками по обе стороны от его головы. — Это я, — она наклонилась. Прикрыв глаза, нашла ртом его губы.

От него пахло крепким алкоголем.

Мгновение он казался удивлённым. Но потом он ответил. Его руки сомкнулись на её талии, двинулись по спине вверх, собирая складками рубаху её фондовской формы. Она провела ладонью по его груди, изучая пальцами рельеф его торса сквозь футболку. Ему это понравилось. Он шумно втянул воздух носом, подался к ней, делая поцелуй глубже, жарче. Смял её рубаху в кулаке. Сверхчувствительную кожу её спины будто пронизало иголочками от движения ткани. Она разомкнула поцелуй, чувственно вздохнув.

Ей явно что-то вкололи, там. Там далеко, в реальном мире...

А потом его пальцы коснулись её кожи на боках. Скользнули внутрь, по её обнажённым грудям, по животу. И по телу побежали мелкие молнии, будто лёгкие разряды тока, заставляя вздрагивать от каждого его движения. Она полностью оторвалась от его губ, запрокинула голову вверх в наслаждении. Он использовал этот момент, чтобы задрать её рубаху выше, и, приподнимая голову, поцеловал между её грудей.

Затем облизнул. От ощущения его влажного языка на своей коже, она почувствовала, как становится влажной сама, в другом месте. Перенося вес тела назад, она подняла корпус, садясь. Он немедленно поднялся следом, помог ей скинуть рубаху. Отшвырнул прочь. Её волосы наэлектризовались, и отдельные волоски поднялись в воздух. Мгновение двое смотрели друг другу в глаза в темноте. Она на нём верхом, руки на его плечах. Он опирается одной рукой сзади, другой крепко обнимает её за спину.

— Не останавливайся. — прошептал он. — Не теперь.

Она спустила руки с его плеч, нашла край его футболки, потянула вверх. Он тут же подчинился, отстранился на миг, стянул с себя футболку и тут же снова обвил её руками. Крепкими уверенными руками. Прижимая к себе тесно. Его обнажённая грудь ощущалась раскаленной плитой, прижатой к её животу.

Их губы снова встретились. Запах алкоголя усилился. Его подбородок кололся и царапал. Она взяла его лицо в ладони, провела пальцами по жёсткой щетине. Правая ладонь нащупала полоску, где щетина прерывалась.

Шрам. Шрам на щеке, прямо как у...

Она не успела додумать мысль, потому что он вдруг оторвался от её губ, подхватил, и, прижимая к себе всё также крепко, стремительно повернулся. Уложил её на спину на своё место, сам оказавшись сверху. Прильнул к её шее, под ухом, щекотя своим горячим дыханием кожу. Рукой тем временем сильно, почти жёстко сжимая её бедро. Голова пошла кругом. Он будто знал о ней всё, лучше её самой.

— Только не прекращайся сейчас... — разобрала она его шёпот, — не дай мне проснуться.

— Что?

Но он её как будто не слышал. Он двинулся губами ниже. К её груди, покрывшейся гусиной кожей.

— Это самый... реальный, — говорил он между поцелуев, — самый... прекрасный сон... на моей памяти.

”Сон?”

Спросить вслух она не могла — его губы коснулись её заострившегося соска — и она громко охнула. Запрокинула голову. Её пальцы, обнимавшие его за спину, свело, ногти впились в его плечи, заскребли.

Он поднял на неё взгляд, прерываясь.

— Как наяву, — он снова перебрался на уровень её лица, прочно опираясь на локоть у её головы. Второй рукой начал сновровисто снимать её штаны. — Люблю тебя, Лисёнок, — прошептал он почти беззвучно, ловя ртом её тяжёлое дыхание, — Люблю, как никого.

До неё начало что-то смутно доходить.

— Как... ты меня назвал?

На мгновение на его лице отразилось удивление.

Но в следующий миг его глаза занялись слабым белым свечением, и лицо снова расслабилось.

— Прости. Я не хотел вмешиваться. — сказал он вдруг изменившимся голосом. — Не пугайся. Не останавливайся.

”О чём ты вообще?” — хотела она спросить — ”Что тут происходит?” Но тут его уверенные пальцы добрались до самого главного.

Она не сдержала стон. Ногти снова глубоко впились в его плечи.

— Ты прекрасна. Вы оба. — ещё разобрала она, — Жаль только, что соединиться нам до́лжно не так...

А потом всё резко оборвалось.

Глубокая чернота, глубже чем самые далёкие слои Межпространства, утянула её прочь из его объятий, прочь из этой полутёмной комнаты. Прочь, во мрак.

***</p>

— ... введите её обратно в Тета-фазу! — орал Лайонс, перекрикивая сигнал тревоги. — Немедленно! И держите там, пока Декседрин полностью он вымоется.

Если бы Сонг не знала его лучше, она бы подумала, что доктор напуган.

— Уже, сэр. — отозвался оператор. Сигнал тревоги утих. Теперь только ритмично пикали биологические показатели. — Состояние АР-0 только что прекращено. Мы её вернули.

— Хорошо.

Лайонс резко хлопнул по крупной клавише на пульте, графики и диаграммы на мониторах встали. Сонг оглянулась на экран с видом изнутри депривационной камеры. До сих пор у девчонки было странное выражение. Брови собраны и приподняты, она закусила нижнюю губу. Но сейчас начинала видимо расслабляться, неясное свечение из глаз полностью потухло.

— У неё что, — Сонг замялась, подбирая слова, — только что был эротический сон?

Лайонс повернулся к ней с видом уставшего лектора, имеющим дело с тупящим студентом.

— Если выражаться максимально примитивно — да. Как я и говорил, куратор, мы работаем с базовыми инстинктами.

— Ага. — Сонг не стала обращать внимания на явный намёк на её якобы глупость. — Тогда почему вы прервали сеанс?

— Потому что я получил результат. — Он указал на один конкретный график, растягивая шкалу времени на экране шире. — Взгляните сюда. Видите, что произошло?

Сонг некоторое время изучала показатели. Наконец, до неё дошло. Страх холодным душем окатил со спины.

— Таймер... ускорился?

— Именно. В момент переживания эпизода таймер явно ускорился, но сейчас вернулся в норму.

— И... что это значит?

Она снова глянула на Лайонса. Тот уже вернул самообладание и теперь неспеша разглаживал манжеты своего халата.

— Это значит, куратор, что я нащупал рычаг, воздействующий на АИ-366-1. Только потянул его в неверном направлении. — он аккуратно сложил руки перед собой. — В следующий раз я буду действовать по-другому.